Читать книгу Сокровища Кондратия Булавина - Дмитрий Ивницкий - Страница 5

Лиля проснулась, когда луч солнца осветил её лицо. Она открыла глаза, осмотрелась и вспомнила всё. Впервые, за последний год у неё не было страха, а, наоборот, чувствовала себя защищённой. После последних событий это была первая ночь, когда она быстро уснула и спала спокойно, без кошмарных сновидений.

Девушка привстала, взяла сотовый телефон, посмотрела время. «Вот это я поспала, уже без семи минут десять», – промелькнула у неё мысль, и, не увидев светящихся палочек, с огорчением подумала: «И связи здесь нет!».

Она встала с кровати, надела кофточку, джинсы и, обувшись в кроссовки, подошла к окну, через которое увидела Копеева, склонившегося под задним капотом автомобиля.

«Наверно, это и есть „Запорожец“, о котором Иван говорил вчера, я таких на улице никогда не видела», – подумала Лиля и тут поймала себя на мысли, что она назвала про себя своего спасителя по имени, хотя он был старше её в два раза.

Вот Иван выпрямился и пошёл к открытой дверце автомобиля. Был он без рубашки, и девушка невольно засмотрелась на его накачанный торс.

«А ведь он красивый мужчина и выглядит моложаво», – вновь мелькнула мысль у девушки.

Она взяла полотенце, вышла из дома и пошла в направления летнего душа, намереваясь по пути посетить дворовой туалет. Проходя мимо автомобиля, девушка поздоровалась и поинтересовалась:

– Иван Николаевич, вы решили ремонтировать этот раритет?

– Доброе утро, Лиля! Ну, как выспалась?

– Выспалась! Спала крепко и спокойно, под вашей защитой. Давно так не спала. Спасибо вам, Иван Николаевич, вы вселили в меня уверенность в завтрашнем дне!

– Да мне—то за что? Просто здесь такой чистый и целебный воздух, он и даёт крепкий сон. А вот насчёт раритета вы, Лилечка, зря иронизируете, я уже привёл «Запорожец» в порядок, и этот редкий по данному времени автомобиль ещё послужит и даст фору некоторым современным транспортным средствам.

После этих слов он сел за руль и, включив зажигание, с первых движений стартера завёл двигатель.

– Я училась в школе на водительские права и получила их, но не знала, что имеются автомобили, у которых двигатель сзади.

– Да, у «Запорожца» двигатель сзади, в чём его преимущество, ремонтировать легче, и своим, хотя и небольшим весом придаёт автомобилю хорошую проходимость по грунтовой дороге после дождя. Ты, Лиля, иди в душ, а я пока помою машину. Потом будем завтракать. Затем я съезжу в город, повстречаюсь с приятелями и выясню обстановку по твоим проблемам. Ты останешься под защитой Макара Фёдоровича, он должен скоро подойти.

– А как же вы выедете отсюда, я ещё вчера заметила, что дорога заросла кустарником и бурьяном.

– Ну, это препятствие мы с Макаром Фёдоровичем уже устранили с утра пораньше. И представь, только рассвело, как старик уже был здесь и разбудил меня, а то, возможно я бы спал до этого времени…

Иван ещё мыл машину, набирая воду из колодца, кода подошёл дед Макар.

– А где Лиля?

– Она в душе!

– Я принёс куриные яйца, пойду, поджарю вам на завтрак, а ты, Ванятка, пока мой свою машину.

– Спасибо тебе, Макар Фёдорович. Если тебе не трудно, согрей ещё и воду в чайнике.

– Всё сделаю, товарищ полковник! – шутливо козырнул старик и пошёл в дом…

Когда Иван и Лиля вошли в дом, их встретил манящий запах жареной ветчины. В кухне хлопотал старик. Услышав звук открывшейся входной двери, он вышел в зал с большой сковородой, со скворчавшей на ней яичницей и поставил её на подставку, лежавшую на столе. Здесь же уже стояла миска с нарезанным хлебом и три тарелки с вилками.

– Вовремя вы зашли, как раз и яичница подоспела. Ты, Иван Николаевич, не обижайся, я сам похозяйничал в твоих запасах, нашёл банку с ветчиной, на ней и пожарил яйца. Присаживайтесь к столу, а я сейчас принесу чайник, он уже должен закипеть.

