Читать книгу Художник. Сборник произведений - Дмитрий Анатольевич Самойлов - Страница 4

Вчера Катя увидела меня на лестнице не совсем одетого, около шести часов.

– Вы ходите здесь в одних трусах. Это неприлично!

– Я привык ходить так у себя дома. А вы, если помните, сами сказали мне «Будьте как дома», для моего же удобства. Если это конечно не пустые слова. «Я не привыкла бросать слова на ветер и всегда держу обещание» – вот фраза, которую вы время от времени повторяете или же вставляете слова из нее в нужный момент, в разговорах.

– Да, – ответила она, слегка смутившись. – Но есть определенные приличия и понимать слова, сказанные из вежливости и желания успокоить ваше здесь пребывание, сделать его удобным для вас не следует так буквально.

– Приличия это условности, не более, – возразил я. скрестив руки на груди. – Люди выдумали их для оправдания собственных поступков.

– Однако мне нравится ваше упрямство, с которым вы отстаиваете свою точку зрения, – она улыбнулась и, благосклонно взглянув на меня, продолжила. – Давайте пройдем в гостиную. Я попрошу подать нам туда кофе со сливками, любите?

– Лучше, со сгущенкой!

Она обернулась и добавила:

– Только оденьтесь, как подобает для вечера в обществе дамы.

И опять улыбнулась. Удивительно, как простая улыбка может изменить лицо человека, разумеется, в лучшую сторону. И как приятно видеть это изменение, наблюдать его.

Когда я вошел в гостиную, она оказалась пуста, Катя еще не пришла. Да она и не могла прийти, так быстро. Я знал это и поэтому пришел первым. Сел в кресло возле круглого столика и стал ждать. Ждать пришлось недолго. Появилась Катя, в темном платье ниже колен с закрытой грудью и высокой талией. В нем она напоминала даму из рыцарских времен. Все равно, что на ней было одето. Сначала она мне просто нравилась, потом нравилась очень. Я часто думал о ней, представлял ее в разных одеждах. Это происходило вечером и утром, когда я засыпал и просыпался, она снилась мне.

Она села, молча расправила складки платья и подняла на меня печальный взгляд, слегка задумчивый. На ее шее я заметил медальон с диковинными узорами позолоты. Если открыть его, то, наверное, можно было бы рассмотреть маленькую прелестную головку, нарисованную художником на заказ.

Я не решался спросить ее об этом медальоне. Она молчала. Я заговорил первым:

Она поджала губы и, чуть помедлив, ответила:

Да, опять этот шум после восьми вечера. Я всегда говорила, что нужно бить морды. С такими людьми необходимо поступать только так. Иначе им не понять. Они – Вы не в духе, что-то случилось?

– Уважают лишь силу и ей одной подчиняются.

– Рабочие в башне?

– Да, – она вздохнула. – Я пришла поздно, выпила таблетку и задремала. И тут опять эти звуки! Заткнуть уши, положить подушку на голову? Но это же смешно! – проговорила она взволнованно и уставилась на меня.

– Да. Вы правы, неприятно.

Катя откинула голову на спинку кресла и, глядя в потолок, продолжила ровным спокойным голосом:

– Молодость не понимает, как может быть сладок сон. Эти обрывки сновидений, частички волшебства. Иного мира, в который погружаешься, закрыв глаза, натянув на себя теплое и мягкое одеяло.

– Вы считаете, что сон это реальность? – я вопросительно посмотрел на нее.

– Думаю, да. Я предпочитаю просыпаться сама и не люблю, когда меня кто-то будит подобным образом.

– Я согласен с вами. Это все равно, что стаскивать одеяло с беззащитного тела. Это жестоко лишать человека отдыха, отнимать минуты сна, такие драгоценные и необходимые подчас.

Она тут же подхватила:

– Работа накладывает определенный отпечаток. От этого никуда не деться. Каждодневные проблемы и дела, которые я вынуждена решать, изматывают меня, перегружают мозг и изнуряют тело. Сон возвращает мне силы и питает меня словно целебный эликсир. Покой необходим мне как воздух, – рукой Катя указала мне на пачку сигарет, предлагая.

