Читать книгу Джентльмен-авантюрист - Джо Беверли - Страница 5

– Тебе нужно поесть. – Перри выбрался из кареты.

Они остановились у очередной гостиницы, чтобы в очередной раз сменить лошадей. Дай Бог, чтобы они оказались резвее прежних кляч, а дорога впереди была лучше той, что осталась позади.

– Теперь уже недалеко, – сказал Кейт. – Поторопимся.

– И ты, как только приедешь, набросишься на еду? Сам подумай. Лучше встретиться с родными на сытый желудок.

Даже с четверкой лошадей и легким экипажем они уже пять суток в дороге. Надо было ехать верхом, но Кейт решил, что сможет поспать в карете. Эти надежды не оправдались, и им каждую ночь приходилось останавливаться на несколько часов.

Кейт надел самый скромный костюм из того, что у него было. Кожаные бриджи, коричневый сюртук, простой палевый жилет и сапоги подходили для провинциальной жизни, но вряд ли для траура, даже с черной повязкой на рукаве и черными перчатками. Возможно, стоит попытаться купить одежду здесь. Он взглянул на вывеску гостиницы. «Золотой лев».

Он в Нордаллертоне.

Смутное воспоминание остановило его. Кейт повернулся. Вот он, узкий переулок, в котором живет Гера. Или жила. Если у нее все сложилось хорошо, то она теперь в Дарлингтоне, у своего брата.

Как давно это было? Шесть недель тому назад… Нет, больше…

– Кейт! – окликнул Перри.

– Закажи еду. Мне тут надо уладить одно дело.

Ему нужно знать. Он перешел дорогу, уворачиваясь от проезжавших карет. Теперь у него есть деньги. Кроме графского состояния, у него при себе почти двадцать гиней. Если Гера все еще здесь и по-прежнему в затруднительном положении, возможно, она примет какую-то сумму.

Днем узкий переулок выглядел и лучше, и хуже. Картину оживляли дети, игравшие под присмотром матерей, которые что-то делали или сплетничали у открытых дверей, зато дневной свет подчеркивал убогость жилищ.

Который дом ее? Кейт помнил смутно. К тому же он привлек к себе внимание. Разговоры смолкли, все глаза настороженно смотрели на него.

Ее дом по правой стороне. Кейт нашел нужную дверь и постучал.

– Там никого нет, сэр.

Он повернулся к худенькой молодой женщине, выглянувшей из соседнего дома.

– Она уехала, мэм?

Соседка явно заинтересовалась, но не спешила откровенничать. Кейт понимал причину. Появление здесь джентльмена, наводящего справки, особенно об одиноко живущей женщине, не сулит ничего хорошего. Он жалел, что не знает имени Геры.

– Мы можем поговорить приватно, мэм?

Она округлила глаза, потом улыбнулась:

– Входите. Но я оставлю дверь открытой, и люди услышат, если возникнут недоразумения.

– Ваше предупреждение понятно. Я не собираюсь причинять вам вреда.

Дверь вела прямо в комнату, как и в доме Геры, и кухня была расположена точно так же, но во всем остальном этот дом выглядел лучше.

Комната была обставлена просто, но удобно. Даже пол прикрывал ковер, сделанный из лоскутков, но все лучше, чем ничего. В комнате было прибрано, на подоконнике маленького окна даже стояли цветы в горшках. В кухне что-то готовилось, оттуда доносились вкусные запахи.

Дом Геры наводил уныние, а у живущих здесь людей была надежда. Кейт давно понял, что бедняки могут быть так же умны и сообразительны, как и богатые. Молодая хозяйка этого дома явно неглупа.

– Моя фамилия Бергойн, мэм, я хочу узнать новости о леди, которая живет рядом с вами.

Кейт надеялся, что молодая женщина назовет имя соседки, но та скрестила руки на груди и спросила:

– Почему?

– Когда я в последний раз видел ее, она была в довольно трудной ситуации.

– Вы ее друг, сэр?

– В известной мере.

– Кажется, у нее не было никаких друзей, сэр.

Это могло показаться слабым упреком в небрежении, но он обратил внимание на прошедшее время.

– С ней что-нибудь случилось?

– Всегда что-нибудь случается, разве не так, сэр? Да, она уехала. К своему брату в Дарлингтон.

– А-а, тогда все в порядке.

Кейт почувствовал укол разочарования. Гера отправила письмо, ее брат раскаялся и загладил свою вину, так что ее жизнь наладилась. Теперь он ей не нужен, и у него нет причин тут задерживаться. Перри станет беспокоиться.