Позавтракав, Копеев уехал, а дед Макар ушёл во двор чинить в погребе двери.

Оставшись в доме одна, Лиля, как-то сразу почувствовала одиночество, а в душе появилась какая-то тревога. Девушка убрала со стола и, чтобы унять тревогу и отвлечься, принялась гладить занавески, постиранные вчера вечером. Но легче не стало, она вновь стала осмысливать и анализировать вчерашние события: «Что им нужно, почему они меня преследуют? Кто стоит за теми дебилами, которые хотели меня увезти с автостанции? По-видимому, это тот, который звонил мне и угрожал, какой у него неприятный голос. Надеюсь, он меня здесь не найдёт. Но я не могу здесь долго отсиживаться, ведь мне скоро ехать на занятия в университет. Постой, какой университет, если не оплачен следующий учебный курс, а денег—то у меня нет. Боже, что же мне делать! Папочка, зачем ты оставил меня одну, как же я теперь буду жить без тебя?»

От последних мыслей у девушки набежали слёзы на глаза, она в бессилии прилегла на диван, поджав ноги и уткнувшись в подушку, разрыдалась. Она плакала минут десять, а в голове роились, какие-то несвязанные мысли. Потом, немного успокоившись, Лиля села и с тоской в душе вспомнила маму. Она её плохо помнила, её не стало, когда Лиле было всего восемь лет. Но папа много рассказывал ей о себе и о маме. Девушка в подробностях помнила его рассказы о ней и как они познакомились…

…Павлов Саша окончил десять классов с золотой медалью в Озерковской школе, а жил он с родителями в небольшом хуторе Казачье. Ему приходилось каждый день преодолевать пять километров, путь от их хутора до Озерков. Все мальчишки и девчонки с Казачьего, учившиеся в школе, жили в интернате. Только Саша так и не смог привыкнуть к казённому дому и ходил в школу каждый день один, весной и осенью – на велосипеде, а зимой – на лыжах. Его без экзаменов приняли в Московский археологический институт. Мальчик с детства стал увлекаться историей и археологическими открытиями, когда случайно нашёл у озера, в куче земли, обрушившейся с высокого берегового откоса, странный камень, заострённый с одной стороны и имеющий посредине отверстие. Мальчик показал свою находку учителю истории, оказалось, что это каменный топор первобытного человека. Он потом стал храниться в областном музее, вместе с другими доисторическими орудиями труда, найденными у озера приехавшими археологами. Оказалось, что в том месте находилась стоянка первобытного человека. Саше, как нашедшему первый археологический предмет, разрешили посещать раскопки и даже участвовать в них. Ещё тогда мальчик услышал от начальника экспедиции гипотезу, что где-то невдалеке, возможно, существовала пещера, но её в ближайшей окрестности так и не нашли.

Учился Павлов с охотой, он был постоянным посетителем Государственной библиотеки СССР, не упускал момента побывать в музеях Москвы, но чаще всего посещал археологические. Учиться было тяжело, так как жил на одну стипендию. Отец умер от ран, когда Саше было девятнадцать лет, он уже учился в институте, а родители жили тогда на хуторе Казачье. Саша стал основным помощником мамы, работавшей в полеводческой бригаде колхоза. Денег не хватало, поэтому он по вечерам подрабатывал, приходилось разгружать вагоны. Перед смертью отец передал сыну медальон, наказав беречь его, и икону, висевшую у них в «святом» углу зала. Но ничего не сообщил об их значимости. Потом его мама, перед самой своей смертью, передаст письмо отца, адресованное сыну, из которого он узнает о тайне медальона и иконы, что они являются частью ключа и плана к сокровищам Кондратия Булавина. Но подробности об этих сокровищах отец не сообщил, так как сам не знал, поскольку дед Саши погиб в гражданскую войну и унёс тайну с собой. Вначале Саша не придавал значения сокровищам, о которых узнал из письма, так как, осмотрев медальон и икону, ничего не обнаружил. Но окончив второй курс, он попал в археологическую экспедицию, которая вела раскопки рядом с самым старинным городом донского края – Азовом, бывшим когда-то турецкой крепостью, а ныне являющимся районным центром Ростовской области. Часть участников экспедиции в это же время проводила археологические изыскания в станице Старочеркасской, бывшем городе Черкасск, столице донских казаков в семнадцатом и восемнадцатом веках.

