Читать книгу Рождение новой республики - Джек Уильямсон - Страница 2
Рождение новой республики
(научно-фантастический роман)
Глава I. Новый Фронтир
ОглавлениеСегодня, в последние дни двадцать четвертого столетия, я уже стар, и собираюсь посвятить заключительные годы моей длинной и бурной жизни воспоминаниям, написанию мемуаров о моем скромном вкладе в только что завершившийся исторический период, который был, возможно, самым важным в истории человечества. За время моей жизни колонии на Луне превратились из кучки слабых, разрозненных городов в сильную и преуспевающую, могучую Лунную Корпорацию, с которой вынуждены считаться все. Я был одним из участников ужасной битвы, в которой была завоевана автономия этой корпорации. Моя цель – описать то, что я видел во дни этой самый великой из войн так просто и правдиво, как я могу.
Моя история должна начаться с моего отца. Он родился в Питтсбурге в 2276 году. Прошло уже больше столетия, с тех пор как Соединенные Штаты Америки вместе с другими политическими организациями, именовавшимися «государствами, которые когда-то управляли миром», утратили любую реальную власть над людьми в пределах своих древних границ. Питтсбург был цитаделью Корпорации Металлов, одного из самых могущественных трестов, которые управляли миром.
Решение мигрировать в колонии на Луне было вполне в духе моего отца. Его мятежный дух восставал против сложной, хорошо организованной жизни Земли. Он был глубоким мыслителем, оригинальным и независимым в суждениях; он потратил большую часть юности, бродя по Земле. Философ по натуре, он не находил себе места в бессмысленной суете корпоративных мегаполисов.
Отец не был человеком, способным заточить себя на восемь часов в день в стеклянной клетке офиса, ради того чтобы пришить золотую кайму к своей тунике и возить жену по фешенебельным клубам, где будут болтать о последних шоу «с клубничкой» и делать ставки на ракетные гонки. Он не желал тратить время и деньги на казино и «Портвейн 2200», извиваться на танцполах под ревущую музыку. Мои родители были не такими людьми. Естественно, что они думали об эмиграции на Луну.
Мир в те годы был полон новых надежд, связанных с ночным светилом. Там, в четверти миллиона миль от Земли, выносливые пионеры спустя два столетия после того, как последние новые земли были освоены на Земле, открыли новую границу – Фронтир. Жизнь там была проста и трудна. Люди были свободны от корпоративных правил и искусственной политкорректности. Они жили близко к природе. Их жизнь зависела от их мозгов и рук, а не от величины их банковского счета. На спутнике Земли было полно места для настоящих мужчин; там требовались инициативные и смелые люди, не нуждающиеся в ежеминутном контроле бюрократической машины. На Луне человек не был винтиком. Когда строил себе дом – это был его дом.
Отец был профессиональным инженером. В свое время он работал в главной лаборатории Корпорации Металлов в Питтсбурге, где разрабатывали новые автоматы. Эти машины освободили людей от повседневного рутинного труда. Люди предались безделью, бездумному отдыху и разнообразным порокам.
Положение отца было завидным, по крайней мере, для его сослуживцев. Была возможность карьерного роста, достижения того уровня доходов, который означал волшебное превращение из обычного работника в одного из менеджеров, возможно, даже место в Совете директоров.
Я помню полного, напыщенно го, покрасневшего джентльмена по фамилии Кейлинг, который бывал у нас по нескольку раз в месяц, и который заинтересовался фантастической схемой контрабанды наркотиков из Индии субмариной и хотел, чтобы отец помог спроектировать эту подводную лодку для перевозки дури. Однако при этом у него было превосходное положение в питтсбургском обществе. Он являлся к нам лишь для того, чтобы втянуть отца в свои сомнительные авантюры, невзирая на полное равнодушие отца к его прожектам, и сильно удивился, когда услышал, что мы собираемся эмигрировать на Луну. Мне было лет пять, но я отчетливо помню, как этот тучный господин охал и ахал, крутя массивные золотые перстни на своих толстых пальцах.
