Читать книгу Холодное железо: Лучше подавать холодным. Герои. Красная страна - Джо Аберкромби - Страница 32

Выйдя на крышу башни, Коска прищурился. Ему на муки, казалось, был создан даже солнечный свет, но, видимо, он это заслужил. Вокруг раскинулся Виссерин – мешанина из деревянных и кирпичных домишек, каменных особняков кремового цвета, зеленых древесных крон, видневшихся в тех местах, где разбиты были парки и пролегали широкие проспекты. В лучах утреннего солнца сияли, как драгоценные камни, окна и статуи из цветного стекла, установленные на крышах богатых домов. И всюду, отбрасывая длинные тени поверх нагромождения крыш, торчали башни, некоторые – намного выше той, где стоял Коска.

На юге в серо-голубом небе клубился дым – еще работали знаменитые стекольные мастерские, расположенные на острове близ берега, и кружили над морем чайки, казавшиеся отсюда крохотными пятнышками. На востоке блестящей темной змеей вилась между домов, разделяя город на две части, соединенные четырьмя мостами, река Виссер. На островке среди реки стоял дворец великого герцога Сальера. Там Коска провел немало приятных вечеров, будучи почетным гостем знаменитого знатока искусств и гурмана. Когда сам еще был любим, внушал восхищение и страх. Так давно, что теперь казалось, будто это было вовсе не с ним.

Возле зубчатого парапета на фоне голубого неба неподвижно стояла Монца. Меч ее и вытянутая левая рука составляли единую прямую линию от плеча до кончика клинка. Ярко сияла сталь, лучился кровавым светом рубин на пальце, блестела кожа от пота. Безрукавка прилипла к разгоряченному телу. Коска подошел ближе, поднес ко рту винный кувшин, невозмутимо сделал большой глоток, и Монца опустила меч.

– Все гадала, долго ли ты продержишься.

– Это всего лишь вода, как ни жаль. Разве ты не слышала моей торжественной клятвы никогда больше не прикасаться к вину?

Она фыркнула:

– Много раз, только проку было мало.

– Я медленно и мучительно исправляюсь.

– И это слышала, а проку видела еще меньше.

Коска вздохнул:

– Что должен сделать человек, чтобы его восприняли всерьез, наконец?

– Может, хотя бы раз в жизни сдержать слово?

– О, мое хрупкое сердце, разбитое в прошлом не единожды! Выдержит ли оно такой удар? – Он водрузил ногу на зубчатый парапет рядом с Монцей. – Знаешь, я ведь родился в Виссерине, всего за несколько улиц отсюда. Счастливое детство, увы, сменилось бурной юностью, полной нечестивых приключений. Одно из которых и вынудило меня бежать из города и пытать счастья в качестве наемника.

– Вся жизнь твоя полна таких приключений.

– И то правда. – Приятных воспоминаний у него и в самом деле было немного. И большинство их, как понял Коска сейчас, бросив взгляд на Монцу, было связано с ней. Большинство лучших мгновений его жизни и… самое худшее. Он коротко вздохнул и, приложив к глазам руку, посмотрел на запад, где за серой городской стеной начиналось лоскутное одеяло полей. – Не видать еще наших талинских друзей?

– Скоро будут. Генерал Ганмарк не из тех, кто опаздывает на поле битвы. – Она сделала паузу, хмурясь, как всегда. – Когда ты собираешься сказать то, что говорил мне как-то раз?

– Что именно?

– Насчет Орсо.

– Ну, это ты и так знаешь.

– «Никогда не доверяй своему нанимателю». – То был урок, полученный им от герцогини Сефелины Осприйской и дорого ему стоивший. – Сейчас жалованье тебе плачу я.

Коска заставил себя улыбнуться, несмотря на боль в растрескавшихся губах.

– Но ведь наша подозрительность в совместных делах всегда на высоте.

– Конечно. Я тебе дерьмо свое не доверю сбросить в реку.

