Читать книгу Зеленая жемчужина. Лионесс. Том II - Джек Вэнс - Страница 8

Уступив зеленую жемчужину грабителю, сэр Тристано провел несколько дней в седле среди радующих глаз даотских полей и пастбищ и наконец прибыл в Аваллон. Остановившись в подходящей гостинице, он оделся подобающим образом и направился в Фалу-Файль, резиденцию короля Одри.

У входа стоял лакей в синей бархатной ливрее. Едва приподнимая веки, он смерил сэра Тристано надменным взглядом. Пока Тристано представлялся, лакей смотрел в пространство с каменным лицом, после чего неохотно провел его в вестибюль, где сэру Тристано пришлось ждать целый час, любуясь фонтаном, радужно сверкавшим под куполом из хрустальных призм, преломлявших солнечный свет.

Наконец появился камергер. Выслушав сэра Тристано, просившего аудиенции у короля Одри, камергер с сомнением покачал головой: «Его величество редко принимает кого-либо, если встреча не согласована заранее».

«Вы можете представить меня, как посла тройского короля Эйласа».

«Очень хорошо. Будьте добры, следуйте за мной», – камергер провел сэра Тристано в небольшую гостиную, усадил на диван и оставил в одиночестве.

Тристано снова прождал целый час – и еще один час. Наконец Одри, которому было решительно нечего делать, соблаговолил его принять.

Камергер провел сэра Тристано по дворцовым галереям в обширный ухоженный парк. Одри сидел, развалившись, за мраморным столом в компании трех приближенных и наблюдал за стайкой девушек, игравших в шары.

Король был занят азартным обсуждением ставок с приятелями и не мог сразу обратить внимание на сэра Тристано, ненавязчиво стоявшего в стороне и внимательно изучавшего внешность и повадки повелителя Даота. Перед ним был высокий, достаточно хорошо сложенный человек с некрасивым лицом; рот Одри был постоянно полуоткрыт, круглые глаза влажно блестели, отяжелевшие ягодицы свидетельствовали о неумеренности в еде. Черные кудри прикрывали его виски и щеки, черные брови почти срослись над длинным носом. Выразительная физиономия короля казалась доброжелательной – скорее капризной, нежели злонамеренной.

Наконец, приподняв брови, Одри обернулся к камергеру, представившему сэра Тристано: «Ваше величество, перед вами посланник из Тройсинета – сэр Тристано из замка Митрих, двоюродный брат короля Эйласа».

Сэр Тристано отвесил традиционный поклон: «Ваше величество, для меня большая честь передать вам приветствия короля Эйласа, выражающего искреннее уважение и наилучшие пожелания».

Полуприкрыв глаза, Одри откинулся на спинку кресла и смерил сэра Тристано оценивающим взглядом: «Должен признаться, сударь, что, учитывая важность порученной вам миссии, я ожидал увидеть человека, умудренного жизнью и накопившего немалый дипломатический опыт».

Сэр Тристано улыбнулся: «Сир, не могу не признать, что я всего лишь на три года старше короля Эйласа – возможно, по этой причине он считает, что я достаточно умудрен жизнью. Тем не менее, если вас не удовлетворяет мое присутствие, я немедленно вернусь в Тройсинет и разъясню вашу точку зрения королю Эйласу. Уверен, что он сможет выбрать более квалифицированного посла: пожилого, видавшего виды человека вашего поколения. Могу ли я понимать ваши слова как разрешение удалиться?»

Одри раздраженно хмыкнул и выпрямился в кресле: «Тройсы на удивление заносчивы, когда речь заходит об их достоинстве! Перед тем, как выбежать из дворца, хлопнув дверью, может быть, вы объясните мне, по меньшей мере, чем объясняется достойная сожаления вылазка тройсов в Южную Ульфляндию?»

«С удовольствием, ваше величество, – сэр Тристано взглянул на трех придворных, слушавших с откровенным интересом. – Мы могли бы отложить обсуждение этого вопроса, несомненно вызывающего любопытство наших общих врагов, до тех пор, пока не останемся одни».

Одри нетерпеливо взмахнул рукой: «Тайны, нашептывания, интриги! Как я все это презираю! Сэр Тристано, вы очевидно незнакомы с моими принципами – у меня нет секретов. Тем не менее…» Король жестом приказал приятелям удалиться – те повиновались, всем видом показывая, что их глубоко оскорбили.

«Присаживайтесь, – Одри указал на кресло. – О чем же мы… Ах, да! Меня продолжает удивлять сумасбродное тройское вторжение».

Тристано снова улыбнулся: «Меня удивляет ваше удивление, сир! Мы высадились в Южной Ульфляндии по двум очевидным и веским причинам. Первая, казалось бы, даже не нуждается в разъяснениях – Эйлас предъявил свое право на корону как законный наследник престола и сделал все необходимое, чтобы обеспечить соблюдение закона. Когда он прибыл с этой целью, Южная Ульфляндия находилась в состоянии разрухи и междоусобицы – королю пришлось заняться восстановлением порядка.