– Джон, вы хотите сказать мне, что готовы бросить вашу карьеру ради глупой авантюры? Луна – пустыня. Вы же видели фильмы? Горячий, как ад, двухнедельный день, и пустыня, покрытая замерзшим воздухом ночью. Дикие горы, полные проклятых селенитов, только и ждущих, когда подвернется шанс убить и съесть вас… Никаких удобств! Ни клуба, ни дворца удовольствия на всей этой проклятой планете. Вы даже здесь не босс. Но здесь у вас есть шанс выбиться в менеджеры или даже стать директором. На Луне вы не сможете даже чихнуть без бумажки от проклятого Секретаря Колониальной корпорации, чтобы не заплатить за это какой-нибудь идиотский налог или штраф… Но главное, простите великодушно, буду прям. Я могу держать пари, что госпожа Адамс сможет найти другого мужа, не лунатика.
Он усмехнулся моей матери, которая сидела, чопорно глядя на него из кресла-качалки. Затем громко расхохотался, стремясь показать, что сказанное им – не более чем шутка.
Отец ничего не сказал в ответ. Кейлинг вытащил огромную черную сигару, наполнив комнату облаками черного, густого дыма.
– И подумайте о рейсе. Я не рискнул бы отправиться туда, даже если бы мне пообещали кресло Генерального Директора! Я не псих! Холод, тесные каюты, пассажиры, как сельди в бочке. Духота. И «космическая болезнь», от которой помирает каждый двенадцатый. Компания не несет ответственности… Именно так они получают деньги. Вы знаете, Карлтон – вице-президент «Коммуникаций 5»… У него была навязчивая идея взять жену на Луну в свадебное путешествие. И она умерла! И Хэмлин, мой старый приятель, слетал туда, в Колон, и вернулся с разрушенными легкими. А Смит! Он был Колониальным Секретарем на Луне в течение четырнадцати лет… возвращался со своей семьей, и метеорит разбил судно!
Кейлинг картинно заломил руки. Мой отец взглянул на него строго и серьезно.
– Я знаю все об этом, – сказал он тихим, учтивым голосом. – Но почти два миллиона человек переселились на Луну! Там кипит жизнь!
– Да! Адское «кипение»! Вы должны возиться на пустынных холмах с дикими лунными телятами и работать как дьявол за половину того, что вы бы получили в офисе, прямо здесь. Питаясь консервами и концентратами, весь день жариться на солнце, где-то в кратерах, а «вечером» мчаться к одному из этих унылых купольных городишек, чтобы не замерзнуть двухнедельной ночью. Джон, вы лучше подумайте!
– Это решено! Никакие доводы этого решения не изменят.
– Черт возьми, Джон, я хотел бы, что бы Босс Уорни встретился на твоем пути… если бы не твоя жена!
Рассказы о космических пиратах, таких как Босс Уорни, всегда приводили меня в дикий восторг. Пираты были кровожадными и отчаянными грабителями и убийцами, без сомнения. Но опасность и романтика их ремесла создавала вокруг них своеобразный ореол привлекательности, и я думаю, что большинство мальчишек в те годы мечтали о том дне, когда они смогут убежать, чтобы стать межпланетными разбойниками.
Уорни был, возможно, наиболее прославленным из космических пиратов. Рассказов о его деяниях было множество. Он грабил богатые суда десятками. Как-то раз он уничтожил три патрульных космических крейсера прямо над космопортом Нью-Йорка. Несколько лет спустя он захватил президента Корпорации Химикатов и его дочь, сняв их с лайнера, который перехватил по пути на Луну. Он принял их очень гостеприимно, но держал в плену, пока не получил выкуп. Тогда он высадил их в небольшой деревне на Калифорнийском побережье. У него, как сообщали, была своя тайная база то ли в недрах Гренландия, то ли в джунглях Бразилии, то ли в Гималаях, и ещё одна на обратной стороне Луны. За прошедшие тридцать лет десятки экспедиций были снаряжены, чтобы отыскать его сокровища. Но, насколько я знаю, золото Уорни все еще находится там, где знаменитый пират спрятал его. Впрочем, подозреваю, что его бесшабашная команда, должно быть, проиграла и пропила его в Мексике, на Востоке и на Луне, в любом месте, которое было достаточно диким, чтобы вытерпеть их присутствие…
У замечаний Кейлинга об условиях жизни на космических кораблях были основания. Они, возможно, были лучше, чем он заявил, но Корпорация Металлов поддерживала монополию на торговлю с Луной, и ее военные корабли безжалостно уничтожали любое судно, пойманное на лунных трассах. Строительство и обслуживание космических кораблей были дороги, и суда были переполнены теми, кто мог позволить себе заплатить за билет. Их комфорт не причинял чиновникам корпорации большого беспокойства.
