Читать книгу Север и Юг. Великая сага. Книга 1 - Джон Джейкс - Страница 10

Часть первая
Под барабанный бой
Глава 7

Оглавление

Орри вернулся в Академию, так и не сняв веночка со своей фуражки. Единственным, с кем он мог обсудить летние события, был Джордж, который сразу заметил грусть друга и попытался развеселить его.

– Что тебе нужно, Палка, так это навестить Алису Пит. Уж она-то быстро заставит тебя забыть эту Мадлен.

Орри посмотрел на него долгим спокойным взглядом и медленно покачал головой:

– Никогда!

Горячность, с которой было сказано это слово, встревожила Джорджа. Он-то надеялся, что его друг не будет вздыхать по замужней женщине всю оставшуюся жизнь. Хлопнув Орри по плечу, он попытался как-то отвлечь его. Но ничего не получилось.

Однако Орри и сам понимал, что нужно как-то побороть свое унылое настроение. Поэтому он с головой погрузился в учебу, дав себе слово во что бы то ни стало выбраться из нижних рядов всех списков по успеваемости. Новый учебный год оказался еще сложнее первых двух. Орри нравились новые дисциплины по естественным наукам и экспериментальной философии, среди которых были механика, оптика, астрономия и даже основы электромагнетизма. И все же, как он ни старался, по-прежнему оставался в числе отстающих.

Не лучше обстояло дело и на занятиях по рисованию. Профессор Уэйр весьма безжалостно отзывался об акварелях Орри, называя их мазней. А вот Джордж, как обычно, справлялся с каждым предметом легко и без видимых усилий.

Приятным новшеством нового года стало то, что у них появилась возможность тренировать не только ум, но и тело. Второй курс брал уроки верховой езды у преподавателя, которого прозвали Старина Херш. Орри был хорошим наездником, что могло сослужить ему полезную службу в будущем. Считалось, что по окончании учебы кадеты могли сами выбирать род войск, в которых хотели бы служить. Но на практике все шесть вариантов были так же строго регламентированы, как сами кадеты в списках успеваемости. Лучшие из выпускников отправлялись в инженерные войска или в чуть менее желанные части топографов. Те, кто преуспел в науках меньше остальных, попадали в пехоту или в драгунские полки. Эти два рода войск так низко ценились командованием, что всем, кто служил там, даже разрешалось отращивать усы. Орри подозревал, что и он уже очень скоро обзаведется усами и будет много ездить верхом.

На время летних лагерей старшим над кадетами был назначен Елкана Бент. Он расхаживал с важным видом, в алом кушаке и шляпе с плюмажем, однако высокая должность ничуть не улучшила его характер. Он продолжал издеваться над «плебеями» и первогодками с какой-то нечеловеческой жестокостью. Один из новичков, долговязый паренек из Кентукки по имени Ишам, стал его любимой жертвой, как в свое время Орри и Джордж, только, в отличие от них, он выказывал неповиновение, когда Бент цеплялся к нему.

Незадолго до общенациональных выборов Бент обвинил Ишама в том, что тот постоянно сбивается с ноги во время вечерних строевых занятий. Измученный Ишам, у которого к тому же начиналась лихорадка, тем же вечером подстерег Бента у Южных казарм и попросил отозвать рапорт, потому что у него уже было сто шестьдесят четыре взыскания. Такими темпами он мог не добраться даже до первых экзаменов.

Многие более опытные кадеты могли бы сказать Ишаму, что такая просьба только еще больше разозлит Бента. Так и случилось. В результате он тут же обвинил новичка в пренебрежении к старшим, что могли подтвердить несколько человек, и велел ему маршировать в сумерках, назвав это дисциплинарным взысканием.

На следующее утро после подъема Джордж и Орри узнали, что Ишам попал в госпиталь. А уже позже стало известно, как все было. Бент выгнал новичка на продуваемую ветром тропу, которая вела к Норт-Доку, а потом приказал маршировать по ней вверх и вниз быстрым шагом. Ночь была на удивление теплой для конца октября и очень сырой. Через сорок минут Ишам едва стоял на ногах.

