Читать книгу Узник страсти - Джорджетт Хейер - Страница 4

Капитан спал очень крепко и проснулся, когда уже совсем рассвело. Разбудил его звук голосов. Встав и выглянув в маленькое решетчатое оконце, Джон увидел, что Бен придерживает ворота, пропуская через них стадо коров и болтая с мальчишкой-погонщиком. Ясный осенний день сменил вчерашний ливень, и с полей за дорогой поднимался туман. Взгляд на часы, которые Джон с вечера положил на стул возле кровати, сообщил ему, что уже половина седьмого. Он вышел в контору в ту самую минуту, когда в ней, закрыв ворота, появился Бен.

При дневном свете страхи мальчика окончательно улеглись. Он даже выглядел иначе, ничуть не напоминая угнетенного неясной боязнью мальчишку, с которым капитан познакомился накануне. Бен вошел, насвистывая, и, широко улыбаясь, поздоровался с Джоном.

– Отец еще не вернулся? – спросил у него капитан.

Улыбка сползла с лица мальчишки.

– Нет. Похоже, он дал деру.

– Сбежал? Но с какой стати?

– Ну, если он не смылся, то, значит, где-то залег, – смягчил первоначальную версию Бен. – Потому что, когда отец уходил, он попросил меня присмотреть за воротами часок и пообещал, что скоро вернется. Что мне делать, господин?

Бен задал этот вопрос не настороженно, а жизнерадостно и вполне уверенно. Он вопросительно смотрел Джону в глаза, и капитан с досадой осознал, что маленький протеже всецело положился на готовность и способность постояльца позаботиться о его будущем.

– Видишь ли, пока не совсем понятно, – ответил капитан. – Надо обсудить это. Но первым делом я хочу умыться и позавтракать.

– У меня есть кусок бекона, яйца и немного говядины, – перечислил Бен, проигнорировав первое желание капитана как недопустимое легкомыслие.

– Отлично! Где насос?

– В саду. Но…

– Пойдем, покачаешь мне воду, – распорядился Джон. – Мне также понадобится полотенце и мыло.

Немало удивившись (капитан выглядел вполне чистым), Бен принес кусок хозяйственного мыла, отрезанного от большого бруска, полотенце из грубой ткани и пошел вслед за гостем в сад. Но когда он обнаружил, что капитан, не ограничившись обливанием головы и шеи, собирается вымыть весь свой мощный торс, у него невольно вырвался изумленный протестующий возглас:

– Вы простудитесь и умрете!

– Ну нет, только не я, – рассмеялся Джон, быстрыми движениями намыливая грудь и руки.

– Но вам незачем мыться целиком!

– Ты хочешь, чтобы я не вымылся, проспав целую ночь не раздеваясь? Еще чего! – Критически осмотрев Бена, Джон добавил: – Тебе бы тоже не мешало искупаться.

Мальчик невольно попятился, но ему тут же пришлось вернуться, чтобы качать воду. Если, исполнив задачу, он рассчитывал поспешно ретироваться, то его ожидало разочарование. Большая рука крепко ухватила Бена за плечо, и он испуганно вскинул голову. На него смотрели смеющиеся синие глаза.

– Я мылся в минувшее воскресенье! – взмолился малец. – Я вам не заливаю! Честное слово!

– О, да неужели? В таком случае прошла уже целая неделя с тех пор, как ты был чистым. Раздевайся, мой друг!

– Нет! – заскулил Бен, безуспешно пытаясь вывернуться. – Ни за что!

Капитан сильно шлепнул извивающегося мальчишку и предостерегающе произнес:

– Не советую тебе сопротивляться!

Голос звучал вполне добродушно, но Бен все понял. Отчаянно шмыгнув носом, он сдался на милость победителя. Вряд ли ему когда-либо приходилось так тщательно скрести свое тщедушное тело. И уж точно в его жизни не было доброжелателей, которые столь безжалостно держали его под струей воды и так энергично ее качали. Отплевываясь и дрожа всем телом, мальчик смотрел на своего мучителя со смешанным выражением уважения и обиды. Джон бросил ему полотенце.

– Вот так-то лучше! – хмыкнул он. – Если у тебя есть чистая сорочка, надень ее!

– Что, еще и чистые шмотки? – ахнул Бен.

– Да, и не забудь расчесаться! – кивнул Джон. – Ну, давай, поворачивайся, я хочу есть.