Метеориты были опасны. В течение ста пятидесяти лет коммуникации с Луной тысяча судов была разрушена столкновением с этими железными странниками космической бездны. Никакая система телескопов, прожекторов или радиолокаторов не давала полной гарантии. Снова и снова суда достигали космодромов разрушенными, с утечками воздуха, с командами, вынужденными носить скафандры, и пассажирами, умирающими в своих каютах.
Даже когда эмигрант высаживался в одном из трех больших городов на Луне, его неприятности не заканчивались. Была боль и затруднение физиологических изменений, необходимых, чтобы адаптироваться к разряженной атмосфере и пониженной силе тяжести. Долгие дни в кровати-барокамере, с постепенным понижением давления воздуха. Мучение от болей в легких. Унылая боль в голове в течение многих недель, пока мозг привыкал к местной гравитации.
Когда Колон достиг Луны, он обнаружил лишь следы атмосферы. Так как масса спутника – приблизительно только одна восьмидесятая от массы Земли, и ее диаметр приблизительно одна четверть, сила силы тяжести на поверхности – приблизительно одна шестая земной. Вследствие этого скорость убегания для Луны составляет приблизительно полторы мили в секунду, по сравнению с семью милями для Земли. Следовательно, спутник потерял большую часть воздуха давным-давно. Кинетическая теория демонстрирует, что молекулы воздуха, достигая скорости семи миль в секунду, могут покинуть атмосферу значительно более массивной Земли.
Колон и другие ранние исследователи положились на скафандры; и первые шахты и карьеры Луны были увенчаны воздухонепроницаемыми куполами, в которых поддерживалось нормальное давление. Но, поскольку горнодобывающая промышленность развивалась, разрастаясь как на дрожжах, такие методы были едва удовлетворительными, и чиновники «Металлов» придумали кое-что получше.
Кардиган, один из первых горных инженеров, добравшихся на Луну, решил вопрос искусственной атмосферы. Горные породы Земли (и Луны) состоят почти на пятьдесят процентов из кислорода. Кардиган разработал быстрый процесс освобождения кислорода из кремниевого диоксида и других богатых кислородом пород; и с безграничными источниками доступной ядерной энергии, его заводы скоро создали неисчерпаемые запасы жизнетворного газа. Азот, другой главный элемент земного воздуха, намного меньше изобилует в природе; но гелий, который является одним из естественных продуктов распада атомов, был в изобилии, наряду с ограниченным количеством других инертных газов его группы, и, как было известно, значительно превосходит азот в способности разбавлять кислород в составе дыхательных смесей, чем на Земле веками пользовались водолазы. Гелий не имел также скверного обыкновения закипать в крови при пониженном давлении, вызывая кессонную болезнь.
Кардиган также разработал эффективный процесс для синтеза воды из водорода и кислорода, чтобы обеспечить необходимую влажность для новой атмосферы Луны. Его заводы работали четверть века, прежде чем у спутника Земли появилась атмосфера, и даже теперь она замерзает на две недели каждую лунную ночь, и люди вынуждены перебираться под купола или на дневную часть земного спутника…
Даже после того, как эмигрант привыкал к новым условиям тяготения и атмосферному давлению, ему предстояла суровая жизнь пионера, тяжелая работа в шахтах или на фермах в кратерах. Нужно было начинать с азов, чтобы привыкнуть к суровым условиям нового мира. Не было на Луне никакого места для трусов или лодырей.
Опасности поджидали на каждом шагу. В течение двух недель лунного дня солнечный свет был обжигающе горяч и ослепительно ярок. Каждый колонист изнемогал от жары в течение двухнедельного дня, бродя по равнинам в белой одежде, шлеме от солнца и солнцезащитных очках. И в течение долгой ночи страдал от холода и тьмы, когда воздух становился твердым и падал хлопьями кристаллического снега на бурные лунные горы. В это время жизнь теплилась лишь в тесноте куполов и шахт.
Криминал процветал. Бандиты скрывались в диких лунных пустынях; контрабандисты регулярно совершали посадки под носом военных кораблей «Металлов»; пираты добывали сокровища с отчаянной храбростью и украденными дезинтеграторами.
