Читать книгу Север и Юг. Великая сага. Книга 1 - Джон Джейкс - Страница 8

Летние сборы 1843 года прошли для Джорджа и Орри намного приятнее предыдущих. Джордж получил звание капрала, и это событие немного смутило самолюбие его друга, который продолжал грезить о военной карьере. Тем не менее Орри тепло пожал Джорджу руку, поздравляя его, и они вместе поспешили к Бенни за пивом и сигарами. Никто за ними не следил. Они теперь были «старички».

Все время, пока шли летние сборы, Орри тревожился из-за учебы на третьем курсе. Он уже не был «плебеем», но это вовсе не означало, что он мог расслабиться. Тем более что в новом учебном году его ждало еще больше занятий по французскому и в придачу добавлялись черчение и начертательная геометрия.

Джордж уговорил его пойти на последний летний бал. Как обычно, танцы проходили в главном корпусе – строгом здании из бурого песчаника и гранита. В окружении модно одетых девушек и их матерей, приехавших из гостиницы и из Баттермилк-Фолс, Орри чувствовал себя ужасно глупо. Он совершенно не представлял, как себя вести, и пришел сюда только потому, что устал от настойчивых просьб друга.

В парадном мундире Орри не просто задыхался. Ему казалось, что он смешон. Впрочем, какую-то награду за страдания он все-таки получил. Ему нравилось смотреть на припудренные плечи и кокетливые глазки дам, хотя сладостные чувства и отравляло сознание того, что ни одна из девушек даже не взглянула в его сторону.

Елкана Бент тоже устроил им небольшое развлечение. Он явился в сопровождении какой-то дурнушки с вытянутым лицом и плохой кожей. Джордж подтолкнул друга локтем и хихикнул. Пикетт чуть не лопнул, пытаясь сдержать смех.

– Просто поверить не могу, – сказал он. – Неужели Бент наконец-то нашел кого-то, кто захотел танцевать со слоном?

Стоящий на противоположном конце переполненного зала Бент заметил их внимание и одарил друзей злобным взглядом. Джордж ничуть не испугался и продолжил ухмыляться:

– Думаю, когда ты так же безобразна, как эта бедняжка, ты даже вниманию Бента будешь рада.

Глядя на девушек в зале – красивых и не очень, – Орри проклинал себя за свою неуклюжесть. Джордж уже танцевал без передышки, а он наблюдал за танцующими парами, стоя у стены. Он бы и сам хотел пригласить кого-нибудь, только не знал, как это делается.

Так он и простоял в сомнениях почти час, пока его не спас Джордж. Когда тот подошел, держа под руки сразу двух девушек, Орри сразу понял, что одна из них предназначалась для него. Вскоре Хазард уже закружился со своей партнершей в очередном танце, а Орри стоял ни жив ни мертв и готов был провалиться сквозь землю от смущения. В безнадежных попытках блеснуть остроумием он стал задавать девушке какие-то нелепые вопросы, но симпатичная пухленькая блондинка, казалось, не слушала его. Как завороженная она смотрела на его безупречный мундир, не сводя глаз с рядов блестящих пуговиц, что, очевидно, помогало ей не заметить отсутствие светского лоска в ее кавалере.

Это была некая мисс Дрейпер из Олбани. Ее неспособность сосредоточиться на каком-либо умном замечании собеседника, а вернее, вообще на любой беседе в конце концов подтолкнула Орри к тому, чтобы пригласить ее на танец. И он тут же принялся наступать ей на ноги. Их разговор во время танца состоял из непрерывных извинений. Когда же Орри спросил, не желает ли мисс прогуляться, она мгновенно согласилась.

Теперь у него появился пропуск, позволяющий ему пройтись по Дорожке Флирта – так кадеты прозвали одну укромную тропинку в саду, – и Орри повел девушку туда. Однако уединение не придало ему уверенности. Напротив, слыша то и дело раздававшийся в темноте аллеи шорох веток (а может, то было шуршание атласа и шелка под чьими-то нетерпеливыми руками), он смущался еще больше. Они сели на скамью и погрузились в неловкое молчание.

Неожиданно мисс Дрейпер открыла сумочку и извлекла из нее пакетик с маленькими сахарными печеньями, который прихватила из буфетной отеля. Она предложила Орри попробовать лакомство, но когда он попытался откусить кусочек, то уронил печенье на землю. После этого мисс Дрейпер несколько долгих секунд смотрела на него, словно чего-то ожидая, а потом вдруг вскочила:

– Пожалуйста, отведите меня обратно, сэр. Здесь слишком прохладно.

