Читать книгу Дело о нескончаемых самоубийствах - Джон Диксон Карр - Страница 6

– Но насколько я слышал… – начал было Алан.

– Слышали, что старый скупердяй был богат? О да! Все так думали. Старая песня.

Воспоследовавшие слова Колина прозвучали совершенно непонятно и загадочно.

– Мороженое! – воскликнул он. – Тракторы! Золото Дрейка! Поверьте, ничего не стоит облапошить скупердяя в его жажде наживы. Не то чтобы Ангус был совсем уж скупердяем. Он, конечно, был сволочью, но сволочью приличной, если вы понимаете, о чем я. Мне он помогал, когда было надо. Он бы и другому нашему брату помог, когда тот попал в беду, – если бы только кто-нибудь знал, где найти этого пройдоху. Ну и чего мы все здесь стоим? Пойдемте в дом! А вы – где ваш чемодан?

Свон все это время тщетно пытался вставить хоть слово, однако бросил эту затею.

– Я не задержусь, большое спасибо, – ответил Свон. Он повернулся к водителю: – Вы же меня подождете?

– Так да. Обожду.

– Что ж, решено, – прорычал Колин. – Эй, ты, Джок! Пойди на кухню и передай, чтоб налили тебе полпинты. Я имею в виду, лучшего виски Ангуса. А вы – следуйте за мной.

Оставив позади себя человека, горячо и напрасно доказывающего в пустоту, что его зовут не Джок, они последовали за Колином к арочному дверному проему. Свон, чем-то обеспокоенный, тронул Колина за руку.

– Послушайте, – сказал он. – Это не мое дело, но вы уверены, что поступаете верно?

– Поступаю как? Вы о чем?

– Ну-у, – протянул Свон, сдвигая на затылок свою мягкую серую шляпу, – я слыхал, конечно, что шотландцы – любители заложить за воротник, но это превосходит все мои ожидания. Неужели полпинты виски залпом – это обычное дело в этих краях? Он же дороги не разглядит на обратном пути!

– Полпинты, клятый ты сакс, – это капля виски. Что касается вас! – Колин пристроился позади Кэтрин и Алана и принялся подгонять их. – Вы должны что-то поесть. Вам силенки-то надо подкрепить.

Холл, в который он их ввел, был просторным, но довольно затхлым, пахло здесь старым камнем. В полумраке мало что было видно. Колин распахнул дверь по левую руку, ведущую в еще один зал.

– Подождите там, вы двое, – приказал он. – Свон, приятель, ты пойдешь со мной. Поищу Элспет. Элспет! Элспет! Где ты, черт возьми, Элспет? Ах да, если услышите, как кто-то спорит в соседней комнате, то это всего лишь поверенный Дункан и Уолтер Чепмен из страховой компании «Геркулес».

Алан и Кэтрин остались одни в длинном помещении с низким потолком и едва уловимым, но всепроникающим запахом сырости. Наступала вечерняя прохлада, так что в камине был разожжен огонь. Благодаря бликам огня и слабому свету, пробивавшемуся через два окна, выходившие на фьорд, можно было разглядеть, что мебель обтянута тканью из конского волоса, по стенам развешено много картин – все огромные, в широких золоченых рамах, – а ковер был когда-то ярко-красным, но порядком выцвел.

На приставном столике лежала огромная семейная Библия. На каминной полке на алой ткани с бахромой стояла фотография, задрапированная черным крепом. В отличие от Колина мужчина на фотографии был гладко выбрит и совершенно сед, но тем не менее сходство с ним было столь явным, что никаких сомнений в том, чей именно это портрет, не возникало.

Не было слышно даже тиканья часов. Алан и Кэтрин невольно перешли на шепот.

– Алан Кэмпбелл, – зашептала Кэтрин, ее лицо приобрело конфетно-розовый оттенок, – вы чудовище!

– Почему?

– Да господи боже мой, неужели вы не понимаете, что они о нас думают? И эта кошмарная «Дейли флудлайт» напечатает все, что угодно. Неужели вас это совсем не беспокоит?

Алан задумался.

– Откровенно говоря, – произнес он, к собственному удивлению, – нет. Единственное, о чем я сожалею, так это о том, что на самом деле все не так.

Кэтрин слегка отступила назад, оперлась на столик с семейной Библией, словно ища в ней поддержки. Однако Алан отметил, что порозовела она еще больше.