– Экая досада. Твое дерьмо наверняка пахнет розами. – Он прислонился к парапету, посмотрел, щурясь, на солнце. – Помнишь, как мы, бывало, фехтовали по утрам? До того, как ты стала слишком хороша.

– До того, как ты стал слишком много пить.

– Но ведь тогда я уже не мог фехтовать как следует, не так ли? Всему есть предел, в том числе и желанию человека позориться перед завтраком. Это Кальвец у тебя?

Она подняла меч, и по клинку пробежало солнечное сияние.

– Заказывала его для Бенны.

– Бенны? И на кой хрен ему нужен был Кальвец? Вместо вертела использовать и печь на нем яблоки?

– Он и этого в свое время не делал.

– Был у меня тоже… чертовски хороший меч. Проиграл его в карты. Пить хочешь? – Коска поднял кувшин.

Монца протянула руку.

– Давай…

– На!

Он плеснул ей водой в лицо, она вскрикнула, отшатнулась. Коска выхватил из ножен свой меч и, отшвырнув кувшин, ринулся в атаку. Первый выпад Монца умудрилась парировать, от второго кое-как ушла, поскользнулась, упала и едва успела откатиться, как клинок его лязгнул о свинец крыши в том месте, где она только что была. Вскочила на ноги, пригнулась, держа Кальвец наготове.

– Сдаешь, Меркатто, – хохотнул Коска, проходя в центр крыши. – Десять лет назад тебя не сбила бы с ног какая-то тухлая вода.

– Я не из-за этого упала, дурак. – Не сводя с него пристального взгляда, она вытерла рукой в перчатке лоб. С волос у нее капало. – Ты еще чему-нибудь успел научиться или вода в лицо – вершина твоего мастерства?

Этим она, пожалуй, и была, по правде говоря.

– Отчего бы нам не проверить?

Она прыгнула вперед, клинки скрестились с лязгом и звоном. На голом правом плече ее Коска заметил длинный шрам. И еще один – близ кисти, который отчасти скрывала черная перчатка.

Он махнул в сторону этого шрама мечом.

– Левой рукой сражаешься? Надеюсь, не из жалости к старику?

– Жалости? Думала, ты знаешь меня лучше.

Один удар он отбил, но второй последовал так быстро, что Коска едва успел увернуться, отделавшись прорехой в куртке, оставленной ее клинком.

Вскинул брови.

– Хорошо, я малость сбросил вес в последнем запое.

– Не мешало бы еще сбросить, на мой взгляд. – Монца, прикусив зубами кончик языка, двинулась вокруг него.

– Хочешь встать спиной к солнцу?

– Нечего было учить меня грязным трюкам. Может, левой поработаешь, чтобы немного уравнять силы?

– И лишиться преимущества? Думал, ты знаешь меня лучше!

Коска сделал обманное движение вправо, ушел влево, и клинок ее проткнул пустоту. Она была проворней, конечно, но левой рукой действовала далеко не так быстро, как правой. Топнув по ноге Монцы, он снова чуть не опрокинул ее и, улучив момент, кончиком клинка прочертил легкую царапину поперек шрама у нее на плече, превратив его в крест.

Она взглянула на порез, в конце которого выступила капелька крови.

– Мерзавец старый.

– Так, мелочь… на память обо мне.

Красуясь, он описал мечом круг, хлестнул им воздух. Она сделала выпад, и клинки их вновь залязгали, сходясь, рубя, парируя. С той же ловкостью, с какою можно было бы шить в перчатках. Когда-то на них специально приходили посмотреть, но, похоже, время не пощадило обоих.

– Один вопрос… – Он заглянул ей в глаза. – Почему ты меня предала?

– Устала от твоих идиотских шуточек.

– Я это заслужил, конечно. Каждого наемника поджидает предательский удар, в грудь или в спину. Но от тебя?.. – Он сделал колющий выпад, сопроводил его рубящим, заставив ее шарахнуться назад, морщась. – После всего, чему я тебя научил… всего, что дал тебе, – защиту, деньги, общество равных?.. Ты была для меня как родная дочь!