На самом деле было на удивление тепло. Орри проводил мисс Дрейпер до танцевального зала в мучительном молчании. Не прошло и тридцати секунд, как девушка уже танцевала с другим кавалером. В общем, вечер был окончательно испорчен, как Орри и ожидал.

– Никогда больше не пойду на эти чертовы танцульки! – заявил он Джорджу, когда они вернулись в свою комнату. – Мне нравятся девушки, но рядом с ними я совершенно теряюсь. Я совсем не умею ухаживать. Мисс Дрейпер попрощалась со мной так, словно я заразный.

– Мальчик мой, ты пренебрег принципом quid pro quo. Услуга за услугу.

– О чем ты?

– Мисс Дрейпер предлагала тебе какой-нибудь маленький подарок? Ну, например, печенье?

– Как, черт возьми, ты узнал?

– Потому что я их тоже получил.

– От нее?

– Конечно нет. От других девушек.

– Их что, было много?

– Несколько. Пойми, это часть игры. В ответ на свой подарок девушка ожидает получить какой-то сувенир, и настоящий джентльмен просто обязан не обмануть ее ожиданий. Как ты думаешь, почему я выпрашиваю запасные пуговицы и пришиваю их на мундир?

– Ну да, я заметил, что ты постоянно теряешь пуговицы. Постой, ты хочешь сказать, что мисс Дрейпер ждала от меня…

– Истинный храбрец заслуживает внимания красавицы, – перебил его Джордж, – но красавица, в свою очередь, хочет иметь пуговицу вестпойнтовца. Особенно перед тем, как пожмет тебе руку или поцелует. Друг мой, пуговица с кадетского мундира – самый желанный романтический сувенир во всей стране!

– Бог мой!.. – выдохнул Орри. – А я и не знал. Неудивительно, что она рассердилась. Ох, ну ладно. Наверное, я просто из тех мужчин, кого Бог сотворил для одной-единственной женщины.

– И для одной-единственной карьеры? Орри, ты уж слишком серьезен!

Железная кровать Джорджа скрипнула в темноте, когда он повернулся лицом к другу.

– Знаешь, если уж мы всегда честны друг с другом, то у меня есть к тебе один вопрос, который давно меня занимает. Хотя, мне кажется, я уже знаю ответ.

– Ну и?..

– Ты когда-нибудь был с женщиной?

– Послушай, это слишком личное, не говоря уже о том, что хвастаться этим непорядочно.

– Да что б тебя! Не морочь мне голову своими южными нотациями. Просто ответь: был или нет.

– Нет… – с трудом выдавил Орри.

– Надо с этим что-то делать.

– Делать? В каком смысле?

– Господи, у тебя такой голос, словно мы говорим о холере!

Орри понял, что друг только притворяется рассерженным. Нервно хихикнув, он пробормотал:

– Ну, извини. Продолжай.

– В деревне живет парочка весьма сговорчивых дам. Визит к одной из них может наконец избавить тебя от всяких сентиментальных заблуждений относительно женщин. И наверняка поможет тебе убедиться в том, что женщины не разбиваются на мелкие осколки от одного твоего взгляда – хоть осторожного, хоть похотливого. – Орри попытался вставить слово, но Джордж решительно добавил: – Никаких возражений! Обойдется это недорого, а урок будет очень познавательный. Если ты ценишь нашу дружбу, ты должен пойти.

– Я так боялся, что ты скажешь что-нибудь в этом роде, – ответил Орри, надеясь, что голос не выдал его внезапного волнения.

* * *

Орри думал, что о его посвящении в мужчины будут знать только Джордж и та женщина, но спустя несколько дней выяснилось, что его друг собрал еще четверых кадетов, и в результате они отправились в Баттермилк-Фолс вшестером. Таким образом, ни о какой тайне не могло быть и речи.

Дама, к которой они пришли, показалась ему древней старухой, хотя на самом деле ей не исполнилось еще и тридцати трех. Звали ее Алиса Пит. Это была полногрудая брюнетка с добрыми глазами, застывшей улыбкой и лицом, с которого труд и тяготы жизни стерли почти всю привлекательность. Джордж рассказал, что эта женщина – вдова, которой приходится заниматься стиркой и «другими вещами», чтобы выжить самой и прокормить троих детей и кошку. Ее муж, матрос с речного парохода, упал за борт и утонул во время шторма два года назад.