Затем сама достала сигарету и закурила. С наслаждением, затягиваясь, продолжила, но уже с большим выражением и страданием в голосе.

– Прерванный сон это, как недосказанная фраза оборванная на полуслове, словно недопитый бокал вина, падающий из рук и разбивающийся в дребезги… разве не бывает жаль?

– Да мадам, конечно, жаль.

– Не называйте меня «мадам», прошу вас. Я достаточно наслушалась этого за день. Хотя бы вечером просто по имени.

– Хорошо, Катя. Буду называть вас так.

– Спасибо, спасибо, – она улыбнулась печально.

– Вы знаете, Катя, ведь эти рабочие… они живут своей жизнью, также как вы своей. Я попробую объяснить вам, чтобы вы не столь болезненно воспринимали такие события.

– Ну, хорошо, попробуйте! Но вряд ли у вас это получится, – она с интересом взглянула на меня и снова уставилась в потолок, ее руки расслабленно повисли.

– Вот вы живете своей жизнью, – начал я. – Она, безусловно, важна для вас, потому что она ваша, вероятно только поэтому и еще потому, что вы считаете ее правильной: работа, дом, знакомые, поездка в Финляндию и так далее. Какие-то проблемы, разумеется не без этого. А рядом живет кто-то другой, своей жизнью со своими привычками и проблемами. Привычки особенно странные и нехорошие могут создавать определенные сложности и причинять неудобства окружающим. Его жизнь важна для него, как и ваша для вас. Она ценна для каждого из вас и с возрастом становится бесценной, так как каждый из вас понимает, что жизнь не вечна, она бесценна хотя бы поэтому, что конечна. Мы привыкли жить, как живем, и менять привычки никогда не хочется. Подстраиваться друг под друга сложно. Когда привычки сталкиваются, появляются трудности, часто непреодолимые, они выматывают и портят настроение.

– Да, – промолвила Катя. – Вы правы, подстраиваться друг под друга сложно. Особенно, когда ненавидишь человека, под которого нужно подстраиваться.

Я вопросительно взглянул на нее.

Мы поженились спонтанно. Я влюбилась. Это был необдуманный шаг, теперь я понимаю. Муж оказался не таким, каким я его придумала, совсем не таким. Он все время повторял: «Люблю тебя!», но это были просто слова. Уходя, он никогда не оглядывался. Никогда. Вскоре, он начал раздражать меня. Его голос, походка, жесты, привычки – словом: все отталкивало. Вечерами сидишь с ним за одним столом, ждешь его с работы, понимая, что совершила ошибку. Уткнувшись в экран телевизора усталым взглядом, ощущаешь его присутствие, ставшее давно тягостным. Безразлично ложишься с ним в одну постель, подбадривая себя избитыми фразами. Вот почему женщины изменяют. Они хотят попробовать, как будет c другим мужчиной. Все эти анекдоты про мужика в шкафу: муж в командировку, жена в кладовку. Ха-ха! – она устало засмеялась.

– Вы разошлись, надо полагать?

– Нет, я вдова, – она посмотрела на меня из под полузакрытых ресниц.

– А дети?

– Зачем? – ее лицо изобразило неподдельное удивление. – Не могу понять, зачем вешать на себя кучу проблем?

Она усмехнулась, закурила и продолжила:

– Гулять по парку и катить перед собой коляску, потом бежать, смешно махая руками, если малыш полезет в какую-нибудь лужу? Зачем все это? К тому времени у меня уже был ребенок, и я считала, что достаточно. Однажды, я пришла домой гораздо раньше, чем приходила обычно. Муж сидел и читал. Но вот что мне показалось странным… Его взгляд, каким он посмотрел на меня, был испуганный. Я решила развить тему: «Что не ожидал?» Попутно прохаживаясь, я увидела на балконе два окурка: «Ты же не куришь такие! Кто-то приходил?» На фильтрах были следы помады, он молчал. «Ай, как опрометчиво. Не успел выкинуть? Потерял осторожность?» – Затем я решила подыграть ему и обернула все в шутку. Появились те детали, которых я не замечала раньше. Ну, и запах чужих духов в комнате – это так избито! Я раньше не доверяла ему, а теперь окончательно перестала верить. Я не могла просто разойтись с ним. Мир оказался более материален, чем я думала. От этого все отталкивается, и все приходит к этому рано или поздно. Материя основа, чувства не так важны, точнее не так, как я полагала. В молодости я думала, что женятся по любви, как и все девушки моего возраста. Но жизнь внесла свои коррективы, и все расставила на свои места. Иллюзии рассыпались, лопнули, как мыльные пузыри. – Катя потушила сигарету и воскликнула. – Я знаю тысячи удовольствий! Я испытала их все и скажу, что ничто не может сравниться с упоением от свершившейся мести. Когда женщину берут силой, она мстит. Но и когда ей отказывают, она тоже мстит. Неважно, какая месть окажется страшнее. Жажда мести поглотила меня целиком. Я жила этим, мечтала об этом каждый день.