Полчаса спустя, разглядывая мальчишку за кухонным столом, капитан заявил, что вполне доволен результатом, потому что теперь Бен гораздо больше походил на человека. Возмутившись, малец едва не задохнулся. Его глаза покраснели и слезились от мыла, а кожу жгло так, будто ее драили песком. Бен по-прежнему благоговел перед своим удивительным гостем, однако, наблюдая за тем, как энергично капитан чистит зубы, заподозрил, что у него не все дома. Когда же после сытного завтрака Джон не только настоял на том, что все плошки необходимо вымыть, но также заставил мальчика убрать всю грязь, крошки, шкурки бекона и гнилые капустные кочаны, валявшиеся на полу, Бен убедился в этом окончательно. Он пытался объяснить, что миссис Скеффлинг, которая живет неподалеку, приходит делать уборку каждую среду. Но на капитана это не произвело ни малейшего впечатления. Джон приказал Бену взять метлу и пошевеливаться, а сам отыскал в каком-то шкафу ваксу и щетку, вынес свои сапоги в сад и принялся за непривычное занятие отковыривания от обуви кусков засохшей грязи. Он также попытался, хотя и без особого успеха, оттереть грязные пятна с бриджей. Зато это заставило его вспомнить слова Кокинга и осознать, что уход за кожаными вещами – дело явно непростое. В целом выяснилось, что содержать в порядке гардероб джентльмена – дело на удивление трудоемкое. Он долго пытался отчистить от шерсти Бу полы пальто, но многочисленные волоски прилипли намертво и упорно сопротивлялись всем его усилиям.

Когда с этим было покончено, Джон принялся за Бу, которого необходимо было напоить и накормить, а помимо этого вычистить всю его сбрую, также облепленную грязью. В таких хлопотах прошло все утро. Одновременно капитан напряженно обдумывал, как помочь Бену. Он видел сразу несколько выходов из ситуации, но сомневался, что мальчишка одобрит хоть один из них. Все указывало на то, что в Лестершир Джон сегодня не поедет, а вместо этого потратит весь день на то, чтобы осторожно навести справки относительно возможного местонахождения привратника.

Сосредоточенно хмурясь, капитан вошел в сторожку. Складка между его бровей не укрылась от внимания Бена, и мальчик поспешил указать Джону на тщательно подметенный пол кухни. Не добившись ничего, кроме короткого кивка, он решился поинтересоваться, не сердится ли на него гость.

Капитан, который рассеянно наливал воду в железный чайник, висевший на крюке над старинным камином, замер с половником в руке и опустил голову, глядя на Бена.

– Не сержусь ли я? Нет. С чего бы это вдруг?

– Я подумал, у вас такое лицо, как будто вы гневаетесь, такое, немного нахмуренное, – пояснил Бен.

– Я размышлял над тем, что с тобой делать, если твой отец не вернется сегодня. Ты не знаешь, где у него могут быть какие-нибудь дела? Скажи, он когда-нибудь ездил в гости в Шеффилд?

– Папа никогда не ездит в гости. И если бы он собирался в город, то надел бы свой лучший сюртук и картуз, – сообщил ему Бен, демонстрируя немалую проницательность. – Он убежал в «Синий кабан» в чем был. Может, его, как и Симми, тоже хотели загрести вербовщики?

Поскольку подобная разгадка, похоже, нисколько не тревожила Бена, капитан не стал даже пытаться объяснять ему, что отряды вербовщиков не удаляются настолько далеко от побережья, да и не интересуются такими людьми, как привратники. Он продолжил наливать воду в чайник, а Бен внезапно вспомнил, что забыл покормить поросенка, запертого в хлеву в конце сада, и умчался исправлять это упущение.

Как только чайник засвистел, капитан налил немного кипятка в оловянную кружку и унес ее в спальню привратника. Едва успев разложить бритвенные принадлежности и уже собравшись намылить лицо, он услышал звук приближающегося экипажа. Раздался крик «Ворота!», и Джону пришлось отложить помазок. Прихватив по пути квитанции, мужчина вышел из сторожки и увидел подъехавшую с востока двуколку. Беглого взгляда ему хватило, чтобы убедиться в том, что управляет лошадью женщина, рядом с которой сидит конюх средних лет. Доска на стене сторожки сообщила ему о том, что на этом участке дороги за экипаж с одной лошадью положено заплатить три пенса. Джон подошел к двуколке, и конюх, взиравший на него в полном недоумении, воскликнул:

– Эй, парень, пошевеливайся. И кто ты вообще такой? Что ты здесь делаешь?

