Читать книгу Тайна семейства Изморовых - Дмитрий Аверков - Страница 2

Остаток дня для Барбосина пролетел достаточно быстро. Он все-таки заставил себя потратить некоторое время на сбор ознакомительной информации о семействе Изморовых.

Те скудные сведения, что были в свободном доступе, ничего нового детективу не открыли, однако изрядно потешили его чувство собственной значительности.

Он, по сути, любитель, а не профессионал, сумел обскакать известных коллег-детективов!

Именно его выбрало столь богатейшее семейство города для решения деликатного вопроса!

И вскоре Барбосин станет запросто общаться с всякими Изморовыми – владельцами банков, торговых сетей, медицинских и спортивных центров, да и многого другого, что приносит «скромному» семейству стабильный и завидный доход.

Около двух часов Иван с восторгом и гордостью простоял на пьедестале собственной славы, воздвигнутом в мыслях, пока с сожалением не вспомнил, что его услуги Изморовым попадают под гриф «совершенно секретно».

Барбосин тяжело вздохнул и отправился раздавать «горящие» долги.

Неторопливо прогуливаясь по шумным городским улицам, он обошел только основных ростовщиков для расплаты, решил, что остальные – могут и подождать.

Разумеется, едва получив пухлый конверт, он, абсолютно позабыв про долговые расписки, первым делом бросился бы покорять барышню, которая недавно пробудила в нем неуемный огонь страсти.

Но она на несколько дней уехала из города.

Вот Барбосину и пришлось с неохотой вспомнить о финансовых обязательствах.

В этот свободный от дел вечер ему удалось найти лишь одно развлечение, но довольно странное – во время прогулки он останавливался у различных заведений, которыми владело семейство Изморовых, и подолгу разглядывал их так придирчиво и по-хозяйски, будто они скоро станут его собственностью…

***

Проснулся Барбосин непривычно рано, но в весьма приподнятом настроении. Конечно, он испытывал определенное беспокойство из-за новизны и масштаба предстоящего расследования, но уповая на свое исключительное чутье, отчего-то теперь надеялся, что справится с ним без проволочек, к тому же не особо утруждаясь, хотя прежде совсем так не считал.

«Да почти плевое дело! – думал он, пока еще его переполнял утренний позитивный настрой. – Если точно кто-то из родственников замешан, то он обязательно себя выдаст. Я почую!»

На встречу с достопочтенным семейством детектив надел лучший костюм и привел в порядок непослушную шевелюру. Вчера, после телефонного звонка Филиппа Игнатьевича, Барбосин бросился к нему со всех ног, ничуть не позаботившись о внешнем виде, чтобы скорее показаться заказчику на глаза, пока его не заменили другим детективом.

А теперь важно иметь лицо.

К особняку Иван Барбосин отправился загодя, следуя укоренившейся привычке или, вероятнее всего, из любопытства: посмотреть какова истинная численность Изморовых. Хотя бы примерно прикинуть.

Спрятался в кустах неподалеку и наблюдал, но, к его удивлению, массового автомобильного потока он так и не увидел. Лишь парочка дорогих машин въехала на частную территорию.

К назначенному времени детектив выбрался из засады и отправился в особняк, полагая, что встреча со всем семейством, по всей видимости, откладывается по пока неизвестным ему причинам.

По его мнению, это было и к лучшему.

Сначала стоит переговорить с Филиппом Игнатьевичем в спокойной обстановке, уточнить детали происшествия, а уже после пообщаться с теми, кто приехал. Присмотреться, принюхаться.

Столкнуться нос к носу сразу со всеми Изморовыми, ему было, честно говоря, страшно.

Охрана молча обыскала его и пропустила, в этот раз без сопровождения. Барбосин самодовольно предположил, что Филипп Игнатьевич внес его имя в список завсегдатаев дома.

Но стоило ему приблизиться к особняку, как от самодовольства и его утреннего позитивного настроя не осталось и следа.

У входа в здание собралось большое количество людей, видно, приехавших задолго.

Барбосину стало не по себе. Но он быстро успокоился: его нанял сам глава семейства, и теперь эти «сливки общества» вынуждены будут разговаривать с ним на равных, отвечать на его каверзные вопросы и оправдываться, как нашалившие дети.

А уж он постарается!

