Читать книгу Тень зари - Джейсон Неш - Страница 5

– Всё понял. – не особо вникая в информацию, излагаемую Дэниелом, небрежно ответил Дерек. Он спускался по скользкому, рельефному откосу, вслед за Эриком. Следы подошвы ботинок четко отпечатывались на вязкой поверхности склона. Эрик уже добрался до нескольких небольших и относительно твердых каменистых выступов, что выделялись на общем фоне обвала, и ожидал Тейта у узкого темного прохода, рядом с каменным монолитом. Облокотившись на него рукой, он посветил фонарем в глубину расселины, без слов сообщая Дереку, что им туда.

– Там слева ещё два воздушных кармана. У самого основания этой плиты. Но мы там не пролезем. – констатировал факты относительно разведанной им территории Эрик. Вся окружающая обстановка этого места не внушала доверия, и выглядела ненадежно. Скорее даже опасно. Тейт, лишь слегка поддался удивлению рассматривая рукотворно выстроенные стены тоннеля, в узком свете фонарика. По логике вещей, здесь этого быть не могло. Свет выхватывал стены из крупного камня, проросшие тонкими корнями и мхом. Внизу – ссыпавшийся с поверхности мокрый грунт.

– Археологи заинтересуются… – пытаясь скрыть удивление сказал Эрик. Тейт решил спустится первым, проползая по грязной каменной насыпи, смешанной с гнилостной почвой. Он не мог не ощутить, что изрядно испачкал без того замызганную форму.

– Эшли? – он произнес имя куда-то в пустоту, повиснув на тросе где-то в двух метрах от земли. Взяв с пояса рацию, он отчитался о ситуации Харрису: – Пока никого не вижу. Опускайте.

Где-то сверху Брайан отдал команду и трос начал спускаться ближе к земле, пока подошвы не коснулись устойчивой поверхности. Отцепив страховку, Тейт осмотрелся и заметил, что земля под ним имеет каменистую основу. Изрядно деформированная временем гранитная кладка, видимо когда-то служила полом в этом месте. Гранит был смешан со светлыми мелкими камнями твердых пород, что в луче фонаря, казались слегка острыми. Следом, бормоча что-то нецензурное пытался спуститься Эрик, проползая по размытой земле. Тейт не обращал на него внимания.

– Она должна быть здесь. Не думаю, что в темноте можно далеко уйти. – сказал Тейт, последовательно высвечивая фонарем оба направления тоннеля.

– Похоже на склеп. Жутковатое место. – вынес Эрик свой вердикт, когда спустился. – Кто знает, может и до сюда добрались крестоносцы в XI веке. И построили монолитную церковь, и прокопали катакомбы в пяти метрах под равнинной землей. Выложили их кирпичом…

– Да, сильно они заморокчились. Хотя, может это «древний город». – не удержался от иронии Дерек, оставаясь при этом абсолютно невозмутимым. Тейт в каком-то неясном приступе дежвю коснулся кирпичной кладки, чувствуя, как влажная пыль с примесью паутины оседает на его ладони и частично ссыпается, открывая глазам орнамент каменного свода.

– Все это выглядит гораздо древнее. Я читал, что когда-то в этой местности было озеро. А теперь богатая природными ресурсами долина. – продолжил декламировать свои познания в истории Эрик освещая фонарем каменную стену.

Дереку тем временем уставился в темноту. Он отчётливо ощущал, что из глубины мрака, на него смотрит нечто смутно знакомое. Он не смог дать чёткого обозначения своим ощущениям, но ему удалось высветить в темноте силуэт девочки, одежда, лицо и волосы которой была изрядно измазаны в грязи. В страхе она смотрела на него огромными глазами, удерживая правую руку в неестественном положении. Вместо того, чтобы идти на свет, она направилась в глубину тоннеля.

– Эшли? – он пошел вперед, пытаясь снова выцепить её из темноты светом фонарика. Примерно в тот же момент они почувствовали, как по камням прошлась раскатистая дрожь, а земля с потолка начала стремительно осыпаться.

– Черт дери! Вытаскивай! – выругался Эрик в рацию, понимая, что при таких условиях у них мало времени, чтобы остаться в живых.

– Я её вижу! Эшли там! – игнорируя происходящее перебил его Тейт.

Эрик успел прицепить Дерека к тросу и потянул за собой, когда тот, необдуманно ринулся в быстро обваливающуюся, сужающуюся от движения камней темноту. Сводчатый каменный потолок пошел трещинами, и стал резко проседать. Не то, чтобы Эрик на что-то надеялся, скорее поддавшись инстинкту, он как можно быстрее метнулся к камням, прополз в проем выхода.

– Поздно, уже поздно, там всё обвалилось! – он крикнул, пытаясь привести в чувства Тейта, когда его поднимал страховочный трос, сквозь стремительно исчезающий в тяжелой насыпи проход. Эрик по пояс ушел в землю, которая пребывала скользящим потоком с поверхности. Его вытянули за руки Аманда и Виктор.