Но что-то в лице женщины удержало его на месте.

– Надеюсь, ее брат преуспевает.

– Так вы его друг?

– Вот еще! Честно говоря, я невысокого мнения об Эроне.

Это имя все изменило.

– Простите, сэр, но кто вы? – развела руками молодая женщина. – Пруденс никогда при мне не упоминала о знакомых джентльменах.

Пруденс. Это имя ей совсем не подходит. Неудивительно, что Пруденс-Гера скрыла их случайную встречу, но Кейта удивило ее общение и даже дружба с этой молодой женщиной.

– Я до недавних пор служил в армии.

Похоже, это удовлетворило его собеседницу, но она все же задумалась, прежде чем сказать:

– Она написала мне письмо, сэр. Из Дарлингтона. Викарий мне его прочел.

– Можно мне на него взглянуть?

Снова женщина оценивающе посмотрела на него, потом вынула из хорошенькой деревянной шкатулки явно дорогое для нее письмо и неохотно вручила ему сложенный листок бумаги. Кейт аккуратно развернул его.

Бумага была хорошего качества. Очередной положительный знак. Кейт взглянул на адрес. Хестер Ларн, «Двор белой розы», Нордаллертон. Почерк был аккуратный, без завитушек и передавал решительность характера, которую Кейт помнил. Развернув листок, он подавил довольную улыбку. Наверху, как он и надеялся, был ее адрес.

Проспект-плейс[1]. Многообещающий адрес.

«Дорогая Хетти!

Думаю, ты порадуешься вместе со мной, я удобно устроилась в доме брата и благодаря его доброте приобретаю новый гардероб. С братом и невесткой я уже побывала на музыкальном вечере, а с невесткой ходила по магазинам и гуляла в парке.

Спасибо тебе за твою доброту.

Твоя подруга

Пруденс Юлгрейв».

Пруденс Юлгрейв.

Кейт получил все нужные сведения, но они не имели никакого значения. Пруденс далеко отсюда и вполне довольна жизнью, а у него неотложные дела.

Кейт сложил письмо и вернул его.

– Похоже, она хорошо устроилась. Я этому рад.

– Она была в трудном положении, сэр, – заметила Хетти Ларн.

– Я был в армии, – напомнил ей Кейт.

– Мама! Мама! – Вбежали двое детишек, за ними маленький пес.

И дети, и пес остановились, завидев незнакомца. Потом Тоби побежал вперед, виляя хвостом.

– Похоже, он вас знает, – заметила миссис Ларн.

– Мы однажды встречались. Благодарю за помощь, миссис Ларн. – Кейт вытащил два шиллинга. – Позвольте оставить это вам для детей.

Она внимательно посмотрела на него, потом взяла деньги.

– Спасибо, сэр. Вы, случайно, не в Дарлингтон едете?

– Нет, но если увидите мисс Юлгрейв, передайте ей мой поклон. Мое имя Бергойн, – напомнил он.

– Хорошо, сэр. Передам.

Кейт вышел и, отбросив нелогичное разочарование, отправился в «Золотой лев».

Осталось всего десять миль до Кейнингза. До его рая и его ада.

Пруденс разглядывала свои руки – мягкие, гладкие руки леди – и сделала бесстрастное лицо.

– Мистер Дрейдейл, Сьюзен? Он немного староват.

А еще он толстый и коренастый, в этом, конечно, нет ничего плохого, просто он не в ее вкусе. В ее вкусе Кейт Бергойн – худощавый, мускулистый, сильный и нежный.

– Ему всего лишь за сорок, Пруденс, и он более чем подходит к вашим требованиям. По богатству он соперничает с моим отцом, ну и хорошего происхождения. Его брат – баронет.

Но это брат имеет поместье, а не мистер Дрейдейл, торговец из Дарлингтона.

Они пили чай в маленькой комнате, которую Сьюзен называла своим будуаром. Пруденс жила в Дарлингтоне уже шесть недель и должна была признать, что Сьюзен соблюдает их молчаливый уговор. Она занимала в доме положение сестры, а не бедной родственницы. У нее появились новые платья, шляпки, обувь и все необходимое для леди.

Когда дело касалось счетов, их подписывал Эрон, но деньги исходили от Сьюзен. Женившись, он должен был бы получить все, но по брачному договору ему назначалась определенная сумма в год. Остальная часть приданого принадлежала Сьюзен и будущим детям. За деньгами надзирали доверенные лица, однако окончательное слово оставалось за ее отцом.

Пруденс сочувствовала брату, но не винила Сьюзен. В этом несправедливом мире женщина должна хвататься за любую возможность распоряжаться своей судьбой. Как поступала сама Пруденс.