Барбосин натянул на лицо маску непроницаемого спокойствия и подошел к особняку.

Кого-то он узнавал по фотографиям в сети, кого-то видел впервые.

«Да сколько же их, этих Изморовых?!» – с испугом подумал он.

Как детектив ни пыжился, все-таки он довольно сильно растерялся, попав в самую гущу местной элиты, и больше всего ему хотелось не тщеславно раскланиваться с незамечающими его важными персонами, а сбежать отсюда и поскорее.

Но работа есть работа.

Он прошмыгнул в дом.

Внутри Изморовых было не меньше, чем снаружи.

С содроганием скользя взглядом по лицам толстосумов, источающих лишь пренебрежение и откровенное презрение, он понял, что если и есть среди них похититель, то он точно никак себя не проявит и не выдаст.

Тут и чутье Барбосина тоскливо заныло.

Детектив почувствовал себя нелепым и жалким сорняком в этой клумбе для изысканных и благородных цветов. Барбосин забился подальше в угол, и попытался до поры до времени стать невидимкой, чтобы хоть немного обвыкнуться в этой роскошной среде.

Однако его зоркий глаз ловил брезгливые взгляды и кивки в его сторону, а острый слух различал насмешливые реплики, брошенные в его адрес.

– Это та самая ищейка, которой свистнул батюшка?

– Вы в курсе, что у шавки, нанятой стариком, даже фамилия собачья…

– Дед совсем спятил, решил себе на старости лет пёсика завести…

Барбосин затаил неугасимую обиду.

Он никак не мог понять причину столь долгого ожидания, а спросить у кого-либо – не решался.

Вскоре причина выяснилась. По лестнице с верхнего этажа спустился солидный мужчина с печальными глазами и сообщил с грустью в голосе: «Отец скончался…»

Раздались ахи и вздохи, но в них не ощущалось искреннего сожаления, больше отдавало театральностью. Наверняка все ожидали именно такого финала, и большинство, похоже, с нетерпением. Поскольку многие поторопились покинуть особняк, после того как солидный мужчина сказал им, что оповестит всех о времени похорон.

Какой-то подросток подскочил и толкнул Барбосина, насмешливо бросив ему в лицо: «Вали отсюда живее туда, где ты там тявкаешь!»

Детектив не обратил на него никакого внимания, он находился в полном замешательстве. Что теперь делать? Работу он не выполнил, а приличную часть аванса потратил. А если потребуют вернуть деньги?

– Я так понимаю, это вас нанял Филипп Игнатьевич? – Голос вывел Барбосина из оцепенения, детектив поднял глаза.

Перед ним стоял тот солидный мужчина, который сообщил о смерти главы семейства.

– Я старший сын Филиппа Игнатьевича, – пояснил он. – Меня зовут Николай Филиппович. Вы понимаете, что ваше присутствие здесь неуместно?

Барбосин в смятении кивнул и съежился, тотчас в его воображении аванс в виде зловещего гигантского молота принялся беспощадно вколачивать его в землю.

– У отца случился сердечный приступ, – раздался голос издалека, возвращая детектива в реальность. – Он мне успел рассказать, почему нанял именно вас. После похорон сразу и приступите к расследованию. Коллекция должна попасть к своему законному владельцу, даже если теперь это и неактуально. Однако такова воля Филиппа Игнатьевича. Я вам окажу любую помощь. Теперь уходите, вам сообщат: когда и куда нужно будет приехать.

Надежда в Барбосине вспыхнула с новой силой. Он чуть ли не просиял от радости, но сумел кое-как сдержаться. Попрощался и спешно удалился.

Столько мыслей лезло в его голову и до того разнообразных, но основная была такой: заказчик собрал всё семейство, как и обещал, только обстоятельства изменились. Зато Барбосин увидел их всех!

Он прочувствовал их презрительное отношение к нему. Ощутил его сполна от самых ушей до кончика хвоста. И отныне, он как пес, лишившийся хозяина, вправе отказаться от принципа верности клиенту.

Теперь он может позволить себе нажиться на этих надменных и напыщенных гордецах.

Он непременно найдет похитителя (пусть тот хоть и просто решил насолить старику, но другие ведь его осудят) и вытребует с него за молчание кругленькую сумму, а потом обставит дело как надо и получит еще и заслуженное вознаграждение.