Джон поднял глаза от пачки квитанций.

– Слежу за воротами. С вас…

Слова замерли у него на губах. Он и сам застыл в полной неподвижности, глядя не на конюха, а на леди рядом с ним.

Очень высокая, отлично сложенная девушка была одета в зеленую накидку, скорее практичную, чем модную. Бежевые кожаные и явно видавшие виды перчатки облегали ее ловкие кисти красивой формы, а простой чепец, единственным украшением которого была лента, завязанная под подбородком на бант, прикрывал густые каштановые волосы, золотом поблескивавшие в лучах солнца. Веселые серые глаза взглянули в лицо Джону, изогнутые брови над ними слегка приподнялись. Ее губы, слишком полные, чтобы считаться классически красивыми, подрагивали в легкой полуулыбке. Впрочем, при виде зачарованного взгляда Джона девушка перестала улыбаться, удивленно разглядывая этого молодого гиганта в покрытых пятнами кожаных бриджах и расстегнутой у горла сорочке. Ветер ерошил его светлые вьющиеся волосы, а прямо на нее смотрели не моргая невероятно синие глаза.

– Мы в церковь! – нетерпеливо произнес конюх. – Открывай, дружище!

Если Джон и услышал его слова, то не обратил на них внимания. Он стоял как громом пораженный, потому что впервые в жизни все внутри него перевернулось.

Щеки девушки слегка порозовели.

– Вы, должно быть, старший сын Брина, – неуверенно засмеявшись, произнесла она. – Не ожидала, что вы такой большой! Пожалуйста, откройте нам ворота! Вы же знаете, что те, кто едет в церковь, освобождены от пошлины.

Ее голос привел Джона в чувство. Он залился краской и пробормотал какие-то невнятные извинения, после чего поспешил распахнуть ворота. Они открывались в одну сторону, и он стоял на обочине, придерживая деревянную конструкцию и глядя на проезжающий мимо экипаж. Леди довольно мило кивнула ему, но так, как кивают человеку, находящемуся несоизмеримо ниже по социальному статусу. Затем она пустила лошадь рысью и двуколка покатилась дальше.

Джон стоял будто вкопанный, продолжая держать ворота и глядя ей вслед, пока она не скрылась за поворотом дороги.

Тут он заметил Бена, который вышел из дома и остановился рядом, изумленно глядя на капитана. Закрыв ворота, Джон спросил:

– Ты видел эту двуколку, Бен?

– Ага. Я дал этому вашему огромному коню морковку. Ой, он такой…

– Ты знаешь эту леди?

– Конечно, знаю! Когда я даю морковку Молли… это лошадь мистера Черка… она…

– Кто она?

– Я же вам рассказываю! Это кобыла мистера Черка, и когда она выпрашивает морковку, то подает ногу, чтобы ее пожали, как руку! Надо спросить ее, что она сделает ради морковки, и тогда она поднимает правую переднюю…

– К черту кобылу мистера Черка! Что это была за леди в двуколке?

– А, вы об этом… – разочарованно протянул Бен. – Да это мисс Нелл. Она поехала в церковь.

– Где она живет? Она будет возвращаться этой же дорогой?

– Ага, конечно, этой! По другой дороге ей домой из Кроуфорда никак не попасть. Уж точно не в двуколке.

– Где ее дом?

Бен дернул головой, указав подбородком куда-то на восток.

– Вон там. Мистер Черк научил Молли всяким штукам. Она…

– Тогда ему надо продать ее в «Эстли»[2]. Так, значит, мисс Нелл живет неподалеку?

– Я же вам сказал! – нетерпеливо произнес Бен. – В поместье!

– В каком поместье? Где оно находится?

Было ясно, что Бен очень низкого мнения о людях, настолько невежественных, что не знают, где находится самый большой в окру́ге особняк.

– Всем известно, где живет сквайр![3] – презрительно фыркнул мальчик.

– Сквайр, говоришь? Это отец мисс Нелл?

– Сквайр? Нет! Это ее дедушка. Он очень старый. Никто уже не помнит, когда его видели в последний раз. Все считают, что он со странностями. И еще он не ходит. С тех самых пор, как внезапно заболел. Говорят, теперь настоящий сквайр – это мисс Нелл.

– Далеко отсюда до поместья?

– До Келландса? Я бы сказал, миля или около того.

– Кто он? Как его зовут?

Утомленный таким допросом Бен, вздохнув, ответил:

– Сэр Питер Сторневей.