– Доктор Кэмпбелл! Что, черт возьми, на вас нашло?

– Не знаю, – честно признался он. – Может быть, Шотландия так влияет на людей…

– Надеюсь, что нет!

– Но я ощущаю желание взять в руки клеймор[16] и пойти с ним куда-то наперевес. Кроме того, я чувствую себя сорвиголовой, и мне это нравится! Кстати, вам говорили, что вы чрезвычайно обворожительная прелестница?

– Прелестница? Вы назвали меня прелестницей?

– Классический термин семнадцатого века!

– Но конечно, не настолько обворожительная, как ваша драгоценная герцогиня Кливлендская, – парировала Кэтрин.

– Признаю, – сказал Алан, смерив ее оценивающим взглядом, – отсутствие пропорций, которые вызвали бы восторг у Рубенса. В то же время…

– Ш-ш!

В дальнем от окна конце гостиной виднелась приоткрытая дверь. Внезапно из-за нее раздались голоса – словно двое долго молчали, а потом одновременно заговорили. Один голос звучал сухо и явно принадлежал очень пожилому человеку, другой был помоложе, пободрее и пообходительнее. Послышались извинения, после чего продолжил тот, что звучал более молодо.

– Дражайший мистер Дункан, – произнес он, – кажется, вы не до конца понимаете мою роль в этом деле. Я всего лишь представитель страховой компании «Геркулес». Это мой долг – расследовать эту претензию…

– И расследовать честно и справедливо.

– Конечно. Расследовать и порекомендовать моей фирме оплатить или оспорить страховой случай. Ничего личного! Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь. Я знавал покойного мистера Ангуса Кэмпбелла, и он мне нравился.

– Вы были лично знакомы?

– Да.

Послышался глубокий вдох через нос, и пожилой голос произнес как бы с нажимом:

– Тогда позвольте задать вам вопрос, мистер Чепмен.

– Слушаю вас.

– Вы бы назвали мистера Кэмпбелла здравомыслящим человеком?

– Да, определенно.

– Человеком, знающим, скажем так, – раздалось сопение, и голос зазвучал еще более сухо, – цену деньгам?

– О да, весьма.

– Ладно. Прекрасно. Очень хорошо. Итак, мистер Чепмен, помимо полиса страхования жизни, выданного вашей компанией, у моего клиента было еще два полиса других компаний.

– Мне ничего об этом не известно.

– Так вот я вам и рассказываю, сэр! – рявкнул пожилой голос, и раздался стук костяшек пальцев по дереву. – У него были полисы на огромную сумму в страховых компаниях «Гибралтар» и «Планета».

– И что?

– А вот что. Страховые полисы в настоящее время составляет весь его капитал, мистер Чепмен. Весь, сэр, – целиком и полностью. Все остальное имущество он умудрился спустить на свои безумные финансовые авантюры. В каждом из этих полисов есть пункт о самоубийстве…

– Естественно.

– Совершенно согласен. Естественно! Но обратите внимание: за три дня до смерти мистер Кэмпбелл оформил еще один полис, также в вашей компании, на три тысячи фунтов. Полагаю… хм… что страховые взносы в его возрасте должны были быть огромными?

– Ставка действительно довольно высока. Но наш врач счел, что случай мистера Кэмпбелла относится к низкорисковым, он мог бы прожить еще лет пятнадцать.

– Прекрасно. Таким образом, – продолжил мистер Алистер Дункан, поверенный и присяжный стряпчий, – итоговая сумма по всем страховкам составляла около тридцати пяти тысяч фунтов.

– В самом деле?

– Каждый полис содержал оговорку о самоубийстве. А теперь, милостивый государь! Милостивейший государь! Можете ли вы, как человек, кое-что в жизни повидавший, хоть на минуту представить, что через три дня после оформления дополнительного полиса Ангус Кэмпбелл намеренно покончил с собой и тем самым все аннулировал?

Наступило молчание.

Алан и Кэтрин, подслушивавшие без всяких угрызений совести, уловили, как кто-то начал медленно расхаживать туда-сюда. Безрадостную улыбку поверенного воображение дорисовало.

– Видите, сэр! Видите! Вы англичанин. Но я-то шотландец, фискальный прокурор – тоже.

– Я готов признать, что…

– Вы должны признать это, мистер Чепмен.

– Но что вы предполагаете?