Такого шанса – вмиг обогатиться и без фамилии Скоробогатов – у него никогда больше не будет.

И уж он его не упустит!

***

Дома Иван плюхнулся на кровать и уставился в потолок.

В нем кипела и бурлила смесь радости и злости. Пусть он был частным детективом мелкого пошиба, но теперь ему подвернулось стоящее дельце, на котором он собирается хорошенько нажиться, учитывая и предполагаемый шантаж.

В шкуре шантажиста Ивану бывать еще не приходилось, но он верил, что справится и с такой ролью. Способностей у него навалом.

Барбосин в зависимости от ситуации умело прикидывался либо дураком, либо умником. Хотя ни тем, ни другим он не был.

Детектив считал себя в меру рассудительным и склонным к порядку, как в квартире, так и в своей голове. Не допускал он хаоса и самотека даже в делах амурных.

Кто-то гордится своей ловкостью рук, а Барбосин гордился своей «ловкостью мысли». Правда, зачастую безосновательно, поскольку считал мыслительный процесс крайне утомительным.

Он говорил себе самовлюбленно: «Всякий заурядный мозг ищет банальных развлечений, а отлично развитый – ищет пищу!» И время от времени подпитывал свой мозг специальными упражнениями, которые быстро ввергали его в глубокий сон.

Перед такими упражнениями Иван вешал на дверях табличку: «Не входить! Опасно для жизни! Работает мозг!»

Правда, никто эту табличку так ни разу и не увидел.

Однако он все-таки обладал неким ценным свойством, которое называл «Эффект скользящего сознания». А состоял этот «эффект» в том, что Барбосин довольно легко воспроизводил в памяти ранее увиденное в мельчайших подробностях. Из-за своих проблем с восприятием текущей картины реальности он многое упускал из вида, не мог сразу подметить важное, не мог сфокусироваться на деталях.

Но на его подкорке все визуальные картинки действительности оставались в полном объеме, и он их при необходимости извлекал.

С этой странностью Иван спокойно мирился: странности есть у каждого, а ему досталась самая подходящая.

И незыблемое правило детективов «главное – наблюдательность!» для него заключалось не в напряжении ума и зрения непосредственно на месте событий, а совершенно в другом – ему просто нужно было чаще вертеть головой по сторонам.

Чем больше он покрутит башкой, тем больше деталей зафиксируется на его мозговой кинопленке.

Вот и сейчас он погрузился в себя, стал исследовать тайные кладовые мозга и бродить по закоулкам сознания и подсознания…

Но в этот раз случилось совершенно непостижимое. К своему удивлению, Иван осознал, что его личная поисковая система дала катастрофический сбой. Его «внутренний глаз» никак не желал открываться, однако появилось четкое звуковое сопровождение тех событий, что накануне произошли в доме Филиппа Игнатьевича…

Морщась и корчась от неприязни, Барбосин пробивался сквозь звенящую и душераздирающую стену из насмешек и унизительных реплик в его адрес. Их оказалось намного больше, чем он уловил, будучи в особняке…

И вот! Вот оно!

Какие-то голоса тихо перешептываются и о коллекции, и о завещании!

Выходит, точно в краже замешан кто-то из Изморовых! Не ошибся старик! Теперь понять бы – кто это?!

Однако сколько ни напрягал Барбосин свой «Эффект скользящего сознания», он так и не сумел выковырять из памяти ни лиц похитителей, ни добиться четкости звука, улавливал лишь тихий едва разборчивый шепот…

Выскочив из омута подсознания, Иван не понимал: появился ли у него повод для радости?

Из добытой информации обнаружился только один новый факт. Злодей, присвоивший семейные реликвии, не один.

Пусть их двое. Но они могут быть кем угодно: мужем и женой, отцом и сыном – вариантов еще предостаточно…

А если эти похитители из разных ветвей семейства Изморовых?! Получается, это уже внутрисемейный заговор?..

А вдруг все Изморовы заодно?! Вдруг они все вместе выкрали у надоевшего им старика фамильные реликвии и тем самым умышленно свели его в могилу?!

Барбосин чуть не заплакал. Он только что утвердился в мысли, что истины в этом деле ему никогда не отыскать.