Они в спешке бросились раскапывать скрывшийся под землёй проход. Эрик попытался вытянуть всё ещё прицепленный к нему трос, который сильно натянулся, и даже стал глубже уходить под землю.

– Его там завалило! Тейта! Вот черт! – снова упомянутый Эриком чёрт не появился, но Нил спешил принести оборудование, чтобы начать его выкапывать. Чезз где-то сверху закрепил положение троса на лебёдке и активировал её. Брайан, держась за седую голову одной рукой раздавал указания по рации. Сам он спешно направлялся к машине скорой.

Зеваки ощутили, что что-то происходит и в унисон действиям спасателей оживились. Кто-то достал телефон, кто-то вытягивал голову в попытках увидеть, что происходит внизу. Некоторые вставали на носочки, но это не помогало. Особенно любопытные пытались обойти ленту и с близи посмотреть на то, что происходит. Дэниел с другими копами удерживали их за периметром. Дерека так и не было видно.

Тейт оставался под землёй и какое-то время ощущал, что его утягивает куда-то вглубь. Просвета не было видно, как и не было возможности дышать. Он пытался шевелиться, но безуспешно. Дерек оставался погруженным под землю в полной темноте. Сверху становились приглушёнными, едва уловимые крики его бывших напарников.

«Раскапывайте! Давайте быстрее!»

Дереку почему-то вспомнился случай из его рабочей практики. Люди, что лежали сломанные на асфальте, в груде покореженного транспорта. Он спешил к человеку, аккуратно разрезал металл, чтобы вытащить его из автобуса до того, как его нужно будет упаковывать в мешок для трупов. Глаза пострадавшего широко открыты в удивлении, он смотрит на кусок металла, торчащий из его грудной клетки, но не чувствует боль. В такие моменты как-то иначе ощущается время, оно становиться ощутимо медленным.

Будучи засыпанным землей, и, кажется, придавленным камнями, к нему вернулось это чувство в настоящем. Словно текущий момент пытается растянуться и сойти хотя бы за ещё один выкупленный час для этой жизни. Но у него не получается. Мир замедляется, но не меняется, все остается таким как есть, просто медленным. Гул в ушах, реальность отображается в сознании приглушенным эхом, складывается впечатление потерянности, и выпадения из этого мира в неизвестность и пустоту. Туда, откуда никому не удастся вытащить его. Здесь было очень сложно определять течение времени. Он был убеждён, что не успеет встретиться со своей «семьёй». Так он называл всех, кто входил в ближний круг. Друзей и душ столь же далеких от злобы, или от прямого её выражения, как это было с избранником его сестры. Ему начинало казаться, что всё же он заслуживает второго шанса, и есть вещи, которые ему нужно выполнить после.

«Доставайте его! Доставайте! Он должен быть ещё жив!»

Дерек пытался шевелиться и толкать себя ногами, он не хотел умирать. Тейт внезапно понял, что ему страшно оттого, что он не знает, как это.

Ему было не чем дышать, но почему-то вспомнилась услышанная им как-то брошенная Чеззом фраза, что «жизнь человека характеризуется тем, кто его провожает». Сейчас с ним были: отчаяние, беспокойные, торопливые действия, тщетность, суматоха, спешка и хаос. Будучи охотником за смертью, ему иногда удавалось вытаскивать из её холодных дланей людей. Одного за другим. Передавать их новой жизни. Которою они, побывавшие на границе с завершённостью, всегда хотели прожить как-то по-другому. Он не понимал почему это происходит, но вместе с жизнью, видимо, Тейт спасал их души, пробуждая ту потерянную искру, обладание которой они не могли себе позволить в рутине будней. Ему казалось довольно ироничным то, что, он провел всю жизнь следуя противодействию тому, что приносит с собой разрушение и смерть. Смерть и разрушения сейчас настигли его. Жертва поймала своего охотника. В этот момент он понял, что змея закусила свой хвост. В его уходящем сознании, промелькнула мысль о том, что всю свою жизнь он был всего лишь тенью, так и не взошедшей на рассвете зари.

«Поднимайте! Поднимайте!»

***

Брайан отошел от машины скорой, осязаемо ощущая несправедливость в вперемешку с отчаянием. К нему совсем не вовремя подбежала журналистка, настойчиво требуя отчета о происходящем. Ему было некогда отвечать на вопросы, да и состояние к тому не располагало. Харрис проигнорировал её, сказав лишь пару дежурных фраз и попросил вернутся за ленту. Она тут же быстро, подобно порыву весеннего ветра в яблоневом саду упорхнула из его поля зрения. Видимо для того, чтобы пренебречь его указанием и своей внутренней мощью сорвать белые лепестки с цветущих деревьев, унося их вместе с запахом свежести и свободы в мир подчиненный лишь её воле. Брайан не мог отделаться от ощущения, что она возьмет от этой ситуации всё, что ей может быть нужно. Он увидел, как её пропустил коп, и она энергично проскочила к краю обвала, совершенно не страшась упасть.