Бент уселся на камень в середине тропы и, ухмыляясь, покрикивал на новичка. Ишам отказался просить о снисхождении, а Бент и не собирался его щадить. Новичок продержался около часа. А потом рухнул как подкошенный и покатился вниз по склону. Там он и пролежал внизу без сознания до полуночи. Бент, разумеется, исчез сразу же, как только Ишам упал. И никто ничего не видел.

Очнувшись, парень кое-как сам добрался до госпиталя. Осмотр показал сотрясение мозга и три сломанных ребра. По Академии поползли слухи. Орри слышал от нескольких кадетов, что Ишам может на всю жизнь остаться калекой.

Но новобранец из Кентукки оказался крепким орешком. Он поправился. И только после того, как вышел из госпиталя, рассказал самым близким друзьям о том, что произошло. От них Джордж и Орри и узнали всю правду, хотя уже сами догадывались о многом, как и другие кадеты.

Один из офицеров-надзирателей, узнав об этой истории, внес Бента в рапорт за дисциплинарные нарушения. Однако Ишам отказался обвинять своего мучителя, поэтому ничего, кроме слухов, ему предъявить не смогли. А Бент, конечно же, все обвинения отрицал.

Пикетт принес эту новость в Джи-Пойнт днем в субботу. Орри, Джордж и еще несколько кадетов воспользовались вернувшейся жарой и отправились поплавать в реке. Джордж не мог сдержать ярости:

– Вот выродок! И с него сняли взыскание?

– Конечно, – пожал плечами Пикетт. – А как же иначе, если он все отрицал?

Джордж потянулся за своей рубашкой, висевшей на ветке дерева.

– Думаю, мы должны сами как-то приструнить мистера Тюленя.

Орри чувствовал то же самое, но, как всегда, осторожничал.

– Думаешь, это наше дело, Джордж? – спросил он.

– Теперь это дело всего корпуса. Бент солгал, чтобы обелить себя. Ты хочешь, чтобы такой человек командовал солдатами? Да он отправит людей на бойню, а потом не моргнув глазом заявит, что он тут ни при чем. Пора уже вышибить его отсюда ради общего блага.

* * *

Президентская избирательная кампания подходила к концу. Генри Клей, кандидат от партии вигов, значительно смягчил свою изначальную позицию относительно Техаса. Теперь он говорил почти то же, что его оппонент. Но те, кто был против аннексии, продолжали твердить, что включение Техаса в Союз может ввергнуть Америку в первую войну за тридцать лет. Все понимали, что, если война действительно начнется, это станет испытанием для учебных программ Вест-Пойнта и проверкой выпускников Академии, какой они не подвергались со времен Сильвануса Тайера. Все должно было решиться четвертого декабря.

Джордж и Орри почти не обращали внимания на политические споры. Они были заняты учебой и разработкой заговора против Бента. Заговор этот оставался на уровне неопределенных планов, пока наконец однажды Джордж в очередной раз не побывал у Бенни Хейвена. Там он случайно узнал, что одним из постоянных клиентов Алисы Пит был лейтенант Казимир де Йонг, тот самый офицер-наставник, который хотел наложить взыскание на Бента после случая с Ишамом. Позже Джордж сказал Орри:

– Старина Йонги ходит в «прачечную» каждую среду в десять вечера. Говорят, он проводит там не меньше часа. Держу пари, стиркой рубашек и исподнего дело не ограничивается.

К этому времени Орри уже избавился от своих сомнений и так же, как его друг, жаждал расправы над Бентом.

– Тогда, пожалуй, привычки Йонги сами диктуют нам стратегию. Мы должны заманить Бента в объятия прекрасной Алисы около половины десятого вечера в какую-нибудь среду.