– Мать, скорее. Ты напивался так, что гадил в штаны. Я была перед тобой в долгу, но всему есть предел. – Она вновь двинулась вокруг него, сохраняя расстояние между кончиками мечей не более чем в толщину пальца. – Я бы отправилась за тобой в ад, но не хотела брать туда своего брата.

– Почему? Ему там было самое место.

– Заткнись, дерьмо! – Она обманула его финтом, сменила угол атаки, и ему пришлось отпрыгнуть назад – с изяществом полудохлой жабы. Он уже и забыл, какого труда требует фехтование. Легкие горели, руку от плеча до кисти нестерпимо ломило. – Не я, так кто-нибудь другой сделал бы это… Сезария! Виктус! Эндиш! – Каждое ненавистное имя сопровождалось резким выпадом и лязгом меча о меч. – Они из кожи вон лезли, лишь бы избавиться от тебя в Афиери!

– Не говори мне об этом проклятом месте!

И, парировав следующий удар Монцы, он перешел в атаку с почти былой мощью, загоняя ее в угол крыши. Понимал, что должен закончить бой раньше, чем умрет, выдохшись. Сделал выпад, поймал ее меч своим. Под скрежет сцепившихся эфесов опрокинул ее спиной на зубчатый парапет, увидел улицу далеко внизу за ее головой. Лица их оказались так близко, что он ощутил на щеке ее прерывистое, горячее дыхание. И чуть не поцеловал ее… и чуть не столкнул с крыши. Не сделал ни того, ни другого лишь потому, видимо, что не мог понять, чего ему хочется больше.

– С правой рукой ты была лучше, – прохрипел он.

– А ты был лучше десять лет назад.

Она выскользнула из-под его меча, и невесть откуда взявшийся мизинец руки в перчатке ткнул Коске в глаз.

– И-и-и! – завизжал он, схватившись свободной рукой за лицо. В следующий миг в промежность ударило колено, и боль пронзила его молнией от низа живота аж до шеи. – А-а-а… – Он выронил клинок и скорчился, не в силах вздохнуть.

– Так, мелочь… на память обо мне. – Следом кончик ее меча оставил у него на щеке жгучую царапину.

– Ох!

Он медленно осел на крышу. Снова оказавшись на коленях. С которых, видно, и вставать на самом деле не стоило…

До слуха со стороны лестницы донеслись чьи-то аплодисменты.

– Витари… – прохрипел Коска, когда она вышла на солнце и оказалась перед ним. – И почему ты… вечно застаешь меня… в самые унизительные моменты моей жизни?

– Нравится мне это, вот почему.

– Суки… счастья своего не понимаете… вам такой боли никогда не испытать…

– А ты роди попробуй.

– Заманчивое предложение… не будь у меня отбито необходимое место… непременно поймал бы тебя на слове…

Но, как с ним часто бывало, попытка остроумия пропала втуне. Витари напряженно уставилась куда-то вдаль, за зубчатый парапет, и Монца тоже. Коска кое-как поднялся на ноги. С видневшегося в просвете между двумя башнями холма с западной стороны города спускалась длинная колонна всадников, и по небу бурым облаком расползалась пыль, поднятая конскими копытами.

– Вот они, – сказала Витари.

Где-то в городе зазвонил колокол, потом еще один и еще.

– И вот, – сказала Монца.

Появилась вторая колонна. Над холмом с северной стороны заколыхался столб дыма.

Солнце поднималось все выше, припекая увеличивающуюся с годами лысину Коски и покрывая ее, несомненно, полезным для здоровья загаром, покуда он смотрел, как на полях за городом разворачиваются войска герцога Орсо. Полк за полком без суеты занимали свои позиции, оставаясь на недосягаемом для стрелы расстоянии от стен. На севере перебрался через реку большой отряд и замкнул кольцо окружения. Пехоту, покуда та выстраивалась аккуратными шеренгами, прикрывала конница, потом она отошла, намереваясь, видимо, приступить к уничтожению всего, что осталось по недосмотру уцелевшим во время прошлого похода.

