Читать книгу Отражение в окне - Дмитрий Андреевич Хатуцкий - Страница 2

Что нехарактерно ни для одного дверного звонка, звонок квартиры номер девять защебетал в самый подходящий момент. Костя уже тонул в затянувшемся споре с мошенниками и чувствовал скорое поражение. Если бы он мог себе позволить проявить хоть немного нелюбезности, то завершил бы текущий диалог в самый подходящий момент – сразу после слов: «Константин, персонально для вас есть замечательное предложение! Можете мне уделить пару минут?», что в действительности означало: «Константин, не хотите ли дать нам денег?» Гипертрофированная вежливость заставила Костю ответить: «Да», что в действительности означало: «Да». Остальное уже было делом техники.

За вполне скромную сумму Косте обещали предоставить нотариально заверенные доказательства его родства с одним из крайне состоятельных семейств Британии. Костю убеждали, что, имея эти документы на руках, он, безусловно, получит колоссальное наследство, которое его британские родственники совершенно не знают, куда пристроить. В общем, на фоне водопада британских фунтов, которые польются на Костю, он тут же забудет о вышеозвученной сумме.

Дело усугублялось тем, что Костя действительно не имел ни малейшего представления о своем генеалогическом древе, к тому же он начинал чувствовать свою вину за то, что потратил время мошенника, а моросящий за окном дождь действовал на него гнетуще и вытягивал все моральные силы, столь необходимые для ведения диспутов. И вот именно в тот момент, когда Костя был готов зачитать номер кредитной карты, синтетический щебет несуществующей в природе птицы, словно гонг, возвещающий конец раунда, спас его от нокаута.

– Прошу прощения, мне звонят в дверь, я должен открыть, перезвоните, пожалуйста, позже, – скороговоркой протараторил Костя, с чистой совестью сбросил звонок, добавил номер мошенников на телефоне в черный список и выдохнул.

Считая, что, подглядывая в глазок или, что еще хуже, вслух интересуясь, кто там, он оскорбит недоверием пришедшего, Костя, как всегда без промедления, открыл дверь. Впрочем, как и всегда, никакой угрозы жизни с той стороны не оказалось. Лишь безликий курьер попросил его расписаться в двух бланках и без малейших признаков вежливости и клиентоориентированности всучил посылку и конверт.

Вначале вскрытию подверглась посылка. Адресом отправления значился некий департамент Британии. Костю прошиб холодный пот: он не был готов к столь скорому продолжению боя за наследство. В ящике среди пенопластикового наполнителя оказалась бутылка из мутного зеленого стекла и увесистая стопка исписанной гербовой бумаги. В меньшей степени сносное знание английского языка и в большей – онлайн-переводчик достаточно точно донесли до Кости содержание прилагающегося послания. В нем говорилось, что в результате судебного делопроизводства, длившегося с седьмого июля тысяча девятьсот двадцать первого года, Константин признан единственным наследником некого мистера Блэка. Поскольку Константин в установленный срок не отказался от своих прав на наследство, он с момента получения данного извещения становится полноправным владельцем имущества согласно прилагаемой описи № 1 на тридцати двух листах. Суд приносит свои извинения за несколько затянувшиеся разбирательства, тем не менее Константину, принявшему на себя, помимо прав на наследство, также и обязательства семьи Блэков, надлежит погасить ряд задолженностей, а именно оплатить налог, судебные издержки и пени за каждый месяц разбирательств. Также Суд спешит обрадовать Константина тем, что в связи с более чем солидным размером состояния мистера Блэка задолженность за большую часть периода разбирательств может быть погашена имуществом, ранее принадлежавшим мистеру Блэку (а теперь Константину), согласно описи № 2 на тридцати двух листах. Стоимость же издержек и пени за оставшийся период, а именно с октября тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года в размере более чем круглой суммы Константину надлежит возместить из собственных средств. Насколько в точности данная сумма была кругла, Константин осознавал весьма смутно, ибо указана она была в малопонятных фунтах стерлингов. Но, даже подставив вместо них более привычные рубли, что ни в коей мере не соответствовало текущему курсу Центробанка, Константин мягко осел на пол. Далее в письме сообщалось, что имущество мистера Блэка, не поддающееся оценке, а значит и не позволяющее списать себя в качестве части задолженности, согласно описи № 3 на одном листе передано настоящей посылкой. Костя перевернул прошитую стопку бумаги и открыл последнюю страницу.

