Читать книгу Сад брошенных женщин. Стихи, верлибры - Дмитрий Близнюк - Страница 31

я читал до четырех пополудни, и вот – выхожу

в осенний навал, в напалм рыжих лапчатых бестий

и черных вычурных скелетонов.

собака длинная, изящная, как лань

проворно делает растяжку на мусорном баке,

а в небесах стая птиц синхронно раскачивает

широкие колокола из голубой эмали,

но – звук вырван как зуб, срезан, как скальп.

но – не удержать за поводки этот мир,

это море людское,

мир многообразный, остервенело рвущийся на волю.

и трамвай сходит с холма апостолом насекомых —

похожий ликом на красного муравья – и фары горят,

а правая фара горит ярче —

светящийся синяк под глазом.

девушка на остановке ждет маршрутку

и неприхотливо разучивает па из модного танца,

поскакивает с легким вызовом в черных лосинах,

чем и украшает обычный, набыченный день октября.

ржавый железный остов от летнего кафе

веселит нескладностью – остов подобен неправильно

собранному скелету плезиозавра.

прошлой ночью, оставив на твоем теле граффити

фломастерами – со страстью —

на зависть самой Нефертити, я иду сквозь тебя,

сквозь акварельное сияние слов.

уверен, ветрен, но настойчив.

иду сквозь осень, сквозь ржавый фарватер,

фаворит, несомненно, – даже если и темная лошадь.

мужики играют в футбол. выделяется грузный защитник

с взглядом и видом сосредоточенной свиньи.

кленовые листья пытаются втиснуться в ритм игры,

но листву не берут в команду.

скоро появятся первые заморозки, ледяная змея

выдохнет иней на сине-баклажанные травы,

а здесь чугунная урна отрыгивает увядшую розу

и смятый пакет из-под кефира.

душа парит над миром, едва касаясь крыши универмага.

эпоха безвкусная и эпатажная, как леди Гага,

примеряет платья из одноразовых вещей

контрацептивы, посуду, знакомства, манекены любви

«пока-пока»

с очарованием целующихся напомаженных вшей,

что радует – так это осень. и огненные доберманы

остроухо беснуются в парке,

и на густых гнутых волнах тумана

серфингистом по ночам в город въезжает,

словно вырезанный из сыра, лунный мальчик

в ярких плавках рекламы.

весь в неоновых дырах. и сквозь него ночь красиво

грызет гранитный сухарь проспекта,

грызет черные ребра города, и луна желтой мухой

дрожит в кружевах каменной паутины. осень.

огненные доберманы, заберите меня к маме,

пусть соберет мою голову с вечера в школу

и даст с собой яблоко, бутерброды,

расклешенную ложь октября.

это осень стучится в висках,

как красотка в фанерную дверь,

а с лица героя – кусками льда с бедра Антарктики —

откалывается время прошедшее,

сколотый мел.

время – никуда не вошедшее, ни в Красную книгу,

ни во Льва Толстого.

собрание сочинений Вселенной выйдет без нас.

в золотом тиснении осени. осень, твои листья —

неправильные, неподобранные люди, любительские

стихи, которые никто никогда не прочтет.

это осень идет по расхристанным дворам

ослепшей грузной ведьмой.

спотыкается. больно бьется локтем и матерится.

рассыпает из подола

на тропинки, площадки и парковочные места

желтые листья, собачью шерсть, пауков ветра,

карасей солнца.

и постаревший персей на синей скамье

куняет в затхлых лабиринтах кроссворда.