Читать книгу Splendor Solis. Все секреты легендарного алхимического трактата - Джоселин Годвин - Страница 4

(1) ЭТО НЕ АЛХИМИЯ В РАЗРЕЗЕ ПСИХОЛОГИИ

Splendor Solis, как и алхимия в целом, не раз подвергался несостоятельным интерпретациям различного толка. Многие из них восходят к теории архетипов швейцарского психоаналитика Карла Юнга, согласно которой значимые модели и образы родом из мифологии, религии, снов и искусства свойственны нашему коллективному культурному бессознательному и оказывают влияние на мировоззрение и поведение индивидуумов.

Занимаясь исследованиями глубин подсознания, Юнг обнаружил, что установленные им архетипы вдохновляли мыслителей прошлого, причем из различных сфер деятельности. Одной из областей, породивших немало архетипических образов, стала алхимия. Многие из них вышли из сборников эмблем, которые содержали рекомендации для художников, писавших на стандартные темы: например, при создании изображений греческих или римских богов. Боги античной мифологии помогали в формировании культурного подсознания Запада. Поэтому неудивительно, что они всплывали во снах пациентов Юнга. Но это еще куда ни шло. Однако инициированная Юнгом тенденция к проекции архитепических образов в прошлое и заключения о том, что алхимики писали и о психологических и душевных расстройствах в том числе, совсем никуда не годится. Любой, кто попробует таким образом интерпретировать Splendor Solis, быстро обнаружит, что сложности описанных в нем процессов вряд ли окажут духовную поддержку современному читателю. Параллель между преобразованием и преосуществлением[7] создала почву для религиозных спекуляций. Некоторые алхимические тексты действительно настаивали на соблюдении алхимиком моральной и духовной чистоты, но в этом манускрипте вы не найдете и следа подобных требований.

Главные цели алхимиков – создание философского камня, универсального лекарства, и преобразование основных металлов в золото. Они не были заинтересованы в том, чтобы использовать свои формулы для решения психологических проблем. Вероятнее всего, чтобы излечиться от духовного недуга, они шли к священнику. Проекция методов психотерапии на мышление средневековых алхимиков – полный анахронизм. Забавно, что Юнг и его коллега Мария-Луиза фон Франц взяли в качестве модели Aurora consurgens (в переводе фразы с латыни – восходящая утренняя заря), поскольку ее же частично использовали как основу для Splendor Solis. В качестве примера устаревшей интерпретации можно использовать трактовку изображений богов на иллюстрации планет (в трактате – рисунки с 12 по 18). Каждую из семи известных на то время планет связывали с определенным божеством, и существовали канонические образы этих богов. Обнаружить их можно в сборниках эмблем и многих других манускриптах Средневековья и эпохи Возрождения. В Splendor Solis определенный бог управляет колесницей и находится в верхней части иллюстрации. Но это не более чем способ обозначить планету (которая в тексте иным образом не упоминается). Однако, по словам юнгианца Джо Кембри: «Эти фигуры на самом деле являются образами либидо, энергию которого следует держать в узде, чтобы позволить определенным архетипическим проявлениям развернуться во время соответствующей фазы работы».

Животные, запряженные в колесницу, классически ассоциируются с соответствующими богами или богинями. То есть на первой планетной иллюстрации колесницу Сатурна[8] тянут два дракона, а на второй – колесницу Юпитера тянут два павлина. Однако в юнгианской интерпретации этот переход от драконов к павлинам не является результатом обычной смены богов в классическом символизме. Он «представляет собой сдвиг от усилий по контролю воображения, которое реактивно управляется подсознательными, соматическими процессами, к фокусировке на использовании разных аспектов нарциссизма, который потребуется для расширенного видения «Я», готового прийти»[9]. Дальше можно не продолжать.

(2) ЭТО НЕ ТОЛКОВАНИЯ ТАРО

В Splendor Solis 22 иллюстрации, как и карт в Таро. Это совпадение побудило некоторых писателей – совершенно ошибочно, между прочим – провести между ними символическую параллель. Такой подход зародился еще в герметическом ордене «Золотой зари». В силу интереса Мазерса к Таро, учение «Золотой зари» стремилось все эзотерическое рассматривать в контексте 22 гадальных карт Таро и их расположения на 22 путях Древа Жизни христианскими каббалистами[10].

Неудивительно, что Эйтон и Джулиус Кон, непосредственно связанные с «Золотой зарей», оказались среди тех, кто связывал 22 карты Таро с 22 алхимическими образами. Однако любой тщательный анализ 22 иллюстраций в Splendor Solis доказывает, что единственная слабая связь – наличие семи планет в обеих системах, но даже их порядок отличается.

Среди остальных образов также нет сходств. Не стыкуется не только порядок: трудно найти хотя бы одну карту Таро с крепкой символической или визуальной связью со Splendor Solis. Конечно, если сильно постараться, истолковать как аллегорию можно все что угодно. Даже святой Августин думал, что видит в алхимических текстах христианскую теологию. Аналогичным образом в православном мире поступил Стефан Александрийский. Таковы примеры наложения шаблона на текст, а не попытки открыть оригинальный замысел автора.