На ней значилось:

Опись № 3.

1. Бутыль зеленая стеклянная винная, объем «магнум» – 1 штука.

На этом опись заканчивалась.

Уже догадываясь, что находится в конверте, за который он расписался во втором бланке, Костя взял его в руки. В нем сообщалось о завершении судебного делопроизводства и настоятельно рекомендовалось в ответном письме в течение трех месяцев прислать заботливо заполненную за Костю форму отказа от прав на наследство. Согласно отметкам почтамта, письмо пролежало в местном отделении немногим меньше пяти месяцев.

Дочитав письмо, Костя сделал то, что сделал бы любой из нас на его месте, а именно, сходил на кухню за штопором, после чего вернулся в коридор, сел прямо на пол рядом с посылкой и достал бутыль в надежде найти на ней надпись «вино», а лучше – «виски», «джин» или «ром» (причем неважно, на каком языке), с тем чтобы незамедлительно употребить все содержимое по назначению. Надпись на бутылке присутствовала, но была не написана, а то ли выгравирована, то ли бутылка изначально была отлита с этой надписью на боку. Впрочем, в обнаруженных знаках не угадывались ни кириллические, ни латинские символы, поэтому даже онлайн-переводчик был бы здесь бесполезен. Костя попробовал протереть мутное стекло бутылки и посмотреть через него на свет, попробовал потрясти и на слух определить, не булькнет ли что-то внутри, но однозначного ответа о заполненности бутыли проведенные эксперименты не принесли, оставалось только откупоривать.

За спиной раздалось деликатное покашливание. В прихожей около двери стоял британец. Нет, он не прокашлял информацию о своей принадлежности к этой нации, и на груди у него не было бейджика с надписью «британец». Просто весь его вид не оставлял никаких сомнений касательно данного вопроса.

Стоит отметить, что в современном мире высоких технологий любая информация, за исключением нужной, например, о внезапно свалившихся наследствах, передается по всему земному шару с поистине фантастической скоростью. Так и информация о том, что требуется на себя надевать в текущем месяце согласно очередному писку осипшей моды, чтобы подчеркнуть индивидуальность и не стать изгоем общества, достигает примерно одновременно и мегаполисов, и отдаленных поселков городского типа с неблагозвучными названиями. Параллельно в эти же населенные пункты добирается информация о том, какой именно должна быть индивидуальность в соответствии с современными тенденциями и какими чертами характера следует обладать в текущем месяце, чтобы оставаться в тренде и также не стать изгоем общества. В связи с этими обстоятельствами в современном мире высоких технологий практически отсутствуют изгои общества и индивидуальности, а отличить современного британца от, допустим, австралийца не представляется возможным ни на первый взгляд, ни на любой последующий.

Так вот внешний вид человека, стоявшего в коридоре квартиры номер девять, сочетал в себе все мыслимые черты, характерные исключительно для британцев того времени, когда высокие технологии эти черты у них еще не отняли. Иными словами, он выглядел так, как любой человек опишет абстрактного англичанина конца девятнадцатого – начала двадцатого века, если его об этом попросить: лакированные безукоризненно чистые туфли, строгий черный костюм с белоснежным носовым платком, выглядывающим из нагрудного кармана, элегантный цилиндр, круглые часы на цепочке, трость, перчатки, аристократичное лицо, чопорный взгляд. В целом же весь ансамбль незнакомца был настолько катастрофически несовременным, что, вероятно, мог стать писком моды следующего месяца, а потому когнитивного диссонанса не вызывал. Определить же возраст незнакомца было решительно невозможно. С уверенностью можно было лишь сказать, что джентльмен уже давно не юн. А вот насколько давно он стал не юн, оставалось загадкой.