Джордж ухмыльнулся:

– Предсказываю тебе блестящее будущее на полях сражений. Однако ты должен всегда знать своих союзников так же хорошо, как своих врагов.

– О чем ты?

– Прекрасная Алиса, возможно, и сговорчива, но она еще и маркитантка. Академия платит ей деньги за ее работу. Она не примет Бента бесплатно. Особенно когда посмотрит на его брюхо.

Да, реальность была именно такова. Интрига замерла на три недели, пока несколько кадетов-заговорщиков добывали одеяла и кухонную утварь. И лучше было не спрашивать, как они это делали. Контрабанда отправлялась проверенным каналом все тому же лодочнику в обмен на наличные.

Вечером накануне выборов Джордж пришел к Алисе с деньгами в руке. И механизм, предназначенный для уничтожения Бента, заработал.

Джордж и Пикетт затеяли жаркий спор на глазах у свидетелей. Они ругались из-за того, что Полк поддерживал аннексию; Джордж настаивал, что все это не имеет никакого отношения к тому, чтобы наконец объединиться с братьями-американцами в Техасе, зато напрямую связано с расширением рабовладельческих территорий.

Раскрасневшийся Пикетт отвечал громко и раздраженно. Случайные зрители и даже те, кто участвовал в заговоре, были уверены, что он действительно разъярен не на шутку.

В следующие несколько дней все узнали, что два Джорджа разругались окончательно. Это дало Пикетту шанс притвориться другом Бента, а обаяние виргинца помогло ему держаться убедительно. В среду вечером, когда снова пошел легкий снежок, Пикетт пригласил Бента к Бенни Хейвену, чтобы выпить чего-нибудь покрепче. А потом, уже по дороге, предложил заглянуть к Алисе Пит.

Джордж и Орри, как назначенные наблюдатели, шли следом за ними. Дрожа от холода под окном Алисы, они видели, как она начала исполнять свою роль. Ее актерским способностям было далеко до таланта Пикетта, но это ничего не меняло. К тому времени, когда она подошла к Бенту, он уже положил фуражку на кресло, расстегнул воротник и проглотил три порции спиртного. Взгляд у него стал стеклянным.

Наклонившись к Бенту поближе, Алиса что-то шепнула ему на ухо. Бент вытер мокрые губы. Из-за приоткрытого окна друзья слышали, как он спросил у женщины, какова ее цена. Джордж сжал локоть Орри: наступал решающий момент. По их замыслу Алиса должна была убедить Бента, что не возьмет с него платы, потому что без ума от него.

– Это все равно что предложить кому-то поверить, будто Ниагара может вдруг потечь верх, – заметил Пикетт, когда они придумывали план.

Но Бент был пьян, и Орри показалось, что в его мутных глазах он заметил желание быть любимым. Потом толстяк подмигнул сидевшему напротив Пикетту, виргинец встал, усмехнулся и помахал ему рукой на прощание.

Уже на улице Пикетт закрыл за собой дверь и, проходя мимо других заговорщиков, шепнул, не поворачивая головы:

– Полагаюсь на вас, надеюсь узнать обо всем, что будет дальше. – И, не сбиваясь с шага, направился прочь по хрустящему снегу.

Джордж и Орри видели сквозь окно, как Алиса взяла Бента за руку и повела его к двери маленькой комнаты. Наживка была проглочена, еще немного – и ловушка захлопнется.

Ровно в десять закутанный до самых глаз Казимир де Йонг протопал по снегу, весело напевая мелодию «Chester». Подойдя к лачуге Алисы, он быстро постучал и вошел.

Друзья услышали, как закричала Алиса, – испуг был явно фальшивым. Одной рукой поправляя смятую блузку, а другой приглаживая растрепанные волосы, она выскочила в большую комнату. Из темноты за распахнутой дверью слышалось чье-то фырканье и шорох простыней.

