Читать книгу Тайное общество - Дмитрий Дартт - Страница 5

Отойдя от часовой мастерской, я свернул с центральной улицы в ближайшую арку и направился к своему дому. Моя огромная тень некоторое время беззвучно ползла передо мной то и дело искривляясь, а когда я зашел в подъезд, она растворилась.

– Ну, и где ты шляешься? – строго спросила меня мама, как только я показался на пороге. – Ужин уже остыл!

– Ни чего страшного, съем холодный, – буркнул я в ответ из прихожей, переодевая обувь.

Похоже, тот факт, что семилетний ребенок до темноты был где-то на улице, мою маму беспокоил меньше, чем остывший ужин. И когда я зашел на кухню, она переключилась на другую тему.

– В субботу тетя Галя зовет нас в гости. Они приедут на выходные. «Пойдешь?» – не отрываясь от плиты, сообщила мама.

– Какая тётя Галя?.. – запнулся я, а потом вспомнив, просветленно произнес усаживаясь за стол: – А, тётя Галя! Ну, не знаю… И что мне там делать?

– Маша приедет. Она ведь тоже пошла в первый класс. Разве тебе не интересно узнать, как у нее в школе? Нет? Ну как сам знаешь…

После этих слов мама погладила меня по голове и вышла из кухни, показывая всем своим видом, что решение о том, идти или не идти в гости, я могу уже принимать самостоятельно.

Тётя Галя, до замужества Ерченко, а сейчас Новикова – это одноклассница и по совместительству лучшая подруга моей мамы. Мама как-то рассказывала, что с тётей Галей, подружилась не сразу. В школе, они особо не общались друг с другом, а иногда даже конфликтовали. Общие интересы у них нашлись, когда они вместе оказались в одной палате роддома. С Машей, то есть дочкой тети Гали, мы родились в один день. При этом она родилась на шесть часов раньше меня, что естественно, всегда было весомым аргументом, при разрешении наших споров.

– Я старше тебя на шесть часов и поэтому я главнее. Ты должен меня слушать. – на полном серьезе заявляла Маша, хоть и малейшего понятия не имела, что такое «шесть часов», когда, например, нужно было решить вопрос о том, кому собирать с пола игрушки. Ключевым словом тут было слово «старше». Но такое «выяснение отношений», было не частым. Ведь их семья жила в другом городе. Папа был военным. И в наши края они наведывались крайне редко и то, чтобы ненадолго навестить дедушку и бабушку. Мы общались, когда вместе с мамами захаживали друг другу в гости. Но это было только в детстве…

Я выронил вилку, и она со звоном стукнулась о тарелку.

Да, мы дружили только в самом раннем детстве. Хотя «дружили» да и не дружили вовсе, а были вынуждены делить компанию и то всего-то несколько раз. Даже Дни рождений, которые у нас в один день, никогда не отмечали вместе. Но несмотря на это, взрослые каждый раз нас сватали, называя женихом и невестой. А потом моей «невесты» не стало. Машка и вся её семья погибли в автокатастрофе. Об этом я случайно узнал из разговоров взрослых. В те времена о таких трагедиях не сообщали в газетах и журналах, а вся подобная информация транслировалась только по сарафанному радио. Детей же всячески старались оградить от дурных новостей.

В течении нескольких месяцев, где-то в городе я несколько раз встречал, совершенно убитых горем бабушку и дедушку. Но через год-два после трагедии не стало и их, а воспоминания о Машке и об ее семье постепенно выветрились из моей головы. Поэтому я не сразу сообразил, к какой тете Гале мама звала в гости.

В следующую ночь мне снилась моя жена. Не было бы ничего удивительного и примечательного в этом сне, если бы не одно «но». Моя взрослая жизнь напоминала о себе почти каждую ночь и за те несколько недель, что я провел в своем детстве, мне довелось неоднократно встречать в своих снах не только жену, но и коллег по работе с начальником и собаку с аквариумными рыбками. Но в этот раз жена явилась в моем сне, будучи в образе Маши. К этому времени, я уже не помнил Машкиного лица, и, естественно, не узнал бы ее при случайной встрече на улице. Но я был уверен, что у жены было именно ее лицо. При этом лицо было взрослым, без каких-либо детских черт. Во снах такие несоответствия всегда воспринимаются естественно и без каких-либо дополнительных условий. После того как я проснулся, сон быстро улетучился, и от него не осталось ничего, кроме воспоминания о том, что во сне мы с женой, находясь в каком-то огромном торгово-развлекательном центре, поднялись на второй этаж по эскалатору и зашли в бутик дорогих часов. Как только мы переступили порог бутика, все часы разом стали звонить, как один огромный механический будильник. От этого звона я проснулся.

