Читать книгу Мэрри и Вилли - Дмитрий Гринберг - Страница 5

Знаете, как-то всё слишком грустно, если с тобой нет рядом того, к кому ты привык. Наверно, слишком привязываюсь к некоторым вещам. Ну, например, я как-то привык к одним носкам, и когда они износились и порвались, я два дня чуть ли не в трауре ходил. Таких уже негде было достать, и я понял: в один момент мы все когда-то потеряем что-то очень важное, и ничего уже тут не поделаешь.

Сегодня весь день отец был не такой, как всегда. Знаете, тихий, что ли, был. Мне тяжело было на него смотреть, а как ему помочь? Никак. Он предложил сегодня поужинать в ресторане, чтобы нам как-то отвлечься. А ещё – заглянуть в парк аттракционов. Давно же я там не бывал. А я люблю стрелять из ружья. Я обычно выигрываю всякие безделушки. Ну, знаете, у меня зрение хорошее. Наверно, мне вообще в армии надо бы служить. Снайпером каким-нибудь. Но это не очень хорошая идея, потому что, как никак а там убивают людей. А я из тех про кого говорят: он и мухи не обидит.

Отец в этот вечер надел свои любимые вещи. Он их только по праздникам надевал, или на какие-то важные мероприятия. Видимо, сегодня был важный для него день. Мама тоже была очень красивой. Она надела такое тёмно-синее платье в горошек, и сделала укладку. Они были красивой парой. Совсем, как в фильмах. Я надел брюки, футболку и туфли, вымыл голову, и аккуратно уложил волосы набок. Они были светлыми и прилизанными. Так сегодня мне хотелось выглядеть. Должно быть, я хорошо буду смотреться с винтовкой в руках, пусть и не настоящей. Зато я выиграю одну из этих глупых игрушек, и подарю маме. В эти секунды отец почувствует гордость за меня. Наверняка, он подумает, что я пойду служить в пехоту, или ещё куда. Нет, это, наверно, здорово. Просто я не вижу смысла этим заниматься. Так ведь и ногу недолго потерять, или руку. Хотя, даже не в этом дело. Просто я думаю, у меня другое призвание. Не знаю, какое, но точно не стрельба по людям.

Мы вышли довольно поздно. Мама долго собиралась, эти женщины всегда долго собираются, хоть шли бы к Папе Римскому, всё равно бы опаздали. Отец уже ждал нас в машине, когда мы вышли. Но я тоже задержался. Страшно есть захотелось прямо перед выходом. А поскольку я знал, что ещё добрый час мне не светит никакого перекуса, я решил быстренько забежать на кухню. Так что, мы вышли вместе с мамой. Отец, как я уже сказал, ждал нас в машине. Он сидел в белой рубашке и фланелевом костюме. Он закинул руку на соседнее сиденье, и выглядывал нас в окно. Когда мы показались, он завёл мотор, я запрыгнул на заднее сиденье, мама села рядом с отцом, он посмотрел на неё и сказал, что она просто потрясающа. Мама улыбнулась, она обернулась ко мне, и я тоже улыбнулся, и мы поехали.

В этот день был приятный тёплый вечер, отец открыл окно и высунул руку наружу. Он вёл машину только правой рукой, а левой что-то настукивал по наружной её части. Мы поехали в парк аттракционов под названием «Крэйзи Дэйзи», когда отец припарковался, мы все вышли из машины, и я услышал эту музыку. Ну, знаете, ту, что всегда встречается в таких местах, как это. Без неё трудно себе и представить все эти карусели. Повсюду разлетался запах попкорна и жареного арахиса, и эти чёртовы ароматы здорово раздражали мой желудок. Людей здесь было, как в муравейнике. Всё время входили и выходили. У многих в руках была сладкая вата, и они ходили с ней, как с воздушными шарами.

Ещё дети держали в руках то маленьких мишек, то воздушные шары, то обезьянок. Были и те, что пили содовую, после того, как набегались, или просто, чтоб жизнь стала ещё слаще. Где-то вдалеке, посередине этой суеты и толкотни, стояло чёртово колесо. Всё в красочных мигающих лампочках, будто его обсели миллион больших светлячков. Оно грозно нависало над всеми прохожими, как гигантский монстр. Пожалуй, оно и было настоящим хозияном всей этой мишуры. К нему собралась целая очередь зевак, которым не терпелось увидеть город с высоты птичьего полёта. Но сегодня у меня было другое желание, сегодня я больше ждал, когда возьму чёрную винтовку, и собью все эти дурацкие мишени. Захотелось мне пострелять по ним. Внезапно так захотелось.

