Читать книгу Волею богов - Дмитрий Иванов - Страница 9

Истаккальцин шёл с остальными жрецами в хвосте длинной колонны, по улицам Ойаменауака. Огромная масса людей покидает дома, бросая близких, работу, ценности, отказываясь от претворения в жизнь заветных целей. Сколько их? Должно быть, больше тысячи человек. Представители девяти великих семейств оставляют столицу. Если изгнанникам удастся обосноваться на новом месте, они положат начало новым династиям, на которых будет построено молодое государство: роды Уэмака, Косицтекатля, Истаккальцина, Коскацина, Мичинтекутли, Омишомачиотля, Ичкакуаитля, Кокольтекуи, Чикаутлатонака. С ними все представители их кланов – жёны, дети, родственники, друзья, слуги, воины, зависимые крестьяне, рабы, ремесленники. Уэмак приказал, чтобы никто не ехал на носилках, ни титулы, ни родословные во внимание не принимались. Каждому надлежало идти пешком, ведь все руки должны быть заняты поклажей. Исключение делалось лишь для воинов, отправленных в разведку, малолетних детей и дряхлых стариков. И сам Господин Белого Чертога тащит нелёгкий груз, внося вклад в общее дело. Теперь на нём не богатые одеяния, а длинный дорожный плащ, не пышный головной убор из драгоценных перьев, а простая налобная повязка, сандалии не украшены ни золотом, ни перламутром. Но первосвященнику не впервой преодолевать большие расстояния с тяжёлой ношей. Любому молодому жертвователю, воспитывавшемуся в кальмекаке, из какой бы знатной семьи он ни происходил, вменялось в обязанности приносить в храм дрова, хворост, мясистые листья агавы и снопы тростника. А после обучения верховный жрец часто уединялся в удалённых святилищах, доставляя туда новые курильницы и изваяния богов.

Уэмак высылает вперёд разведчиков и следопытов. Что ж, Истаккальцин тоже будет вести разведку, но совсем другого рода. Лишённый связи с великими, бывший первосвященник намеревался собрать сведенья о духах и богах, находящихся в Атекуаутлане, о тех, кого почитают жители затопленных земель. Возможно, изгнанникам удастся присоединиться к какому-либо местному культу и через него вновь обрести связь с высшими силами. К сожалению, жрецу почти ничего не было известно о верованиях и объектах поклонения тех народов, которых ойамеки и их соседи пренебрежительно называли тоуэйо. Обычно сообщалось, будто дикари почитали многочисленных духов природы, которые помогали им выживать в суровых условиях затопленного леса. В то же время комильтеки сообщали об остатках древних сооружений на пути следования караванов, быть может, исчезнувший народ поклонялся неизвестным ныне богам. А кроме того, сама история Атекуаутлана позволяла задуматься об особой связи данного места с великими духами.

Рассказывали, как когда-то давно богиня Тласольтеотль[35] прибиралась на Луне. Обнаружив, что она использовала слишком много воды, пожирательница грязи вылила всю её на землю. Там, куда попала лунная влага, и появился Атекуаутлан. Вот откуда в затопленном лесу оказалось так много странных обитателей. Гигантские панцирные щуки[36], которых жители близлежащих деревень называли «кецпальмичин», смертельно опасные крокодилы, готовые утащить под воду человека, хищные водные черепахи, способные в мгновение ока откусить палец или даже руку, рыбоядные орлы и совы, а также множество больших и малых водных птиц, жёлтые кувшинки, занимавшие круглыми плавучими листьями открытые участки, длинные лианы, выдерживающие вес взрослого мужчины, и даже растения, питающиеся насекомыми – все эти создания, не встречающиеся на родном плоскогорье, издавна приводили ойамеков в благоговейный трепет. Но самое главное – сам лес – многовековые болотные кипарисы[37], растущие прямо в озере. Их ветви густо покрыты мхом пачтли[38], который свешивается вниз длинными густыми гирляндами из ажурного живого кружева. Истаккальцин видел подобные деревья у реки, протекающей вдоль восточных окраин Ойаменауака. Но они явно уступали в размерах гигантам, о которых рассказывали путешественники, а к тому же здесь их росло всего ничего, так как большая часть пойменных земель использовалась для земледелия.

Но уж если обитатели Атекуаутлана родом с Луны оказались столь впечатляющими созданиями, то, возможно, и существа из мира невидимого здесь не менее удивительны и разнообразны. Бывший первосвященник считал именно так. Последнее время Истаккальцина не отпускало смутное предчувствие какой-то удивительной встречи, которая должна произойти в дебрях затопленного леса. Но вот как начать общение с божествами и духами неизведанной земли, он, увы, не знал. Однако жрец полагал, если они того пожелают, высшие силы сами дадут о себе знать.

