Читать книгу Мрачно темнеющий свет - Джессика Клусс - Страница 2

Лондон ждал, и я вместе с ним.

Сегодня должно было состояться неофициальное собрание чародеев Ее Величества, первое для меня с тех пор, как я была принята в королевский Орден. Поэтому, когда колокола на церковной башне пробили семь, живот скрутило от страха. Мы – страна, все еще воюющая с монстрами, но в тот момент эти исчадья ада были самыми последними, о ком я думала. От одной мысли, что я сейчас зайду во дворец, мне становилось не по себе.

Из окна кареты Блэквуда я наблюдала за чародеями. Одни подъезжали к Букингемскому дворцу верхом на лошадях, другие появлялись на вечернем небе и с легкостью опускались на землю. И те и другие поправляли мантии и проводили руками по волосам, желая выглядеть получше, затем торопились зайти внутрь.

Два месяца назад, когда я прибыла во дворец, он ослепительно сверкал огнями большого бала. Сейчас дворец был темный и мрачный. Атмосфера была деловой. Они собирались по моему делу. Я продолжала сидеть в карете, руки в перчатках крепко сжаты на коленях.

– Твоя первая встреча с Орденом, – сказал Блэквуд. – Ты должна быть взволнованной, Хоуэл.

– Взволнованной или онемевшей от ужаса? – Это была шутка. Почти. – Чего я должна ожидать?

Я все еще чувствовала себя неуклюже в черной шелковой мантии чародея. Она шилась не для женщины. Я была первой представительницей слабого пола, которую принимал в королевский Орден монарх. По крайней мере, судя по сохранившимся свидетельствам. Поэтому я дергалась, оттягивая воротничок.

– Я никогда не был внутри. – Блэквуд погладил рукоятку своего посоха. – Туда могут войти только посвященные чародеи. Но я слышал, – сказал он, пытаясь казаться деловым и знающим, – что там все очень внушительно.

– Что-то, что может впечатлить великого графа Сорроу-Фелла? – спросила я, зажгла свой палец в перчатке и метнула в Блэквуда несколько тлеющих угольков. Прохладный ночной воздух быстро поглотил мой огонь. Блэквуд ободряюще рассмеялся. Он не очень часто смеялся, хотя мне нравилось думать, что смех после нескольких месяцев жизни со мной вообще стал появляться.

– Мне надо переживать о том, что ты испускаешь пламя каждый раз, когда высмеиваешь меня? – спросил он, отряхивая рукав.

В этот момент лакей открыл дверь. Блэквуд вышел из кареты и помог мне спуститься. Я задрожала от холода. Вечер был прохладный – напоминание, что лето почти закончилось.

– Не говори ерунды. Я слишком часто подсмеиваюсь над тобой, чтобы каждый раз играть с огнем.

Я взяла его за руку, и мы пошли ко входу. Чародеи вокруг нас приветствовали друг друга. Поискала глазами моих друзей – Ди, Вольфа и Ламба, но не увидела ни одного из них.

Блэквуд грациозно рассекал толпу, мужчины вдвое старше расступались перед ним, кивая. Вот уж никогда бы не подумала, что это его первая встреча с Орденом. Мантия не мешала его движениям, казалось, он носил ее всю жизнь. Может, он практиковался? Но скорее всего, он был просто хорош во всем, что связано с чародейством.

Было удивительно видеть в толпе молодые лица, чародеев моего возраста или несколькими годами старше. Я знала, что так и должно быть: трясущиеся старики не в силах выиграть войну. Глядя на сверстников – неловко одергивающих мантии, слишком громко смеющихся и тут же смущенно опускающих головы, – я чувствовала себя не так одиноко.

Мы зашли во дворец через большую сводчатую дверь и прошли по покрытому ковром коридору, а потом снова оказались на воздухе – в просторном атриуме. В центре находился большой собор черного камня. Мы вошли, и у меня перехватило дыхание: перед нами была кромешная тьма. По крайней мере, так показалось сначала.

Мне и раньше приходилось бывать в обсидиановых залах, но это был Обсидиановый собор. В гладкой поверхности стен не было ни одного окна, только наверху, в потолке, до которого не меньше пятидесяти футов[1], – круглый световой фонарь. Сквозь него луна смотрела на происходящее зловещим взглядом. Подсвечники обрамляли стены, мерцающие огни освещали путь к нашим местам.