Ева увеличила зум камеры и теперь могла быть практически участником происходящих внизу событий. Спасатели работали лопатами в то время как в провал продолжал осыпаться грунт. В попытке спасти Тейта они и сами подвергались возможности последовать за ним. Дерека не было на поверхности уже около десяти минут.

Все уходит, расщепляется, теряется, увядает. Иногда Еве кажется, что это то, что получается у жизни луче всего. Уходить. Оставлять тебя где-то разбитым на дороге, так и не позволив добраться до пункта назначения. Завершать, преобразовывать и смешивать, по своему замыслу, даже если он сопричастен со страданиями, переломами, кровью. Словно что-то иное, за грудной клеткой, артериями и сердцем пытается выволочить себя наружу, а ты в этой игре остаешься не более чем препятствием. Что-то готово пожертвовать твоим существованием, чтобы позволить себе жить. Оулридж не могла в точности определить характер собственных ощущений от происходящих событий. Её словно поглотил поток движения, неизменно стремящийся в ничто. Время ожидания в присутствии смутного чувства надежды, остановилось. Она не знала, как вновь запустить проектор происходящих во внешнем мире процессов. Ей оставалось осознавать свою смутную власть над происходящими событиями. Будто это она запустила в действие закон причин и следствий, что неизменно движется по кругу, водоворотом утягивая в свою пучину всех, кто ему не следует. В моменте неопределенности между жизнью и смертью, она чувствовала нечто возбуждающее. Ева не боялась опасности, и даже была уверенна, что для умирающего Смерть подобна потоку холодного, освежающего ветра в пламени агонии жизни. Что именно она меняет направление, курс движения, для того, чтобы в теряющем свое присутствие теле, на момент укоренилась мысль о том, что это единственное правильное направление. Для неё смерть была чем-то похожей на жизнь, в которой ты не можешь быть не прав. С ней можно обрести больше, чем-то к чему стремишься при жизни. А жизнь чем-то похожа на смерть. Эту идентичность она всегда видела там, где много потерь, горя и разочарований. Словно все постоянно что-то теряют ровно до момента мимолетного перехода туда, где не остается ничего.

Сейчас вся возня, происходящая внизу сводилась к попыткам удержать время, но всё неизбежно, неумолимо разрушалось. Она была счастлива, ощущать смертность. Периферическим зрением Ева заметила, что врачи из машины скорой ближе подвезли каталку и так же смотрели что, происходит внизу, иногда переговариваясь между собой и необщительным стариком иногда качая головой. Наконец она увидела Дерека. Должно быть, его голову откопала девушка спасатель, после чего показала какой-то жест рукой, человеку управляющему лебёдкой. Тот кивнул ей в знак солидарности. Двое крепких мужчин вытащили тело Тейта из земли, и о чем-то между собой припирались. Из доносившихся до поверхности фраз она могла разобрать лишь примерную суть. Выглядело будто они спорили о том, жив он или нет.

Дерека вытянули из обвала и передали врачам. Оулридж последовала за ними, со стороны наблюдая за попытками его реанимировать, запустить сердечный ритм, попытками восстановить его дыхание.

Её снова попросил удалиться на расстояние недружелюбный старик, поэтому она переключилась на выяснение чувств тех, кто присутствовал непосредственно в гуще события. Она направилась к грузовой машине спасателей. Конкретно к парню, который был настолько же вывален в грязи, как и Дерек, но выглядел более живым. По её давним воспоминаниям, этого человека звали Эрик, он хорошо общался с Тейтом в прошлом. Эрик пытался привести себя хотя бы в относительный порядок, озадаченно и нервно поглядывая на происходящее из далека. Он был заметно вспотевшим, помимо этого ощущалось будто он замерз. По крайней мере Еве так показалось. Она заметила, что его слегка трясет.

– Что там случилось? – едва улыбнувшись спросила она, стараясь не раздражать без того травмированного ситуацией человека.

Эрик бегло взглянул на её идеально чистое, как облако белое лицо. Он постарался быстро и равнодушно ответить: – Обвал. – ему показалось, что это слишком очевидно, поэтому он снова перевел внимание к машине скорой.

– Нужно сообщить родным о случившемся. – спасла его от неловкости подошедшая слева Аманда, приведя его в ещё более сложное положение. Он видел, что до этого она говорила с Брайаном.

– Я сделаю. – сказал Эрик и собирался уже удалился от журналиста, но Аманда остановила его добавив: – Его везут в шестую больницу, он в тяжелом состоянии.

Эрик искал телефон среди своих вещей, у открытой дверцы припаркованной за ограждением машины. Он думал, не спихнула ли Аманда на него задачу, возложенную на неё Харрисом.

Ева проследила как он набрал номер и напряженно говорил, смотря в землю. Она хотела подойти ближе, но увидела, что каталку с Дереком грузят в скорую. Кажется, с ним разрешили ехать тому старику, которого она пыталась расспросить о происходящем. Такой вывод она сделала исходя из того факта, что ему позволили залезть в машину. Ева тут же побежала в направлении закрывающейся задней двери скорой.

