Читать книгу Джентльмен-авантюрист - Джо Беверли - Страница 7

Кейт пересек спальню и вошел в библиотеку, но она оказалась пуста. Тактичный Перри ушел. Он велел принести еду, но скорее для друга, чем для себя, ибо на столе стояло то, что любил Кейт – свежий хлеб, ветчина, местный сыр и кувшин эля.

Но аппетита у него не было.

Комната Роу, книги Роу, тщательно выбранные Роу картины – все кричало: «Самозванец!» Кейт не сомневался, что если его брат смотрит с небес, то роняет слезы или скрежещет зубами. А все из-за спора, когда они наговорили друг другу такого, о чем оба потом пожалели, и, может быть, потому, что оба сказали правду.

Роу наставлял брата относительно его будущего и его поведения.

Кейт негодовал и возмущался тем, что брат возомнил своим долгом и даже правом давать ему советы, считая, будто Кейт нуждается в них. Сам он не намеревался спорить, но разговор вырвался из-под контроля.

Мнение Роу о нем переполнило чашу: безответственный, эгоистичный, беззаботный, недисциплинированный. Да, армейские сплетни свое дело сделали.

Кейт парировал тем, что брат бесхребетный, ограниченный, что все поднесено ему на блюдечке по праву первородства, а сам он не способен ничего добиться.

– Считаешь, будто ты действовал бы лучше? – огрызнулся Роу. – Тогда тебе надо радоваться, что у меня нет сыновей. – Кейт запротестовал, но Роу не обратил на это внимания. – Думаю, ты пир закатил, когда мой единственный сын умер.

Кейта это ошеломило, он не получал известий об умершем новорожденном. Он так и сказал, извинившись и выразив соболезнование, но брат ему не поверил.

Его вынужденную безучастность Роу расценил как радость, и эта незаживающая душевная рана сделала его глухим ко всем аргументам Кейта. Если бы он тогда попытался убедить Роу, помогло бы это избежать взрыва?

Как бы то ни было, их высказывания становились все более резкими, и Кейт выскочил из дома в ярости. Взял в конюшне лошадь и поскакал в Нордаллертон всего с несколькими монетами в кармане и больше не видел брата.

Дверь открылась, вошла мать.

Гнев Кейта еще больше распалился. Библиотека – это святая святых графа, сюда никто не смеет входить без приглашения. И если он граф, то пусть к нему относятся соответственно, черт побери!..

Округлившиеся глаза матери остановили его. Она словно увидела опасность. Кейт подавил ярость, но знал, что если заговорит, весь его сарказм вырвется наружу.

Мать облизнула губы, возможно, и ей было трудно говорить.

– Твои невесты. – Она протянула ему несколько листков бумаги.

Кейт молча взял их, нелепость ситуации спасла его. На первом листе было написано шесть имен с комментариями, на втором – двенадцать, на третьем – четыре.

– Это что, гарем?

– Не глупи! – отрезала мать. Наверное, она, как и он, вздохнула с облегчением, вернувшись к привычной семейной конфронтации. – Выбирай, Кейтсби, выбирай. Ты несколько лет не был здесь, и сомневаюсь, что твои недавние приключения привели тебя туда, где ты мог встретить достойных молодых леди.

«Как ты удивилась бы, мама! При условии, что к достойным относятся дочери и вдовы богатых простолюдинов».

– Я подобрала кандидаток. – Несмотря на пухлое телосложение и маленький рост, мать держалась величественно. – На первом листе подходящие тебе девушки из здешних мест. Я знаю каждую, ее достоинства, характер, даже родственников…

– Просто племенной учет.

Мать возмущенно фыркнула.

– К чему темнить? – сказал Кейт. – Речь о преемственности и потомках.

– Вот именно. И я рассчитываю, что ты исполнишь свой долг.

– Уверяю тебя, мама, я, как граф Малзард, намерен исполнить свой долг во всех, – он подчеркнул последнее слово, – отношениях. Однако неподходящая графиня в Кейнингзе огорчит тебя даже больше, чем меня.

– Отсюда и список. В нем нет ни одной, которую я не смогла бы принять.

«Так ты намереваешься жить здесь? – подумал Кейт. – Вдовий дом не для тебя». Он уже пообещал это матери, но такая перспектива наводила на мрачные мысли. Они всегда будут раздражать друг друга.

– На втором листе главные наследницы, – продолжала она. – Наше поместье нужды не испытывает, но лишние деньги никогда не помешают. Однако я мало кого из них знаю. Какая жалость, что Диану Аррадейл уже подцепили, вечно ты опаздываешь!

– Графиня Аррадейл? – Он просматривал список и узнавал фамилии, но не личности. – Вряд ли она заинтересовалась бы вторым сыном графа. И кто ее подцепил, а вместе с ней и значительный кусок Йоркшира?