Вторая причина так же очевидна и проста. Если бы Эйлас не воспользовался возможностью захватить Кауль-Боках и Тинцин-Фюраль – крепости, контролирующие обе дороги из Лионесса в Южную Ульфляндию – сегодня Южной Ульфляндией правил бы король Казмир. Ничто не помешало бы ему вторгнуться в ваши Западные топи и в то же время напасть на вас с юга. После этого, захватив Аваллон и бросив вас в темницу, Казмир мог бы не спеша заняться уничтожением Тройсинета. Таковы соображения, которыми мы руководствовались».

Король Одри цинично хрюкнул: «Вы руководствовались также тройскими амбициями, расширив свои владения. И тем самым усложнили и так уже запутанную ситуацию! Мне причиняют достаточно неприятностей Годелия и Визрод, не говоря уже о ска, захвативших мою лучшую крепость, Поэлитетц… А, замечательно! Меткий бросок, Артвен! А теперь – в атаку, Мниона! Пусть дрожат изящные коленки твоих противниц!»

Девичья игра в шары, по-видимому, интересовала короля больше, чем разговор с послом. Он поднес к губам кубок и прихлебнул из него, после чего налил вина и сэру Тристано: «У нас все по-домашнему, не церемоньтесь. И все же, я предпочел бы, чтобы Эйлас прислал официальную делегацию, наделенную неограниченными полномочиями, или даже приехал собственной персоной».

Сэр Тристано пожал плечами: «Могу только повторить то, что уже сказал. Король Эйлас разъяснил мне свои планы во всех подробностях. Мои слова в точности выражают его волю и его намерения».

«В таком случае не будем мудрствовать лукаво: Казмир – наш общий враг! – заявил Одри. – Я всегда готов объединить наши силы и покончить, раз и навсегда, с исходящей от него опасностью».

«Ваше величество, эта идея, разумеется, неоднократно приходила в голову королю Эйласу – и Казмир, естественно, тоже предвидит возможность такого развития событий. Эйлас занимает следующую позицию по этому вопросу. В настоящее время Тройсинет находится в состоянии перемирия с Лионессом; сколько будет продолжаться это перемирие, никто не может сказать с уверенностью. Мы стараемся выгодно использовать эту передышку – объединяем силы в Южной Ульфляндии, пополняем флот. Если перемирие продлится еще сто лет, тем лучше для нас.

Тем временем, ска создают для нас проблемы, нуждающиеся в безотлагательном решении. Если мы присоединимся к вам, чтобы сокрушить Лионесс, ска не отступят и не исчезнут, а нам придется иметь дело с новым противником – с агрессивным Даотом, не сдерживаемым уравновешивающей противостояние сил угрозой со стороны Лионесса. Мы не можем допустить, чтобы какое-либо из государств решительно преобладало над другими – нам приходится всегда выступать на стороне слабейшего из противников. В ближайшем будущем, по всей видимости, таким слабейшим противником являетесь вы».

Одри нахмурился: «Ваше заявление почти оскорбительно прямолинейно».

Сэр Тристано не позволял себя запугивать: «Ваше величество, я здесь не для того, чтобы доставлять вам удовольствие, а для того, чтобы изложить факты и выслушать ваши замечания».

«Гмм. Вы утверждаете, что Эйлас выразился именно таким образом?»

«Буквально таким образом».

«Насколько я понимаю, вы не слишком высокого мнения о возможностях моих армий».

«Заинтересует ли вас отчет, полученный нами по этому поводу в Домрейсе?»

«Да-да, говорите».

«В таком случае я процитирую это сообщение почти дословно: «Прежде всего от рыцарей Даота требуется, чтобы они являлись на парад в начищенных до блеска латах, и чтобы их кони были украшены геральдическими попонами – в самом деле, их колонна представляет собой великолепное зрелище. В бою, однако, они не столь великолепны, так как изнежились в роскоши; суровые походные условия их удручают. Будучи вынуждены встретиться с врагом, они, конечно же, умеют красиво гарцевать на лошадях и дразнить противника жестами, выражающими полное безразличие – но только на безопасном расстоянии.

Даотские лучники и копейщики маршируют точно в ногу – координации их движений могли бы позавидовать профессиональные танцовщики или акробаты. Похвалы, расточаемые зрителями, вводят в заблуждение тщеславного короля Одри – он считает, что его полки непобедимы. Опять же, эти лучники отлично ведут себя на парадном плаце, но практически не имеют представления о том, каким концом стрела вставляется в лук, и что следует натягивать – тетиву или древко. Все они страдают ожирением и не расположены рисковать своей головой в бою».

«Это непристойная клевета! – возмутился Одри. – Вы что, пришли сюда, чтобы надо мной издеваться?»