– Я еду с вами! – утвердительно и безапелляционно заявила она врачу.

– Вы родственник? – устало поинтересовался реаниматолог.

– Я… – на миг она задумалась, какой ответ в этой ситуации будет правильным – Подруга. – растерянно наивно улыбнулась она – В смысле девушка.

Он придержал дверцу, и Оулридж быстро проскользнула внутрь, сев на сидение рядом с угрюмым стариком, что потирал грубыми ладонями лицо. Водитель включил мигалку, и машина двинулась. Она продолжала напряженно отслеживать состояние Дерека, теперь уже на мониторе. Врачи переговаривались между собой о том, что состояние тяжелое. Это было не удивительно, кожа Тейта казалась в значительной степени посиневшей. Ева не знала, что это значит, но была уверена, что с этим разберутся. Они ехали в ближайшую клинику.

Оулридж не знала, стоит ли ей сейчас плакать. Происходящие события её не пугали. Когда-то она была достаточно цинична для того, чтобы желать, чтобы её смерть была атмосферной. В драматическом стиле, с элементами нуара. Чтобы небо было серым, завешанным тяжелыми облаками, разверзшимися ливнем, властью мятежной, неподконтрольной стихии. Чтобы всё, чем она когда-то была, или то, кем её считали окружающие, бессильно и обреченно смешивалось с болотной вязкостью увядающего, тающего под дождем окружения. Ей было бы интересно пронаблюдать за степенью безразличия окружающих. Услышать на сколько сильно их раздражает погода, и что в принципе она была достойна того, чтобы умереть в прошлый вторник, потому что тогда было солнечно. В прочем нет, перебила она свою мысль. Факт её смерти изрядно подпортил людям даже солнечный день. Ей хотелось увидеть всех людей настоящими. Кто-то бы однозначно ссылался на то, что в ней нет ничего святого, и они надеются, что могила её исправит. На этой ноте, она бы оставила бесноватое человечество. Ирония в том, что она никак не могла стать свидетелем собственной смерти. Если Дерек умрет в скорой или больнице, его смерть не будет в её памяти выразительной. Но жизни тех, для кого этот человек был и что-то значил, погрузятся во временный хаос. Они назовут это скорбью.

***

– Кто-то умер? – безапелляционно, уверенным голосом вопрошал в трубку Итан – Ещё нет? Кто это? Я понял. – Он зажал трубку между ухом и плечом, достал смартфон и стал что-то набирать на сенсорной клавиатуре.

Адриан подумал, что он твиттится, но не мог отвлечься от разговора с Ланой, чтобы сделать ему замечание. Её голос был нервно-надрывным, она сообщила, что ей только что позвонил Эрик. Он проинформировал её о том, что Дерек попал под обвал и в какую больницу его теперь везут. Адриан как мог старался её успокоить, поддерживая ровный тон голоса. Он забрал со своего рабочего стола ключи, собираясь уезжать, чтобы поддержать Лану и разобраться в ситуации непосредственно изнутри.

– Я сейчас за тобой заеду. – ровным голосом ответил он ей. В трубке раздался беспокойно сбивчивый ответ. Лана попросила его вызвать эвакуатор для машины Дерека, привезти её на стоянку у больницы, заодно найти его страховку и документы. За ней в ближайшее время должен будет заехать Эрик и отвезти к Дереку.

– Хорошо. Сделаю все возможное. – сказал он в трубку, и она, попрощавшись, завершила звонок. Всё невозможное для неё он тоже собирался сделать. Например, постараться успеть в госпиталь до того, как она будет там. Адриан захлопнул за собой дверь кабинета, оставляя Хэйнтса в недоумевающем одиночестве.

Конорс направился в офис шерифа, чтобы проинформировать его о своем будущем отсутствии. Хэйнтс старший, оторвал глаза от монитора, сквозь седые усы улыбнулся ему настолько радушно, будто сегодня был день благодарения.

– Заполни заявление об отгуле в счет отпуска, и можешь быть свободен. – сказал он, после чего сделал пренебрежительный жест рукой в направлении стеклянной двери.

Конорс вышел, попросил у Рут листок, который она около двух минут искала в кипе сторонних документов, после чего спустилась к самому нижнему шкафу стола и достала оттуда новую пачку бумаги для принтера. После, она медленно вскрыла её и достала несколько листов, после чего начала отделять их один от другого пухлыми пальцами. Длинна ногтей в этом деле ей не помогала.

Адриан ждал Мэри, засунув руки в карманы брюк, профессионально скрывая свое раздражение. С недовольным видом она наконец протянула ему лист. Ручкой Конорс воспользовался своей, потому как был уверен, что в попытке передать её у Рут пропадет рефлекс разжатия конечностей. Он наскоро начеркал заявление, стремительным жестом передал его Мэри, возлагая на эту женщину в летах наивную надежду на то, что она его не потеряет. Конорс направился к выходу мельком взглянув на наручные часы.