Затем прибыл обоз, и на вытоптанной земле позади боевого строя начали появляться ряды телег и палаток. Защитникам города только и оставалось, что смотреть, как талинцы вокруг него окапываются – размеренно и методично, подобно колесикам единого механизма гигантских часов. Совершенно не в духе Коски, даже когда тот бывал трезвым. Строгий инженерный расчет и никакого артистизма, и все же подобная организованность не могла не вызывать восхищения.

Коска широко раскинул руки.

– Добро пожаловать, всяк и каждый, на осаду Виссерина!

На крыше к тому времени собрались и все остальные поглядеть, как Ганмарк зажимает город в тиски. Монца с угрюмым лицом и развевающимися на ветру черными волосами стояла, упершись левой рукою в бедро, держа бессильную правую на рукояти меча. Трясучка рядом с Коской бросал по сторонам хмурые взгляды из-под насупленных бровей. Балагур, сидя у двери на лестницу, без устали катал кости. Витари и Дэй обсуждали что-то, стоя поодаль, у парапета. Вышел и Морвир, с видом еще кислее обычного, если это, конечно, было возможно.

– Неужто ваше чувство юмора сдалось перед такой мелочью, как осада? Не падайте духом, друзья мои! – Коска дружески шлепнул Трясучку по могучей спине. – Не каждый день случается видеть столь огромную и столь хорошо организованную армию! Впору поздравить друга Монцы, генерала Ганмарка с его исключительной выдержкой и умением наводить порядок. Может, письмо ему напишем?

– Мой дорогой генерал Ганмарк, – сказала сквозь зубы Монца и сплюнула на парапет. – Всегда ваша Монцкарро Меркатто.

– Послание незамысловатое, – заметил Морвир, – но он его, конечно, оценит.

– Сколько ж там солдат… – проворчал Трясучка.

От двери донесся тихий голос Балагура:

– Тринадцать тысяч четыреста. Примерно.

– В основном, талинская гвардия. – Коска взмахнул подзорной трубой. – Несколько полков от союзников Орсо – вон, видите флаги Этризани на правом крыле, ближе к реке? И еще несколько от Сезале в центре. Все, однако, регулярные войска. А наших старых товарищей, Тысячи Мечей, не видать. Досадно. Неплохо было бы возобновить кое с кем дружеские отношения, правда, Монца? С Виктусом, Сезарией, Эндишем. Ну и, конечно, с Карпи Верным.

Возобновить… и отомстить старым друзьям.

– Наемники встанут дальше, на востоке. – Монца резким кивком указала за реку. – Будут отгонять герцога Рогонта с осприйцами.

– Великая забава для всех участников!.. Но мы, так уж получилось, здесь. А генерал Ганмарк, – Коска махнул рукой в сторону кишевших за городскими стенами солдат, – предположительно, там. Как нам счастливо воссоединиться с ним? У тебя, наверное, есть план?

– Ганмарк – человек образованный. Любит живопись.

– И что? – спросил Морвир.

– У герцога Сальера самая большая коллекция живописи.

– Потрясающая, – вставил Коска, успевший не однажды насладиться ее созерцанием. Во всяком случае, сделать вид, наслаждаясь на самом деле вином.

– По слухам, лучшая в Стирии. – Монца шагнула к парапету, взглянула на дворец Сальера на речном острове. – Как только город падет, Ганмарк ринется сюда, пылая жаждой спасти бесценные полотна от разграбления.

– Присвоить их, – поправила Витари.

Монца тверже сжала челюсти.

– Орсо нужно разделаться с этой осадой побыстрее. Оставить как можно больше времени на то, чтобы уничтожить Рогонта. Покончить уже с Лигой Восьми и заявить свои права на корону до наступления зимы. Это означает штурмы, проломленные стены и кучи трупов на улицах.

– Прелестно! – хлопнул в ладоши Морвир. – Что такое улица, застроенная величавыми зданиями, засаженная изысканными деревьями, если она не усыпана при этом трупами?..