Мама стала высматривать золотых рыбок. Она решила их выиграть, или купить, ну, чтобы подарить их своей племяннице Джоди на день рождения. Отец купил нам по мороженому, и мне ещё больше захотелось содовой. Контраст между чёрным небом и карнавальным праздником внизу как-то особо радовал. Мне нравилось, что сейчас со мной именно родители, а не какой-нибудь приятель по школе, или ещё кто. Иногда я поглядывал вверх, на чёртово колесо, откуда то и дело доносились крики, перепугавшихся высоты, дитишек. Забавно было смотреть на них. И тут я услышал:

– Эй, пацан! – услышал я голос какого-то джентльмена, и почему-то сразу подумал, что это меня. – Эй, пацан! – услышал я ещё раз, и стал высматривать, кто это там хочет меня дозваться.

Это оказался один из тех типов, которые вечно стоят возле своих палаток, где находится старый тир.

– Эй, мистер, – обратился он к моему отцу. – Не хотите проверить свою меткость прямо сейчас? Если попадёте во все десять мишеней – эта огромная горилла ваша!

Мы остановились. Отец посмотрел на меня, затем повернулся к этому типу, и сказал:

– Сейчас проверим.

Он дал ему денег, этот белый гангстер насыпал мне все десять пулек. Я зарядил ружьё, и стал хорошенько целиться. Я знал, что главное не дёрнуться, когда буду спускать этот… как его? В общем, я был холоден, как лёд, выбирал цель, нажимал на курок, и выбирал следующую. Будто всю жизнь только этим и занимался.

Мне удалось сбить две утки, свечу, три банки и четыре машинки. Я ни разу не промахнулся, мне приятно было чувствовать, как на меня смотрят круглыми глазами. Этот мистер так удивился, буркнул что-то себе под нос, а затем он сделал какое-то движение головой, какое-то нервное движение, и обратился к моему отцу:

– А он здорово стреляет, этот ваш пацан. Надеюсь, он пойдёт в армию? Да, сэр?

– Будет видно, – ответил холодно мой отец. – Можно наш выигрыш?

– Да, пожалуйста, сэр, – он протянул мне эту дурацкую горилу, которую я тут же вручил маме.

– Ма, – сказал я. – Это тебе.

– Приходите ещё, нам нужны такие меткие стрелки, как ваш сын! – продолжал говорить нам вслед этот тип, но мы его не слушали, – мама удивилась, когда я протянул ей гориллу. Наверно, думала, что я приберегу её для какой-нибудь девчонки.

– Ой, Вилли, – сказала лна, – спасибо! Она такая большая! Но, может не стоит? Ты, наверно, хотел подарить её какой-нибудь девочке? А, Вилли?

У мамы действительно глаза загорелись, значит ей мой подарок понравился.

Отец тут же похлопал меня по плечу. На его лице появилась довольная улыбка. Ничуть не хуже, если бы он сам её выиграл, эту чёртову гориллу.

Но, кажется, со всем этим делом я помешал маме найти золотую рыбку, и она теперь совсем забыла про неё. Ну и пусть. Главное, я сегодня не разочаровал своих родителей.

Мы медленно пробирались вглубь, в самую чащу. Туда, где начиналась очередь к самому главному развлечению в этой ночной чертовщине – к чёртовому колесу!

Теперь у нас в руках был попкорн. Я нёс сразу два пакетика, потому что мама всё ещё шла в обнимку с этой огромной гориллой. Мы встали в очередь, и только когда мы приблизились к синей кассе с большими жёлтыми буквами, я понял, где мы стояли всё это время. Я даже растерялся. Не знал, что сказать – хочу, не хочу я на это колесо. Но в последний момент я отказался. Сказал, что там меня начнёт мутить. Там, наверху. А я хочу попасть в ресторан в человеческом виде. Это послужило убедительным доводом, и отец купил два билета. Я с гориллой остался ждать внизу.

Я сел на скамейку, и посадил лохматого рядом. Через минуту я не и заметил, как стал уплетать попкорн, который держал в левой руке в бумажном пакетике. Я ел попкорн, и подглядывал на родителей, которые были чёрт знает, где. Я даже и не видел их толком, просто знал в какой они кабинке.