Тот, кто проектировал этот зал, наверняка вдохновлялся древнеримским сенатом: располагающиеся ярусами скамейки поднимались вверх. Большинство молодых чародеев устроились группками на задних рядах.

Я почувствовала себя почти так же, как в первый день, когда пришла к магистру Агриппе, только гораздо хуже. Во всяком случае, когда я впервые прибыла в Лондон, все думали, что я та самая девушка из предсказаний, которой суждено положить конец Древним. Сейчас, когда все поворачивали головы и пристально смотрели на меня, они уже знали, что это неправда. Я сыграла ключевую роль в уничтожении одного из семи монстров, Корозота, представлявшего собой Тень и Туман, но ценой этому стало разрушение защитной оболочки города. Мы стали уязвимыми перед их нападениями.

Да. Чувствовать на себе взгляды чародеев было определенно неприятно.

– Хоуэл, расслабься. Моя рука мне еще пригодится. – Голос Блэквуда был напряжен от боли.

– Извини. – Я ослабила хватку и вспомнила о расслабляющих упражнениях, которым несколько месяцев назад меня научил Агриппа. Представь поток холодной воды, стекающей вниз по твоим рукам. Упражнения предотвращали самовозгорания в критические моменты.

В глаза бросился помост, на котором стоял обсидиановый трон для Императора; рядом – большая квадратная чаша с четырьмя отделениями. Одно отделение содержало горящие угли, другое было заполнено водой, еще одно – землей, и, наконец, четвертое, последнее отделение было пустым, за исключением белого перышка, которое легко парило в нескольких дюймах от дна: воздух. Я об этом читала: в чаше содержались четыре ключевых элемента. Святыня для чародеев.

Все, кто заходил, подходили к чаше, вставали на колени и прикасались лбом к краю. Была ли я неправа, находя все это несколько глупым? Мы тоже подошли. Блэквуд преклонил колена, и я последовала за ним.

Стоя на коленях, я была абсолютно неподвижна. Я чувствовала тихий шепот земли, резонирующий сквозь меня, ощущала огонь, пульсирующий у меня под кожей… Как будто невидимая рука легла мне на плечи, подтверждая мою сопричастность. Я легонько коснулась рукой прохладного обсидиана и, поднимаясь, почувствовала легкое головокружение. Чародей лет двадцати семи помог мне встать.

– Когда испытываешь это в первый раз, все происходит немного стремительно. Ты быстро придешь в себя, – добродушно сказал он.

Я поблагодарила его, а затем отошла, чтобы присоединиться к Блэквуду. Он сидел во втором ярусе и выжидающе смотрел на собравшихся.

– Не думаю, что здесь будут все, – задумчиво сказал он, когда я села. – Но те, кто в Лондоне, придут.

Возможно, я все же увижу кого-то из мальчиков. Ламба уже несколько месяцев не было в городе, и с тех пор, как меня посвятили, я едва ли говорила с Вольфом. Я надеялась, что сегодня они будут здесь. Они или Ди… Или Магнус.

Но опять же, может быть, мне и не нужно было видеть всех.

– Император должен начать с формального принятия всех недавно посвященных чародеев, – сказал Блэквуд. – Но он может этого и не сделать. Я читал, что в прошлом императоры, Холлибрук, например, который носил титул с 1763 по 1801 год, иногда требовали принести небольшую кровавую клятву. Наверное, все вокруг было сильно заляпано. – Казалось, глаза Блэквуда светились, когда он смотрел на все еще пустующий трон. – Не бойся высказаться, если захочешь. У этой церемонии нет официального протокола. Уайтчёрч – наш предводитель, и он может попросить специального совета у магистров, но каждый человек в Ордене имеет право задать вопрос или внести предложение.

– Ты довольно много знаешь о делах Императора, – сказала я.

Блэквуд немного оробел:

– Признаюсь, они меня всегда интересовали. Хотя есть неофициальное правило, которое гласит, что Блэквуды не могут становиться императорами: мы и так уже слишком влиятельны.