– Убийство, – выпалил поверенный. – Совершенное, вероятно, Алеком Форбсом. Вы же слыхали об их ссоре. Слыхали о том, что Форбс заявился сюда в ночь смерти мистера Кэмпбелла. Слыхали о таинственном чемодане (или собачьей переноске, если угодно) и пропавшем дневнике.

Снова наступило молчание. Звуки медленного расхаживания взад-вперед создавали нервическую атмосферу. Мистер Уолтер Чепмен, представитель страховой компании «Геркулес», заговорил совсем в другом тоне:

– Но черт побери, мистер Дункан! Сколько можно переливать из пустого в порожнее!

– Простите?

– Легко рассуждать, мог он или не мог. Но, судя по уликам, он таки это сделал. Не возражаете, если я займу минуту вашего внимания?

– Нисколько.

– Хорошо! Значит, так: обычно мистер Кэмпбелл спал в той комнате на самом верху башни. Верно?

– Да.

– В ту самую ночь его видели удаляющимся, как обычно, в десять часов, дверь он запер и закрыл на засов. Согласны?

– Согласен.

– Его тело было найдено рано утром следующего дня у подножия башни. Смерть наступила от перелома позвоночника и многочисленных травм, полученных при падении.

– Так.

– Как показала посмертная экспертиза, – продолжал Чепмен, – он не был ничем ни одурманен, ни опьянен. Так что случайное выпадение из окна можно исключить.

– Я ничего не исключаю, милостивый государь. Но продолжайте.

– Теперь что касается убийства. Утром дверь все еще была заперта и закрыта на засов. Окно (вы не можете этого отрицать, мистер Дункан) абсолютно недоступно снаружи. Мы пригласили профессионального верхолаза из Глазго, чтобы убедиться в этом. Окно находится на высоте пятьдесят восемь с четвертью футов от земли. Других окон на этой стороне башни нет. Ниже его – стена гладкого камня до самой мостовой. Выше – конусообразная крыша из скользкого шифера. Верхолаз готов поклясться, что никто, какие бы у него ни были веревки и снаряжение, не смог бы ни подняться к этому окну, ни спуститься из него. Я могу рассказать более подробно, если хотите…

– В этом нет необходимости, милостивый государь.

– Не может быть и речи о том, что кто-то забрался в комнату через это окно, вытолкнул мистера Кэмпбелла и снова спустился или что кто-то заранее спрятался в комнате (чего тоже никто не делал), а потом уже спустился.

Он умолк.

Но мистер Алистер Дункан не был ни впечатлен, ни смущен.

– В таком случае, – произнес поверенный, – как эта собачья переноска попала в комнату?

– Прошу прощения?

Безрадостный голос продолжал:

– Мистер Чепмен, позвольте мне освежить вашу память. В половине десятого вечера у мистера Кэмпбелла произошла бурная ссора с Алеком Форбсом, который ворвался в дом и даже в самую спальню. Выгнать его удалось… хм… с трудом.

– Положим, так.

– После этого и мисс Элспет Кэмпбелл, и горничная Кирсти Мактавиш были обеспокоены насчет того, не мог ли Форбс вернуться и спрятаться где-то с намерением причинить мистеру Кэмпбеллу вред. Мисс Кэмпбелл и Кирсти обыскали спальню мистера Кэмпбелла. Осмотрели шкаф, и так далее, и тому подобное. Они даже заглянули под кровать (говорят, есть у женщин такая привычка). Как вы и утверждаете, там никто не прятался. Но обратите внимание на сам факт, сэр. Обратите внимание. Когда на следующее утро дверь в комнату мистера Кэмпбелла была вскрыта, под кроватью был обнаружен предмет из кожи и металла, похожий на большой чемодан, с проволочной сеткой с одного торца. Такие чемоданы используют для переноски собак, когда их берут с собой в путешествие. Обе женщины клянутся, что этого чемодана не было под кроватью, когда они заглядывали туда накануне вечером, как раз перед тем, как мистер Кэмпбелл запер дверь и задвинул засов.

Последовала многозначительная пауза.

– Позвольте только спросить, мистер Чепмен: как этот чемодан попал сюда?

Человек из страховой компании застонал.

– Повторяю, сэр: я просто задаю вопрос. И если вы пройдете со мной и переговорите с мистером Макинтайром, фискальным…

Послышались приближающиеся шаги, и в тускло освещенную гостиную, пригнувшись, чтобы не задеть низкую притолоку, вошел человек и тут же коснулся выключателя рядом с дверью.