– Ты ее видишь… Ты часто видишь мисс Нелл?

– Ага, почти каждый день, – безразлично отозвался Бен.

Капитан глубоко вздохнул и еще несколько мгновений стоял, глядя туда, где в последний раз видел двуколку. Внезапно встрепенувшись, он воскликнул: «Бог ты мой! Я должен побриться!» – и быстрым шагом вошел в сторожку.

На обратном пути мисс Сторневей не пришлось звать нового привратника открывать перед ней ворота. Капитан Стейпл был начеку и вышел из сторожки, едва заслышав стук колес экипажа. Он по-прежнему был в одной сорочке, но теперь аккуратно повязал вокруг шеи платок, а на ногах его сверкали высокие сапоги с отворотами. Джон также успел оправиться от потрясения, поэтому, натянув поводья, мисс Сторневей взглянула в лицо не оцепеневшему увальню гигантского роста и необыкновенно привлекательной наружности, а отлично владеющему собой мужчине, который улыбнулся ей и без тени смущения произнес:

– Приношу свои извинения за то, что я совершенно незаконным образом потребовал у вас плату за проезд! Я новичок, видите ли. Простите мне мою ужасающую неопытность!

Глаза мисс Сторневей удивленно расширились.

– О боже! Вы не сын Брина! – невольно вырвалось у нее.

– Нет конечно. Этот юноша, я полагаю, сейчас в море. Бедняга, знаете ли, угодил в лапы вербовщиков.

– Но что вы здесь делаете? – спросила девушка.

– Присматриваю за воротами, – с готовностью ответил он.

– Вздор! – улыбнулась сбитая с толку мисс Сторневей. – Как вы можете быть привратником?

– Если вы хотите сказать, что я выполняю свою работу плохо, то не забывайте – я новичок. Я быстро всему научусь.

– Ничего подобного! Я хочу сказать… О, я думаю, вы меня разыгрываете!

– Ни в коем случае!

– Где Брин? – спросила она.

– А вот на этот вопрос я ответить затрудняюсь, – признался Джон. – Как и Бену… – вы знаете Бена?.. – мне это неизвестно! Потому я и здесь.

Она наморщила лоб.

– Вы хотите сказать, что Брин ушел? Но с чего бы вам занимать его место? Вы с кем-то побились об заклад?

– Нет, но вы подали мне неплохую идею, – покачал головой капитан.

– О, прошу вас, отвечайте мне серьезно! – взмолилась девушка, безуспешно попытавшись нахмуриться, но не удержавшись от смеха.

– Я предельно серьезен. В целом, думаю, будет лучше, если стану представляться кузеном Брина.

– В эти сказки, смею вас заверить, никто не поверит!

– Вы так думаете? Я отлично владею жаргоном.

Отчаявшись добиться от него внятного ответа, мисс Сторневей махнула рукой.

– Я вообще ничего не понимаю!

В этот момент конюх, до того пристально всматривавшийся в Джона, произнес:

– Сдается мне, тут дело нечисто. Если только вы здесь не развлекаетесь, сэр, или не пытаетесь кого-то надуть…

– Вы заблуждаетесь насчет меня, хотя правы относительно того, что дело явно нечисто, – перебил его Джон. – Привратник ушел еще позавчера и до сих пор не вернулся.

– Что ж, это очень плохо, – признала мисс Сторневей. – Но я не понимаю, почему вы заняли его место!

– Разве это не очевидно, что Бен слишком юн, чтобы оставаться здесь в одиночестве? – ответил Джон.

– Вы невероятно странный человек! Как вы тут оказались? Почему… О, может, вы все-таки объясните мне?

– Я вам все объясню, – пообещал Джон. – Однако это довольно длинная история. Не хотите ли сойти на землю? В сторожку я вас не приглашаю, потому что, хотя мне и удалось убедить Бена подмести пол в кухне, там по-прежнему не слишком чисто. Но мы можем присесть на скамью.

Ее глаза заблестели. Казалось, она склоняется к тому, чтобы принять его приглашение. Однако в этот момент конюх что-то произнес вполголоса, привлекая внимание девушки к дороге перед ними.

К воротам верхом на породистой лошади приближался крепко сбитый мужчина, одетый слишком модно для столь скромного окружения. Он был облачен в высокие охотничьи сапоги, цветастый жилет с множеством кармашков, синий длиннополый сюртук с очень большими пуговицами и бобровую шляпу с чрезмерно загнутыми полями.