– С их стороны было бы безумием сбросить тебя со счетов, – сказала я. Блэквуд был одной из лучших кандидатур на роль руководителя. Даже несмотря на то, что ему только что исполнилось семнадцать, он мыслил более трезво, чем те, кто был вдвое старше него.

Он сел еще более прямо, зеленые глаза оживились.

– Хоуэл! – Ди взбежал вверх по ступенькам к Блэквуду и ко мне, возбужденно подскакивая, как теленок-переросток посреди клеверного поля. Я с облегчением выдохнула. Хоть кто-то из компании чародеев, готовящихся к посвящению (кроме Блэквуда), был здесь.

С той же грацией Ди пробрался по ряду и уселся мне на юбку. Мне пришлось дважды ее дернуть, чтобы вытащить из-под него.

– Ди! Не думала, что ты вернешься из Линкольншира. Ты сражался с Земом? – спросила я, в то время как он одергивал мантию, пытаясь привести ее в порядок. Его рыжие волосы были всклокочены, должно быть, он несся сюда на всех парах.

– Я не подходил близко, но Великий Змей работал над тем, чтобы сжечь как можно больше полей. Думаю, Древние хотели уничтожить урожай: приближается зима. Знаешь, я работал с дождем. Даже призвал несколько молний. – Его круглое лицо покраснело от удовольствия. Да, он может гордиться. Вызывать молнии – это чертовски трудно.

– Должно быть, ты одержал великолепную победу, – улыбнулась я.

– В конце концов я потушил огонь. А как у вас дела? – спросил он, отчаянно пытаясь не показывать заинтересованности.

Было ясно, что, а вернее, кого он имеет в виду: Лилли, мою служанку. Она нравилась ему еще с тех пор, как мы все вместе жили в доме Агриппы, но Ди никогда не открывал ей своих чувств. При обычных обстоятельствах меня бы беспокоило, что молодой джентльмен увивается за горничной, – такие вещи обычно заканчивались для девушки плохо. Но я знала, что Ди скорее отрежет себе руку, чем навредит Лилли. А если нет – то я бы сделала это за него.

– У всех дела отлично. У всех, – сказала я и подмигнула ему.

Ди покраснел еще сильнее, хотя куда уж больше, его кожа буквально светилась.

– О чем это вы? – прошептал Блэквуд.

– Я не обязана выдавать тебе все мои секреты, – чопорно произнесла я, взбивая юбку.

– Жаль. Я хотел бы узнать все.

Не понимая, шутит он или говорит всерьез, я некоторое время изучающе смотрела на него. Профиль Блэквуда отчетливо вырисовывался в лунном свете, и, судя по его взгляду, он был где-то очень далеко. Не важно, сколько времени я провела с ним, он оставался таким же непостижимым, как темная сторона луны.

– Всем встать! – выкрикнул чародей у двери. Я поднялась вместе со всеми. В полной тишине одетый в черную мантию человек взошел по ступеням помоста и сел на трон. Гораций Уайтчёрч, Император Ордена Ее Величества… Когда я увидела его впервые, то посчитала, что он ничем особым не выделяется: пожилой, седоволосый, с влажными черными глазами… Но сейчас я чувствовала его силу. В этом зале, где стояла чаша с ключевыми элементами, нетрудно было представить, что он – бьющееся сердце огромного организма. Жизненные силы Уайтчёрча питали каждого из нас. Этот человек воплощал могущество.

– Садитесь, – сказал он. И мы все, шурша шелком мантий, подчинились. – К делу. Я буду краток. – Уайтчёрч сделал паузу, как будто подыскивая слова, а затем мы услышали: – На Королеву было совершено нападение.

Послышались громкие вскрики, эхом отразившиеся от высоких стен. Блэквуд, Ди и я в ужасе посмотрели друг на друга. Император откашлялся, призывая всех к молчанию.

– Ее Величество в порядке. Она сама осталась невредимой, но в спальне Королевы было найдено послание. – Он вытащил из складок мантии свиток и поднял его, чтобы всем было видно. – Это от Ре́лема.

Разрази меня гром! Бескожий Человек, самый ужасный, самый хитрый и самый безжалостный из семи Древних оставил послание в спальне Королевы? На этот раз никто не вскрикнул – все как один затаили дыхание.