Кэтрин и Алан, застигнутые врасплох, вид имели виноватый. Прямо у них над головой включилась большая люстра с медными рожками, куда можно было бы вкрутить шесть электрических лампочек, но вкрутили только одну.

Мысленное представление Алана об Алистере Дункане и Уолтере Чепмене было более или менее верным, если не считать того, что поверенный был выше и худощавее, а страховой агент – ниже и коренастее, чем он ожидал.

Поверенный был сутул и несколько близорук, имел выдающийся кадык и бледноватую лысину, которую окружали седые волосы. Воротничок был ему великоват, но черный сюртук и полосатые брюки все еще производили впечатление.

Чепмен выглядел свежо и моложаво, носил модно скроенный двубортный костюм и обладал обходительными, но нервическими манерами. Его светлые, гладко зачесанные волосы блестели на свету. Он был из тех, кто во времена молодости Ангуса Кэмпбелла отрастил бы бороду в двадцать один год и так бы и жил с ней до сих пор.

– О, ах… – произнес Дункан, неопределенно взглянув на Алана и Кэтрин. – Вы не видели… хм… мистера Макинтайра?

– Нет, не думаю, – ответил Алан и начал было представляться: – Мистер Дункан, мы…

Взгляд поверенного остановился на еще одной двери в этом помещении – напротив той, что вела в холл.

– Полагаю, милостивый государь, – продолжал он, обращаясь к Чепмену, – что он поднялся в башню. Не будете ли вы столь любезны последовать за мной?

Дункан бросил последний взгляд на двух новоприбывших.

– Здравствуйте, – вежливо добавил он. – Доброго дня.

И, не говоря больше ни слова, он распахнул дверь, пропуская Чепмена вперед. Они вышли, и дверь захлопнулась.

Кэтрин уставилась им вслед.

– Ну знаете ли! – начала она угрожающе. – Ну знаете ли!

– Что ж, – признал Алан, – возможно, он и выглядит немного рассеянным, но уж точно не в деловых вопросах. Должен подчеркнуть, что именно такого поверенного и хотелось бы иметь каждому. В любом случае я на стороне этого джентльмена.

– Но, доктор Кэмпбелл…

– Не могли бы вы перестать называть меня «доктор Кэмпбелл»?

– Хорошо, если вы настаиваете: Алан. – В глазах Кэтрин вспыхнули интерес и азарт. – Ситуация ужасная, и все же… Вы слышали, о чем они говорили?

– Естественно.

– С собой покончить он не мог, и убить его тоже не могли. Это…

Закончить ей не удалось, так как их разговор был прерван Чарльзом Своном, вошедшим со стороны холла. Такого Свона они еще не видели, в нем явно бурлила журналистская кровь. Обычно щепетильный в манерах, он все еще не снял шляпу, которая каким-то загадочным образом прилипла к его затылку. Двигался он словно по тонкому льду.

– Разве это материал? – вопрошал он (чисто риторически). – Разве это материал? Господи, выпрыгнул из окна… послушайте. Признаться, я и не думал, что тут есть что-то интересное. Но мой редактор – простите, вы называете их здесь издателями – счел, что тут, возможно, будет чем поживиться. И чем же?

– Где вы были?

– Разговаривал с горничной. Всегда сначала отыщите горничную, и если вам удастся расколоть ее… Теперь слушайте. – Сжав и разжав ладони, Свон оглядел помещение, чтобы убедиться, что они одни, и, понизив голос, продолжил: – Доктор Кэмпбелл, то есть Колин, наконец-то отыскал старушенцию. Он ведет ее сюда, чтобы я мог с ней пообщаться.

– Вы еще не видели ее?

– Нет! Но я должен во что бы то ни стало произвести на нее хорошее впечатление. Надеюсь, это будет плевое дело, поскольку у старушки высокое мнение о «Дейли флудлайт», которое другие люди, – тут он пристально посмотрел на них, – похоже, не разделяют. Вполне может получиться неплохая заметка в раздел ежедневных новостей. Божечки, а вдруг старушка пригласит меня погостить в доме! Что скажете?

– Вполне вероятно, но…

– Так что, Чарли Свон, приготовьсь и делай свое дело! – пробормотал Свон что-то вроде короткого напутствия самому себе. – В любом случае мы должны быть с ней заодно, потому что, похоже, она здесь верховодит. Так что, народ, приготовьсь. Доктор Кэмпбелл сейчас приведет ее сюда.