Смех потух в глазах мисс Сторневей, и она торопливо произнесла:

– Как-нибудь в другой раз. А сейчас попрошу вас открыть ворота!

Джон немедленно выполнил ее просьбу. Ворота были около пятнадцати футов в длину, и всадник на сером коне остановился ровно в пятнадцати футах от них. Он пристально посмотрел на Джона, но, как только ворота распахнулись, двинулся вперед, натянув поводья возле двуколки. Театральным жестом мужчина сорвал с головы бобровую шляпу, обнажив тщательно напомаженные и завитые черные локоны.

– Ах, мисс Нелл, вы от нас сбежали, верно? – весело воскликнул джентльмен. – Однако я вас разоблачил, как видите, и выехал вам навстречу!

– Я была в церкви, сэр, если вы об этом, – холодно ответила мисс Сторневей.

– Какая милая набожность! Вы позволите мне сопровождать вас домой?

– Я не могу вам запретить это, сэр, но, право же, не стоило так утруждать себя. В этом нет никакой необходимости, – ответила мисс Сторневей и стегнула лошадь.

Джон, закрыв ворота, вернулся в сторожку. Ему ударил в нос запах лука, из чего он заключил, что Бен решил приняться за приготовление обеда. Войдя в кухню, капитан поинтересовался:

– Бен, ты, кажется, что-то говорил насчет женщины, которая является сюда делать уборку?

– Ага, миссис Скеффлинг. Она приходит по средам. Она и тряпье наше стирает, – ответил мальчик. – По средам мы едим жареное мясо и пудинг. Миссис Скеффлинг – первоклассная кухарка, это уж точно.

– Она должна приходить к нам каждый день, – решительно заявил Джон.

– Каждый день, господин? – ахнул Бен, едва не перевернув горшок, который он держал над огнем. – Зачем?

– Чтобы поддерживать чистоту и готовить обед, разумеется. Где она живет?

– Вон там. Но ей каждый день понадобится молочный поросенок!

– В таком случае мне придется съездить на рынок и купить выводок поросят, – ответил Джон. Заметив изумление на лице Бена, он расхохотался. – Не волнуйся! Сколько стоит поросенок?

– Шесть пенсов! Мы так вылетим в трубу!

– Пусть это тебя не беспокоит! – посоветовал ему Джон.

Бен с уважением посмотрел на мужчину.

– У вас полно денег, господин?

– Я довольно состоятельный, – серьезно ответил ему Джон. – А теперь послушай меня, Бен! Я собираюсь здесь остаться…

– Правда? – радостно воскликнул мальчик.

– Пока не вернется твой отец или, в любом случае…

– Ух ты! Я надеюсь, он никогда не вернется!

– Тихо, сорванец! Если он не вернется… Бог ты мой, я понятия не имею, что буду с тобой делать. Но как бы то ни было, в работный дом я тебя не отдам, на сей счет можешь быть спокоен! Дело в том, что если я остаюсь здесь, то мне необходимо сделать кое-какие покупки. Как далеко до ближайшего города и что это за населенный пункт?

Немного поразмыслив, Бен ответил: до Тайдсвелла, пожалуй, будет около пяти миль. Он добавил, что его отец купил там свинью и новое зимнее пальто. Это обнадеживало.

– Съезжу туда завтра, – решил Джон. – Тебе не будет страшно одному присматривать за воротами во время моей отлучки, а, что скажешь?

– Мне не страшно. Днем это уж точно, – ответил Бен. – Но имейте в виду, что я хожу чистить курятник мистера Сопворти! Он мне даст полпенса и, скорее всего, попросит сделать что-нибудь еще. Я не знаю, когда вернусь.

– В таком случае тебе придется сказать ему, что твое присутствие необходимо здесь. Что за человек этот мистер Сопворти?

– Он очень недоверчивый, так говорит папа. Но и не ворчит на меня что зря. Хотя работать на него приходится как следует, иначе задаст взбучку, мало не покажется!

– Если это означает, что он порядочный человек, то мне, пожалуй, стоит с ним познакомиться. Я так понимаю, ты не опасаешься того, что он донесет на твоего отца, поэтому мы скажем ему: твоему отцу пришлось на несколько дней отлучиться и он оставил меня вместо себя. Я твой кузен, – пояснил капитан.

– А вот такую ерунду вы ему не всучите, – возразил Бен. – Он не дурак! Он сразу поймет, что вы знатный господин, это уж как пить дать!

– Да ну! – ухмыльнулся Джон.

