Читать книгу Сын цирка - Джон Ирвинг - Страница 11

Когда Дарувалле было уже далеко за пятьдесят, яркие детали его обращения в христианство полностью исчезли из его разговоров; как будто он постепенно становился необращенным. Но пятнадцать лет назад, когда доктор ехал к цирку в парке Кросс-Майдан, чтобы разобраться в травмах, полученных карликом, вера Фарруха была еще достаточно свежа, чтобы поделиться ее чудодейственными особенностями с Вайнодом. Если карлик действительно умирал, то доктор был по крайней мере слегка умиротворен воспоминаниями об их дискуссии на тему религии – поскольку Вайнод был всерьез религиозным человеком. В последующие годы вера Фарруха будет не столь всерьез умиротворять его, и однажды он начнет избегать любых религиозных дискурсов с Вайнодом. Со временем карлик поразит доктора своим подвижничеством на почве веры.

Но пока доктор был в пути, чтобы узнать, какое несчастье свалилось на голову карлика в «Большом Голубом Ниле», он обнаружил, что ему греет душу тема параллелей между индуизмом в интерпретации явно экзальтированного Вайнода и христианством в понимании доктора Даруваллы.

– У нас тоже есть своя Святая Троица! – воскликнул карлик.

– Брахма, Шива, Вишну – это вы имеете в виду? – спросил доктор.

– Все творение есть в руках трех богов, – сказал Вайнод. – Первый – это Брахма, бог созидания, ему есть только один храм в Индия. Второй – это Вишну, бог сохранения или существования. Третий – Шива, бог перемен.

– Перемен? – спросил Фаррух. – Я полагал, что Шива был разрушителем – богом разрушения.

– Почему все так говорить? – воскликнул карлик. – Все творение циклично, и ничто не имеет конца. Я предпочитать думать, что Шива – бог перемен. Иногда смерть – это тоже перемена.

– Понятно, – сказал доктор Дарувалла. – Это позитивный взгляд на нее.

– Вот наша Троица, – продолжал карлик. – Созидание, Сохранение, Перемена.

– Я все-таки не понимаю эти женские формы, – храбро признался Фаррух.

– Силу богов представлять женщины, – пояснил карлик. – Дурга – это женская форма Шивы, она богиня смерти и разрушения.

– Но вы только что сказали, что Шива – бог перемен, – вставил доктор.

– Его женская форма, Дурга, богиня смерти и разрушения, – повторил карлик.

– Понятно, – ответил доктор. Похоже, что лучше всего было сказать именно так.

– Дурга заботится о меня, и я молюсь ей, – добавил карлик.

– Богиня смерти и разрушения заботится о вас? – спросил Фаррух.

– Она всегда меня защищать, – настаивал карлик.

– Понятно, – сказал доктор Дарувалла, подумав, что пребывание под защитой богини смерти и разрушения обусловлено колесом кармы.

Вернувшись в цирк, доктор нашел Вайнода лежащим в грязи под трибуной, – видимо, карлик упал с высоты четвертого или пятого ряда, проломив деревянные доски настила. Служители цирка освободили от зрителей только маленький участок трибуны, под которой без движения лежал Вайнод. По первому впечатлению было непонятно, как и почему карлик там приземлился. Или это был какой-то клоунский номер с участием зрителей?

В дальней стороне цирковой арены пестрая кучка клоунов-карликов с бодрым видом старалась удержать внимание публики; это был известный номер с пукающим клоуном – когда один карлик через дырку в своих цветных штанах «пукал» тальковой пудрой на других карликов. Было непохоже, что они ослабли или что им стало хуже, когда они сдали доктору по пробирке крови после того, как Вайнод без стыда и совести убедил их сделать это; подобным же образом доктор Дарувалла без стыда и совести обманул их, буквально воспользовавшись советом Вайнода. Якобы кровь карлика нужна была, чтобы вернуть к жизни умирающего карлика; Вайнод даже подкрепил эту небылицу словами, что сам, к радости доктора, сдал ему свою кровь.

На сей раз инспектор манежа, к счастью, не известил по громкоговорителю о прибытии доктора. Поскольку Вайнод лежал под рядами кресел, большинство зрителей его просто не видели. Доктор опустился на колени прямо на грязную землю, усыпанную мусором, который оставляют зрители, – засаленными пакетиками, бутылками из-под освежающих напитков, скорлупой арахиса и ореховой шелухой бетеля. Изнанка трибуны над головой пестрела известковыми полосами от сдобного теста – так зрители вытирали под сиденьями свои пальцы.