Такие раздумья занимали молодого священника на пыльной сельской дороге. Путники давно покинули городскую черту и теперь шли между полей. По сторонам вставали то высокие побеги маиса, то разлапистые розетки агавы, то насаждения тыкв и бобов. Одетые в плащи из грубых волокон босоногие крестьяне, отрывались от работы и молча смотрели на вереницу изгнанников. Они определённо знали или догадывались, кто перед ними. Что думали эти люди? Какие чувства они испытывали к заговорщикам? Господин Белого Чертога всё хотел поймать взгляд хотя бы одного из земледельцев, увидеть их глаза. Но заметив интерес знатного господина, сельские труженики неизменно отворачивались, ведь не престало простым общинникам пялиться на горделивого аристократа. Хоть те высокородные особы и считались теперь вне закона, всё же по краям колонны шло несколько вооружённых воинов, способных в случае чего одним ударом снести голову не в меру любопытному зеваке.

Несауальтеколотль шагал рядом с Истаккальцином, и бывший первосвященник догадывался почему. За несколько лет служения мальчик так и не нашёл ни друзей, ни приятелей среди жрецов Тескатлипоки. Юноша предпочитал книги человеческому общению и большую часть времени проводил или в молитве и медитации, или за чтением кодексов. Остальные жертвователи чурались странного паренька и предпочитали давать поручения другим неофитам. С Несауальтеколотлем разговаривал почти исключительно Истаккальцин. Именно он видел незаурядные способности Голодной Совы. Вот отчего, внезапно оказавшись среди такого количества незнакомых людей, мальчик решил идти возле единственного человека, которого хоть как-то знал. «А держится-то молодцом», – не без гордости заметил первосвященник. Худенький паренёк не стонал, не отставал и не останавливался, а шёл наравне со взрослыми мужчинами, неся не только свои вещи, но и бесценные кодексы в тяжёлых деревянных обложках. Господин Белого Чертога хотел как-то подбодрить юношу и не придумал ничего лучше, как потрепать его по голове. Несауальтеколотль резко отшатнулся и взглянул на наставника большими удивлёнными глазами, словно испуганный совёнок. Истаккальцин мягко улыбнулся в ответ. Юный жрец промолчал и продолжил шагать по ровной грунтовой дороге.

Вечером решили заночевать на оставленном под паром поле. Уэмак мог бы остановиться в деревне, но решил не навлекать беду на ни в чём не повинных крестьян. Ведь узнав, что кто-то принял у себя заговорщиков, Кецалькойотль вполне мог выслать в селение карательный отряд, который бы перебил всех жителей, не щадя ни женщин, ни детей.

Смеркалось быстро. Золотые лучи вечернего солнца сменились сначала багровым закатом, а затем и сгущающимся мраком. Потянуло холодом. Летучие мыши выбрались из ночных убежищ и теперь проносились туда-сюда, хлопая перепончатыми крыльями. Путники начали обустраивать лагерь, разводить костры и ставить палатки. К концу перехода все очень устали. Носильщики с облегчением стаскивали тяжёлые грузы с натруженных плеч, женщины осматривали стёртые ноги, родители успокаивали плачущих детей. Косицтекатль расставлял караульных. Воины с щитами и копьями собрались вокруг него, выслушивая приказания. Внезапной атаки никто не ожидал. Гораздо важнее сейчас не дать сбежать рабам, которые несли основную часть поклажи.

Подошедший слуга объявил Истаккальцину, что вождь вызывает его в свой шатёр и ему следует отдать место в своей палатке кому-нибудь другому. Недолго думая, бывший первосвященник отправил туда Несауальтеколотля и одного старого жреца, которого особенно утомил дневной переход. Остальным придётся спать под открытым небом, в лучшем случае постелив на землю циновку или завернувшись в плащ. Отдав последние распоряжения, жертвователь отправился к царевичу.

Внутри палатки было тепло, пахло едой, а шум лагеря стал уже не докучал. В центре шатра тускло горела трёхногая керамическая жаровня. На циновках сидели Уэмак и Косицтекатль. Парни сняли плащи, красноватые отблески пламени играли на мускулистых телах. Истаккальцин приветствовал друзей и занял место напротив. Сын почившего правителя протянул ему поднос с завёрнутым в кукурузные лепёшки мясом индейки, обжаренным с перцем чили и бобами. Мужчины ели, делясь впечатлениями прошедшего дня. В целом всё прошло хорошо, они преодолели столько пути, сколько запланировали и завтра вступят под своды затопленного леса. Вскоре командир воинов-ягуаров ушёл проверить караульных. Бывший самозванец остался наедине с первосвященником. Собираясь с мыслями, он пристально посмотрел на собеседника и заговорил:

– Знаешь, Истаккальцин, я много думал сегодня о своей судьбе. И сколько ни размышляю, не могу найти ответа. Как ты думаешь, кто я?

– Ты наш правитель, – ответил жертвователь, не задумываясь, – ты ведёшь нас туда, где мы обретём новый дом, – добавил жрец для убедительности.

– Нет, – печально вздохнул Уэмак. – Какой я правитель, если боги отвернулись от меня? Тебе ведь известно, в чём состоит природа власти?

Бывший первосвященник кивнул, уже понимая, к чему клонит царевич.