– Смею заверить, штопор вам не поможет, – произнес незваный гость, конечно же, на английском языке. Более того, будь знания Кости в этом языке более продвинутыми, он бы уловил именно британский английский, а имей Костя диплом лингвиста в области диалектологии данного языка, определил бы в речи незнакомца фонетические черты, характерные для Лондона двадцатых годов прошлого века.

Костя выронил бутылку, она с удивительным грохотом ударилась о кафельный пол, но не разбилась, а, шумно позвякивая, укатилась в комнату.

Мягко говоря, подавленное состояние не давало Косте сейчас испытать какие-либо эмоции. Поэтому он не ощутил ни возмущение касательно беспардонного появления постороннего человека в его квартире, ни даже неприязнь к нему за принадлежность к столь ненавистной с недавних пор нации. Костя лишь смог спросить: «Я что, забыл закрыть дверь?» Очевидно, перенесенные переживания не самым лучшим образом сказались на мыслительных способностях новоиспеченного наследника, так как вопрос он задал на русском языке. Британец озадаченно нахмурился: «Так мы в России?» Его взгляд прошелся по окружающей обстановке и остановился на вскрытой посылке.

– Да сколько же можно?! Такой шум в выходной день! – Из-за двери раздавались решительно приближающиеся шаги.

В этот момент выяснилось, что Костя действительно не закрыл дверь. В нее ворвалась Зоя Петровна – соседка, живущая этажом ниже. Иногда Косте казалось, что большую часть времени склочная пенсионерка проводит, прильнув ухом к его двери, и стоит ему недостаточно беззвучно передвинуть стул или, упаси боже, уронить что-то на пол, в его квартиру моментально врывался воинственный вопль, достойный по своей мощи боевого клича викинга былых времен, а вслед за воплем врывалась сама Зоя Петровна. Далее следовало идеально отрепетированное за то время, что Костя жил в этой квартире, представление с точно выверенными интонациями и безукоризненно заученными словами. Полторы минуты удивительно громких причитаний о том, что Костя не дает ей жить и измотал все ее нервы, четыре минуты перечислений всех лекарств, которые она вынуждена пить исключительно по его вине с подробным описанием, какие именно боли какое лекарство должно унимать, но не унимает, очевидно, тоже по вине Кости. Далее три минуты театрально отыгрываемых для несуществующего зрителя сожалений, что такого шумного соседа, мешающего жить всему дому, еще не выселили. И наконец, скромные полминуты угроз вызвать полицию и уход со сцены с оглушительным хлопаньем дверями.

Раньше полиции отводились добрые две с половиной минуты, и Зоя Петровна, действительно, с завидной регулярностью ее вызывала. Но год назад после очередного выезда в квартиру номер девять служители закона пообещали старушке в следующий раз подбросить ей героин и увезти к более шумным соседям. Больше она не решалась их вызывать и сократила соответствующую часть выступления до возможного минимума. Несмотря на регулярность повторений этого спектакля, Костя так и не сумел окончательно раскрыть свою роль в нем. С одной стороны, ему решительно запрещалось что-либо говорить и перемещаться в пространстве. То есть вести себя он был должен в точности как зритель. С другой стороны, находился он всё же на сцене, а после каждого представления у Кости оставалось стойкое чувство причастности и практически диалога. Вероятнее всего, он был реквизитом.

Очевидно, бутылка, и вправду наделавшая немало шума, не оставила Косте возможности избежать возмездия.

– Константин, уходя на пенсию, я надеялась на спокойную и тихую старость, – начала Зоя Петровна стандартное вступление.

Внезапно перед ней возник британец, которого она еще не успела заметить, и соседка осеклась.

– Искренне сожалею о причиненных вам неудобствах, единственным виновником которых явился я, но, надеюсь, столь благородная леди достаточно великодушна, чтобы принять мои извинения? – сказал гость на прекрасном русском, при этом он наклонился и, глядя в глаза Зое Петровне, вопросительно приподнял брови, подчеркивая, что этот вопрос не является риторическим, и на него придется ответить.