Увидев кадетскую фуражку на кресле, старина Йонги пару мгновений рассматривал ее. Потом смял в руке и встал перед дверью спальни. Как любой хороший преподаватель тактики, он давно освоил технику устрашения. И не замедлил ее применить.

– Кто там? Немедленно выходите, сэр!

Бент появился сразу, сопя и моргая. Старина Йонги разинул рот от изумления:

– Бог мой, сэр… я просто не могу поверить своим глазам!

– Это не то, что вы думаете! – начал умолять Бент. – Я пришел… Ну, я просто пришел забрать белье из стирки.

– Со спущенными штанами? Прикройтесь ради приличий, сэр.

Орри и Джордж, пригибаясь пониже, перешли к неплотно прикрытой двери. Джордж уже едва мог сдерживать смех. В свете масляной лампы Орри увидел, как Бент нервно подтянул брюки. Алиса заламывала руки:

– О мистер Бент, сэр, я так виновата! Я совсем забыла, что лейтенант приходит за своим бельем каждую неделю в это время… Вон и узелок его с…

Она пригнулась, чтобы уклониться от кулака Бента.

– Заткнись, шлюха!

– Довольно, сэр! – рявкнул де Йонг. – Ведите себя как джентльмен, если еще способны на это!

Лицо Бента блестело, как намазанное маслом. В тишине ближайших зарослей какой-то ночной зверь задел ветку. Она треснула со звуком выстрела.

– Если еще способен? – прошептал Бент. – Что вы имеете в виду?

– Разве это не очевидно, сэр? Вы будете внесены в рапорт за множество нарушений, которые мне сейчас и не перечислить. Но будьте уверены: я не пропущу ни одного. Особенно те, которые наказываются отчислением.

Бент побледнел:

– Сэр, вы просто не поняли… Если вы разрешите мне объяснить…

– Точно так же, как вы объяснили увечья Ишама? Ложью?

Де Йонг оказался очень убедительным орудием правосудия, Орри даже почти стало жаль их злейшего врага.

Офицер повернулся к двери. Бент наконец понял, что вся его карьера теперь может полететь в тартарары. Не помня себя, он схватил де Йонга за плечо.

– Уберите руки, вы, жалкий пьяница! – очень тихо выговорил де Йонг ледяным тоном. – Буду ждать вас в своем кабинете сразу, как вернетесь в Академию. И в ваших же интересах, если это случится не позднее чем через десять минут, иначе я подниму такой шум, что слышно будет в самом Нью-Йорке.

Сказав это, офицер с важным видом спустился с крыльца и вскоре исчез в снежной завесе. Двоих кадетов, съежившихся в тени, он так и не заметил.

– Ах ты, тупая жалкая шлюха! – повернулся Бент к Алисе, оттолкнув шаткий стол.

Алиса отбежала к плите и схватила мясной нож, висевший на стене:

– Убирайся отсюда! Говорил мне Пенёк, что ты чокнутый, но я не поверила! Вот дура-то… Убирайся! Пошел вон!

Она угрожающе взмахнула ножом. А Джордж и Орри, увидев, как застыл в изумлении Бент, с тревогой переглянулись.

– Пенёк? Хочешь сказать, Хазард имеет к этому какое-то отношение? Это же Пикетт надумал сюда зайти, а ты… ты ведь сама захотела меня… Ну, в общем…

Бент больше не мог говорить. Его душила слепая ярость, и Орри даже подумал, что вряд ли ему удастся когда-нибудь еще увидеть на человеческом лице такую же злобу.

Пронзительный смех Алисы только подлил масла в огонь.

– Я? Да я бы не позволила такой свинье, как ты, даже прикоснуться к себе, если бы мне не заплатили, и притом щедро! Я и за деньги-то с трудом могла.

Бент дрожал с головы до ног:

– Мне следовало догадаться. Обман. Заговор. Они все против меня… ведь так, да?

Алиса поняла свою ошибку и попыталась ее исправить:

– Нет, я не хотела сказать…

– Не лги мне! – рявкнул Бент.