Она замолчала, потупившись, и глаза ее, сверкавшие огнем, померкли. Но ненадолго. Вот она снова оживилась, подняла голову, посмотрела на меня пристально и сказала:

– Иногда одно слово может изменить все, особенно неосторожно сказанное, вырвавшееся вместе с презрительным взглядом, ехидной ухмылочкой, часто случайно. Это помогает лучше узнать человека, сорвать маску с его лица и может быть узнать до конца и поставить точку. Разорвать отношения непросто. Они складываются зачастую годами и шлифуются временем. Бывает так, что я специально провоцирую собеседника на такие откровения. Довожу его, так сказать, до нужной кондиции. Не торопясь, постепенно распаляю, заставляя говорить правду. И вот она врывается, наступает момент, он изменяет мое отношение к собеседнику. Это доли секунды, как удар, внезапно, но я готова к такому моменту. Этот удар не становится для меня неожиданностью ошеломляющей и сбивающей с ног. Ведь, я сама этого хотела. Даже люди, которых считаешь друзьями, показывают и свои худшие стороны. А что уж говорить об остальных знакомых? Мне интересно это всякий раз, когда я это делаю. Вдруг, – она тихо засмеялась. – В какой-то миг он понимает, что совершил промах, но уже поздно. Дело сделано, и песенка его спета. Вот и с тобой, ты не заметил подвоха?

– Какого подвоха? – насторожился я.

Катя удобнее расположилась в кресле, откинувшись на его спинку, взяла со стола сигареты и, закурив, объяснила:

– Но твоя ложь так невинна, – она сделала затяжку и медленно выпустила дым в сторону. – Ты сказал: «Я взял две конфеты», а на самом деле, ты взял четыре, – она лукаво взглянула на меня. – Их много в вазочке, кто будет считать? Верно?

Я кивнул головой:

– Значит, вы сосчитали их предварительно?

– Значит, сосчитала. Или за меня это сделали другие. Какое это, впрочем, имеет значение? Такая мелочь, ерунда, однако интересно все же. – Катя заулыбалась после этих слов, но затем лицо ее стало серьезным и строгим. – С возрастом я все чаще стала задумываться над тем, кто поддержит мою слабеющую руку? Разве, в такие тяжелые минуты, тогда, когда тебе особенно тяжело, легко бывает дозвониться до детей, живущих порой далеко и занимающихся своими делами? Свои проблемы их волнуют зачастую больше, нежели состояние их матери. Часто я завидовала тем парочкам, которые вместе много десятков лет. Им просто повезло, но в каждом случае есть исключения. Не надо стремиться выйти замуж любой ценой. Лишь бы за кого. И тешить себя мыслью: «Я замужем!» Вертеть рукой с обручальным кольцом на пальце у других перед носом специально, чтобы его видели. У мужчин из желания отомстить им за то, что они не добились меня, а у женщин, доказывая им, что востребована и ничуть не хуже их. Раньше я думала, что мужчина должен быть активнее, чем женщина, он должен выбирать и предлагать. Теперь я знаю, что выбирать должны оба. Роль женщины в начале знакомства и дальнейшем развитии отношений заключается не в том, чтобы мило улыбаться и строить глазки, не сидеть в смущении, потупив взор. Никоим образом! Она должна быть такой же активной, как и мужчина, если не более. Отношения необходимо строить совместными усилиями!