Генри Дрейдейл, однако, не совсем тот, кто ей подходит.

– Он дважды вдовец, – сказала она. – И у него четверо детей.

– Это счастье – сразу иметь большую семью – и свидетельство того, что скоро у вас родятся собственные дети. Еще чаю?

Пруденс сообразила, что совсем забыла про свою чашку, и отхлебнула чай. Он был холодным. Это правда, она хочет детей, но Дрейдейл…

– Боюсь, он будет трудным мужем, Сьюзен.

– Трудным? Вовсе нет, если вы будете хорошей женой.

Хорошей, вероятно, означает покорной. Пруденс знала, что она не из послушных.

– От чего умерли две его жены?

– Боже мой! Сестра, вы вообразили себе Синюю Бороду? Его первая жена умерла при родах, эта опасность грозит всем нам. А вторая – от какой-то хронической болезни. Странное, нервозное создание, насколько я помню, хотя она была из хорошей семьи и с хорошим приданым. Неудивительно, что теперь он предпочитает отказаться от хорошего приданого в пользу крепкого здоровья.

Возможно, следовало воздерживаться от обильной еды, подумала Пруденс.

– И не говорите, что думаете отказаться от такого лестного предложения! – воскликнула Сьюзен. – Правда, сестра, Дрейдейл лучше, чем я надеялась для вас найти. Хорошее происхождение, связи, процветающий бизнес и внушительное состояние. – Когда Пруденс не ответила, она добавила: – Сейчас он живет в городе, но, если хотите, он может купить поместье поблизости.

Пруденс позволила проскользнуть тоскливым воспоминаниям о Блайдби-Мэноре. Вероятно, Сьюзен уже намекнула о согласии потенциальному жениху. Пруденс припомнила, что при последнем разговоре Дрейдейл вскользь упоминал о покупке сельской недвижимости.

Это надо обдумать, серьезно обдумать. Пруденс любила городскую жизнь, однако самые светлые воспоминания были о Блайдби. Возможно, если она с детьми поселится за городом, то редко будет видеть мужа, который занимается бизнесом в городе.

– Я не понимаю вас, Пруденс, – растерялась Сьюзен. – Разве он не удачная партия?

– Удачная.

– Разве он не предлагает дом, которым вы будете управлять?

– Да.

– И поместье?

– Да…

– Тогда почему вы колеблетесь?

Пруденс знала почему. Кейт Бергойн звездочкой мерцал в ее уме, затмевая реальность и здравый смысл.

Какая же она глупая! Даже если они снова встретятся, он ею не заинтересуется. А если и заинтересуется, она за него не выйдет – зачем ей дерзкий нищий пьяница?.. Генри Дрейдейл трезвый, богатый и основательный.

К тому же нужно признать, что других претендентов не видно.

Пруденс бывала на вечерах, танцах, в театре. Встречала подходящих мужчин, и некоторым, похоже, нравилось ее общество, но никто не явился к Эрону с предложением руки и сердца. Пруденс понимала причины. Даже поправившаяся и приодетая, она не красавица, а ее рост обескураживал невысоких мужчин. Дрейдейл был выше ее всего на пару дюймов.

А Кейт Бергойн…

Нет, она не станет думать о нем, хотя действительно хочет другого жениха.

Сумма, выделенная Эроном, вернее, мистером Толлбриджем, очень невелика. Пруденс думала, что связь с Толлбриджем привлечет к ней деловых людей, но этого не случилось. Вероятно, сестра неимущего и зависимого зятя не ценится.

Пруденс выставили на брачную ярмарку Дарлингтона, и нашелся только один претендент. Если она откажет, перспективы будут нерадужными. Она по-прежнему останется жить в доме Сьюзен и Эрона, но они не обязаны быть щедрыми. Она неминуемо перейдет в разряд бедной родственницы, в которую не хотела превращаться.

Мистер Дрейдейл, похоже, питает к ней симпатию, это тоже надо учитывать. Это заметно по его взглядам и по тому, что он говорит. Его внимание и слова порой смущают, но она просто наивна. Она знает, в чем заключается брак, и выполнит свою роль.

Да, как сказала Сьюзен, Генри Дрейдейл, эсквайр, из респектабельной йоркширской семьи, добившийся всего сам, – это именно тот муж, который ей нужен.

– Хорошо, – сказала Пруденс. – Если мистер Дрейдейл сделает мне предложение, я его приму.

«И больше никогда не позволю Кейту Бергойну проникнуть в мои мысли».