В этой-то экспедиции молодой Павлов узнал многое о восстании казаков, которое возглавил Кондратий Булавин, во времена царствования Петра I. Узнал он, что одним из сподвижников мятежного атамана был старшина Павлов, однофамилец Саши. От жителей станицы он услышал легенды о немалых сокровищах, имевшихся в мятежном войске, и что по приказу атамана из этого золота были отлиты статуи коней в натуральную величину, но никто не знал, где их спрятали казаки.

Парень увлёкся историческим периодом восстания под предводительством Булавина. В один из дней, когда в очередной раз изучал достопримечательные места станицы, он подошёл к Войсковому собору и стал рассматривать старинные пушки и ворота, находящиеся рядом с ним.

– Как я вижу, ты, молодой человек, интересуешься, историей нашего донского края и казачества? – услышал Саша за своей спиной старческий голос.

Он повернулся и встретился взглядом с задорными, выражающими ум их владельца глазами, хотя перед ним стоял старик, с коротко подстриженными совершенно седыми волосами на голове и аккуратной бородкой.

– Я профессор Бобриков, но ко мне можешь обращаться по имени—отчеству – Борис Петрович. Тебя приметил у нас в станице ещё в начале лета, – вновь заговорил он, – и, как понял, интересуешься восстанием наших казаков во времена царя Петра. Расспрашиваешь наших станичников о том периоде. Вот, видишь эти пушки и ворота, а ты знаешь, почему они здесь?

– Нет, не знаю!

– В тридцать седьмом году семнадцатого века наши донские и запорожские казаки под предводительством походного атамана Татаринова отбили у турок их крепость Азов. Они мужественно удерживали этот город более пяти лет. Но когда турецкий султан направил на крепость войско численностью более трёхсот тысяч, имеющее больше одной тысячи пушек, к этому времени в живых осталось чуть более одной тысячи казаков, да и царь Михаил Романов отказался взять город в состав Московского государства, и тогда казаки на Круге решили покинуть крепость. Но, покидая так мужественно защищаемую ими крепость, казаки предварительно вывезли с собой то, что было для них ценно: иконы, церковную утварь, уцелевшие пушки. Когда в июне одна тысяча шестьсот сорок второго года под Азовом вновь показался турецкий флот, последний отряд казаков взорвал остатки крепостных сооружений. Обратно Турция получила лишь развалины и руины, оставшиеся от Азова, и ей пришлось заново отстраивать город. К тому же казаки увезли с собой вот эти крепостные ворота, чтобы не считать крепость взятой.

– А Булавин учувствовал в обороне Азова?

– Нет, он родился значительно позже. А вот казаком он был настоящим, так же крепким духом, как и защитники Азова. И восстание против царских войск он возглавил по зову сердца, но был предан богатеями-казаками и убит. Дом, где подло убили Кондратия Афанасьевича, сохранился до сих пор в нашей станице, в нём сейчас музей. Я родом из этих мест, пятьдесят лет занимаюсь научной и преподавательской работой на историко-филологическом факультете Ростовского государственного университета. Мои научные работы как раз и были о причинах восстания казаков и его поражения. Пойдём, покажу тебе этот дом.

Профессор Бобриков с первого взгляда определял студентов, серьёзно тянувшихся к знаниям и познанию исторических событий. Таким студентам он симпатизировал и всегда находил время на дополнительные занятия с ними. Сейчас, встретив юношу, интересующего историей станицы Старочеркасской и казачества, не прошёл мимо него, решив показать все достопримечательности бывшей столицы донских казаков.

Старик подвёл парня к двухэтажному дому старинной постройки.

– Вот это и есть тот самый дом. В Старочеркасске сохранилось немало старых казачьих домов, они единственные в своём роде. Их архитектурно-конструктивное своеобразие отражает то тревожное время. Это дом-крепость. Видишь, в нём квадратная конфигурация построек, массивные стены с похожими на бойницы окнами. Сводчатый полуподвал и верхний сводчатый этаж. На окнах кованые решётки, а двери были обиты железом.

После Октябрьской революции дом постепенно приходил в упадок и обрастал, искажающими первоначальный облик пристройками. В семидесятые годы дом был включён в состав Старочеркасского музея-заповедника, отреставрирован и восстановлен, но не в своём первоначальном облике, а так, как выглядел с середины девятнадцатого века.