– Как только вы раскроете варежку, он сразу вас раскусит! – заверил капитана Бен. – Потому что вы говорите, как знатный господин, и у вас полно всяких словечек, как у всех ваших.

– Я постараюсь не использовать их, – пообещал Джон.

– Да, но как насчет ваших шмоток и сапог тоже? – продолжал сомневаться Бен.

– Если ты о моей сорочке, то я куплю себе другую в Тайдсвелле и к ней простые башмаки. И нечего качать головой! Я уволился из армии, запомнишь? Кавалерист, третий драгунский гвардейский полк. Я был денщиком (это все равно что слуга) у офицера. Вот у него я и научился так странно разговаривать. Ты только запомни это, и нам все сойдет с рук!

Бен нерешительно посмотрел на Джона, однако вслух произнес:

– Как мне вас называть, господин?

– Зови меня Джек. Что мне необходимо, так это пристойные условия для Бу. Его нельзя держать в курятнике, и, сдается мне, «Синий кабан» ему вполне подойдет.

– А почему бы вам не поставить жеребца в стойло на ферме Хаггейта? – поинтересовался Бен, продолжая критиковать идеи капитана.

– Я бы это сделал, коль знал бы, где это, – отозвался Джон.

– Это совсем рядом, – пояснил Бен. – Фермер Хаггейт и мой папа – закадычные друзья. А если вы ему еще и деньжат подбросите, то он и сено для Бу вам даст, потому что у него тоже есть лошади. Целых две!

Такое предложение настолько понравилось Джону, что сразу после обеда он отправил Бена к фермеру Хаггейту. Сам он остался на посту, хотя открывать ворота ему пришлось лишь дважды. Что бы тут ни происходило в другие дни, но по воскресеньям дорогой явно почти никто не пользовался. В сундуке Джон нашел чистые простыни, после чего застелил постель. Потом он энергично поработал метлой, вычистил кухню, а затем сел к столу составлять перечень всего, что должно было сделать его существование в сторожке сносным. Размышления капитана над списком прервал властный возглас снаружи, призывающий его к воротам. Узнав голос, Джон не замедлил подняться со стула и выйти на зов.

Мисс Сторневей слегка улыбнулась ему со спины красивой лошади и произнесла:

– Итак, сэр, я приехала, чтобы выслушать вашу длинную историю, если вас не затруднит мне ее рассказать! Вам следует знать, что в окру́ге меня все зовут сквайром. Это должно послужить достаточным обстоятельством для оправдания моего любопытства!

– Вам не нужны оправдания, – ответил Джон, слегка приоткрыв ворота.

Она коснулась бока лошади каблуком и произнесла, проезжая мимо Джона:

– Вы собираетесь стребовать с меня оплату? Предупреждаю вас, что, если вы это сделаете, я пожалуюсь на вас! Я не намерена превышать расстояние в сто ярдов от ворот. Более того, вообще не намерена отъезжать от них!

– Это что, такое правило? – спросил Джон, подходя к голове ее лошади.

– Конечно! – Девушка переложила уздечку в правую руку, перенесла одну ногу через луку седла и соскользнула на землю. Оправляя складки своего поношенного платья для верховой езды, она подняла голову и взглянула на Джона. – О боже, вы и в самом деле гигант!

Он улыбнулся.

– Ну да! Вы уже сегодня говорили мне об этом!

Она рассмеялась, слегка покраснела и ответила:

– Я только сейчас осознала, насколько вы большой! Вам следует знать, что обычно я смотрю мужчинам в макушку.

Джон понимал, что она говорит правду. Ему мисс Сторневей не казалась слишком высокой, но было ясно, что она выше даже его сестры. Да и сложена гораздо лучше. Привязав лошадь девушки к стойке ворот, он сочувственно произнес:

– Это настоящее испытание, верно? Я это чувствую на себе, а сестра вообще говорит, что высокий рост – проклятье всей ее жизни. А вы всегда ездите верхом без сопровождения, мисс Сторневей?

Она уже успела расположиться на скамье возле сторожки, под доской, на которой большими черными буквами было написано: Эдвард Брин.

– Да, всегда! – ответила леди. – А вам это кажется неприличным? Я ведь не маленькая девочка, знаете ли!

– О нет! – очень серьезно ответил Джон, подходя к скамье и усаживаясь рядом. – Наоборот, не сочтите за дерзость, но мне это в вас нравится. С тех самых пор, как я вернулся домой, я только и думаю о том, что в Англии чересчур заботятся о приличиях.

