Читать книгу Отцы и дети. 2.0 - Дмитрий Данилов - Страница 9

Как дела? Сейчас немного успокоюсь и расскажу. Вот, вроде успокоилась. Рассказываю. Значит, так. Я пошла за подарком в «Путь к себе». Там я купила фигурку Будды из сандала. Сережа любит всякие такие цацки. У него дома уже целая коллекция: африканские маски, сеточка для ловли снов, кальян. Ну, я такая решила ему на день рождения подарить какую-нибудь такую штучку… Иду, типа, в гости, подхожу к переходу через Пресненский вал и чувствую – в ногу что-то тыкается, что-то холодное и мокрое. Смотрю вниз и вижу – собака. Знаешь, самая отвратительная порода. Тупая морда, розовый нос, крохотные глазки, как у свиньи. Маленькая, но очень опасная. Не знаю, как точно называется. То ли питбуль, то ли бультерьер. Короче, какой-то буль. Чудовище. И сука к тому же. У нее на белом таком гладком брюхе соски болтаются. Фу! Ну, я вся такая в шоке стою. И вижу, тетка идет. Как бы бомжиха, только не бомжиха еще. Или уже. Не понятно кто. Голос у нее хриплый, как у пьяницы. Блин! Она орет мне: «Девушка, держите собаку, она сейчас на проезжую часть выскочит. Девушка, схватите ее за ошейник». А сама этой суке кричит таким тонким ласковым голоском: «Джерри! Джерри! Ко мне! Ко мне!!» Я такая ей ору: «Я собак боюсь!» И тут тетка мне ответила. Знаешь, повторить трудно. Подожди, сейчас соберусь. Подожди, подожди… Все, вроде собралась. Она мне крикнула: «Ты – хуйня, а собака дорогая!» На всю улицу крикнула. Ох… Блин, я даже не обиделась. Это было что-то страшное. Потом эта полупьяница подошла, схватила Джерри за ошейник и опять тонким голоском: «Пойдем, пойдем, маленькая! Нам кусять пора». Прикинь, они ушли, а я осталась стоять. Потом заплакала. Типа, все кончено. Бобик сдох. Стою плачу как дура. А все мимо идут. Машины едут, а я реву. Блин, я реально испугалась. Побежала домой. Уже не до Сережи стало. Прибежала. Хорошо, что дома родителей не было. Посмотрела на себя в большое зеркало. Я как я. Все в порядке. Потом вижу: что-то все-таки не так. Не пойму. Ну, разделась полностью и снова у зеркала голая встала. Да все в порядке! Спиной повернулась, боком. Все нормально. Все на месте. Потом пригляделась… Блин! Знаешь, что я увидела? Я увидела то, чем меня назвала бомжиха. Понимаешь, вот стою, смотрю и вижу, как очень медленно, ну, очень медленно, я превращаюсь в хуйню… Извини за это слово. Я все поняла. Когда-нибудь я стану похожа на эту бомжиху. Ох, не могу… Каждый новый день – это шаг к ней, к хуйне. Короче, все вокруг – хэ. Ну, я посидела как дура, посидела, а потом поняла, что бог – тоже хуйня. Прикинь! И мне сразу как бы полегчало. Я все поняла сразу. Просто ничего нет, вот и все. То есть чего-то нет, а ничего как раз есть. Понимаешь? Блин, я не знаю, как это объяснить! С одной стороны, раньше было страшно, но не скучно, а с другой стороны, если знаешь, что жизнь – хуйня, не страшно, но скучно. И вдруг я решила, что надо делать. Во дворе на лавочке сидели как бы два безработных пьяницы и таджик с метлой. Почему таджик? Да он сидел в национальной оранжевой безрукавке. Я эту компанию из окошка увидела. Ну, я такая вниз побежала босиком, на улицу выскочила. Одним из алкашей оказался мой сосед – дядя Коля. А второй – парень незнакомый. Мятый какой-то. А у таджика все лицо в оспинах. Ну, я такая вся к ним подхожу и спрашиваю: «Мужчины, разве я – хуйня?» Халатик скинула – оп-ля! А потом голая прокрутилась вокруг себя, пританцовывая, как меня маленькую в хореографическом ансамбле «Березка» учили. У таджика тут же метла из рук выскочила, парень выкатил глаза и загудел, как сломанный холодильник, а дядя Коля привстал со скамейки и застыл, будто поднял огромную коробку с телевизором и в этот момент его прихватил приступ радикулита. А я обратно голышом в подъезд – шмыг! И быстро в квартиру. Подбежала к окну, смотрю, ничего не изменилось: дядя Коля все так же в раскоряку стоит, метла валяется, парень, парализованный, сидит. Вот так! Никакая я не хуйня! Ясно? И никогда ей не буду. Я всегда буду такая вся. И жить буду весело и бесстрашно. Ну вот, как бы все рассказала. А у тебя как дела?