Изморовы – это не мелкие торгаши, которых детектив обслуживал раньше.

Изморовы – это исполинская глыба, которая наверняка очень скоро придавит Ивана насмерть…

Только через пару часов Барбосин с огромными усилиями вернул себе самообладание. Такого уровня трудностей он никогда не искал, и вот они нашли его сами. Едва теплящаяся надежда немного успокоила Ивана. Николай Филиппович вполне может передумать или попросту забудет о нем. У нового главы семейства обязанностей через край, так зачем ему еще и возиться с каким-то невзрачным детективишкой?

Да и коллекция уже, вероятнее всего, всплыла. Старика нет, незачем ее и прятать.

Поразмыслив, Барбосин все-таки решил вооружиться как можно лучше.

На всякий случай.

«Эффект скользящего сознания» теперь слабый помощник. Тут нужен крупный калибр.

Новое дело было и по сути своей – абсолютно новым для Барбосина, потому и требовало иного подхода, иного метода расследования.

Конечно, если ему неизбежно придется столкнуть с пугающим его вызовом судьбы.

Но Иван надеялся на лучшее…

***

Сообщение от Николая Филипповича ввергло детектива в шоковое состояние. Чуть оклемавшись, Иван попытался упорядочить скачущие мысли: «А если Изморовы просто хотят поиграть со мной? Кто знает, какие нынче забавы у этих толстосумов? Похоже, угроза очевидна! Нужно бежать из города!»

Когда Иван практически собрал необходимые вещи, он прислушался к своему чутью…

Оно почему-то предательски молчало.

В запасе оставалось свободных полчаса, которых хватило Барбосину, чтобы убедить себя: сбежать от Изморовых все равно не получится. Везде найдут. И ему остается лишь одно – отправляться на встречу с Николаем Филипповичем.

Новый глава семейства находился в отцовском особняке, куда Барбосина и пригласили.

Разволновавшийся детектив собрал последние силы в кулак и переступил порог дома.

– Поднимаетесь, – раздался голос откуда-то сверху. – Сразу пройдем в кабинет отца. Как там у вас говорят, на место преступления?

Барбосин вмиг успокоился и поднял глаза. Вверху на лестнице стоял Николай Филиппович. Он призывно взмахнул рукой.

Кабинет Филиппа Игнатьевича, на удивление, выглядел слишком пустым, словно вор вынес отсюда не только коллекцию. Массивный стол из дорогих пород дерева, два кресла, стеллаж с книгами и шкаф, упирающийся в потолок. Даже стены были совершенно голыми: ни картин, ни фотографий.

А еще в центре кабинета стоял невысокий стеклянный шкафчик.

– Коллекция находилась здесь. – Нынешний хозяин дома на него и указал. – Отец хотел, чтобы каждый член семьи мог в любое время увидеть ее. Как он выражался, напитаться духом предков. Правда, кабинет он никогда не оставлял открытым, если уходил. И домашним работникам вход сюда он строго запрещал. Порядок наводили только в его присутствии. Однако вскрыть дверь в кабинет – большого труда не составит. Или просто умыкнуть ключи у Филиппа Игнатьевича. Он в последнее время был крайне рассеянным, мог и не запереть кабинет или ключи оставить где-нибудь на видном месте. В общем, доступ к коллекции практически всегда был свободным, так что украсть ее мог кто угодно. Подозревайте и проверяйте всех, включая прислугу.

– Филипп Игнатьевич считал, что работников можно исключить, и эффект скользящего… – запнулся Барбосин.

– Какой эффект? – уточнил Николай Филиппович без всякого интереса.

– Ничего, это я так… – пробубнил детектив и осторожно спросил: – Прямо всех?

В глазах собеседника мелькнуло недопонимание, но через секунду он громко рассмеялся:

– Неужели вы желаете внести в список подозреваемых и меня? Если бы я был причастен, то сразу бы выставил вас вон!

– Так вы и выставили… – брякнул Барбосин и тут же смутился: – А! Ну, конечно…

Николай Филиппович внимательно посмотрел на детектива, прищуривая глаза.

С сомнением в голосе новый глава семейства продолжил:

– Не знаю, для чего отец хотел устроить вам встречу со всем семейством. Полагаю, это лишнее.

