Читать книгу Зеленая жемчужина. Лионесс. Том II - Джек Вэнс - Страница 9

Вернувшись в Домрейс, сэр Тристано сразу направился в Миральдру – угрюмый древний замок с четырнадцатью башнями, бросавшими тень на ближайшие причалы гавани. Эйлас тепло приветствовал двоюродного брата. Когда они стояли рядом, невозможно было не заметить сходство. Тристано, более или менее атлетического сложения, был чуть выше сухопарого и жилистого короля. У обоих были золотистые светло-коричневые волосы, подстриженные под горшок на уровне ушей; черты лица Тристано были несколько крупнее, а лицо короля Эйлас отличалось жестким, мрачновато-задумчивым выражением. Теперь, однако, они оба улыбались, радуясь встрече, и походили на веселящихся подростков.

Эйлас предложил кузену сесть и сказал: «Прежде всего – я собираюсь навестить Родниковую Сень. Ты не прочь со мной проехаться?»

«С удовольствием».

«Тогда мы отправимся через пару часов. Ты завтракал?»

«Ничего не ел со вчерашнего дня, кроме куска хлеба с творогом».

«Это поправимо!» Эйлас подозвал слугу, и вскоре им подали большую сковороду с шипящим жареным хеком, ломти свежеиспеченного хлеба с маслом, вишневый компот и горьковатый темный эль. Тем временем Эйлас спросил: «Что ты можешь рассказать о своей экспедиции?»

«Мне привелось повидать много любопытных вещей, – ответил Тристано. – Я сошел с корабля в Дун-Кругре и поехал в Клуггах, где король Дартвег сразу согласился меня принять. Дартвег, несомненно, кельт. Не все кельты – краснорожие болваны, от которых разит сыром, пивом и чесноком. В частности, от Дартвега разит медовухой и салом. Я не узнал от него ничего полезного: кельты думают только о том, как бы угнать чей-нибудь скот, а потом напиться до бесчувствия. На этом основывается их экономика. Я убежден в том, что кельту буренка с большим выменем дороже полногрудой красавицы. Тем не менее, короля Дартвега нельзя упрекнуть в отсутствии гостеприимства – по сути дела, кельта можно оскорбить, только обозвав его скрягой. Кельты слишком вспыльчивы, чтобы хорошо воевать, упрямы, как ослы, и капризны, как девственницы. На окраине Клуггаха есть выгон, где проводят общинные собрания. Когда я проезжал мимо, там столпились человек пятьдесят; все они кричали и ругались, то и дело хватаясь за мечи. Сначала я думал, что их волнует какой-то важный вопрос – по меньшей мере объявление войны или перемирия; мало-помалу я выяснил, что спор разгорелся по поводу того, кто поймал самого большого лосося три года тому назад, причем Дартвег ввязался в эту перепалку и орал громче всех. Потом появился друид в бурой рясе с веткой омелы на капюшоне. Он сказал одно слово – все замолчали и потихоньку разошлись кто куда.

Впоследствии, беседуя с Дартвегом, я упомянул об этой ссоре и положительно отозвался о способности друидов восстанавливать мир и согласие. Дартвег сказал, что друидам плевать на мир и согласие – друид вмешался только потому, что крики спорщиков распугивали ворон в священной роще неподалеку. Несмотря на множество христианских церквей, растущих повсюду, как грибы, друидов все слушаются беспрекословно».

«Что ж, теперь я достаточно хорошо представляю себе происходящее в Годелии! – заключил Эйлас. – Для того, чтобы пользоваться влиянием в стране кельтов, мне придется либо спуститься с неба на белом быке с сияющим диском Луга между рогами, либо поймать лосося неслыханных размеров. Что дальше?»

«Я переплыл Скайр на пароме и прибыл в Ксунж. Другого способа туда попасть нет – ска делают невозможным передвижение по суше. Гакс живет в Джехонделе – чудовищном каменном дворце; в нем настолько высокие своды, что их просто не видно. Залы похожи на огромные пещеры, там почти негде присесть – ни гостям, ни придворным, ни даже самому Гаксу».

«Но тебе удалось встретиться с Гаксом?»

«С большим трудом. Гакс болеет и почти не передвигается, а его племянник, некий сэр Крейм, по-видимому старается не допускать к Гаксу посетителей, заявляя, что состояние здоровья не позволяет королю волноваться. Я уплатил золотую крону, чтобы Гаксу тайком сообщили о моем приезде, и тот принял меня, невзирая на сопротивление сэра Крейма.

В расцвете лет Гакс, наверное, производил большое впечатление. Даже теперь, скрюченный подагрой, он на пару дюймов выше меня. Худой и жилистый, он говорит голосом, гулким, как северный ветер. Все его сыновья и дочери умерли; он не знает точно, сколько ему лет, но считает, что никак не меньше семидесяти. Никто не сообщает ему никаких новостей – он думал, что Орианте все еще правит в Южной Ульфляндии. Я заверил его, что Эйлас, нынешний король Южной Ульфляндии, поклялся отомстить ска, потопил множество их кораблей и преградил им дорогу в свою страну.