– Думаю, я здесь не конец, – прошептал Вайнод доктору. – Думаю, я не умирать – просто изменить.

– Постарайтесь не шевелиться, – ответил доктор Дарувалла. – Только скажите, что у вас болит.

– Я не шевелить. У меня ничего не болеть, – ответил карлик. – Просто не чувствовать спина.

Как и положено глубоко верующему, карлик лежал, скрестив на груди свои руки-трезубцы, и стоически переносил страдания. Позже он пожаловался, что никто не осмелился подойти к нему, кроме продавца с подвешенным на шею лотком орехов. Клоун сказал ему, что у него онемела спина; следовательно, инспектор манежа решил, что карлик сломал шею или спину. Вайнод хотел, чтобы с ним поговорили или выслушали историю его жизни; чтобы кто-нибудь поддержал его голову или предложил воды, пока не явились с носилками санитары в грязно-белых дхоти[10].

– Все это Шива – это его рук дело, – сказал карлик доктору Дарувалле. – Думать, это не смерть, а перемена. Если это делать Дурга, тогда о’кей – я умирать. Но я думать, что я просто изменяться.

– Будем надеяться, что это так, – ответил доктор Дарувалла; он попросил Вайнода сжать пальцы. Затем потрогал сзади ноги Вайнода.

– Чувствовать, но только чуть-чуть, – откликнулся карлик.

– Я чуть-чуть и трогаю, – пояснил доктор.

– Значит, я не умирать, – сказал карлик. – Это просто боги давать мне совет.

– Что же они говорят? – спросил доктор.

– Они говорить, что я готов уйти цирк, – ответил Вайнод. – Во всяком случае – этот.

Постепенно вокруг них собрались разные представители «Большого Голубого Нила». Инспектор манежа, бескостные девочки и гибкие леди – даже укротитель львов, поигрывавший кнутом. Однако доктор не разрешил санитарам переносить карлика, пока ему не скажут, каким образом Вайнод получил травму. Вайнод считал, что только карлики смогут должным образом описать случившееся; по этой причине пришлось остановить номер «Пукающий клоун». К настоящему моменту от этого номера осталось лишь самое банальное: наглый карлик «пукал» тальком в первые ряды зрителей. Поскольку аудитория первых рядов была в основном представлена детьми, считалось, что этот пердеж не очень-то оскорбителен. Но публика уже начала расходиться; номер «Пукающий клоун» был смешным, если только не затягивался. «Большой Голубой Нил» уже исчерпал весь свой репертуар в полууспешной попытке удержать зрителей до прибытия доктора.

Собравшиеся клоуны поведали доктору, что Вайнод и раньше получал травмы. Однажды он упал с лошади, в другой раз за ним погналась шимпанзе и избила его. А когда у «Большого Голубого» была медведица, она пихнула Вайнода в бачок с мыльной пеной для бритья, это полагалось по сценарию номера, но толчок оказался слишком сильным – у карлика перехватило дыхание, и, как следствие, он на вдохе наглотался мыльной воды. Клоуны, коллеги Вайнода, видели также, как он получил травму в номере «Слоны играют в крикет». Вероятно, насколько доктор Дарувалла вообще мог понять этот трюк, один из слонов был подающим, а другой отбивающим; он держал хоботом биту. Крикетным мячом был Вайнод. Это было больно, когда один слон тебя подавал, а другой отбивал, даже если бита была из резины.

Как позднее узнал Фаррух, «Большой Королевский цирк» никогда не подвергал своих клоунов такому риску, но это был «Большой Голубой Нил». Чудовищный несчастный случай с качающейся доской, приведший к тому, что Вайнод оказался в весьма болезненном положении под трибуной, был всего лишь еще одним слоновьим номером с дурной репутацией. Номера в индийском цирке называются «пунктами программы»; с точки зрения точности этот номер был не таким выверенным, как «Слоны играют в крикет», но его любили дети, которым качели или качающаяся доска ближе, чем крикет.