Алиса Пит отправила детей к подруге, так что дом был в их полном распоряжении. Впрочем, домом это трудно было назвать, больше подошло бы слово «лачуга». Комнат было всего две: одна большая, другая поменьше – видимо, для вечерних занятий. Разделяла их довольно хлипкая дверь.

Орри проглотил порцию обжигающего виски, налитого хозяйкой. И тут же его охватили стыд и застенчивость. Он знал, что не сможет войти в ту дверь. Не говоря ни слова, он вышел на крыльцо.

Лачуга Алисы Пит находилась в южном конце деревни, достаточно далеко от ближайших соседей. И если и было в ее доме хоть что-то хорошее, то это совершенно потрясающий вид на освещенный звездами Гудзон. Орри сел на ступеньки и стал смотреть на реку.

Алиса, похоже, не слишком тосковала по мужу. Она смеялась, пила и наслаждалась жизнью с остальными кадетами. Вечеринка становилась довольно бурной. Примерно через час Орри понял, что о нем забыли, но был этому только рад. А потом входная дверь с шумом распахнулась.

Наружу вывалился кадет Стриблинг. Они подружились еще на первом курсе.

– Мэйн? Вы куда пропали, сэр? Мадам Помпадур-Пит ждет. И поверьте мне, это имя я выбрал не случайно.

В этот момент Стриблинг едва не свалился с крыльца. Но ухватился за перила и громко рыгнул.

– Бог мой, эта особа ненасытна! Мы тут пробудем всю ночь. Ну и ладно – цена та же самая. Иди же! Твоя очередь.

– Спасибо, но, думаю, я останусь…

– Кадет Орри Мэйн! – Это кричал Джордж. – Идите сюда и исполните свой долг, сэр!

Послушав еще несколько минут беззлобные шуточки в свой адрес, он неохотно зашел в дом. Насмешки кадетов сопровождали его, пока он шел через большую комнату в маленькую и закрывал за собой дверь. Он был напуган до смерти. Но к своему удивлению, обнаружил, что начинает хоть чем-то оправдывать свое прозвище, когда вдруг почувствовал, как натянулась ткань на том месте, где в брюки был вшит гульфик. Гульфики появились на форме вестпойнтовцев недавно. Их ввели, несмотря на возражения многих, в том числе и жены суперинтенданта, которая считала пришитые спереди пуговицы не чем иным, как признаком морального разложения. Похоть признавалась публично! И правительством в том числе!

Орри вдруг пришла в голову дикая мысль о том, что от растущего натяжения пуговицы могут оторваться. В темноте от прачки исходил приятный терпкий запах – смесь запахов туалетной воды, виски и теплой плоти.

– Сюда, – прошептала она.

Он налетел на край кровати, потом нашел дорогу. Алиса Пит не засмеялась. Возможно, она была пьяна, однако в голосе ее звучала ласка.

– Иди сюда, милый. Ты ведь Орри, да?

– Да, точно. Орри.

– Хорошее имя. Твой друг сказал, для тебя это в новинку.

– Ну…

– Тебе незачем отвечать. Сядь.

Весь горя – неужели он подхватил лихорадку? – Орри сел на край кровати.

– Мы сделаем все так, чтобы тебе было легко и приятно, милый, – сказала она и стала прикасаться к нему так, что и более искушенный мужчина на его месте мог бы лишиться рассудка.

Она была опытна. Уже через десять минут он судорожно дышал помимо своей воли, и никаких тайн не осталось.

На обратном пути к казармам Орри пытался заверить Джорджа, что отлично развлекся. Однако сам себе он втайне мог бы признаться в том, что объятия Алисы Пит оставили в его душе неизбывную и странную печаль. Возможно, он и шел не в ногу со всем остальным миром, но соития с едва знакомыми дамами были явно не для него. Посещение этой убогой хибары только лишний раз убедило Орри в том, что в его жизни должна быть одна женщина. Одна-единственная. Он был уверен, что узнает ее, как только увидит.

И если от этого он выглядел в глазах других романтическим дураком, пусть так и будет.

* * *

В один субботний день весны 1844 года Джордж и Орри вдруг обнаружили, что у них есть свободный час и нет взысканий, которые нужно отрабатывать дополнительными караулами. Сделав такое приятное открытие, они решили побродить по холмам в окрестностях Академии. В тот день Орри много узнал о семейном деле Хазардов. Семья его друга занималась литьем металла давно и плодотворно, но Орри до сих пор даже не догадывался, что Джордж тоже знает толк в этом сложном и немного мистическом ремесле.