– Власть даётся человеку богами по праву происхождения. Только тот может править людьми, чьи предки непосредственно связаны с великими, и кто может обратиться к ним от имени своего народа. И никто более не имеет права быть царём. Ведь никакие заслуги, ни опыт, ни сила не могут дать главного – связи с божественными предками. Теперь же связь потеряна. Не знаю, придётся ли обрести её снова. По крайней мере, теперь я точно не имею никаких прав называть себя тлатоани и вести людей. А ежели так, то в любой миг они могут ворваться сюда и спросить, почему я занимаю это место, почему я принимаю решения и почему им следует мне подчиняться. И знаешь, Истаккальцин? Я не смогу ничего им сказать.

Закончив, Уэмак снова вопросительно посмотрел на жертвователя, ожидая ответа. Теперь верховный жрец понял, зачем он позвал к себе его и Косицтекатля. Не столько, чтобы составить компанию и разделить ужин с друзьями, а сколько чтобы они смогли защитить царевича в случае нападения.

– Послушай, Уэмацин. Твоё происхождение никто не ставит под сомнение. Как потомок Се Сипактли ты имеешь все права повелевать нами, ибо среди нас не найдётся никого равного тебе.

– Не говори ерунды. Что толку от моего происхождения, когда я не могу обратиться к Се Сипактли с молитвой? Он не услышит меня и не примет моих даров, а значит, я не могу выполнять самую главную задачу правителя. Без неё всё остальное попросту отпадает.

Вот чего Истаккальцин и боялся больше всего. Первосвященник ещё по утренней речи понял, какие чувства переполняют царевича. Теперь главная задача – немедленно погасить в друге любые сомнения в его высокой роли, ведь без предводителя всё предприятие обернётся крахом. Но как убедить Уэмака в обратном, если и сам Господин Белого Чертога осознавал бесспорную правоту собеседника?

– Знаешь ли, – начал он неуверенно, – кроме связи с предками у тебя есть ещё много качеств, которые хоть и не дают права на божественную власть, всё же позволяют стоять во главе нашего отряда. Не забывай, ты воспитывался как сын царя. Несмотря на молодость, у тебя есть как опыт ведения боя, так и навыки управления людьми. Ты располагаешь знаниями, которые иным недоступны, и, в конце концов, несмотря ни на что люди продолжают тебе подчиняться.

– Даже и не знаю, – разочарованно вздохнул Уэмак, – то ли ты специально врёшь мне, то ли ты столь наивен, что сам веришь в эту чушь. Посмотри, сколько тут знатных людей. Все они получили образование, участвовали в сражениях, кое-кто даже старше меня. Не хочешь же ты сказать, будто я превосхожу их всех?

– Нет, конечно, – стиснув зубы, произнёс Истаккальцин, беседа уже порядком надоела ему. – Но я бы взглянул немного по-другому на положение вещей. Видишь ли, все отлично понимают, мы сможем выжить, только держась вместе. Если каждый из тех достойных людей пойдёт своей дорогой, все они проиграют. Ну кто будет считаться с кучкой странников? Даже тоуэйо смогут разбить их поодиночке. А вместе они только из-за тебя. Представь на мгновение, будто тебя не стало. Что тогда будет? Пусть не каждый, но несколько из них точно будут желать занять твоё место. И мне кажется, они не смогут договориться. Даже если и придут к соглашению, всё равно останется внутреннее недовольство, разгорятся жаркие споры, появится недоверие. В таких условиях наш непрочный союз точно разделится. Ведь они не смогут принести свои амбиции в жертву общим интересам. Но покуда ты есть, они будут подчиняться тебе, ведь ты всё же в силу происхождения стоишь выше них. Более того, они сами знают, сейчас выступать против тебя гибельно, ведь любое волнение поведёт к всеобщему краху по той простой причине, что, сокрушив тебя, они не смогут подчинить остальных. Сейчас не лучшее время для удара. Крепись, друг. Если сердце не даёт ответов, прими хотя бы доводы разума.

– Рассуждения твои понятны, – вздохнул молодой вождь. – Но всё равно на душе неспокойно, тревожно. Так хочется обезопасить себя, оградить, но как?

– Кстати, что думает Косицтекацин? – нашёлся возжигатель копала.

– Сокрушит любого, кто станет у меня на пути. Так и сказал.

– Вот видишь. У тебя есть опора, Уэмак, – самый яростный воин и отважный командир, могучий, как ягуар, расчётливый, как кайман, и осторожный, словно пума. Заметь, его отряд наиболее крупный и лучше всего вооружён, а сам он предан тебе, как никто другой. Кроме того, у него в подчинении сейчас и войска других кланов, а он имеет авторитет среди воинов. И мы-то помним, он скор на расправу. Да и остальные знают и боятся. А ещё, может, не так уж и важно, но жрецы тоже на твоей стороне. Нас немного, но мы не поддержим никого, кроме тебя.

Тут в палатку вернулся Косицтекатль, и разговор прервался. Истаккальцин понимал, Уэмак всё ещё сомневается. Однако, возможно, жрецу удалось вселить хотя бы немного уверенности в сердце предводителя изгнанников. Жертвователь сознавал: сейчас, подставив плечо другу, он ни в коем случае не должен показывать собственные сомнения и тревоги, нельзя давать слабину. Предстояло держаться за двоих.