В номере «Слон на качелях» Вайнод играл роль сердитого клоуна, спойлера, который не хотел качаться на доске со своими друзьями-карликами. Как только они уравновешивали качели, Вайнод прыгал на край доски и всех сбрасывал. Затем он садился на конец доски, спиной к другим клоунам. Один за другим они тихонько забирались на противоположный конец, пока сердитый клоун не оказывался высоко в воздухе; там он поворачивался, соскальзывал по доске и врезался прямо в других карликов, снова сбрасывая их. Таким образом зрителям давали понять, что Вайнод – антисоциальный тип. Он оставался сидеть на конце качелей спиной к своим друзьям-карликам, а они шли за слоном.

Единственное, что интересно в этом номере для взрослых, – это что слоны могут считать, по крайней мере до трех. Карлики пытались уговорить слона наступить на свободный конец приподнятой доски, на другом конце которой спиной к нему сидел Вайнод, но слон был научен не наступать на доску до третьего раза. Первые два раза, занося свою огромную ногу над качелями, слон не наступал на доску; в последний момент он взмахивал ушами и делал шаг в сторону. Полагалось убедить зрителей в том, что слон так и будет делать дальше. Но на третий раз, когда слон наступал на доску и Вайнод взлетал в воздух, публика, ясное дело, была изумлена.

Вайноду полагалось взлететь к свернутой сетке, которую опускали для страховки только во время номера с воздушными акробатами. Он вцеплялся в нижний край сетки, как летучая мышь, с криками, чтобы его друзья-карлики сняли его оттуда. Они, разумеется, не могли до него дотянуться без помощи слона, которого Вайнод демонстративно боялся. Типичный цирковой фарс; однако было важно, чтобы качающаяся доска была точно нацелена на свернутую страховочную сетку. В тот судьбоносный вечер, изменивший его жизнь, Вайнод понял (сидя на качелях), что доска направлена прямо на зрителей.

Виной всему был большой «Кингфишер» – такие объемистые бутылки пива подействовали на карликов непредсказуемо. Доктор Дарувалла больше никогда не давал карликам пивных взяток. К сожалению, качели были установлены не в ту сторону, да и Вайнод не стал считать, сколько раз слон поднимает ногу, что карлик прежде делал, не оглядываясь на слона; он догадывался об этом по тому, как замирала в ожидании публика. Конечно, Вайнод мог бы обернуться и посмотреть, где находится огромная нога слона. Но Вайнод строго придерживался определенных правил: если бы он обернулся на слона, номер был бы полностью погублен.

Так и получилось, что Вайнод улетел на четвертый ряд сидений. Он подумал о детях, надеясь, что не упадет на них, но волноваться не стоило; публика рассеялась до его прибытия. Он ударился о пустые кресла и провалился между досками настила.

Творение спонтанной мутации, ахондропластический карлик живет в боли; боль в коленях, боль в локтях – которые вдобавок не разгибаются. Болят лодыжки, болит также спина – не говоря уже о дегенеративном артрите. Конечно, есть и похуже виды карликовости: псевдоахондропластические карлики страдают от сочетанных деформаций: О-образного искривления одной конечности и Х-образного – другой. Доктор Дарувалла видел карликов, которые вообще не могли ходить. Даже в этом случае, учитывая боль, к которой Вайнод привык, карлик не возражал против онемения его спины; это было, возможно, лучшее, что карлик чувствовал в те годы, несмотря на то что был катапультирован на сорок футов слоном и опустился копчиком на деревянный настил.

Так действительно травмированный карлик стал пациентом доктора Даруваллы. У него был небольшой перелом верхушки копчика и надрыв сухожилия наружного сфинктера, которое прикреплено к верхушке копчика, – короче, он буквально отбил себе зад. У Вайнода были также порваны некоторые крестцово-седалищные связки, прикрепляющиеся к копчику. Онемение спины, которое вскоре пройдет – и тогда Вайнод вернется в мир обычных болей и недугов, – было, возможно, результатом ущемления одного или нескольких нервов в области крестца. Его выздоровление будет полным, хотя не таким быстрым, как у Дипы; однако Вайнод настаивал, что навсегда превратился в калеку. Он имел в виду, что стал человеком без нервов.