– С мертвецов мы снимем доспехи, форму и оружие. Когда город падет, что случится очень скоро, изобразим из себя талинцев. Проберемся во дворец, и когда Ганмарк, с небольшим количеством охраны, скорей всего, явится спасать коллекцию Сальера…

– Убьем мерзавца! – закончил Трясучка.

Последовала пауза.

– Мне кажется, в этом плане есть один… крохотный недостаток, – начал Морвир, и визгливые интонации его голоса царапнули Коску, словно когти. – Дворец великого герцога Сальера в настоящее время одно из самых тщательно охраняемых мест во всей Стирии. А мы – не в нем. И вряд ли дождемся приглашения.

– Напротив, у меня уже есть. – Все вытаращили на Коску глаза, и на душе у него разом потеплело. – Мы с Сальером были весьма близки несколько лет тому назад, когда он нанял меня уладить кое-какие разногласия с Пуранти. Вместе обедали раз в неделю, и Сальер заверил меня, что я всегда буду у него желанным гостем, когда бы ни оказался в городе.

Лицо отравителя стало похоже на карикатурную маску презрения.

– Это было, случайно, не до того, как вы стали непросыхающим пьяницей?

Коска отмахнулся небрежно, но про себя скрупулезно занес очередное оскорбление в растущий счет.

– В процессе долгого и приятного становления таковым. Подобно гусенице, превращающейся в бабочку. Как бы там ни было, приглашение остается в силе.

Витари прищурилась.

– И как ты, черт возьми, собираешься им воспользоваться?

– Обратившись к страже у дворцовых ворот и сказав что-нибудь вроде: «Я – Никомо Коска, знаменитый солдат удачи, пришел на обед».

Воцарилось неловкое молчание, словно он предложил не выигрышную идею, а исполинскую кучу дерьма.

– Извини, – пробормотала наконец Монца, – но я сомневаюсь, что твое имя откроет двери, как раньше…

– Разве что в отхожее место. – Морвир с усмешкой покачал головой.

Дэй, глядя в сторону, хихикнула. Даже у Трясучки как-то подозрительно скривился рот.

– Витари и Морвир, – холодно сказала Монца. – Это будет вашим заданием. Понаблюдайте за дворцом и найдите возможность в него пробраться.

Оба взглянули друг на друга без малейшего воодушевления.

– Коска, ты ведь разбираешься в форменной одежде? – спросила она.

Он вздохнул:

– Как никто другой. Каждый наниматель норовит тебя одеть в свою собственную. Помню, глава городского управления Вестпорта выдал мне мундирчик из золотой парчи, удобный, как свинцовая…

– Нам бы лучше что-нибудь менее бросающееся в глаза.

Коска выпрямился и трясущейся рукой отдал честь.

– Генерал Меркатто, во исполнение ваших приказов готов напрячь все силы!

– Не стоит. В твоем возрасте… вдруг надорвешься. Возьми с собой Балагура, когда начнется штурм.

Бывший арестант только пожал плечами и бросил кости в очередной раз.

– Чинно-благородно разденем мертвецов догола! – Коска шагнул было к лестнице, но замер, заметив кое-что в бухте. – К общему веселью присоединился флот герцога Орсо.

На горизонте отчетливо виднелись корабли под белыми парусами, несущими черный крест Талина.

– Еще гости к герцогу Сальеру, – сказала Витари.

– Он – хлебосольный и радушный хозяин, но даже ему, думается, трудновато будет принять такое множество посетителей сразу. Город окружен полностью. – Коска улыбнулся.

– Тюрьма, – сказал Балагур и вовремя сдержал улыбку.

– Мы беспомощны, как крысы в мешке! – взвизгнул Морвир. – А вы словно радуетесь!

– Пять раз я был в осаде и пережил при этом восхитительные ощущения. Ограничение выбора действует удивительно. Заставляет работать разум. – Коска втянул воздух носом и выдохнул его со счастливым видом. – Когда жизнь – тюремная камера, ничто не может сделать тебя более свободным, чем плен.