Катя замолчала, задумалась, и взгляд ее устремился в одну точку. Она сидела так некоторое время, затем очнулась, повернула голову и сказала:

– Я прошу вас прислушаться к моим советам, самым настоятельным образом. Они исходят из опыта и знания жизни.

– У вас есть подруги?

– Да, как сказать. Все живут своей жизнью. Была одна. Я пыталась ее вытащить в театр на выходные. А она все рассказывала мне, что если брать картошку на рынке, то там дешевле, но много гнилой попадается. Поэтому, убеждала она, надо брать в магазине и непременно сеткой. Так лучше. А потом я поняла, ей просто нравится вся эта кутерьма. Вариться в этой каше – это ее жизнь. Ждать дочку с работы, ругать пьяного мужа, бегать по магазинам и жаловаться на недостаток денег. И лишь такая жизнь имеет для нее какой-то смысл. А вечером по телефону она будет рассказывать все это своей подруге, помешивая ложкой в кастрюле. А ее подруга, в это время, прижимая плечом трубку к уху, будет ей поддакивать, и, нелепо согнувшись, доставать вещи из стиральной машины. Навешать на себя кучу проблем и идти по улице с перекошенным лицом и потухшим усталым взглядом. А в голове постоянно крутится одно и то же: «Не опоздал ли внук в школу, не болит ли у него животик? Как дела у дочки на работе, поставила ли она суп в холодильник, а не оставила ли его на плите, ведь, он может скиснуть! Погулять с маленькой, да не забыть постирать и поменять вовремя. Грудные дети такие плаксивые, закатят концерт на всю ночь».

Она замолчала. Я подошел к окну.

– А кто это там катит телегу? – спросил я, увидев одинокую фигуру в глубине сада.

– Это наш садовник, – ответила Катя.

Когда садовник приблизился, я разглядел его лучше.

– Что у него с лицом?

– Давайте переменим тему, дался вам этот садовник? Лицо, как лицо!

– Наверное, он упал с обрыва?

– Он не слушался, – тихо сказала Катя, усмехнулась и заметила. – Непослушание отразилось на его лице, и как видите, не лучшим образом.

– Вы запустили в него вазой?

– Все! Хватит об этом! Смотрите, какая погода хорошая! Впрочем, спросите у него, если интересно.

– Ничего хорошего, идет дождь. Я спрашивал уже.

– Да! Но разве это нехорошо? И что он сказал?

– Говорит, что упал.

Катя тихо засмеялась, наклонив голову:

– Они все так говорят, – сказала Катя сквозь смех. – Боятся, что я их уволю. Разве это не прекрасно, работать в таком саду? Здесь так чудесно! – она развела руками. – Посмотрите, сколько цветов, какие кусты и деревья?

– А вы бы не хотели выйти замуж? – спросил я неуверенно.

Катя засмеялась и ответила:

– Да Бог с вами. Я сыта этим по горло. Сейчас у меня есть нечто важнее. Некое состояние покоя…

При этих словах взгляд ее стал задумчивым.

– Это лучше, чем быть с каким-то мужчиной.

– Ну это же не просто: «Быть» – неуверенно возразил я.

– В сущности все к этому сводится в конце концов. Это сначала интересно и нравится. Постель, прогулки при луне, нежные слова и тому подобное. Даже увлекает. Потом появляется быт. Он все убивает и ничего не остается. Ничего. – Катя задумчиво, глядя в одну точку прямо перед собой, повернула голову и взглянула на меня с грустью и сожалением.

– Так пусто станет на душе и горько и разговаривать не о чем. У меня до сих пор горький осадок остался. Я не могу это забыть… И потом, выйти замуж только для того, чтобы надеть свадебное платье? Как мечтают некоторые молодые дурочки, одни из тех, что проходят мимо нас по улице. Обзвонить всех и сказать: «Я выхожу замуж». Чтобы завидовали? Пригласить на свадьбу, чтобы завидовали еще больше? У меня есть деньги и власть. Это больше, чем кривляние во дворце бракосочетания выглядевшее торжественным. Это обман, иллюзия счастья, в которую окунаются с головой молодые пары. А что потом? Скука отношений? Разбитая посуда с угрозой в голосе?