Услышав об этом, король Гакс захлопал в ладоши от радости. Сэр Крейм, стоявший рядом, заявил, что правление Эйласа скоротечно. Почему? Потому что, по словам Крейма, общеизвестные сексуальные извращения Эйласа подорвали его здоровье, и он потерял волю к жизни. Гакс с отвращением плюнул на пол. Я обвинил сэра Крейма в распространении заведомой клеветы. Я назвал людей, сообщивших сэру Крейму подобные сведения, подлыми и низкими лжецами, и посоветовал ему больше никогда не повторять подобные измышления, если он не хочет, чтобы его обвинили наравне с клеветниками.

Я указал на еще одну ошибку сэра Крейма, сообщив, что король Эйлас энергично усмиряет горных баронов Южной Ульфляндии и скоро вытеснит ска из Хайбраса».

Эйлас печально усмехнулся: «Почему ты не пообещал им также, что я поверну реки вспять и заставлю солнце всходить на западе?»

Сэр Тристано пожал плечами: «Ты не упомянул об этих планах, когда отправлял меня в путь».

«Всему свое время, – отозвался Эйлас. – Прежде всего мне нужно поймать блох в своем собственном хвосте. Но расскажи подробнее о короле Гаксе и его вредоносном племяннике».

«Сэр Крейм несколько старше меня; у него лиловый рот и черная борода. Мрачный, подозрительный тип, почти наверняка на содержании у ска.

Я упомянул о других событиях прошедшего года – оказалось, что Гакс не имел о них никакого представления. Судя по всему, старый хрыч прекрасно понимает, чем занимается его племянник – слушая меня, он то и дело злорадно поворачивался к сэру Крейму и спрашивал: «Как же так, Крейм? Получается, ты мне наврал?» Потом Гакс пригрозил ему пальцем: «Крейм, если ты не хочешь, чтобы мы все попали в рабство к ска, прислушайся к тому, что говорит этот человек. Тройсы – наша последняя надежда. Если бы я был лет на сорок моложе, я делал бы то, что сейчас делает король Эйлас!»

В конце концов Гакс воспользовался каким-то предлогом и заставил племянника удалиться. Сэр Крейм никак не хотел уходить – все время задерживался и оглядывался. Когда мы остались одни, король Гакс сказал, понизив голос: «В своей жизни я часто ошибался. Но одну, последнюю ошибку я хочу предотвратить».

«Какую именно?» – спросил я.

Теперь Гакс погрозил пальцем мне: «Ты только прикидываешься простаком, юноша. Разве ты не догадываешься?»

«Будь я на вашем месте, я мог бы допустить дюжину ошибок. Вы надеетесь не умереть преждевременно – но времени у вас почти не осталось».

«Тоже верно. Я умираю – так, как умирает любой человек в моем возрасте. Ска терпеливы, они ждут. Но мне приходится соблюдать осторожность: боюсь, что меня отравят – или что мне всадят нож в спину из-за угла. У меня нет сына, который отомстил бы моим убийцам. Я одинок в Джехонделе – мне предстоит печальная, холодная смерть».

«Позвольте спросить, исключительно из любопытства: каким образом в Северной Ульфляндии наследуется престол?»

«Как обычно, старшим ближайшим родственником мужского пола. То есть, если я умру – когда я умру – королем станет Крейм. Но послушай! У нас есть особый обычай. Видишь золотой обруч у меня на башке? Если бы ты был настолько глуп, что согласился бы взять его у меня из рук и надеть на свою башку, в тот же момент ты стал бы королем Северной Ульфляндии – марионеткой в руках ска, вечно боящейся, что каждый следующий глоток вина станет последним».

Я заверил Гакса в том, что у меня нет столь далеко идущих планов, и что ему не следует скоропалительно передавать мне королевскую власть.

В этот момент вернулся сэр Крейм, и я попрощался с королем Гаксом».

Эйлас подошел к окну, глядя на гавань, где под порывами ветра пенились барашки волн: «Как по-твоему, Гакс еще долго протянет?»

«Для семидесятилетнего старца он выглядит неплохо, хотя зрение у него с годами испортилось. Он быстро соображает и связно говорит».

«Что случилось после того, как ты покинул Ксунж?»

«Мне пришлось пережить невероятное приключение, связанное с заколдованной зеленой жемчужиной, каковую я с радостью уступил разбойнику с большой дороги, после чего я проехал по Даоту в Аваллон.

Король Одри принял меня у себя в дворце. Одри – напыщенный, тщеславный болван, хотя у него есть какое-то тяжеловесное чувство юмора.

Я предупредил его о том, что он окружен шпионами – Одри рассмеялся мне в лицо. Так как у него нет никаких секретов, Казмир зря тратит деньги, что устраивает Одри как нельзя лучше. Больше мне почти нечего сказать – кроме того, что Одри хочет женить тебя на своей беременной дочери Тобине».