Должно быть, это чертовски романтично, вот так, спустя много лет, вновь оказаться в таком месте, как эта тесная кабинка. Молодые там обычно целуются. Целовались ли там мои родители я даже и не хотел знать, просто мне было приятно, что спустя столько лет они всё ещё вместе и любят друг друга. Хотя многие пары в их возрасте ведут себя, как кошка с собакой. Да, это ужасно, когда в преклонном возрасте и так друг друга ненавидят. А ведь у этих людей всё уже прошло, и ничего нового создать они не смогут. Нет, такая жизнь не по мне. Не хотел бы я грызться с той, кому когда-то цветы дарил, понимаете?

Колесо сделало круг и остановилось. Они вышли из этой, почти сияющей кабинки и направились в мою сторону. Они шли медленно. Мама взяла папу под руку, и пока они шли, она так трогательно смотрела вниз и улыбалась. Они остановились футах в восьми от меня.

– Ну что, как ты, сынок?

– Нормально, пап. – он стоял ровно, точно, как в армии. Вообще он служил раньше, если я вам ещё не говорил об этом. – Там всё ещё красиво наверху? – я спросил так, для пущей важности. Я, как дурак сидел, обняв эту чёртову гориллу. А ещё я всё время думал о еде.

– Да, сынок. Там красиво. Хочешь прокатиться? – ответила мама.

– Нет, спасибо, мам. Я просто так спросил. Вдруг теперь не красиво. Но я рад, если ничего не изменилось.

Кажется, они и забыли, что я вообще здесь когда-то был.

– Вилли, ты соучайно не проголодался? – забеспокоилась мама. Она вечно думает, что я голоден.

– Может, ты голоден?

– Нет, мам. Всё отлично. Но если вам не терпится в ресторан, я не стал бы вас задерживать, если честно.

Но на самом деле я действительно очень проголодался. Я съел бы даже камни, если их хорошенько растолочь. Но я решил, что ужин в ресторане будет куда полезнее. Надо же делать что-то полезное, мне так кажется!

– Пап, так мы едем?

Он посмотрел на меня так, словно всё понял, и говорит:

– Похоже, все мы проголодались. Не вижу смысла тянуть с рестораном… Идём к машине.

Я очень надеялся, что он это скажет. Да, мой старик всё же иногда угадывает, чего от него хотят люди. В общем, через десять минут мы уже сидели в машине, и ехали в какой-то там ресторан, где они когда-то познакомились. Или что-то в этом роде. Не помню. Кажется, это была одна из тех романтических историй, которые вечно показывают по телевизору. По крайней мере так мне рассказывали Витни и Джош.

Вы, наверное, спросите, что же было там, в ресторане? Да ничего там не было. Уютное местечко. Но я понял, что это больше для взрослых. А ещё я стал страшно скучать по Мэрри. Насмотрелся на родителей, и стал скучать. Хотя, я и без того о ней думал. Но в ресторане совсем грустно стало. Если бы она была где-то поблизости, я бы выбежал к ней, и бежать обратно точно бы не стал. Или, хоть бы у себя дома, и туда бы удрал.

Это был вечер пятницы, и отец сказал, что субботним утром мы выезжаем, чтобы навестить бабушку. Я почему-то до последнего надеялся, что пронесёт. Как представлю всё, что должно произойти… Нет, всё-таки жаль, что у меня нет никакого выбора.

Утром мне пришлось встать рано, наверно, в пять утра. Днём ранее мама собрала наши вещи, да и отец что-то приготовил. А я – когда мы приехали из ресторана. Много брать не стал, не сильно хотелось возиться с вещами.

Мы вообще должны были ехать автобусом. Я люблю длинные путешествия. Особенно, если сижу возле окна. Только эта мысль меня и утешала. Мне родители сказали, что я возле окна буду сидеть. Такие билеты достались, что мы будем в разных частях находиться. Только бы со скуки не помереть. Хотя, это хорошо было бы. Нет, наверно, лучше бы я испытал этот… эффект Стендаля, кажется, и от него помер. Да где там. Придётся брать с собой книгу, хоть я и ненавижу читать. Ещё ни одна книга мне не попалась, чтобы я смог от начала до конца её прочесть. Ну, разве что «Прощай, оружие!», и то, когда пытался второй раз перечесть, уже не смог. Не знаю, как это делают те ребята в очках, что вечно читают и зубрят. Загадка! Я не сильный отличник. Не думаю, что у меня выйдет стать богачём. Да я и не хотел бы им становиться. Мне кажется, это всё фальшивка. Может, богачам этим и нравится, а как по мне, так уж лучше жить в бочке у моря. Слышал я какую-то историю, где тип один вместо того, чтобы жить дома, выбрал себе бочку. Он там счастлив был до чёртиков. Я бы тоже жил в бочке у моря. Неплохо ему там было. Нет, он точно не дурак.