– Безусловно! – выпалил Барбосин. Очередную встречу со всеми Изморовыми сразу, да еще и в ближайшее время он бы уже, наверное, не пережил.

– Как и обещал, я помогу вам переговорить с каждым из семейства по отдельности, – качнул головой Николай Филиппович. – По всем вопросам обращайтесь.

– Вдруг коллекция уже куда-нибудь уплыла на сторону?

– Если бы Изморовы испытывали крайнюю нужду, они бы ни за что не продали реликвии. Я в этом убежден. Наше прошлое и будущее крепко связаны с этой коллекцией. Духовно, разумеется.

– А мальчик? Законный наследник…

– Это сложная тема. Пока вам в нее вникать не стоит. Если бы реликвии были у него, то я бы знал.

– А поиск завещания по-прежнему актуален? – спросил Барбосин. – Ваш отец успел составить новое?

– К сожалению, нет, – тяжело вздохнул Изморов. – В случае если коллекция и завещание разделены, вам придется отыскать и то и другое. Вознаграждение за вашу работу, естественно, увеличится. Кстати, сейчас в средствах не нуждаетесь?

– Нет-нет, что вы! – воскликнул Барбосин, испугавшись, что его проверяют на жадность и наглость. Попроси он еще денег, так и аванс обратно затребуют.

– Хорошо, – кивнул Николай Филиппович.

Он подошел к шкафу и вынул из него свернутый в трубку лист бумаги. На столе он его расправил и попросил Барбосина подойти ближе.

– Это генеалогическое древо Изморовых, точнее, его часть, – пояснил хозяин особняка. – Здесь все, кто сейчас жив. Сами изучите, чтобы имели представление о масштабе своего поручения. Но сильно не пугайтесь. Как я говорил, буду помогать вам в любом вопросе.

Он снова свернул лист и протянул его детективу:

– Ничего секретного тут, конечно, нет, но эта информация не для лишних глаз. Вас и рекомендовали как надежного человека.

– Так и есть! Не сомневайтесь! – вскрикнул Барбосин от волнения.

– Теперь можете плотно пообщаться с домашними работниками, – сказал Николай Филиппович, нахмурившись. – Я склонен полагать, что кражу совершил кто-то из них. Вынести коллекцию за территорию они не сумели бы, значит, прячут где-то здесь. Если ваши беседы ни к чему не приведут, то… я сам займусь этим вопросом.

– Насколько я понял, у вашего отца случился сердечный приступ? – поспешил показать свое рвение Барбосин. Окончание фразы Николая Филипповича его очень напрягло.

– Да, затем врачи констатировали естественную смерть, – подтвердил Изморов.

– У меня сложилось впечатление, что не всё так просто и естественно, – закусил губу детектив.

Он хотел рассказать о возбужденном состоянии старика при их первой встрече, намекая, что он как профессионал учитывает все известные ему обстоятельства, каждую замеченную деталь, и уже начинает выстраивать рабочие версии.

– Было именно так, как и было, – недовольно отрезал Николай Филиппович и резко взмахнул рукой. – Ступайте к прислуге и занимайтесь своим делом. Охрана приведет к вам каждого из домашних работников. Я распорядился заранее. Там, внизу, и располагайтесь.

Барбосин испугался зарождающегося гнева заказчика, быстро раскланялся и устремился прочь.

Детектив долго и дотошно опрашивал побелевших как мел горничных, заикающегося дворника и молчаливого садовника, беспрерывно моргающего водителя и, казалось, вмиг поседевших кухарок… кого-то еще и еще…

Впрочем, Барбосин только создавал видимость бурной детективной деятельности, поскольку знал наверняка, что злодей, а вернее, их не меньше двух – кто-то из Изморовых.

Результаты «Эффекта скользящего сознания» его еще никогда не обманывали.

Ну не мог же он быстро покинуть особняк. Дурак он, что ли, лишний раз подвергать себя риску. К тому же Николай Филиппович непонятно по какой причине был заметно разозлен…

И с каждым часом Барбосину почему-то все больше казалось, что Изморовы ему не просто о чем-то недоговаривают, а именно что-то от него усиленно скрывают.

И хитрый старик-покойник, и его напыщенный старший сын.

Но главное, это что-то до такой степени серьезное и важное, о чем Барбосину страшно и подумать…