Кадеты на улице не видели, что произошло дальше. Наверное, Бент замахнулся на нее, потому что она закричала, и на этот раз непритворно.

– Заткнись, ты разбудишь всю деревню! – взревел Бент.

Именно этого и хотела Алиса, она завизжала еще громче. Бент, задыхаясь, выскочил за дверь: волосы растрепаны, в глазах ужас. Он так и побежал, одной рукой придерживая брюки.

Джордж и Орри посмотрели друг на друга. Почему-то ни один из них не испытывал радости, которую они предвкушали так долго.

* * *

Через три дня Бента отчислили из Академии.

Большинство кадетов говорили, что очень рады исключению Бента. Орри уж точно был рад. И Джордж. Хотя поначалу друзья и чувствовали себя виноватыми за то, что подстроили старшему кадету такую коварную западню. Но уже скоро они выбросили эту историю из головы. Когда Орри снова начал видеть Мадлен в чувственных снах, он понял, что муки совести прошли.

Победу Полка обсуждали до самого Рождества. Поскольку избранный президент продолжал говорить о своем намерении присоединить Техас, Орри стал подумывать о том, что уже через год, сразу после выпуска, может оказаться на войне с мексиканцами. А еще о том, что на северо-западе тоже того и гляди вспыхнет конфликт с Британией из-за границы Орегона. Такие прогнозы не только будоражили, но и пугали.

В последний субботний вечер декабря, когда в комнате Пикетта проходила очередная дружеская пирушка, в дверь осторожно постучали. Орри открыл дверь и увидел в коридоре Тома Джексона. Джексон стал лучшим по успеваемости в основном благодаря своей упертости. Он был немного странноват, и товарищи его недолюбливали, но сила и молчаливая свирепость Джексона поневоле вызывали уважение. Дружбу с ним водили только самые снисходительные, и компания, которая собралась у Пикетта, была как раз из таких.

– Привет, Генерал! – воскликнул Джордж, когда Джексон закрыл за собой дверь. – Перекусишь с нами?

– Нет, спасибо.

Джексон похлопал себя по животу, давая понять, что беспокоится о своем пищеварении. Долговязый виргинец выглядел серьезнее обычного, можно было даже сказать, что он мрачен.

– Что случилось? – спросил Орри.

– У меня для вас печальные новости. Особенно для вас двоих. – Джексон посмотрел на Орри и Джорджа. – Похоже, связи кадета Бента в Вашингтоне оказались не просто хвастливыми россказнями. Я совершенно точно знаю от начальника отделения личного состава, что в этот случай успел вмешаться сам военный министр Уилкинс, пока еще был на своей должности.

Джордж провел указательным пальцем по верхней губе:

– И что теперь будет, Том?

– Отчисление признано недействительным. В ближайшие две недели мистер Бент вернется к нам.

* * *

Подобные случаи происходили и раньше. Благодаря связям своих родственников во влиятельных кругах исключенные кадеты почти всегда возвращались в стены Академии, что, разумеется, не могло не вызывать недовольство командования. Такая практика расценивалась как оскорбление, ведь даже самый добросовестный суперинтендант был бессилен помешать этому, потому что главное начальство Вест-Пойнта находилось в Вашингтоне.

Прошло всего шесть дней, и Бент вернулся – правда, уже без прежнего звания. Джордж и Орри ожидали какой-нибудь мести с его стороны, но все было тихо. По возможности они старались избегать встреч с ним, но сталкиваться им все равно так или иначе приходилось. И каждый раз в такие моменты он делал каменное лицо, как будто знать их не знал.

– Уж лучше бы он ругался, накричал на нас, что ли, а то как-то страшно, – признался Орри. – Что он задумал?

– Я слышал, ему здорово досталось, – ответил Джордж. – Только все напрасно. Ему и без этого с его подвигами теперь светит только пехота, и то если повезет, даже с лучшими отметками.