Наконец встал молодой человек, сидевший перед нами.

– Можем ли мы быть уверены, что это от него, сэр?

– Послание было обнаружено приколотым к телу одного из лакеев Ее Величества, – пояснил Уайтчёрч. – Тень фамильяра обнаружили рисующей на стенах кровью бедолаги.

У меня скрутило живот, когда я представила эту картину. Достав из ножен Кашку, я положила ее к себе на колени. Готова поклясться, Кашка потеплела у меня в руках, утешая.

Тень фамильяра, сказал Император. Могла ли это быть Гвен? Я вспомнила ночь посвящения, и как дико она смеялась, утягивая Агриппу за собой в воздух. У меня болезненно сжалось сердце. Даже сейчас мне было больно думать об Агриппе. Он принял меня в свой дом, учил… И он был первым, кто поверил в меня. Правдой было и то, что он меня предал, но это больше не было для меня столь важным.

– Что стало с фамильяром? – выкрикнул кто-то. Блэквуд был прав: собрания Ордена проходили неформально.

– Мы его сожгли. Он не вернулся к своему хозяину.

У меня на шее выступил холодный пот. Как будто я вернулась в ту ночь, несколько месяцев назад, когда столкнулась с Бескожим Человеком. Это была иллюзия и, черт возьми, хорошо сделанная иллюзия. Монстр схватил меня за шею и почти придушил до смерти. При мысли о горящем желтом глазе в центре его лба, о кровавом натяжении его мышц меня чуть не вырвало.

Самым худшим было то, что если один из прислужников Ре́лема получил доступ во дворец и, более того, в спальню Королевы, мы вовсе не были в безопасности, на которую рассчитывали. После того как защита пала, мы возвели барьеры по периметру города, барьеры патрулировались денно и нощно. Но, очевидно, этого было недостаточно.

По крайней мере, Королева была невредима. По крайней мере, он не смог на нее напасть… Если только целью Ре́лема не было навести на нас ужас.

Я по опыту знала, что страх может заставить людей совершать ужасные вещи.

Уайтчёрч начал читать:

– «Мой дорогой Император, я молю вас простить неопрятный способ доставки этого приветствия. Нужно всегда создавать впечатление… – Мне показалось, что я слышу мягкий, зловещий голос Ре́лема. – Лето выдалось довольно скучное, не правда ли? Признаюсь, что смерть моего дорогого Корозота меня несколько озадачила. Но если и есть в мире что-то, приносящее мне наслаждение, так это брошенный вызов. Я решил честно предупредить вас: я планирую стремительную атаку, которая поставит ваш Орден на колени. Я покажу вам ужас, мой дорогой Император. Вы почувствуете вкус страха. А вы знаете, что я человек слова…»

При этих словах я усмехнулась: Ре́лем едва ли был человеком.

Уайтчёрч продолжил:

– «Есть мера, которую вы можете принять, чтобы пощадить себя, вашу Королеву и лояльных чародеев от грядущего апокалипсиса. Дайте мне то, о чем я прошу, и, возможно, я не растопчу вас. Будьте уверены: если вы мне откажете, ничто не спасет вас от гибели».

Не задумываясь, я накрыла ладонью руку Блэквуда. На мгновение наши пальцы сплелись.

Уайтчёрч оглядел собравшихся:

– Я попросил своего слугу пренебречь моим требованием.

С этими словами он крутанул посох и поднял в воздух воду из чаши, закручивая ее в шар. Затем раскатал шар в тонкий мерцающий квадрат. По поверхности квадрата пошла рябь, сменившаяся изображением. Агриппа однажды нам это показывал – так можно было посмотреть, где находится интересующий вас объект, как в магическом зеркале.

Мне опять захотелось, чтобы здесь был Агриппа.

Мы увидели спальню Королевы, изножье ее кровати под балдахином. Пол и стены покрывали кровавые брызги, кровь была все еще свежая, стекающая. Я представила, как демон-тень перерезает горло несчастного лакея, как жизнь покидает его. Монстр.

Уайтчёрч увеличил изображение. Фамильяр написал кровью несколько слов (буквы еще были сырыми).

Отдайте мне Генриетту Хоуэл.