Итан оглядел опустевший кабинет, и не найдя особых причин в нем оставаться, бросил трубку и поспешил выяснять, что происходит в главном зале. Не успев вникнуть в то, что происходит, но увидев, что Адриан направляется к выходу, разговаривая с кем-то по телефону. Хэйнтс молнией проскочил меж столов, и нагнал его, после чего с энтузиазмом поинтересовался: – Мы едем в морг?

Конорс бросил на него озлобленный взгляд, и ответил: – Нет. – без попыток быть вежливым.

Хэйнтс попытался спасти свое положение продолжив: – Я имею ввиду, там человека в Тайоте нашли.

Его наспех придуманные оправдался не возымели результата. Адриан не то, что бы не стал более доброжелательным, но даже уронил на него входную дверь. Преодолев это препятствие, Итан вышел на лестницу продолжая вещать:

– А ещё там оползень продолжается, и типа там двух человек под землей замуровало. Кто такая Эшли?

Хэйнтс не переставал задавать вопросы, следуя за Адрианом. Конорс пытался определить, как от него избавиться, или в крайнем случае, чем он может быть полезен. Он спустился по парадной лестнице полицейского участка и направился к своей машине. Завершив диалог с эвакуаторщиком, он всё же обернулся, чтобы ввести Итана в курс дела.

– Как я вижу, тебя уже проинформировали о жертвах обвала. Так вот, среди них был Дерек Тейт, он мне приходится кажется, почти родственником…

– Так мы едем к Дереку? – перебил его Итан, когда Адриан садился в машину. – Я даже представить не мог, что у тебя есть родственники! – продолжил в восхищенном удивлении делиться своими нелинейными выводами Итан – Даже не представляю, что ты сейчас чувствуешь! Должно быть ты волнуешься, ты точно с собой ничего не сделаешь? Я еду с тобой, чтобы ничего такого не случилось. – Хэйнтс дернул ручку пассажирского сиденья на секунду позже того, как Адриан заблокировал двери. У Итана был удивленный такому внезапному событию вид, и он в тщетных попытках открыть, дернул дверную ручку ещё несколько раз.

– Открой! – настойчиво просил Итан, когда Конорс закрывал перед его носом окно. Хэйнтс аргументировал свою просьбу тем, что людям сложно в одиночку справляться с такими ситуациями.

Адриан начал было уже заводить машину и собирался трогаться, как Хэйнт перестал стучать в окошко и встал у капота. Конорс выдохнул, потирая переносицу и пытаясь подавить настойчивое желание его переехать.

– Ладно, садись. – раздраженно ответил Адриан, разблокировав двери. Итан поспешно сел в пассажирское сидение, пристегнулся и с неуместно радостным видом был готов отправится «на встречу приключениям».

– Что стоишь, мы должны ехать к Дереку! – недоумевающе поторопил Адриана Хэйнтс, утверждая свое уверенное предположение. У Конорса оно энтузиазма не вызвало и Итан призадумался в какое русло ему перевести диалог, чтобы Адриан перестал так раздражающе молчать.

– Ты же помнишь, что я потерял свои права? Так вот…

***

Эрик довез Лану до больницы и попросил позже сообщить ему о состоянии Дерека. Сам он в клинику не пошел. Его внешний вид оставлял желать лучшего. Она поблагодарила его, захлопывая дверь и поворачиваясь в сторону клиники. Эрик кивнул ей, не поднимая взгляда, после чего, повернул ключи зажигания, завел двигатель и уехал. Лана вдохнула теплый, наполненный индустриальной химией воздух, и ей подумалось, что она вдыхает вещественную форму сожаления и отчаяния.

После этого она решительно вбежала по ступеням к прозрачным дверям, сделанным из прочного, но сероватого стекла с черными горизонтальными полосами сверху и у основания. Потянув на себя увесистую ручку, ей подумалось, что через них, должно быть, идеально просматривалась улица. Войдя в помещение она на миг замерла, осматриваясь и выбирая направление. В помещении ярко проявлялась угловатость, не было не единого сглаживающего её элемента. Медицинские плакаты, неуместные среди них картины, стены, выкрашенные в темный, насыщенные оттенок желтого, который на одну четвертую часть менялся на контрастирующий с ним белый. Прямо напротив её расположения была объемная надпись на темно коричневой панели с названием больницы в центре, выделанная белыми буквами. Матово-коричневые стеклянные двери с блеском справа, слева – закругленный стол из светлого оттенка древесины, регистратура с папками и документами, что хранятся за спиной скучающего в кресле человека в медицинской форме. Увидев его, она прошла по скользкому, видимо недавно вымытому каменному полу, с ромбовидными геометрическими фигурами цвета слоновой кости, минуя переполненный людьми зал ожидания.