Шагая без всякой цели, друзья случайно оказались у края глубокой круглой ямы на склоне холма. Диаметр ямы был чуть больше двух футов. На дно сползла земля, а края уже поросли травой и молодыми побегами, отчего становилось понятно, что яма появилась здесь много месяцев, а то и лет назад.

Неожиданно Джордж пришел в сильное волнение. Опустившись на колени возле ямы и ничего не объясняя, он вдруг стал рыть землю обеими руками.

– Джордж, какого черта ты де…

– Погоди! Я кое-что нашел.

Наконец он извлек из рыхлой глины свою находку – нечто вроде куска угля конической формы длиной около шести дюймов. Но Орри никогда не видел угля такого странного темно-коричневого цвета.

– Да что это такое, объясни толком!

– Нездешний гость, – ответил Джордж с какой-то странной, совсем невеселой улыбкой.

Увидев, как Орри нахмурился, явно недовольный таким загадочным ответом, Джордж показал на усеянное легкими облачками небо:

– Он прилетел оттуда. Это метеорит. Цвет показывает, что в нем очень много железа. Старые рабочие с нашего завода называют его звездным железом.

Он вертел шершавый предмет в руках, изучая его почти с благоговением. Орри был поражен.

– О звездном железе знали еще древние египтяне, – негромко продолжал Джордж. – Этот кусок мог пролететь многие миллионы миль, прежде чем упал здесь. Отец говорит, что производство железа оказало больше влияния на ход истории, чем все политики и генералы с самого начала времен. – Он поднял осколок повыше. – И причиной тому вот это. Железо может разрушить все: семьи, состояния, правительства, целые страны. Это самое могущественное вещество во всей Вселенной.

– Неужели? – с сомнением спросил Орри и посмотрел вниз, на строевой плац Академии. – Ты действительно думаешь, что оно сильнее большой армии?

– Без оружия, а значит, без этого большие армии ничего не стоят.

Он произнес это с такой страстью, что Орри вздрогнул. Несколько мгновений спустя они пошли дальше. Вскоре Джордж уже вел себя как обычно, болтал и шутил. Но не выпускал из рук метеорит. Когда они вернулись в казарму, Джордж тщательно завернул его и спрятал, как драгоценное сокровище.

* * *

Как-то вечером, почти в конце мая, Джордж отправился за сигарами. Перед дверью заведения Бенни Хейвена он остановился. Внутри шумная ватага исполняла в честь владельца пивной старую и всем знакомую песню. Каждый курс Вест-Пойнта пытался добавить к ней какую-нибудь запоминающуюся строфу, которая перешла бы к следующим поколениям. Почти всегда стихи были похабными, но на этот раз звучали на удивление пристойно.

Джордж заглянул в окно и нахмурился. В трактире было слишком много старших кадетов, в том числе и ненавистный Бент. Джордж уже подумал, не уйти ли ему, но он уже несколько дней обходился без сигар.

Он еще раз посмотрел в окно и на этот раз заметил парочку первокурсников. Почти все кадеты были пьяны – весна оказывала свое действие. Джордж быстро обдумал тактику. Он не должен позволять старшим считать, будто чувствует себя не в своей тарелке. А для этого необходимо держаться уверенно и невозмутимо. Джордж расправил плечи, растянул губы в дерзкой ухмылке и решительно вошел в трактир.

Кадеты последнего курса повернулись к Джорджу, прикрикнув на него больше для вида, чем с реальной угрозой. Он купил сигары и уже направился к выходу, когда к нему вдруг подбежал Бент и обнял рукой за плечи.

Джордж внутренне напрягся. И правый кулак тоже на всякий случай сжал. Но кулаки не понадобились. Взгляд Бента был туманен и рассеян. Он предложил Джорджу выпить с ним пива и бормотал что-то насчет того, что пора бы им всем забыть старое. Такое неожиданное поведение их злейшего врага ни на секунду не обмануло Джорджа, но он все же согласился с ним выпить, потому что никуда не спешил и хотел пить.

Основательно захмелевший Елкана Бент был не так чванлив, как обычно. Он возбужденно болтал о какой-то недавней новости из Вашингтона. Некий изобретатель Морзе послал сообщение по проводам до самого Балтимора.