Близился июнь. Бент продолжал держаться особняком, отмену его отчисления обсуждали все реже и наконец совсем забыли. В то время находилось много более важных тем – для всей нации это была очень важная весна.

Первого марта, за три дня до инаугурации Полка, уходящий президент Тайлер подписал резолюцию конгресса, призывающую Техас присоединиться к Союзу в качестве еще одного штата. Последствия этого шага, первым из которых стала реакция мексиканского правительства, достались уже Полку. В конце месяца посол Соединенных Штатов в Мексике был извещен о том, что дипломатические отношения разрываются.

Некоторые районы страны охватила настоящая военная лихорадка, особенно это ощущалось на Юге. Из письма Купера Орри узнал, что Тиллет уже готов отправиться на войну, чтобы защитить новый рабовладельческий штат, если законодательный орган Техаса одобрит аннексию, что уже не подлежало сомнению. Северяне в вопросе войны были не так едины. Особенно сильное недовольство высказывал Бостон, который давно уже был рассадником аболиционизма.

Бент и другие кадеты последнего курса готовились к своим прощальным экзаменам и советовались с военными портными и мастерами по дорожным сундукам, которые всегда съезжались в Вест-Пойнт в это время года. В классе Бента, как это обычно и бывало, к концу обучения осталась примерно половина из тех, кто участвовал в первых летних сборах. Всем будущим выпускникам временно присваивалось звание второго лейтенанта в соответствующих родах войск. Временное назначение не давало права получать полное жалованье, положенное для этого ранга, поэтому большинство выпускников стремилось добиться полноценного звания в свой первый год службы в регулярной армии. Предсказания Джорджа о судьбе Бента оказались верны. Он мог рассчитывать только на временное звание в пехоте.

После последнего построения кадетов в учебном году Бент все-таки заговорил с Джорджем и Орри. Был прохладный июньский вечер, солнце уже заходило. Мягко очерченные синеватые вершины гор, окрашенные алыми лучами предзакатного солнца, обрамляли строевой плац, где собрались новые выпускники Академии в окружении своих сияющих матерей, важных от гордости отцов, шумных младших сестер и братьев и щебечущих воздыхательниц. Джордж заметил, что Бент оказался в числе тех немногих, к кому не приехали родственники.

Уроженец Огайо выглядел настоящим щеголем в своем парадном кадетском мундире, который он надел в последний раз. За этот год он успел отрастить пышные усы, что не возбранялось уже без пяти минут офицерам. Примерно через час он, вероятно, должен был сесть на пароход до Нью-Йорка, чтобы принять участие в праздничном ужине, который по традиции всегда устраивался в каком-нибудь фешенебельном отеле. Разъезжались выпускники обычно в последний день сентября.

Орри озадаченно смотрел на улыбающееся лицо Бента. А когда толстяк повернул голову и вечерний свет отразился в его глазах, он вдруг увидел в них жгучую ненависть.

– То, что я должен сказать вам, джентльмены, не займет много времени. – Бент говорил отрывисто, словно пытаясь сдержать обуревавшие его чувства. – Вы едва не уничтожили мою армейскую карьеру. И этого я вам никогда не прощу. Несмотря на все ваши старания, знайте, я все-таки достигну больших высот. И уж будьте уверены, я никогда не забуду имена тех, кто запятнал мою репутацию.

Он развернулся так резко, что Джордж поневоле отпрянул, успев заметить, как вспыхнули красным светом глаза Бента в последних лучах заходящего солнца. Друзья молча смотрели, как он идет к своей казарме. Выправка его при таком солидном весе была совсем не военной.

Джордж повернулся к другу. На лице его отразилось недоумение, словно он никак не мог взять в толк, что за пафосную речь они только что услышали. Однако Орри от души надеялся, что Джордж не будет так беспечен и отнесется к этому серьезно, потому что заявлениям безумцев стоит верить.

Предупрежден – значит вооружен.

Север и Юг. Великая сага. Книга 1

Подняться наверх