У мужчины на рабочем столе покоились только стационарный телефон и компьютер. Он охотно подсказал ей куда пройти. Поднявшись по лестнице и минуя несколько коридоров, она заметила Брайана, одного из бывших коллег брата. Это подсказало ей, что она выбрала правильное направление. Кроме него в зале была ещё, и Ева. На самом деле Лана не ожидала никого из них здесь увидеть, поэтому попыталась держаться, не выдавать своего подавленного состояния и сдерживать слезы. Она поздоровалась с Евой и Харрисом, девушка улыбнулась ей, придержала за плечо, выразив сожаление. Сейчас Лане одновременно хотелось спрятаться от их участия и пустить в разнос Брайана, за то, что он позволил Дереку спуститься. Но удержала себя считая это неправильным, все же Тейт был важен и для него, а на Эрика вообще было смотреть жалко, а обвинять его в чем-то и подавно не было желания.

– Дерека вот уже как пол часа назад увезли. – попыталась разбавить напряженную тишину Ева. Она фотографически помнила ответственную спешку бригады дежурных врачей, перевозивших его в операционную. Оулридж в тот момент замерла и осталась стоять в самом его начале, рядом с этим, тогда ещё более обеспокоенным происходящим стариком. Она так и не решилась ему представиться, да и имени его ей знать не хотелось. Она считала везением то, что до прихода Ланы он не пытается начинать диалог.

Ни Брайан, ни Лана не нашли слов, чтобы ей что-то ответить, поэтому она отвела взгляд и смотрела в затемненный узкий коридор, который при слабом, белом неоновом освещении, отражаемом от пола, передавал ощущение будто он уходит в бесконечность. Едва уловимый светло-голубой цвет идеально ровных и гладких стен, неаккуратно выкрашенные синие плинтуса у самого пола. Белый потолок с покрывающими его серыми панелями, разделенными на равные прямоугольные части. В некоторые из них на идентичном расстоянии друг от друга были встроены световые лампы. В дали – синяя дверь в операционную, с небольшими окошками из толстого стекла. По обе стороны белых стен – входные двери в кабинеты и палаты. Пол без каких-либо видимых изъянов, кристально чистый, почти зеркальный, из-за чего складывалось впечатление абсолютной стерильности и пустоты, отсутствия элементов за которые бы захотелось зацепиться зрению. Ева не любила здешнюю атмосферу, она казалась ей давящей.

Настежь распахивая дверь, это давление быстро разрушил своим неожиданным появлением Адриан. Его внимание было сфокусировано на Лане, чье потерянное состояние он ощутил, как только вошел в помещение. Он ещё не видел, чтобы её глаза выражали столько недоверия и смиренной опустошенности. Попав в обстоятельства, оказывающие угнетающее давление на её мечты о будущем, она словно отстранялась от самой себя. Чтобы оказать хоть какое-то влияние на состояние присутствующих, он бодро поздоровался со всеми, обнял не желающую включатся в происходящее Лану, поцеловал её в макушку. Чтобы поддержать всех, сказал озадаченным происходящим людям дежурное: – Мы со всем справимся.

– Почему всё разваливается? – поинтересовалась у него Лана, не поднимая головы.

Он не знал, что ей ответить, поэтому свернул диалог предложением всем пройти в зал ожидания. Ему показалось странным, игнорировать возможность нарушить нарастающее в коридоре напряжение, вызванное неопределенностью, которое уже можно было измерять в вольтах. Он приобнял Лану за плечо и провел по коридору. Брайан и Ева не сопротивлялись этому предложению и пошли за ними.

Адриан сообщил им, что там он видел автомат с кофе. Конорс, сопроводив людей в светлое помещение с широкими окнами, через которые свободно и беспрепятственно проходил дневной свет, и хорошо было видно то, что происходит снаружи, усадил Лану на закругленный, темного цвета диван, напротив которого стоял низкий коричневый стол с идеально гладкой поверхностью, в которой можно было увидеть свое отражение. Слева от него, в ряд стояли синие стулья с мягкой обивкой и подлокотниками, в которых молча устроились Ева, что купила себе кофе, и Брайан, который в её присутствии чувствовал себя неуютно.

Адриан и Лана говорили друг с другом пониженным голосом, их разговор перешел в состояние «личного» и Ева, смотрящая на них, удерживая стаканчик кофе не могла слышать его содержания. Оулридж думалось, что даже в своём подавленном состоянии Лана выглядела по-прежнему как-то неестественно эффектно. Её длинные темно-красные волосы, большей своей массой сброшенные на левую сторону, смотрелись дерзко. Выразительность глаз несколько не оттенялась выражавшей застывшую печаль мимикой. Черная рубашка на пуговицах, темно зеленая куртка, черные джинсы, спортивные кеды… В ней было что-то агрессивное. Еве хотелось сделать её фото сейчас. Она даже приблизительно не могла понять, что их удерживает вместе, Лана была милой, а Адриан даже Еве, привыкшей видеть и равнодушно относиться к неординарным и странным вещам в своей работе, представлялся жутким. Его внешний облик выражал подавляемый гнев, слегка сдвинутые к переносице брови делали его взгляд жестоким, сосредоточенным, режущим. Чувствовалась внутренняя непоколебимая, разрушающая мощь. Конорс был вычурным. Его эмоции были слабыми и невыразительными, словно потухшими или тщательно контролируемыми.