В воздухе повисла тишина. Поднятые британские брови не собирались опускаться, не оставляя пенсионерке ни малейшей возможности вернуться к нападению. Пауза начала затягиваться. Тогда правая бровь англичанина приподнялась еще на полтора миллиметра, что стало переломным моментом сражения.

– Эээ… да… – то ли ответила, то ли спросила соседка, совершенно выбитая из привычной колеи.

– Премного вам за это благодарен, а теперь, не сочтите за дерзость… – Он почтительно и крайне деликатно взял Зою Петровну под локоть и не спеша повел к выходу. – …но нас с Константином ждут дела, не терпящие отлагательств, так что, если мы ничем больше не можем быть вам полезны, разрешите выразить надежду, что в следующий раз мы встретимся с вами при более благоприятных обстоятельствах, и пожелать вам хорошего дня.

Последние слова британец произнес, уже проводив соседку за порог, после чего бережно отпустил ее руку и без какого-либо выражения на лице вернулся в квартиру номер девять, не забыв запереть за собой дверь. Совершенно сбитая с толку Зоя Петровна с полминуты стояла не шевелясь, после чего медленно вернулась к себе в квартиру, где до самого вечера сидела чрезвычайно тихо и много думала.

– Уверяю вас, – обратился британец к Константину, – мы гораздо быстрее найдем решение всех проблем, которые, простите мою бестактность, судя по вашему внешнему виду вас постигли, если вы позволите мне ознакомиться с данным документом.

Концом трости британец указал на прошитую стопу бумаги, состоящей по большей части из описей № 1 и № 2.

– Ммм? – Костя безнадежно упустил нить происходящих событий и предпочел даже не шевелиться, а просто следить за происходящим вокруг него, представляя, что всё это – сон.

– Будем считать, вы не возражаете.

Незнакомец взял бумаги в руки и с ловкостью, которой позавидовали бы многие опытные крупье, перелистал по одной странице весь талмуд за полминуты.

– Надо полагать, вы не обладаете указанной в письме суммой, подлежащей взысканию. – Это был уже не вопрос, а утверждение. – Что же, – продолжил британец, – досадно, что нам приходится знакомиться, когда вы и без того находитесь в состоянии значительного эмоционального перенапряжения, зато хуже вам уже стать не должно.

Он прислонил трость к стене, положил свой цилиндр на полку и присел на корточки перед Костей.

– Я – джинн, сэр, и уже… – Он одним плавным движением вытянул из кармана часы, описал ими в воздухе элегантную дугу и убрал обратно, успев взглянуть на циферблат. – …почти две минуты нахожусь на службе у вас.

Костя перевел отсутствующий взгляд на британца.

– Разве я не должен потереть лампу?

Вопрос был задан совершенно безразличным голосом, свидетельствующим о том, что речевой аппарат Кости работал со слишком большим опережением ошарашенного за сегодняшнее утро сознания. Костя сейчас воспринимал происходящее как фильм с видео, сильно отстающим от аудиодорожки. Минуты на три. До него только начало доходить, что на шум упавшей бутылки наверняка прибежит злобная соседка.

– Действительно, в качестве подтверждения заключения контракта на оказание услуг джинном согласно оферте, – гость говорил тоном родителя, который объясняет своему ребенку, почему же Танин мяч из одноименного произведения не утонет, – вы должны были потереть сосуд соответствующего джинна. Необязательно лампу. Например, в нашем случае – бутыль.

– Джинн из бутылки… – Костя посмотрел на бутылку, укатившуюся в комнату, улыбнулся одними губами, отчего его лицо приняло совсем уж туповатое выражение. – Бутылка джинна…

Тут его глаза расширились, он вернул взгляд на британца.

– Я вас чуть не выпил! – зловещим шепотом произнес Костя и хихикнул.

Джинн сочувственно наклонил голову:

– Понятно… Вы посидите, отдохните, придите в себя. – Британец успокоительно похлопал Костю по плечу. – А я пока приготовлю вам завтрак.