Читать книгу Президент пропал - Джеймс Паттерсон, Джеймс Паттерсон, Marshall Karp - Страница 18

Вынырнув из воспоминаний, заезжаю на парковочное место – ровно там, где и было условлено, в трех милях от Белого дома. Останавливаюсь и глушу мотор. Поблизости никого.

Схватив сумку, выбираюсь наружу. Черный ход напоминает дебаркадер: ступеньки ведут к большой двери без ручки.

Из динамика интеркома раздается скрипучий голос:

– Назовитесь, пожалуйста.

– Чарльз Кейн.

Секунда – и толстая дверь приоткрывается. Подцепив ее за край, распахиваю.

Внутри – место погрузки; людей нет, кругом коробки, контейнеры и тележки. Направо – грузовой лифт, двери открыты.

Нажимаю верхнюю кнопку, и двери закрываются. Лифт, сперва просев, начинает подниматься. Механизм скрипит.

Голова слегка кружится. Упираюсь рукой в стенку, и в памяти всплывают слова доктора Лейн.

Когда кабина останавливается, а двери открываются, осторожно выхожу в роскошный холл. В светло-желтых стенах с репродукциями Моне единственная дверь – в пентхаус.

Стоит приблизиться, как она открывается.

– Чарльз Кейн, к вашим услугам, – говорю.

В дверях стоит Аманда Брейдвуд, оценивающе глядя на меня. На ней черные обтягивающие брюки и тонкий свободный свитер поверх облегающей рубашки. Ноги босые. Длинные волосы – отращенные для роли в недавнем фильме – собраны в хвост на затылке; несколько прядей обрамляют овал лица.

– Ну здравствуйте, мистер Кейн, – приветствует она меня. – Прости, что заставила попетлять, – охранник у парадного входа слишком любит совать нос не в свои дела.

Журнал, посвященный шоу-бизнесу, назвал Мэнди одной из двадцати красивейших женщин мира. И одной из двадцати самых высокооплачиваемых актрис Голливуда. Год назад она получила второго «Оскара».

Они с Рейчел жили вместе четыре года учебы и общались после – так тесно, как могут общаться юрист из Северной Каролины и кинозвезда международного уровня. Позывной «Чарльз Кейн» – идея Мэнди: лет восемь назад мы втроем сидели на заднем дворе губернаторского особняка и за бутылочкой вина сошлись на том, что нет лучше фильма, чем «Гражданин Кейн» Орсона Уэллса.

Она качает головой, на ее губах медленно расцветает улыбка.

– Боже, боже. Баки, щетина… – Мэнди целует меня в щеку. – Колючий… Ну, не стой как бедный родственник, проходи уже.

Меня преследует ее аромат. Рейчел парфюм не жаловала, но ее гель для душа и лосьон для тела – или как там называются все эти кремы, лосьоны и мыло – пахли ванилью. Наверное, до конца жизни, услышав этот запах, я буду вспоминать голые плечи Рейчел и ее нежную шею.

Говорят, ничто не помогает пережить смерть супруги. Это тем более правда, когда вдовец – президент, а вокруг него разверзся ад и на гоо́ре времени не остается. Тебя ждет слишком много неотложных решений, и над страной постоянно висят угрозы, которые приведут к катастрофе, если отвлечься хоть на секунду. Когда у Рейчел наступила терминальная стадия болезни, мы как никогда пристально следили за Северной Кореей, Россией и Китаем, зная: лидеры этих стран только и ждут от Белого дома проявления слабости. Я даже подумывал временно оставить пост. Дэнни подготовил бумаги, но Рейчел и слышать об этом не хотела. Она твердо решила: ее болезнь не заставит меня уйти.

За три дня до смерти Рейчел – мы тогда вернулись в Роли, чтобы похоронить ее дома, – Северная Корея испытала межконтинентальную баллистическую ракету. Я приказал отправить в Желтое море авианосец. В день похорон я стоял над могилой жены, держа за руку дочь, а на наше посольство в Венесуэле напал подрывник-смертник. И через полчаса я уже обсуждал с генералами на кухне пропорциональный ответный удар.

Поначалу кажется, будто пережить личную потерю проще, если мир вокруг постоянно требует внимания. Ты слишком занят, на грусть и тоску просто нет времени. Потом с ужасом понимаешь: ты утратил любовь всей жизни, твоя дочь осталась без матери… Бывает, трудностям только радуешься, бывает – чувствуешь щемящую тоску, одиночество, пусть даже ты президент. Прежде я ничего подобного не испытывал. Первые два года приходилось принимать много трудных решений, часто – просто молиться, что не ошибся; порой становилось неважно, сколько у меня помощников, ведь ответственность лежала целиком на моих плечах. Однако одиночества я не испытывал ни разу. Со мной всегда была любимая, которая не стеснялась меня критиковать, призывала стараться изо всех сил и потом, когда все было позади, обнимала.