Оулридж сосредоточенно, даже несколько завороженно смотрела на то, как они общаются. Ей казалось, что она является свидетелем истинного единства. Словно своим общением, пониманием, искренностью, жестами и мимикой они трансформируют все существующие проблемы, что сейчас требовали от них решения. Это казалось парадоксальным. Они поддерживают друг друга, источая особую ауру взаимного присутствия и наличия одного у другого. Со своим опосредованным восприятием земной жизни, ей казалось, что именно так выглядит чудо. В этой хрупкой мнимой идиллии она заметила нарастающее напряжение. Лана отдавала Конорсу кольцо, на что он никак не отреагировал. Ева сделала снимок на телефон, делая вид, что поправляет челку, используя смартфон как зеркало. Адриан пустил в её сторону колкий холодный взгляд, как-то слишком легко справляясь со случившемся.

– Видимо не то время. – сказал он Лане, которая положила голову ему на плечо. Для Конорса ничего не изменилось. Он по-прежнему мог видеть, что её опечаленные зеленые глаза, отличаются такой неестественной глубиной, будто в них пробуждаются звезды.

***

Итан побеседовал с дежурным терапевтом, пытаясь объяснить ему, что у него ничего не болит, и он просто ищет высокого светловолосого скандинава с очень надменным видом. В предположенных терапевтом лицах он его не узнал, поэтому пошел расспрашивать ещё и медсестер. «Крайне хмурый вид», «Ну такой знаете, похож на злобную хищную птицу», «Не видели?». Итан потерял из виду Конорса пока покупал шоколадку и какое-то время бродил по больнице в его поисках, пока не обнаружил Адриана на третьем этаже в зале ожидания. С ним были ещё несколько человек, с которыми Хэйнтс не был знаком. Он хотел лично поздороваться и познакомится с каждым.

– Итан Хэйнтс, – поздоровался он с хмурым седым человеком в форме, который, смотрелся так одиноко и опечаленно, что от этого состояния просто старел на глазах.

– Брайан Харрис. – глухо ответил мужчина, пожав ему руку. Итан хотел было представиться девушке Адриана, но даже не решился подходить, потому что тот посмотрел на него так, будто отчаянно сдерживает побуждение выбросить его в окно. В целях безопасности, он отошел от Конорса и сел рядом с вызывающей доверие девушкой, во внешности которой, он увидел некоторое сходство с феей. От нее веяло невыразимым совершенством. Она была спокойна и пила кофе. В отличии от окружающих, её лицо излучало расслабленную безмятежность. У неё были светлые волосы, и кристально голубые глаза. А сама аура пространства вокруг неё будто была наполнена заботливой мягкостью и эмоциональностью, которые легкой незамысловатой мелодией пронизывали окружение. Словно для того, чтобы пробудить определенные электрические импульсы в нейронах, создавая унисон, связь при которой все звучит. Он завороженно ей улыбнулся.

– Итан Хэйнтс, будущий шериф города Эклесс. – представился он ей протягивая руку чтобы поздороваться.

Она снисходительно на него посмотрела, и искренне, и открыто ему улыбнулась.

– Очень мило. Можешь звать меня Ева Оулридж. – она пожала протянутую руку изобразив восхищенно-смущённый вид.

Итан расплылся в довольной улыбке. Посмотрел на Адриана делая жесты головой в сторону Евы, как бы пытаясь прихвастнуть своим мастерством цеплять красивых женщин.

Конорс хотел было его сперва проигнорировать, но у него было достаточно фактов чтобы предположить, что Итан будет трясти башкой до тех пор, пока врачи не заподозрят у него приступ эпилепсии. Поэтому он поднял брови, сделав вид что удивлен, и в общем-то «Поздравляю».

***

Быстрым шагом преодолевая пустое, звенящее тишиной пространство коридора операционного крыла, Уэйкер пребывал в глубокой задумчивости. Это был первый случай в его врачебной практике, когда он не был уверен в причине, побуждающей человека сопротивляться жизни. Проведя операцию, его коллеги сделали все, что могли, все что было необходимо и должно было привести к положительному результату. Мужчина, которого к ним доставили сегодня с утра, после всей оказанной медицинской помощи, по-прежнему находился в тяжелом состоянии. Будто несмотря на усилия врачей, его состояние постоянно смещалось к одному и тому же исходу. Возвращалось к одной и той же точке. Кэннет был уже достаточно стар, чтобы начать придавать таким событиям некое сакральное значение. Он не мог не включить в вероятность событий то, что несмотря на все их усилия, Дерек умрет. И это было для него странно и несправедливо.

Крепкий молодой человек, поступивший к ним своевременно. В статистике реанимированных этот случай был «средней сложности». Он должен был закончиться его пробуждением, а спустя время восстановления, конечно же полной ремиссией. Тейт не очнулся, это отдавало «странностью». Он замечал много странностей в последнее время, и ему начинало казаться, что все они собираются вместе, накапливаются где-то рядом с ним, перерастая в неподдающуюся контролю его разума синхронность. Уэйкер был уверен в том, что что-то должно произойти. Что-то серьезное, возможно страшное. Более напряженное чем-то, что он каждый день видел в своей работе. Это ощущение пугало его.

