Читать книгу Пассажиры - Джон Маррс - Страница 10

Пока председательствующий Джек Ларссон продолжал зачитывать вслух обязательный перечень правил и рекомендаций, Либби окинула взглядом лица коллег-присяжных.

Вчера появление Джека, выступающего главой правительственного Министерства транспорта, стало для нее сюрпризом. Сперва Либби сочла его обходительным человеком – он единственный из четверых представился ей, пожал руку и предложил кофе. Хотя ему уже перевалило за шестьдесят, массивное телосложение и бритая голова придают ему физически доминирующий облик. Нос и толстые губы выдаются вперед, а карие глаза насквозь пронзают всякого, кто осмелится бросить ему вызов, так же запросто, как бур – воду. Судя по несходящему загару, он частенько отдыхает за границей.

Вчера Либби чересчур стеснялась, чтобы разглядеть кого-либо из членов жюри повнимательней. Но теперь, пока Джек говорил, воспользовалась возможностью оценить каждого.

Шотландской даме в шотландке, сидящей рядом с Джеком, Либби дала бы лет за сорок. Речь, слышанную, должно быть, уже сто раз, она пропускала мимо ушей, вместо того занимаясь интернет-серфингом на своем планшете. Либби заметила, что всякий раз, стоило ей склониться к чему-нибудь, как очки без оправы соскальзывали к кончику носа, и ей приходилось подталкивать их на место.

Рядом с ней сидел симпатичный мужчина помоложе, представляющий Генеральный медицинский совет и одетый в оливково-зеленый твидовый пиджак, сшитый на заказ, поверх белоснежной рубашки с запонками в форме пилюль. Цвет глаз такой же насыщенно-шоколадный, как и цвет волос, на щеках и подбородке щетина. На Либби он внимания не обращал, и его улыбки она пока не видела. Вне этих стен он вполне мог бы показаться ей привлекательным.

Последний стол в ряду занимала пышнотелая дама с густыми рыжими волосами, практически без косметики, с топорными черными часами на запястье и одетая в унылый бесформенный балахон. У этой выражение лица помягче, чем у дамы в шотландке. Из ноздри у нее торчал одинокий волосок, и Либби приходилось изо всех сил сдерживаться, чтобы не податься вперед и не выдернуть его. На лацкане жакета дамы красовались красные вышитые буквы «РП» – сокращение от «религиозный плюралист».

А дальше Либби. Ее добровольно-принудительное участие началось, когда юный курьер во флуоресцентном топе сунул ей в руки пухлый конверт с подложкой из пупырки, когда Либби однажды утром уходила с работы. Оседлал свой велик и торопливо закрутил педали, скрывшись из виду, пока она не успела вскрыть конверт, прочесть инструкции и запустить ими в курьера.

Либби сочла розыгрышем, что из всех людей выбрали именно ее, ненавидящую беспилотники пуще всего на свете. Однажды она участвовала в двадцатитысячном марше протеста по Даунинг-стрит, дабы выразить свои страхи перед авто Пятого уровня. И вообразила, что, если ее спросят и она предупредит о своем предубеждении, включение в состав жюри поспешно отзовут. Не тут-то было. А не имея знакомых, которых секвестировали бы подобным образом – во всяком случае, насколько ей известно, – Либби была вынуждена пуститься в онлайн ради поиска отзывов бывших участников. Однако информации было плачевно мало.

Каждый крупный интернет-провайдер получил законодательное предписание удалять и блокировать подстрекательские комментарии, содержащие какие-либо упоминания или домыслы по поводу гражданского долга отбывания повинности в Автотранспортном следственном жюри.

Ее последним прибежищем стал официальный веб-сайт ГДАСЖ, включавший пятиминутный ролик, трубно вещавший правительственную пропаганду, и ничего более. Под давлением противников предоставления искусственному интеллекту такой власти над машинами правительство создало Автотранспортное следственное жюри. Используя данные камер и черного ящика автомобиля, жюри решает, кто виноват в несчастном случае – ИИ автомобиля или Пассажир. Если первый – производители и страховщики несут по искам о компенсации ущерба совокупную ответственность. Также потребуется адекватная и дорогостоящая модернизация программного обеспечения, чтобы эта ошибка больше не повторилась.

Но Либби знала, как редко подобные расследования возлагают вину на ИИ, считая систему практически непогрешимой. Они читала о разгневанных семьях, понесших тяжкую утрату, протестующих против несправедливых вердиктов жюри, возлагавших вину за фатальное происшествие исключительно на их близких. Родственники погибшего права на апелляцию лишены, и в результате некоторые из утративших кормильца заодно лишались и крова над головой.

Как жюри приходит к вердикту, содержится в секрете. Это самоуправляющийся орган, и отчитываться в своих решениях не должен. Либби, убежденной стороннице полной прозрачности, эта часть процедуры тоже была не по нутру.

День отправления долга неуклонно надвигался, и она присягнула использовать эти пять дней служения, чтобы стать рупором меньшинства и оспаривать решения везде, где только уместно.

Но когда Либби переступила порог следственного помещения, стало очевидно, что все ее благие намерения обречены заранее. Всякий раз, стоило ей высказать свою точку зрения, как поначалу дружелюбный Джек, одновременно уничижая и ободряя, осаживал ее на место столь деликатным пассивно-агрессивным образом, что Либби даже толком не понимала, не навоображала ли она это сама. И в конце концов, к собственному стыду, снова опускалась на стул, признав поражение. В реальном мире она без колебаний встала бы грудью за себя или своих пациентов. Но эта комната не от мира сего. Это частный клуб для избранных, а ей дали лишь гостевую контрамарку.

Внезапно Либби осознала, что все взгляды устремлены на нее.

– Мисс Диксон, мы уже потеряли для вас интерес? – улыбнулся Джек. – Не требуется ли вам, чтобы я повторил что-нибудь из только что сказанного?

– Нет, продолжайте, пожалуйста, – шепнула она с пересохшим горлом.

– Какое великодушие! – ущипнула дама в шотландке.

– Что ж, начнем в чаянии, что наша гостья больше не будет витать в облаках, – продолжал Джек, подмигнув Либби. – Прошу иметь в виду: то, что вам предстоит вот-вот увидеть, содержит особенно наглядные улики.

Либби показалось, что, когда Джек распорядился пустить ролик, на дне его глаз всколыхнулся проблеск восторга.