Она, подняв брови, спросила:

– С тех пор, как вернулись домой?

– Да. Я ведь солдат. Точнее, был им.

– Вы воевали на Пиренейском полуострове?

Джон кивнул.

– Мой брат тоже там был, – порывисто произнесла мисс Сторневей. – Он погиб.

– Мне очень жаль, – сказал капитан. – Где?

– В Ла-Альбуэре. Он был в седьмом стрелковом полку.

– Вы должны им гордиться, – произнес Джон. – Я тоже был в Альбуэре. Я видел, как стрелки вступили в бой.

Она вздернула подбородок.

– Я им горжусь. Но он был наследником нашего дедушки, и… Да ладно уж! В каком полку вы служили?

– В третьем драгунском гвардейском полку.

– Как вас зовут?

– Джон Стейпл. Я велел Бену представить меня денщиком – слугой офицера. Видите ли, он заявил, что моя речь слишком хороша.

Мисс Сторневей, рассмеявшись, сказала:

– Он прав! Но как мне к вам обращаться?

– Для всех друзей я Джек.

– Но я не могу себе этого позволить!

– Если вы начнете называть меня капитаном Стейплом, вы тут же меня выдадите, – напомнил он ей. – Ведь я всего лишь привратник. Я не стану посягать на вашу территорию, мисс Нелл! Этого я делать не собираюсь, можете не волноваться!

– Вы определенно сумасшедший! – вздохнула она. – Скажите, как так вышло, что вы стали привратником?

– О, совершенно случайно! Я был в гостях у одного из своих кузенов. Бедняга – глава нашего рода и ужасный зануда! Это было так невыносимо, что я откланялся, рассыпаясь в извинениях, и решил отправиться в Лестершир с намерением навестить одного из своих друзей. Но на пустошах моя лошадь потеряла подкову. Я заблудился и попал в непогоду. Одним словом, к этим воротам я подъехал под проливным дождем и в полной темноте. Бен вышел, чтобы открыть мне. Это обстоятельство показалось мне странным. Более того, он явно чего-то боялся. Мальчик сказал, что его отец ушел в пятницу вечером и до сих пор не вернулся. Поэтому я решил: будет лучше, если переночую в сторожке вместе с ним.

– О, вы поступили благородно, – потеплевшим голосом произнесла Нелл.

– О нет! Ничуть! – возразил Джон. – Погода меня окончательно замучила, и я был рад крыше над головой. К тому же я любопытен. Я хочу знать, что случилось с Эдвардом Брином.

– Это действительно странно, – согласилась она, нахмурив брови. – Он грубоватый человек, но уже очень давно здесь работал. Он всегда был на месте. Однако не может быть, чтобы вы остались присматривать за воротами!

– Я здесь ненадолго! – заверил девушку Джон. – В этом занятии есть свои прелести, но думаю, очень скоро оно начнет навевать на меня смертельную тоску. Впрочем, пока я побуду здесь. Разумеется, если меня не разоблачат и не выгонят отсюда.

– Но ваши родные… и друзья! Они будут беспокоиться, не зная, что с вами случилось!

– О, они тревожиться не станут. Я уже проделывал подобные вещи.

– Вы когда-то следили за воротами? – воскликнула мисс Сторневей.

– Нет, не об этом речь. Я просто исчезал на неделю-другую. Не знаю, в чем тут дело, однако время от времени чувствую, что больше не в силах наблюдать за тем, как растет репа, и наносить визиты вежливости соседям, – извиняющимся тоном произнес он.

Она вздохнула.

– А вы везунчик! Я тоже иногда хотела бы куда-нибудь исчезнуть! Как жаль, что я не мужчина!

Он ласково посмотрел на нее.

– Вам хочется сбежать?

– Да!.. Нет! Я не могу покинуть дедушку. Он совершенно беспомощен и очень стар.

– Вы здесь живете всю жизнь?

– Почти. Мой отец умер, когда я была ребенком, и мы приехали жить к дедушке. Когда мне было шестнадцать, умерла мама. Потом Джермин ушел на войну и погиб. – Она сделала паузу, а затем бодрым тоном добавила: – Все это в далеком прошлом. И не думайте, что дедушка удерживает меня здесь против моей воли! Это совершенно не так! Он не успокоился, пока не вывел меня в свет… Хотя я предупреждала его, чем это закончится!

– И чем же это закончилось? – заинтересовался Джон.

Мисс Сторневей поджала губы, изображая светскую даму, но ее глаза искрились смехом.