В булавинские времена – на рубеже семнадцатого-восемнадцатого веков – на нём не могло быть, как сейчас, ни внешней лестницы с крыльцом на втором этаже, ни «балясника» по периметру второго этажа. Все эти наружные постройки могли бы только помогать нападавшим врагам в случае защиты этого дома-крепости. В те времена стены были ровными, без каких-либо пристроек, а для сообщения между этажами пользовались внутренней лестницей.

Александр поднялся вслед за стариком по лестнице. Тот открыл дверь и пропустил гостя вперёд.

– Здесь, в комнатах, воссоздали старинную обстановку, а какая была при атамане, никто не знает.

Профессор уделил немало времени для ознакомления с достопримечательностями станицы пытливого юноши, а затем пригласил его к себе домой. Пока он приготавливал чай, Саша рассматривал экспонаты, которые лежали на полках и в шкафах, а также висевшие на стенах. А когда Павлов увидел панно, на котором был изображён олень, пронзённый стрелой, он сразу вспомнил о реликвии своей семьи – медальоне. Саша вспомнил, что на нём имеются похожие элементы изображения с панно.

– Борис Петрович, а что обозначает это изображение оленя на панно? – спросил парень профессора, когда тот зашёл в зал, неся резной, посеребрённый поднос с чайным сервизом.

– А это, юноша, изображение старинной печати войска донского. Знаете, Саша, я дарю вам это панно. Пусть у вас останется память о столице вольных донских казаков…

Уже за столом Саша поинтересовался у Бобрикова:

– Борис Петрович, в станице я много слышал легенд о старинном кладе Булавина, что вы думаете об этом?

– Вам, Саша, я могу сказать так! По логике, в казне войска мятежного атамана было много золота и серебра. Ведь к нему попала казна самого донского войска. Затем они отбили немало золотых и серебряных монет при разгроме царских войск, а потом ведь казаки во время восстания грабили богатых казаков и боярские поместья. Но, по всей видимости, после разгрома булавинских отрядов небольшая часть этих сокровищ припрятана где-нибудь казаками, примкнувшими к восставшим. А основная часть казны, по-моему, всё-таки попала в руки командиров царских войск. Но это моё мнение! Может, легенды и реальны, и до сих пор где-нибудь лежат груды золота и серебра, однако, по всей видимости, вряд ли кто-то сможет их найти…

…По возвращении из экспедиции Саша, сравнив изображение панно с барельефом медальона, определил, что на нём изображена четвёртая часть старинной печати донского казачьего войска. Он пришёл к выводу: в их семье хранилась одна из частей какого-то амулета, а где-то имеются ещё три его части. Запомнились ему и последние слова профессора о кладе.

Вот тогда Павлов Саша, вспомнив о письме отца об иконе и медальоне, заинтересовался кладом Булавина. После лекций в институте он продолжил посещать Государственную библиотеку, но теперь немало времени уделял поискам документальной литературы о булавинском восстании на Дону.

Здесь, в библиотеке, он познакомился с Леной. Она также училась на археологическом факультете, только на курс ниже. Любовь их развивалась постепенно, а через два года дружбы они поженились, Саша тогда был на пятом курсе, а Лена на четвёртом. Теперь, они стали выезжать в археологические экспедиции вместе. Ещё учась в институте, Павлов проявлял активность в археологических изысканиях. Им был написан ряд научных статей, а некоторые его гипотезы во время археологических раскопок подтверждались. Его ценили на кафедре, и после получения диплома ему сразу предложили остаться в институте. К окончанию аспирантуры у него уже была готова кандидатская, которую он с блеском защитил, и одним из первых его поздравил немецкий профессор археологии из Берлинского университета, посетивший их институт. Его кандидатская работа, затем была опубликована в научных журналах некоторых европейских стран. Когда у четы Павловых родилась дочь Лиля, на время командировок они стали оставлять своего ребёнка у мамы Саши. И вот, когда Лиле исполнилось восемь лет, её мама не вернулась домой…