«К этому я не готов».

Подошел слуга, что-то прошептавший Эйласу на ухо.

Эйлас скорчил гримасу и повернулся к Тристано: «Подожди меня во дворе – этим делом мне придется заняться в одиночку».

Тристано удалился. В тот же момент беззвучно появился Ейн, словно возникший из воздуха в нескольких шагах от Эйласа.

Эйлас вскочил на ноги: «Ты вернулся – я снова могу спать спокойно!»

«Ты преувеличиваешь опасность», – отозвался Ейн.

«Если бы тебя вывели на чистую воду, ты запел бы другую песню».

«Несомненно. Я стал бы разливаться соловьем, надеясь усладить слух Казмира прежде, чем с меня начнут сдирать кожу. На свете не так много людей, которых я боюсь. Один из них – король Казмир».

Эйлас снова взглянул в окно: «Кроме тебя, у него есть другие агенты».

«Конечно, есть. В частности, кто-то из твоих ближайших советников. Казмир почти назвал его, но передумал. Этот осведомитель занимает высокое положение – больше я ничего о нем не знаю».

Эйлас задумался: «Насколько высокое?»

«Очень высокое. Он обсуждает государственные дела непосредственно с тобой».

Эйлас медленно покачал головой: «В это трудно поверить».

«Как часто ты совещаешься с министрами?»

«Еженедельно, иногда чаще».

«Как их зовут?»

«У меня шесть министров, все они владеют обширными поместьями и не нуждаются в средствах – Малуф, Пирменс, Фойри, Сион-Танзифер, Лангларк и Уитервуд. Никому из них не выгодна победа Казмира».

«У кого из них может быть повод тебя ненавидеть?»

Эйлас пожал плечами: «Возможно, кто-то из них считает меня слишком неопытным, безрассудным или упрямым. Вторжение в Южную Ульфляндию не пользовалось всеобщей поддержкой».

«Кто из шести министров проявляет наибольшее усердие?»

«Пожалуй, Малуф – канцлер казначейства. Но все министры – способные, усердные люди. Лангларк время от времени пренебрегает обязанностями, но как раз его можно исключить из числа подозреваемых».

«Почему?»

«Я старался забыть об этой истории – чего, по-видимому, делать не следовало. Как тебе известно, на верфях в Блалоке строят рыбацкие лодки и каботажные торговые суда. Не так давно некий герцог Герониус Армориканский заплатил за строительство четырех крупных трехмачтовых галер – явно военных кораблей, способных причинять нам большие неприятности в спокойную погоду. Я навел справки. Оказалось, что герцог Герониус не существует. Казмир пытался меня надуть и построить флот чужими руками. Как только эти корабли спустят на воду и Казмир уплатит за них полновесным золотом, я заблокирую блалокские верфи и спалю корабли Казмира до ватерлинии. Стены Хайдиона задрожат от скрежета зубовного!»

«Что же ты старался забыть?»

«На совещании с четырьмя министрами я упомянул, что, если верить слухам, в Порт-Поседеле, в Блалоке, строятся военные корабли. Я упомянул также, что просил местного торговца стеклом узнать что-нибудь по этому поводу, когда он будет в Порт-Поседеле.

Этот купец не вернулся из плавания. Я отправил людей на стекловаренный завод; там они узнали, что бывшего владельца убили в Блалоке».

Ейн медленно кивнул: «Кто из министров присутствовал на совещании?»

«Малуф, Сион-Танзифер, Пирменс и Фойри. Лангларка и Уитервуда не было».

«Убийство вряд ли было случайным».

«Почти наверняка не случайным. Но на сегодня хватит! Я еду в Родниковую Сень с Тристано и Шимродом – ты не поверишь, но там тоже придется решать сложнейшую задачу. Надеюсь, что с помощью Шимрода это удастся сделать достаточно быстро, и мы сможем провести несколько дней в мире и покое. Ты не хочешь составить нам компанию?»

Ейн попросил на него не рассчитывать: «Мне нужно вернуться к себе в Скейв и убедиться в том, что мы заготовили достаточно бочек – в этом году ожидается хороший урожай винограда. Кто мог взволновать спокойные воды Джанглина?»

«Друиды. Они обосновались на островке Айнисфад и напугали бедную Глинет до полусмерти. Мне придется поставить их на место».

«Пусть Шимрод напустит на них неизбывную тоску – или, что еще лучше, превратит их в речных раков».

Эйлас оглянулся, словно хотел убедиться в том, что Шимрод его не слышит: «Шимрод еще не знает, зачем я его вызвал. Когда имеешь дело с друидами, полезно заручиться помощью волшебника. Пусть Глинет сама расскажет ему, что произошло. Ради нее Шимрод готов в огонь и в воду – впрочем, ее чары распространяются на всех существ мужского пола».

«Не исключая некоего Эйласа, надо полагать».

«М-да. Ни в коем случае не исключая некоего Эйласа!»