– Южанин. Маркиз Ротгар. – Мать хмыкнула, выразив так свое мнение по этому поводу. – Я осторожно навела справки о других. На третьем листе девушки из семей с большим политическим влиянием. Надеюсь, ты намерен принимать участие в работе палаты лордов?

– Полагаю, что должен, хотя был бы рад больше никогда не видеть Лондон.

– Ты всегда был для меня загадкой, Кейтсби, – нахмурилась мать.

– А ты для меня, мама. Наверное, ты начала составлять этот список сразу после смерти Роу.

Ее круглое лицо сморщилось.

– Не сразу, но вскоре. Я вижу неотложную необходимость, даже если ты этого не понимаешь.

– Вы с отцом, должно быть, хорошо подходили друг другу.

– Да. И этот брак был устроен нашими родителями, как и брак Артемис и Себастьяна. Если хочешь…

– Нет! Я сам выберу невесту, мама, но благодарю тебя за помощь. Я тщательно просмотрю списки и решу, как лучше поступить.

– Обещай мне, что сделаешь хороший выбор, Кейтсби, – раздраженно поморщилась мать.

– Что именно значит «хороший»?

– Ты выберешь подходящую графиню Малзард.

– Я намерен сделать именно это.

– Хорошо, – все еще с сомнением сказала мать. Вздохнув, она вышла.

Кейт смотрел на аккуратно написанные страницы, сообразив, что не знает, чей это почерк – матери или клерка. У нее даже не нашлось повода хоть когда-нибудь написать ему. Письмо, извещавшее о смерти Роу, написал секретарь брата Маунт.

Он и Маунта унаследовал? Вероятно, да. Этот тихий, средних лет человек постоянно держался в тени, пока его не вызовут.

Если этот аккуратный твердый почерк принадлежит матери, то это просто чудовищно, если учесть, что строки написаны, когда тело ее любимого старшего сына еще толком не остыло.

Кейт заставил себя увидеть оборотную сторону. Потрясенная неожиданной смертью, мать, должно быть, цеплялась за второго сына как за шаткую опору, хваталась за импульсивного, беспечного, дерзкого Кейта, каким его считала, выбирая между ним и изгнанием из дома, который принадлежал ей сорок лет.

Если правильный брак снова внесет спокойствие в мир его матери, то просьба невелика. Но Кейт поймал себя на том, что ему очень не хочется выбирать невесту из этого тщательно составленного списка.

На следующее утро Кейт проснулся в большой и очень удобной графской кровати. Повернувшись на спину, он разглядывал на пологе над кроватью позолоченную металлическую розетку, изображавшую солнечные лучи. Он понять не мог, почему его брат потрудился украсить то, что никто, кроме него, не видит.

Кроме него и, возможно, Артемис. Это навело Кейта на унылые мысли о списке матери. Если бы можно было повернуть время вспять и вернуть прошлое, он без колебаний сделал бы это. Но увы…

Он посетил могилу Роу, прочитал надпись, вырезанную на каменной плите, пытаясь примириться с переменами. Но все еще ждал, что брат вот-вот примчится, разъяренный его самозванством.

Встав, Кейт подошел к окну открыть шторы. Солнце только что поднялось. В Лондоне светская жизнь продолжается далеко за полночь, порой до рассвета, и день начинается лишь после полудня. Однако вчера Кейт лег рано, это было единственной возможностью сбежать. Так же поступил и Перри.

Он, конечно, устал, но больше спать не мог.

Глупо пропускать рассвет.

Солнце едва поднялось над горизонтом, но небо уже стало ярким, с жемчужными переливами. Легкий туман стелился по земле и окутывал деревья вдали, создавая иллюзию волшебной сказки.

К черту волшебство! Хочется проехаться верхом.

Кейт оделся, но, спускаясь по лестнице, нес сапоги в руках, чтобы никого не разбудить.

Слуги, конечно, уже проснулись и спешно готовили дом к пробуждению хозяев. В прошлый визит он часто сталкивался с ними, отправляясь на ранние верховые прогулки. Тогда ему желали доброго утра и даже весело улыбались, теперь все кланялись или приседали в реверансе, отводя глаза, бормотали «ваше сиятельство» и спешили по своим делам.

Он владел здесь всем, но его не допускали в тот Кейнингз, который недавно так радовал его. Впервые Кейт осознал, что принадлежит к высшим слоям общества. Куда бы он ни вошел, везде к нему станут относиться по-другому. Он никогда не войдет в комнату незамеченным. И может не сомневаться, что ему всегда будут улыбаться, в надежде получить его расположение.

Слава Богу, конюшни не переменились и так же приветствовали его запахом лошадей и сена. Гнедой, на котором он в прошлый раз ездил каждый день, радостно заржал, Кейт подошел погладить его. Орешек был неутомимым, с ровным шагом, его держали в основном для гостей. Кейт мог поехать на любой из отличных лошадей брата, но выбрал Орешка.