«Ни в коем случае. Я пришел, чтобы передать сообщение, часть которого вы только что выслушали. Вторая часть такова: король Казмир прекрасно понимает недостатки вашей армии. Теперь он не может с легкостью напасть на вас с тыла через Южную Ульфляндию, и ему приходится замышлять нападение в лоб. Король Эйлас призывает вас выгнать в шею фаворитов, лично возглавить даотскую армию и поручить ее реорганизацию опытному ветерану. Он рекомендует забыть о парадах и заменить их полевыми учениями, безжалостно воспроизводящими условия военной кампании, и принимать участие в этих учениях собственной персоной».

Одри надменно выпрямился: «Ваши рекомендации граничат с непростительной дерзостью!»

«Наше намерение в том, чтобы предупредить об опасностях, возможно, ускользнувших от вашего внимания – даже если мы это делаем, исходя из собственных интересов».

Одри постучал пальцами по столу: «Я не знаком с королем Эйласом. Расскажите что-нибудь о его характере. Какой он человек – осторожный или смелый?»

Сэр Тристано задумался: «По правде говоря, его трудно определить. Как ответить на такой вопрос? Если можно так выразиться, он „осторожно смел“. Он ведет себя достаточно дружелюбно, но не отступает перед неприятными обязанностями. Подозреваю, что ему нередко приходится преодолевать себя, потому что по натуре он мягок – больше философ, нежели солдат. Он не любит воевать, но понимает, что в этом мире можно добиться своего только силой и принуждением; поэтому он изучает тактику военных кампаний, и мало кто может сравниться с ним в фехтовании. Эйлас ненавидит пытки – темницы под Миральдрой пустуют. Тем не менее, убийцы и разбойники в Тройсинете почти вывелись; как только их ловят, король приказывает их вздернуть. Короче, Эйлас справляется с властью – но, если я правильно его понимаю, он с легким сердцем отошел бы от дел, будь у него на примете человек, которому можно было бы доверить королевство».

«Отказаться от короны легко! Многие с радостью заняли бы его место».

«Но именно таким людям он не может доверить власть!»

Одри пожал плечами и пригубил вина: «Я родился королем не по своему выбору. Если уж на то пошло, я вообще родился не по своей воле. Тем не менее, я – король, и намерен пользоваться этим преимуществом в полной мере. Возникает впечатление, что Эйласа, в отличие от меня, гложет чувство вины».

«Вряд ли».

Одри снова наполнил кубки – свой и сэра Тристано: «Я хотел бы ответить на послание короля Эйласа».

«Слушаю, ваше величество, с пристальным вниманием».

Одри наклонился к послу и назидательно произнес: «Эйласу давно пора жениться! И кто мог бы составить ему лучшую пару, чем моя старшая дочь Тобина? Что может быть лучше, чем объединить наши династии узами брака? Смотрите, вот она стоит, смотрит на игру!»

Сэр Тристано взглянул туда, куда указывал Одри: «Хорошенькая девушка в белом рядом с низкорослой дурнушкой, явно беременной? Да, она несомненно привлекательна!»

«Девушка в белом – подруга Тобины, Нетта! – с достоинством возразил Одри. – Тобина стоит рядом».

«Понятно… Что ж, сомневаюсь в том, что Эйлас намерен жениться так рано. Он может очень удивиться, если я предложу ему руку принцессы Тобины».

«В таком случае…»

«Перед тем, как я вас покину – еще один вопрос. Могу ли я выражаться со всей откровенностью?»

«Вы только этим и занимаетесь! – проворчал Одри. – Говорите».

«Должен предупредить, что предатели сообщают Казмиру о каждом вашем шаге. Вы окружены шпионами – к их числу могут относиться даже те придворные, с которыми вы привыкли проводить время».

Одри ошеломленно уставился на сэра Тристано, после чего расхохотался, откинув голову. Он повернулся и подозвал приятелей: «Сэр Гюнемер! Сэр Рудо! Сэр Суониш! Будьте любезны, идите сюда!»

Несколько озадаченные придворные вернулись к столу, неприязненно поглядывая на тройского посла.

Продолжая давиться от смеха, король Одри сообщил им: «Сэр Тристано утверждает, что Фалу-Файль кишит шпионами. В частности, он подозревает, что кто-то из вас работает на Казмира!»

Придворные, только присевшие, тут же вскочили с яростными возгласами: «Этот субъект нас оскорбляет! Позвольте вызвать его на дуэль – холодный клинок научит этикету неотесанного мужлана! Смехотворная клевета! Старушечьи сплетни и кудахтанье!»

Сэр Тристано с улыбкой откинулся на спинку кресла: «Судя по всему, я наступил на больную мозоль! Мне больше нечего сказать».

«Глупости! – заявил король Одри. – Все это чепуха! Какие такие секреты могли бы разузнать у меня шпионы? У меня нет секретов! Все, что обо мне можно узнать, даже самое худшее – давным-давно известно всем и каждому!»

Сэр Тристано поднялся на ноги: «Ваше величество, я передал вам все, что мне поручили передать. Пожалуйста, разрешите мне удалиться».

Одри махнул кистью руки: «Можете идти».

Тристано поклонился, повернулся и покинул Фалу-Файль.