– Неужели ты не понимаешь, как это важно, Хазард? Это же начало новой эры, ускорение передачи военных сведений! В точности то, что предсказывал старина Мэхен! В следующую войну…

– О какой войне речь? – перебил его Джордж.

– Да откуда мне знать? – Бент хлебнул еще пива, пролив его на мундир. – Но она будет, уж поверь мне! – Его глаза даже слегка прояснились. – Человеческие существа просто не умеют решать свои разногласия по-другому! Такова уж животная природа людей. И я благодарен Богу за это, иначе как бы сложилась наша военная карьера?

Несколько кадетов прислушивались к их разговору. Один из них смотрел на Бента с таким же недоверием, как и Джордж. Но уроженец Огайо, похоже, ничего вокруг себя не замечал.

– Когда эта страна снова начнет сражаться, – вдруг заговорил он с неожиданным пылом, – то будет искать новых вождей и командиров. – Он наклонился вперед, щеки у него блестели, губы увлажнились. – И армия будет искать нового Бонапарта!

Джордж нервно засмеялся:

– Что ж, мистер Бент, ваш взгляд на мир куда шире моего. Я надеюсь уволиться из армии еще до того, как начнется ваша великая война. Но если я останусь, то постараюсь делать всего три дела. Исполнять приказы. Делать это как можно лучше. И уклоняться от пуль.

– Вот и правильно, – покачнувшись, одобрил Бент. – Рассудительный генерал сам никогда не полезет под выстрелы. Для этого есть солдаты. А любого солдата всегда можно заменить другим, точно таким же. Это взаимозаменяемые детали. И лучше потерять пятьдесят тысяч таких деталей, чем одного блестящего полководца.

– Любопытная теория, – пробормотал Джордж, резко вставая.

Он поблагодарил Бента за выпивку, но тот его не слышал. Он был слишком занят тем, что хватался за рукав Джорджа, пытаясь привлечь его внимание.

Джордж вырвался. Его уже тошнило от этого типа и его пьяных речей. Хотелось поскорее глотнуть свежего воздуха и увидеть что-нибудь, кроме маленьких безумных глаз Бента.

* * *

На той же неделе Пикетт пригласил Джорджа, Орри и еще нескольких друзей на пирушку. Такие посиделки были в традициях Вест-Пойнта. За три дня до события все приглашенные тащили из столовой остатки мяса, картофеля, масла и хлеба. Воровали еду всегда одинаково: прятали в фуражках, из которых вынимали жесткий ротанговый каркас.

Вечером в субботу, после проверки казарм, гости собрались в комнате Пикетта. Из мяса и овощей, принесенных товарищами, виргинец приготовил отменное рагу, пользуясь утварью, которая тоже была украдена и уже давно стала общей собственностью кадетов всей казармы. Солидная порция горячего рагу была предложена и ближайшему караульному, так что компания могла чувствовать себя в безопасности до отбоя.

Это был веселый, беззаботный вечер. Кадеты болтали обо всем подряд. Они обсудили проблему Орегона, поговорили об апрельском договоре, по которому Техасская республика вливалась в состав Союза, и о том, что демократы на партийном конвенте внезапно отвернулись от своего любимца ван Бюрена и в результате кандидатом в президенты был выбран Полк, открытый сторонник экспансии.

Те, кто ждал летних отпусков, обсуждали свои планы. Среди них был и Орри. А потом Джордж рассказал о своей недавней встрече с Бентом.

– Когда он говорил об американском Бонапарте, могу поклясться, то имел в виду себя. Но еще хуже другое: у меня сложилось стойкое впечатление, что он, не задумываясь, пошлет целый полк на смерть, если это послужит его целям. Даже ни на секунду не задумается. Он назвал солдат взаимозаменяемыми деталями.

Пикетт потянулся к камину за кастрюлей с длинной ручкой, в которой он разогревал остатки рагу:

– Позволю себе заметить, джентльмены, что кадет, о котором вы говорите, одержим идеей славы. И помоги Бог любому, кто встанет у него на пути, намеренно или случайно.

– Думаю, мы слишком серьезно его воспринимаем, – сказал худенький юноша из Миссури. – Он же просто болван. Клоун.

– Боюсь, это ты болван, если его недооцениваешь, – возразил Джордж.

– Да будет так! – воскликнул Орри. – Он опасен. Может быть, даже безумен. Держитесь от него подальше.

– И доедайте рагу, – добавил Пикетт.