Селениты представляли собой ещё одну опасность. Коренные жители Луны были разумными, но дикими существами, подающими надежды, цивилизация которых была безжалостно сокрушена первыми авантюристами, явившимися на Луну. Более цивилизованные и дружелюбные племена были порабощены и работали в шахтах, постепенно вымирая. Те, кто избежал рабства, были, по большей части, кровожадными существами, бродящими по лунным кратерам и пустыням вдали от куполов пришельцев с Земли, иногда они, спускаясь с гор, устраивали кровавые набеги на шахтеров и фермеров, уничтожая целые поселки. Шла постоянная и безнадежная война между поселенцами и этими дикими племенами селенитов.
Такова была жизнь на Луне, такой она виделась друзьям и партнерам моего отца. Его начальник в лаборатории обрисовывал в общих чертах эти неудобства и предложил отцу лучшую должность и более высокую зарплату немедленно, если он останется…
Существовали и другие причины, чтобы подумать. Мать была маленькой, слабой женщиной, при всей железной силе духа, которая сияла в ее глубоких синих глазах. Она очень хотела попробовать пожить на новой планете, но отец боялся, что это будет слишком опасно для ее здоровья. Конечно, она обошлась бы без тысячи мелочей, которые наша механическая цивилизация подарила миру, но не без тех, что были необходимы для выживания.
Дети оказались следующей проблемой. Мне было пять лет; моей старшей сестре, Валенсии, было двенадцать; и была еще маленькая Фэй, младшенькая, в возрасте двух лет. Наши родители боялись, что мы не переживем затруднений рейса. И если мы даже выживем в летящей сквозь пустоту консервной банке, как насчет нашего образования, нашего будущего? Поскольку мы пока несмысленыши, неясно, захотим ли мы променять миллион соблазнов старой Земли на миллион опасностей суровой жизни пионера, достигнув совершеннолетия?
Отец и мать обсуждали с нами свои планы, хотя, конечно, я был слишком молод, чтобы принять разумное участие в обсуждении. Вопрос эмиграции стоял на рассмотрении в течение некоторого времени, и я полагаю, что случившееся со мной сильно повлияло на окончательное решение.
У меня был собственный маленький вертолет, который отец подарил мне на Рождество. Его пропеллеры получали питание от компактной аккумуляторной батареи. Разговор об эмиграции сосредоточился на мыслях о путешествии, и однажды я уехал из большой гостиницы в Питтсбурге, в которой мы жили, и вылетел погулять. Мне сказали не улетать из парка у здания, но это ничего не значило для мальчишки, жаждущего приключений. И у маленькой машины было устройство безопасности, которое, как предполагалось, сажало ее после двух минут полета; но я всегда имел склонность к технике, и я был в состоянии вывести из строя этот гаджет простой отверткой.
Жаждя приключения, я улетел на десяток миль, прежде чем батарея разрядилась. Технология Занера, искусственное получение белков и углеводородов, привела к упадку сельского хозяйства. Уже тогда население было сконцентрировано в городах, и сельская местность была безлюдной и пустынной. Не помню всех деталей инцидента, но это было за два дня до того, как отец нашел меня. К счастью, было лето. Я нашел участок колючего кустарника и приготовил несколько блюд из ежевики. Носовой платок я привязал к высокой ветке, чтобы привлечь внимание спасателей. Когда отец обнаружил меня, я, после десятка бесплодных попыток, убил кролика, американского кролика, камнем. Я усердно тер друг о друга две палки, желая добыть огонь, чтобы приготовить мясо – я слышал, что дикари использовали такой метод. Меня отвели домой, угостили ремнем, и вечером я заливался слезами на груди матери.
Полагаю, что этот инцидент показал мои самоуверенность и смелость, подтолкнул моего отца предпринять эмиграцию. Во всяком случае, именно после этого инцидента, к моему великому восторгу, мы окончательно решили лететь.
Я помню, как мы приехали на большой космодром, помню мать. Я и сейчас, как наяву, вижу огромные посадочные платформы, ангары, сверкающие шары кораблей в стартовых колыбелях. С ребяческим рвением я с нетерпением ждал времени, когда один из этих больших серебряных шаров унесет меня в пучину неба.
Родители решили эмигрировать на Луну. Но прежде, чем мы вылетели, возникла серьезная проблема – трудность, связанная со сложной и искусственной организацией лунного общества, с отношениями великих корпораций, которые управляли Землей. Мало того, что наши планы были расстроены, но и отец едва не потерял свою жизнь.