– Я там не прижилась, – торжественно сообщила девушка. – И умоляю вас, не надо напускать на себя святую невинность и спрашивать меня, как так могло получиться! Вы должны совершенно отчетливо понимать, что произошло! Я слишком рослая. Дедушка обязал мою тетю Софию приютить меня на целый сезон и даже представить меня в гостиной короля. Когда тетушка увидела меня в кринолине, нам пришлось приводить ее в чувство нашатырем и жжеными перьями. Я не смогла ее полюбить, но мне было искренне жаль ее! Это оказался самый ужасный сезон в ее жизни! Необходимость опекать меня приводила тетю в ужас. Я понятия не имела, как вести себя, а когда она привозила меня на бал в «Олмакс», ей не удавалось обеспечить мне партнеров. Не знаю, кто из нас двоих радовался больше, стоило сезону завершиться.

– Должно быть, я был тогда в Испании, – задумчиво произнес капитан. – Я начал бывать в «Олмаксе» только после того, как демобилизовался, потому что меня постоянно тянула туда сестра. Честно говоря, я отчаянно скучал там. Кроме того, в «Олмаксе» не было ни одной женщины, не считая моей собственной сестры, чья макушка достигала бы моего плеча. Я чувствовал себя гигантом, и мне было ужасно не по себе. Если бы вы тоже оказались там и мы могли бы с вами общаться, это было бы совсем другое дело.

– Увы, в седле я ощущаю себя гораздо лучше, чем в бальной зале!

– В самом деле? Я тоже! Но моя сестра готова танцевать ночь напролет.

– Ваша сестра замужем?

– Да, она вышла замуж за отличного парня, Джорджа Лихфилда, – ответил капитан.

– Думаю, я с ним знакома. Но, вполне возможно, и ошибаюсь. После моего лондонского сезона прошло уже семь лет. Как вам кажется, леди Лихфилд одобрила бы ваше нынешнее занятие?

– О нет, ни в коем случае, – усмехнулся Джон. – Они с Джорджем вообще косо смотрят на все мои увлечения. Я ничего не стану ей рассказывать.

– Думаю, мне ее немного жаль. И я по-прежнему не понимаю, почему вы решили здесь остаться.

– Да, – согласился он, – наверное, не понимаете. Однако сегодня произошло событие, заставившее меня изменить свои планы.

– Боже мой! Что же это было за событие? Вы что-то обнаружили?

– Сейчас я не могу вам это сказать. Но когда-нибудь вы все узнаете.

– Нет, это уже чересчур провокационное заявление! – запротестовала девушка. – Что-то связанное с Брином? Вы узнали какие-то сведения?

– Нет, ничего, – покачал головой Джон. – И вообще он тут ни при чем.

– В таком случае что бы это могло…

– Признаюсь, я был бы рад узнать о судьбе этого парня, – заметил Джон, как будто не расслышав ее последних слов. – Если бы с ним произошел несчастный случай, думаю, мы бы уже об этом услышали. Ведь с ним, должно быть, все тут знакомы?

Мисс Сторневей, кивнув, согласилась:

– Да. Разумеется. К тому же у него рыжие волосы, благодаря которым его очень легко узнать. Я так понимаю, вы не допускаете того, что он мог отправиться в Шеффилд и напиться до бесчувствия?

– Поначалу я именно так и подумал, – признался Джон. – Однако Бен убеждает меня, что его отец не склонен к запоям. Он в этом абсолютно уверен, и, видимо, мальчик отвечает за свои слова. Он говорит, Брин ушел в пятницу вечером, пообещав вернуться через час-другой. Он не надел ни шляпу, ни выходной сюртук, что, по мнению Бена, исключало намерение отправиться в город.

– В любом случае он вряд ли отправился бы в Шеффилд после наступления темноты, – кивнула Нелл. – До него больше десяти миль! Все это так странно! Вы уверены, что Бен действительно говорит правду, утверждая, будто ничего не знает о намерениях отца?

– О да, уверен! Бен насмерть перепуган. Отчасти он боится того, что его отдадут в работный дом. Но настоящий ужас в него вселяет некий незнакомец, который, похоже, взял за обыкновение посещать сторожку в темное время суток в обстановке строжайшей секретности.

– Кто?.. – изумленно воскликнула Нелл.

– Этого я не знаю. Но очень подозреваю, что он имеет какое-то отношение к исчезновению Брина, – перебил ее Джон. – И я практически уверен, что дело здесь нечисто! Тут явно происходит нечто странное!