Накануне семейной трагедии Павлову поручили провести раскопки в Калмыкии, на границе с Астраханской областью, назначив его начальником экспедиции. За три месяца участники экспедиции сумели раскопать значительную часть древнего поселения Хазарского каганата. В середине августа Павлов уехал в Астрахань. Два дня, с утра до вечера, он изучал документы в Астраханском государственном музее. Его интересовали документы, датированные началом восемнадцатого века, времён восстания донских казаков. И его труд увенчался успехом. Он обнаружил грамоту, составленную русским этнографом, основоположником калмыковедения, автором исторического первоисточника «Описание калмыцких народов, а особливо из них торгоутского, и поступков их ханов и владельцев» Бакуниным Василием Михайловичем. Адресовано оно было астраханскому губернатору Волынскому. Этим документом, датированным тысяча семьсот двадцатым годом, Бакунин докладывал генерал-адъютанту, что при встрече с ханским сыном Чакдор-Джабом тот рассказал ему о временах булавинского восстания. Так ему стало известно, что верные мятежному атаману казаки должны были перевозить в донские земли от Волги большое количество золота из клада Степана Разина. С двумя тысячами воинов Чакдор-Джаб шёл по следу золотого обоза, но казаки обманули его, и он не сумел отбить у них клад. По его мнению, всё золото было спрятано в донских землях, находившихся под контролем восставшего войска…

Вернувшись в экспедицию, Павлов поведал жене о находке и по окончании рассказа выразился, как будто больше всего убеждая себя:

– Знаешь, Лена, теперь я точно убеждён, клад Кондратия Булавина существует, а икона и медальон, хранившиеся долгое время в нашей семье, имеют прямое отношение к нему. Пока не знаю, как, но я раскрою их тайну!

А на второй день случилась трагедия, изменившая жизнь Павлова. Экспедиция сворачивала работы в этот сезон. Её участники, в основном студенты археологического университета, укладывали вещи в грузовые автомобили, а Павлова, по просьбе мужа, направилась к месту последних раскопок, чтобы забрать найденные накануне черепки глиняной посуды. С нею пошли двое рабочих экспедиции. Они только начали укладывать в ящик археологические находки, как произошёл обвал огромного пласта песчаного грунта с отвесной стенки раскопки, накрыв всех троих. Всё это произошло на глазах участников экспедиции, и все разом побежали к месту трагедии. Павлов подбежал первым и сразу начал разгребать руками грунт. Пострадавших смогли откопать только через двадцать минут. Врач экспедиции и помогавшие ему студенты пытались их реанимировать, проведя с каждым процедуру искусственного дыхания, но чудо не произошло…

Для Павлова это было большой трагедией, тем более, что он винил себя в гибели жены, так как сам направил её на тот участок. Он забросил археологию, уволился из университета и вернулся в родной город, где устроился на работу директором местного музея. Больше он не женился и после смерти матери воспитывал дочь сам.

Теперь, работая в музее, Павлов стал больше уделять времени поискам сведений и документов о восстании донских казаков в начале восемнадцатого века. Он хотел найти клад, но им двигала не алчность, а азарт доказать его существование. Дочь Лилю в свои изыскания не посвящал, считая её ещё юной для этих познаний. Директором музея были найдены ещё некоторые письменные доказательства существования большого количества золота и серебра в войске Кондратия Булавина из переписки того времени некоторых военачальников, участвовавших в подавления восстания казаков. Он понимал, что путь к сокровищам укажет медальон, как часть какого-то амулета, но не знал, кто владеет другими его частями, и хотел их найти. Павлов решил опубликовать статью в научном журнале, редактором которого был его приятель. В статье он дал понять, что ему известно о кладе больше, чем написано. Осознавая риск, но считая, что понять это могли только владельцы таких же медальонов, знавшие о существовании клада, и они для него не опасны. Но Павлов не мог предположить, что тайну клада пытается разгадать семья Зерщиковых уже несколько столетий, а её нынешний представитель уже охотится за ним…

…Из грустных размышлений Лилю вывел голос деда Макара:

– Ты что, девонька, пригорюнилась?

– Вспомнила папу и маму, вы, дедушка, на меня не обращайте внимания.

– Я тебя, внучка, понимаю, ты недавно потеряла отца и осталась сиротой. Знаешь, Лиля, что я тебе посоветую? Держись Ивана, он тебя в обиду не даст.

– Я ещё вчера поняла, Иван Николаевич хороший человек. Но я не смогу жить здесь долгое время, через полтора месяца мне необходимо ехать на учёбу в университет. Правда, папа не успел заплатить за учёбу в этом году, а денег у меня нет. Возможно, мне придётся уйти из университета или перейти на заочное обучение и устроиться на работу.