****

Воспоминаний о тёть-Гале и Машке, за школьный период у меня не сохранилось. Поэтому я решил действовать не медленно, так как о времени и месте трагической аварии мне было известно ровным счетом ничего. Даже гадать-предполагать было не чего. А поход в гости мог быть отменен уже в эту субботу. Только вот как действовать, я не знал. До субботы оставалось два дня и за это время нужно было сделать так, чтобы тётя Галя сюда не приехала.

Можно было раздобыть их домашний телефон, позвонить и все рассказать. Но представив себя на месте тёти Гали после телефонного разговора со мной, я понял, что вариант с откровением не подходит. Да и вообще, я давно решил, что никто не должен даже каким-либо образом заметить тот факт, что я обладаю несоразмерными для первоклассника знаниями и жизненным опытом. Я старался не выделяться на фоне моих сверстников. И это мне удавалось с большим трудом.

Я решил поехать в их город и придумать, что-нибудь на месте. Других вариантов у меня не было, а сидеть и ждать сложа руки я не мог. Адрес я нашел быстро. Благо не было интернета с его соцсетями и мессенджерами. Люди, проживающие в разных городах, общались между собой при помощи почтовых отправлений. Звонили друг другу редко, так как междугородние звонки стоили не дешево, да и в праздничные дни из-за перегрузки линий, было трудно дозвониться. Открытку с адресом я нашел в одном из ящиков серванта, где помимо поздравительных открыток хранилась вся переписка нашей семьи. Письма в конвертах и телеграммы лежали стопками. Но открытки с адресом было недостаточно. Нужна была подробная карта города, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания и быстро найти нужный адрес. Семилетнего мальчика, спрашивающего у прохожих как пройти на ту или иную улицу, очень быстро определили бы в потеряшки и сдали куда следует.

Ближайшая, известная мне карта была у отца в машине. Поэтому вечером, при тусклой гаражной лампочке я зарисовал себе в блокнот нужный мне маршрут, а на следующий, день после уроков, я уже бодро шагал в направлении автостанции. «В крайнем случае устрою в их квартире пожар», – думал я, перескакивая лужи, то и дело попадавшиеся в переулках, после ночного осеннего ливня. О том, как я буду объяснять родителям свою поездку в другой город, я не думал. Да и нечего было придумывать. Поэтому с «линией защиты», я решил определиться по мере развития событий.

В кассе автостанции я взял два билета на ближайший рейс, соврав кассиру, что второй билет для мамы, которая отлучилась по срочному, неотложному делу. Благо моих денежных накоплений хватило на билеты, да еще и сдача осталась. Выйдя на улицу, я стал прохаживаться не далеко от посадочной площадки, обдумывая, при этом, свои дальнейшие действия. Когда до посадки в автобус оставалось минут десять, я решил посетить заведение, находившееся за зданием автостанции и отмеченное буквами: «М» и «Ж». В этом месте меня ждал неприятный сюрприз, точнее сказать два «сюрприза», в виде двух пацанов, которым на вид было десять-одиннадцать лет.

– Стоять! – одернул меня за плечо один из них, уже после того, как я прошел мимо. От этого я резко развернулся к ним лицом, едва удержав равновесие.

– Ты хто такий, сраку маешь? – ухмыляясь, спросил другой.

Задавая такой вопрос, ухмыляющийся задира, вероятнее всего хотел выяснить имею ли я покровителя среди старших подростков. Не знаю, как сейчас, но в те времена в среде старших несовершеннолетних хулиганов было модно покровительствовать кому-нибудь из младшего поколения. Это называлось: «Ставить сраку», и покровитель, объявивший такое, был обязан всегда и везде, драться за своего подопечного. В этой связи, «младшие хулиганы», перед тем как причинить кому-либо обиду, на всякий случай всегда старались выяснить есть ли покровитель у намечаемой жертвы. В противном случае обидчик мог сам нарваться на хорошую трёпку и подставить своего покровителя.

Естественно, за меня сраку никто не ставил, и сказать в ответ мне было не чего. Я приготовился к худшему и «худшее» не заставило себя долго ждать.