Дальнейшие эксперименты с полетами клоунов «Большого Голубого Нила» должны будут исполняться без участия Вайнода, – во всяком случае, так заявил карлик. Если Шива был богом перемен, а не просто разрушителем, то, возможно, перемена, которую Господь Шива наметил для Вайнода, была действительно карьерным ходом. Но клоун-ветеран так всегда и будет карликом, и Вайнод поразил Фарруха тем, что, как оказалось, кроме работы в цирке, у него не было никакой специальности.

Вайнод и его жена еще оправлялись после хирургических операций, когда «Большой Голубой Нил» закончил по контракту свои выступления в Бомбее. Пока оба – Дипа и ее муж – лежали в госпитале, доктор Дарувалла и его жена заботились о Шиваджи; в конце концов, кто-то должен был присмотреть за ребенком-карликом – и доктор все еще корил себя за «Кингфишер». Прошли годы с тех пор, как чета Дарувалла полностью посвящала себя заботам о двухлетнем малыше, и прежде им не доводилось отдаваться заботам о двухлетнем карлике, но этот период выздоровления оказался плодотворным для Вайнода.

У карлика был обязательный список его профессиональных навыков, который он с гордостью показывал доктору Дарувалле. Это был довольно длинный перечень умений, которые Вайнод приобрел в цирке, и печально короткий список прочих его навыков. В коротком списке доктор Дарувалла прочел, что карлик умеет водить машину. Фаррух был уверен, что Вайнод лжет, разве не он предложил доктору солгать ради того, чтобы получить кровь у карликов «Большого Голубого Нила»?

– Какую машину вы можете водить, Вайнод? – спросил доктор выздоравливающего карлика. – Как вы достаете ногами до педалей?

Вайнод с гордостью указал на другое слово из короткого списка. Это было слово «механика»; Фаррух поначалу не обратил на него внимания – ему сразу бросилось в глаза слово «водитель». Доктор Дарувалла предположил, что «механика» означает разборку и сборку одноколесных велосипедов и прочих цирковых приспособлений, но Вайнод разбирался в механике как автомобилей, так и одноколесных велосипедов; карлик на самом деле придумал и установил на машине ручное управление. Естественно, это было вдохновлено номером программы с карликом для «Большого Голубого Нила»: десять клоунов вылезают из одного маленького автомобиля. Но для начала кто-то из карликов должен был научиться вождению; этим карликом и был Вайнод. Он признался, что рычаги ручного управления были сложны. («Много экспериментов провалилось», – философски сказал Вайнод.) Само вождение, по словам карлика, оказалось сравнительно простым делом.

– Вы можете водить машину, – сказал доктор Дарувалла как бы самому себе.

– И быстро, и медленно! – воскликнул Вайнод.

– Машина должна иметь автоматическую коробку передач, – рассуждал Фаррух.

– Нет переключения скорость. Только тормозить и ускорять, – объяснил карлик.

– Два рычага управления? – поинтересовался доктор.

– А кому нужно больше два? – спросил карлик.

– Значит… когда вы замедляетесь или ускоряетесь, у вас на руле остается только одна рука, – сделал вывод Фаррух.

– А кому нужна два рука на руле? – ответил Вайнод.

– Значит, вы можете водить машину, – повторил доктор Дарувалла.

Так или иначе, поверить в это было труднее, чем в «Слона на качелях» или в «Слоны играют в крикет», – Фаррух не мог себе представить другой жизни для Вайнода. Доктор был убежден, что карлик обречен навсегда быть клоуном «Большого Голубого Нила».

– Я и Дипу учить водить машина, – добавил Вайнод.

– Но Дипе не нужно ручное управление, – заметил доктор.

Карлик пожал плечами.

– Но в цирке мы, понятно, водить одна и та же машина, – объяснил он.

Таким образом, там, в палате больницы для детей-инвалидов, перед доктором Даруваллой впервые предстал будущий герой «автовождения». Он просто не мог вообразить, что спустя пятнадцать лет в Бомбее родится настоящая легенда о водителе лимузина. Едва ли Вайнод немедленно бросит цирк; на каждую легенду нужно время. Едва ли Дипа, жена карлика, в конце концов совсем уйдет из цирка. Едва ли Шиваджи, сын карлика, будет мечтать о том, чтобы покинуть цирк. Но все это действительно произойдет, потому что доктор Фаррух Дарувалла захотел взять для исследований кровь карликов.