Помню, однажды мой приятель, (не буду называть его имя, ведь вы можете его знать), так вот, однажды он рассказал мне, что был на похоронах. Кстати, это друга его хоронили. Я, правда, его не знал. И тем лучше. Так вот, а ведь молодого парнишку! Ни какого-нибудь там старика, вот, что обидно. Даже пожить не успел! Так этот Уильям рассказывал, что целый месяц покойник ему снился. Всё ему снилось, как он подходит к гробу, а там тот лежит, приятель его. Совсем, как живой. Только бледный слишком, и глаза закрыты, и не шевелятся совсем. Это его больше всего напугало, что не шевелятся они. И грудь такая спокойная, словно ему воздух и не нужен вовсе. В костюме лежал, ухоженный такой. Хотя в жизни он таким совсем не был. Это тоже было как-то странно, говорит. Все к нему подходят, говорят что-то, а тот совсем не замечает. К счастью я ничего подобного не видел, зато, как мне кажется, что-то подобное будет с бабушкой. Не хочется мне начинать эту печальную традицию. Совсем нет желания видеть неподвижные глаза. Я вообще чокнусь, наверно. Я боюсь смерти. Не знаю отчего это у меня, но я её жутко боюсь.

В общем, ладно, буду рассказывать дальше: отправились мы, значит, в восемь утра. Утром казалось, что времени полно, а только завтракать стали, ну, там ещё зубы чистить, так всё время и прошло, к счастью, мы всё равно успели. Минут за двадцать пришли до отправления автобуса. Разобравшись с багажом, мы стали занимать свои места в этом скрипучем салоне, чёрт бы его побрал. Но что замечательно, так это то, что как родители обещали, так мне и досталось место возле окна. Они в свою очередь сели чуть подальше, впереди. Автобус был просто битком набит людьми. И куда только они все вздумали сегодня ехать? Я всегда думал, что в выходной все по домам сидят, или спят до обеда, а, н-нет! Всё едут куда-то, всё спешат! В общем, сидел я в самой заднице этого автобуса. Простите, уж ничего другого для определения этого положения дел придумать не могу. Слава Богу, я хоть книгу не забыл с собой взять. Без неё в дороге мне было бы худо. А дорога должна была занять часов семь, а то и все восемь. Не помню я. Но в автобусе было душно, как в аду. Людей было много. Погода в тот день стояла жаркая. Самая жаркая, должно быть, за всё лето. Да и с соседом мне не очень-то повезло. Слева от меня сел мужчина: лет за пятьдесят, и весом, наверно, как слон. Страшно потел всю дорогу, будто ему платили. А ещё: он, должно быть, каждую секунду, вытирался своим мокрым носовым платком. Уж я-то уверен, на нём все мухи штата гнездились бы, если бы этот тип не делал своих удручающих процедур… А ещё этот негодяй похрюкивал, когда дышал, – до того он был толстый, представляете? Жаль, что у меня не было чем заткнуть уши, так бы я их заткнул, чтобы его только не слышать. Кажется, он хотел, чтобы я ему своё место уступил. Ага. Видать тоже у окна любил посидеть. Сказать, он мне ничего не сказал, только взгляды свои свирепые то и дело метал. Посмотрит бывало на меня так внезапно… Нет, всё же он мне осточертел до чёртиков. А ещё он меня своей мокрой рукой всё время задевал. Всю дорогу. Из-за этого и моя становилась мокрой. Вечно мне приходилось об сиденье её вытирать. Но я делал это демонстративно, так, чтобы ему неповадно было. Пристыдить хотел. Да где там! Таких пристыдишь разве? Нет, не могу я больше о нём думать, слишком он мерзкий этот тип. Вот так я и принялся читать книжку. Взял я Теодора. Ну, Драйзера этого. Не подумав, взял. Просто это первая книжка, которая попалась мне в отцовской библиотеке, когда мы собирались выходить. Книжка, конечно, так себе. Я себя в этот день больше развлекал тем, что смотрел в окна. Да, ещё на меня иногда поглядывали родители, дабы убедиться на месте ли я. Это было моим самым большим утешением за всю поездку. Я очень ждал их взгляда, серьёзно. И очень был рад, когда сообразил, что сосед мой не пытается завести какую-нибудь там беседу, уж не знаю, что бы я тогда делал, из окна лез, что ли? Нет, я бы точно тогда удрал. Мне казалось, я удеру с этого автобуса, если ещё хоть одна капля его поганого пота на меня попадёт…