Когда тот, который одёрнул меня за плечо, протянул руку к карману моих брюк, явно намереваясь его ощупать, я признал ведение каких-либо переговоров пустой тратой времени и первым нанёс удар. Я ударил кулаком прямо в кончик носа хулигана. От удара он закрыл руками лицо, зажмурился и отступил от меня на шаг. Одной ногой хулиган наступил в лужу и брызги с плеском разлетелись в разные стороны. Второй хулиган хоть и не был готов к такому развороту событий, но все же не растерялся, и попытался пнуть меня ногой в живот. Я увернулся от удара его ноги, поймав лишь несколько грязных брызг от ботинка, и прежде, чем пуститься наутёк, ударил ногой в пах второго хулиган. Удар оказался удачным, и я попал точно в «яблоки». Такой вывод я сделал по тому, как он, скорчившись от боли, злобно зашипел: “ Ах ты ж сука, нэ хай тэбэ качка копныть! Шлях трафыть!». Теперь можно было бежать. И как только я развернулся к ним спиной, чтобы припустить бегом к месту посадки в автобус, где, скорее всего уже должны были собраться люди, я споткнулся и упал.

Падая, я успел поставить перед собой руки, что спасло моё лицо от погружения в лужу из грязной мутной жижи. Спасло лицо, но не уберегло от беды одежду. От живота до колен все покрылось липкой грязью. Впрочем, облепившая одежду жижа, представляла собой только половину беды, в которую я вляпался. Хуже было то, что я споткнулся о ногу товарища тех двоих «горе-хулиганов», который не понятно, откуда появился и сделал мне подножку. Скорее всего, он курил где-то за кустами, так как если бы он вышел из туалета, то был бы непременно мною замечен.

Я попытался подняться на ноги, но третий хулиган навалился на меня сзади, став одним коленом мне на спину. При этом обеими руками он схватил меня за уши и попытался макнуть лицом в грязную жижу. Мне пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы удержаться в упоре лежа и не упасть лицом в грязь. К счастью, долго сопротивляться мне не пришлось. Я почувствовал, как чья-то крепкая рука схватила меня за шиворот и одним ловким движением поставила на ноги. Мой «наездник», грозно насупившись, стоял напротив меня и нервно подергивал плечами, стараясь освободится от второй руки, держащей его за воротник. Два других хулигана, уже на приличном удалении от нас, убегали прочь от автостанции, сверкали пятками под насмешливое карканье ворон.

Нас, как бы это сказать правильно, разнял прохожий – мужчина средних слет с усами как у казака. После непродолжительных нотаций, мужчина нас отпустил и мой оппонент, высказав в мой адрес несколько нелепых угроз, удалился, горделивой походкой. Я некоторое время оставался на месте, пытаясь хоть как-то стряхнуть прилипшую к одежде грязь, и походу обдумывая свои дальнейшие действия. О какой-либо поездке и думать было нечего, потому что в таком виде я бы далеко не уехал. Да и мой автобус уже ушел, а денег на новый билет у меня не оставалось. Я поплелся домой, под все то же насмешливое карканье ворон. Огромная стая ворон оккупировала небольшую группу деревьев, расположенных за автостанцией. Вороны периодически, небольшими стайками срывались с деревьев и сделав несколько кругов вокруг автостанции, словно патрулируя ее территорию, усаживались на место. И откуда они только тут взялись?!

Настроение было препаршивым. Я упустил шанс на то, чтобы не дать злому року остановить жизнь моих знакомых и возможно тем самым как-то повлиять на свою судьбу. Может эта моя «заброска» в прошлое и была обусловлена тем шансом, который нужно было непременно использовать в целях спасения Маши и ее семьи. Другого объяснения этой ситуации, я в тот момент не имел. Оставалось дожить до субботы. Если Машка не приедет в эту субботу, то это будет означать только то, что случилось непоправимое. И об этом буду знать только я один, так как официальные известия о трагедии могут появиться, лишь, спустя несколько дней после случившегося. До этого времени все, кроме меня, будут жить спокойно, не ведая о трагедии.

Много раз, размышляя о том, что можно было бы сделать еще такого «полезного», находясь в моем положении и обладая тем огромным багажом знаний о будущем, я естественно не раз и не два, затрагивал глобальные вопросы. Спасти Джона Леннона я уже не мог, так как он был убит до моего появления в прошлом. Да, Леннон умер, но Цой жив. Катастрофа на Чернобыльской АЭС и унесшее множество жизней землетрясение в Армении, были еще впереди. Теоретически можно было принять превентивные меры по предотвращению или хотя бы уменьшению тех ужасных последствий. А спасти Цоя – это вообще, как два пальца об асфальт. Я даже успел себе представить, как заявлюсь в «Камчатку» и скажу, почерневшему от сажи Цою: «Витя, когда в 90-м наступит август, в Прибалтику ни ногой, а „Москвич“ лучше продай!».

Каждый раз, мысленно подводя итог своим рассуждениям, я давал себе обещание того, что я обязательно сделаю все возможное и невозможное, если такой шанс мне представится. А пока…. А пока ждем субботу.