– А знаешь, ты мне нравишься, как внучка, и с деньгами я тебе помогу. Живу в глуши один, родных нет, пенсию тратить негде, да и сколько мне, старику, нужно. Вот и накопил деньжат. Думал, помру, кому достанутся, а теперь есть ты.

– Что вы, дедушка, мне и деньги эти брать у вас стыдно. Да и не знаете вы меня совсем, вчера только увидели.

– Ты меня, Лиля, не обижай своим отказом. Да, я вчера впервые увидел тебя, но за время общения с тобой, ты мне стала как родная. Здесь, на хуторе, я жил один, а теперь вернулся Иван, а он мне как родной сын. Ещё мальчиком дружил со мной, я обучал его премудростям охоты и рыбалки, когда занят был отец мальца. А мне, в благодарность, много от тебя не надо. Напишешь старику несколько строчек в письме, я буду рад. А если приедешь в гости к Ивану, а заодно и ко мне, то буду счастлив. Представь, за последние годы, эти два дня, когда вы появились на хуторе, я перестал чувствовать себя одиноким, а это в мои годы уже счастье.

– Спасибо, дедушка! Вы и Иван Николаевич вселяете в меня надежду на моё будущее.

– Всё у тебя, внучка, будет хорошо! А сейчас я пойду и закончу работу, а ты займись обедом, а то Иван приедет голодный, разве он в том городе сможет нормально поесть.

После разговора с дедушкой Макаром у Лили поднялось настроение, и девушка стала готовить обед, думая об Иване, она теперь в своих мыслях называла его по имени. При этом сравнила его с Виктором, которого, как она думала раньше, любила, а теперь презирала, после его предательства…

…Они были одноклассники. С третьего класса, когда Лиля переехала с отцом из Москвы в этот город к бабушке, она и Щербаков Витя сидели за одной партой. Они подружились, а с восьмого класса она заметила, что друг стал смотреть на неё совсем по-другому. Почему-то стал стесняться её, хотя даже на уроках стал чаше смотреть на девчонку, но сразу отводил взгляд, когда она смотрела на него. И только в девятом классе Лиля поняла: Виктор в неё влюблён. Они продолжали дружить, вместе ходили в кино, летом на дискотеку. Он стал более внимательным к ней, приходя к ним домой, всегда приносил шоколадки, а в десятом классе часто вручал ей букетики цветов. Да и Лиля увлеклась им. Виктор ей нравился, и она считала, что это любовь. Но, учась в одиннадцатом классе, он изменился, связался с ранее судимыми парнями, стал дерзким с учителями и часто пропускал уроки. Его мать как-то пожаловалась Лиле, что Виктор часто отлучается из дома по ночам. Иногда приходит домой пьяным, и у него появилось немало денег. Однако к Лиле относился хорошо, и по-прежнему выражал свою любовь к ней подарками, а она по наивности принимала их. Когда она поступила в институт, а он не стал дальше учиться, их встречи продолжались. И вдруг всё резко изменилось в их отношениях после смерти её отца, Виктор стал избегать девушки. А когда ей мужской голос стал угрожать по телефону, требуя найти какие-то документы и передать их ему, Лиля испугалась. Так как родных у неё в этом городе не было, она пошла к Виктору и попросила его совета и помощи. Но он, наоборот, стал запугивать девушку и уговаривать её исполнить просьбу звонившего мужчины и даже сообщил, что заинтересованный в тех документах человек ей хорошо заплатит за них. Лиля поняла: Виктор знает этого страшного человека и, возможно, как-то связан с ним. Она прервала с ним разговор и, резко отвернувшись от него, ушла, не оглядываясь, а тот крикнул ей вслед злым голосом:

– Дура, не хочешь по-хорошему помочь важному человеку, будут тебе неприятности. И ко мне теперь за помощью не обращайся!

Хотя после этого Виктор дважды приходил к ней, уговаривал её отдать через него документы, теперь Лиля стала его избегать. А после того, как в её доме устроили погром, она почему-то стала уверенной: Виктор был участником в этом, и номер её сотового телефона передал он тому страшному человеку. В этом теперь она полностью убедилась, так как одним из напавших на нее на автостанции был Виктор…