Выйдя в зал ожидания, врач заметил, как его окружила толпа озадаченных родственников, или ещё кого-то. Эти люди были настолько разными, что можно было предположить, что их ничего не может связывать. Он посмотрел на всех присутствующих внимательным взглядом слегка сощурив глаза.

Первым его увидел Итан, как только он вошел в комнату. Старый доктор с глубоко посаженными грустными зелеными глазами, он сразу понял, что дело плохо и не стоит ждать хороших новостей. Он не видел смысла подниматься со своего места вслед за остальными.

Адриан уловил цепкий взгляд вошедшего, и счел возможным предположить, что этому человеку около восьмидесяти. Ему не нужно было читать надпись, что значилось на бэйдже прикрепленном к груди халата, он знал, что этого человека зовут – Уэйкер Кэннет, и то, что несмотря на свои годы, он продолжает оставаться лучшим врачом в клинике. Он видел его фото на особом месте на доске почёта в главном зале, когда шёл сюда. Конорс подумал, что сегодня им повезло.

Как только Лана его увидела, то с уверенностью могла сказать, что этому человеку можно доверять. Это можно было понять по глазам. В них были какие-то выраженные элементы детскости, искр, которые не угасали. Словно присутствие непосредственного интереса к жизни, что казалась странным, даже фантастическим, учитывая его возраст. Глубокие морщины вокруг глаз делали его взгляд более глубоким и печальным. В этом взгляде было что-то от его внешней, словно обрамляющей его контур, легкой дымчатой поволоки, витающей в воздухе и защитным куполом обрамляющей его.

Ева поднялась с кресла, как только увидела в дверях человека. Врача в нем выдавал белый халат и статоскоп на шее. Его вид был стандартным. Это говорили даже пара ручек в кармане. Хотя не у всех врачей можно заметить увесистые серебряные часы с черным циферблатом. Следом за ней поднялся и прошел к нему Брайан. В них была некоторая схожесть. Но у Харриса был более грубый вид, в то время, как образ доктора был более лёгким. Об этом можно было судить хотя-бы по седым волосам, которые у Брайана были коротко выбриты, а у Уэйкера мягкой и тонкой соломкой собраны и уложены в аккуратную прическу, обрамляющую лицо.

– Какой прогноз? – первым нарушил тишину Адриан.

– Что с ним? – присоединилась к его вопросу взволнованная Лана.

– Как он? – добавил свой вопрос Брайан.

– Он жив? – смерив вошедшего напряженным взглядом спросила Ева.

– Все плохо. – махнув рукой предположил Итан, не вставая со своего места, и смотря в смартфон.

Кэннет отступил на шаг, делая тормозящий окружающих жест руками, чтобы люди успокоились и создали момент тишины. После чего, протирая очки специальной салфеткой он ответил:

– Пока ещё жив, но прогноз неутешительный. Он в коме, и мы не знаем, когда он очнётся. Мы перевели Дерека в отдельную палату. За ним будет вестись круглосуточный уход и наблюдение. То, что с ним будет дальше, покажет только время. Но мне бы не хотелось давать вам ложной надежды. Положитесь на профессионализм врачей, мы будем поддерживать его жизнь сколько сможем. – он говорил неспешно, тихим голосом, так что все настроили придельное внимание на его слова, обдумывая каждое сказанное им слово, которое казалось важным и имеющим вес в застывшей тишине коридора.

– Это значит, что он умрет! Почему вы ничего не сделали? – озадаченно и резко сказала Лана, ощущая, что внутри что-то ломается. Её прежние надежды в момент разрушились, и она хотела найти виноватых. Кэннет выслушивая обвинения был невозмутим. Лану попытался успокоить Адриан, но безуспешно.

– Можно к нему? – тише спросила она. Уэйкер на неё внимательно посмотрел и ответил: – Вам можно. Но только вам. Он должен оставаться в покое.

Потом он посмотрел на остальных и сказал: – Вы можете идти. Есть определенные часы посещения.

После этого, не обращая внимания на реакцию присутствующих, он подозвал медсестру и тихо сказал ей что-то. Она бросила взгляд на Лану, потом согласно кивнула. Уэйкер удалился за дверь, а Руби, это имя значилось на её форме, попросила Лану пройти с ней.

Лана попрощалась с Адрианом, окинула опустевшим взглядом присутствующих, после чего проследовала в палату. Сейчас ей казалось, что её сердце тонет в накатывающейся из внешнего мира горечи, которая вскрывает все его уязвимости, а все люди, что присутствуют рядом с ней, не более чем прохожие, безликие незнакомцы. Неизвестного происхождения напряжение просачивалось сквозь прорехи в реальность, и становилось осязаемым. Как воздух после грозы. Страх за будущее родного человека погружал Лану глубже в сознание, а там, внутри, она осталась одна, становясь добровольной изгнанницей в ожидании хороших новостей.