Выглянул конюх, к несчастью, это был не Джеб, который все еще едет из Лондона. Этот нервно пробормотал очередное «ваше сиятельство». Кейт предпочел бы сам оседлать лошадь, но позволил слуге выполнить свою работу и в одиночестве выехал в туманное очарование нового дня.

Какое-то время Кейт просто ехал, наслаждаясь окружающей красотой. Ездить по городскому парку совсем не то. Поместье он знал прекрасно, в детстве это был его мир, открытый бесконечным исследованиям. Все осталось почти неизменным. Так же плескалось озеро в поросших камышом берегах, и по-прежнему манил таинственный мирок на маленьком острове, если отправиться туда на лодке. Старый дуб на холме растопырил в стороны те же ветки, по которым можно вскарабкаться. А по длинному склону, ведущему к ферме, замечательно скатываться зимой.

Приветственный оклик оторвал его от воспоминаний. Повернувшись, Кейт увидел Перри на лоснящейся черной арабской лошади.

– Как вижу, ты выбрал лучшую лошадь в конюшне, – заметил Кейт, когда друг приблизился.

– Если ты не мог разглядеть ее достоинства… – спокойно ответил Перри, поскольку намерения обидеть в словах Кейта не было.

– Я их прекрасно вижу, но Орешек лучше подходит для моего веса. Мы с ним давние друзья.

– А с моим Отелло вы враги?

– Он слишком высокого мнения о себе.

Словно подтверждая это, лошадь Перри переступала ногами и вскидывала голову.

– Продашь?

– Я… – Кейт едва не сказал, что нужно спросить Артемис, но это нелепо. Она получит вдовью долю наследства, но ее ничего не интересует здесь, кроме личного имущества и имущества дочерей. – Почему бы и нет? Роу ездил на ней в Лондоне, покрасоваться в парке, так что там Отелло больше нравится.

– Я знал, что мы подходим друг другу. – Перри похлопал лошадь по шее. – Отличное поместье.

– Главным образом это заслуга отца. Он оставил общий план, вместе с армией садовников.

– А там ферма? – спросил Перри.

– Да. Зимой мы скатывались по этому склону.

– Жаль, что сейчас июнь.

– Есть дуб, на который можно вскарабкаться…

– Я воздержусь. А твои сыновья с радостью и по дубу полазают, и по склону покатаются, как вы с Роу.

– Роу старше меня на шесть лет. Мы не играли вместе.

– Я этого не знал. Возможно, ты продумаешь это лучше.

– Никто не может планировать пол детей, иначе я не был бы графом. А у тебя с братьями не такая большая разница в возрасте?

– С каждым меньше двух лет, так что в детстве мы составляли настоящую банду.

Кейт представил играющих здесь мальчишек, не слишком отличающихся возрастом и близких по характеру, в отличие от него и Роу, хороших друзей и радость отца.

Его радость.

Он не сознавал раньше, как сильно это влечет его, но чтобы завести детей, нужно иметь графиню.

– Мать приготовила мне список невест.

– Гарем?

– Моя ремарка. Но ее не оценили. Нет, всего лишь кандидатки. На первом листе шесть местных леди. Фактически девочки. Одной всего лишь шестнадцать.

– Слишком молода.

– Да, но я уверен, что, на взгляд матери, у нее больше времени для деторождения.

– Кого-нибудь из них знаешь? – сочувственно поморщился Перри.

– Если не считать последнего визита, я тут не бывал годами. А перед разрывом не было времени на всякие мероприятия. Семьи я немного знаю, но самих претенденток – нет.

– Щекотливая ситуация. В нормальных обстоятельствах твоя матушка устроила бы бал и ты присмотрелся бы к барышням, не проявляя особенного внимания.

– Бал через несколько недель после смерти брата – это просто ужасно.

– Тебе нужно вернуться в Лондон. Здешние важные особы с их созревшими дочурками никуда не денутся. И у тебя есть хороший повод. Тебе необходимо представиться в качестве нового графа, занять место в палате лордов и так далее.

В этом есть смысл. Но он получил Кейнингз, с чего ему желать другого места?

– Я не могу сделать этого немедленно. Мне нужна новая одежда.

– В Лондоне обзаведешься. Ох уж эти провинциальные портные!.. – передернул плечами Перри.

– Обещаю отдать себя в твои руки, но у меня неотложная необходимость иметь приличную одежду сейчас.

– Хорошо. Призови местную пародию на портного, и я дам несколько советов.

Кейт рассмеялся, удивившись самому себе, потом сообразил, что это здоровый смех. Жизнь должна продолжаться.

Разговор о Лондоне, однако, кое о чем ему напомнил.

– Еще проблемы? – спросил Перри.

– Джорджиана. Никаких обещаний дано не было, но новости о моем графском титуле вызовут фурор в стане Рамфордов.

– Пусть.

– Но лучше, чтобы между нами лежала вся Англия.

– Тогда тебе надо выбирать невесту побыстрее. Это расстроит их помыслы.

– Точная мысль, – поддакнул Кейт, и они поехали дальше.