Читать книгу СМЫСЛИ. Домашняя Настольная Книга. Том II - Дмитрий Жуков - Страница 23

Станислав Ежи Лец (6 марта 1909 – 7 мая 1966) – выдающийся польский поэт, философ, писатель-сатирик и афорист XX века.

Автокарикатура нередко лучше открывает различные черточки любви к себе, чем автопортрет.

Автор может совершить самоубийство, целясь во вкусы публики.

Актер, стоящий лицом к публике, должен следить, чтобы не стать задом к искусству.

Арьергард бывшего авангарда обычно становится авангардом нового арьергарда.

Афоризм оставляет больше места для человека.

Ах, если бы мы могли видеть жизнь, а не ситуацию!

Ах, если бы наша смерть уже не застала нас среди живых!

Безграмотные вынуждены диктовать.

Безыдейность убивает. Других.

Берегитесь, когда бескрылые расправляют крылья.

Благоприятные ветры могут, самое большее, задрать юбку у проходящей мимо девушки.

Бог – не ангел.

Богу Богово, кесарю кесарево. А что же людям?

Болото иногда производит впечатление глубины.

Большинство имеет определенное мировоззрение, которое определено меньшинством.

Большое искусство – опоздать как раз вовремя.

Боюсь незаряженных ружей. Ими разбивают головы.

Будем кратки. Мир перенаселен словами.

Будем учиться – может быть, после смерти из нас вырастет древо познания добра и зла.

Будь альтруистом, уважай эгоизм других!

Будь внимательней, чтобы не попасть под колесо чьей-либо фортуны.

Будь двусмыслен, дай человеку возможность выбрать.

Будь осторожен, выбирая мечту. Мечты иногда сбываются.

Бывает, что алиби и есть главное преступление.

Бывает, что знаменосца несет в другую сторону, чем знамя.

Бывает, что колокола раскачивают звонарем.

Бывает, что не хочется жить, но это еще не значит, что хочется не жить.

Бывали времена, когда тех, кто требовал права на молчание, насильно заставляли умолкнуть.

Бывают почетные терновые венцы, с терниями только наружу.

Бывают эпохи молчания, заваленные до потолка протоколами разговоров.

Быть созвучным своей эпохе? Но по крайней мере октавой выше.

В борьбе идей гибнут люди.

В борьбе между сердцем и головой в конце концов побеждает желудок.

В действительности все не так, как на самом деле.

В каждом веке есть свое средневековье.

В кокетстве молодых девушек много садизма – говорят люди в возрасте.

В мифологии люди выдали свои мысли о том, что бы они делали, будь они боги.

В несокрушимых твердынях идей и вер образуются щели, где находят убежище люди.

В проблеске гениальности видишь свою бездарность.

В пустую женщину можно вложить много денег.

В своей жизни человек играет лишь небольшой эпизод.

Великие должны наклонять небо к людям, не снижая его уровня.

Вера творит чудеса. По принципу взаимности.

Вечная загадка не та, у которой вообще нет разгадки, а та, у которой разгадка всякий день новая.

Вечность – временное решение. Пока не определится начало и конец.

Внимание: ангелы находятся в более близком родстве с сатаной, чем с людьми!

Во владениях лжи умирает фантазия.

Во всем виноваты евреи. Это их Бог нас всех сотворил.

Во что я верю? В Бога, если он есть.

Возможно, Земля когда-нибудь обезлюдеет из-за неудержимого естественного прироста.

Возможно, и на пороге смерти прибита подкова счастья.

Возможно, наши представления о человеке слишком антропоморфны.

Воробей в клетке для орлов – свободен.

Вот ты и пробил головой стену. Что будешь делать в соседней камере?

Все в руках человека. Поэтому их надо чаще мыть.

Все кандалы на свете образуют одну цепь.

Все люди равны. После соответствующей обработки.

Все на свете функционально, а особенно то, что решительно ничему не служит.

Все уже сказано, но еще не обо всем донесено.

«Всегда смотрите в будущее!» – кричат ловкачи, которые крадут у нас настоящее.

Всем правит случай. Знать бы еще, кто правит случаем.

Входи в себя без стука!

Гарантия мира: зарыть топор войны вместе с врагом.

Глубину произведения можно имитировать темнотой стиля.

Глупости каждой эпохи так же поучительны, как и ее мудрость.

Голос совести тоже может дать петуха.

Гораздо лучше – не верить в человека, а быть уверенным в нем.

Граница между светом и тенью – ты.

Границы рая и ада подвижны, но всегда проходят через нас.

Графомания будет расти по мере прогресса в области записи косноязычия.

Давайте сами дуть в свои паруса.

Даже во времена полного беззакония равенство перед законом кое-что значит.

Даже когда рот закрыт, вопрос остается открытым.

Демонтируя памятники, не трогайте постаментов. Они еще могут пригодиться.

Дерзай обрести лавры! Но не с чужой головы.

Для лошадей и влюбленных сено пахнет по-разному.

Дна нет. Просто глубже не пускают.

До глубокой мысли надо подняться.

Достаточно одного слова – все остальное болтовня.

Дураки не такие уж дураки: они всегда в большинстве.

Душа имеет тело, чтобы душа болела.

Дьяволы бывают двух видов: разжалованные ангелы и сделавшие карьеру люди.

Если Бог вездесущ, любая дорога должна вести к нему.

Если бы зверь убивал умышленно, это был бы человеческий импульс.

Если бы мы стали быстрее времени, мы могли бы стать медленнее жизни.

Если бы повысилось искусство вести беседу, понизилась бы рождаемость.

Если бы умственная узость являлась жизненным неудобством!

Если видишь человека насквозь – знаешь, кто за ним стоит.

Если все должно сходиться, что-то должно не сходиться.

Если не можешь изменить ситуацию – измени свое отношение к ней.

Если у твоего врага нет пути к отступлению, нет его и у тебя.

Если у тебя нет хребта, не лезь вон из кожи.

Если у человека выбить из рук перо, он может схватиться за дубину.

Если убрать из истории всю ложь, то это не значит, что останется только правда. В результате может вообще ничего не остаться.

Если хорошее старое вытесняет плохое новое, то это – прогресс.

Есть святые, житие которых начинается с канонизации.

Еще раз начать все сначала! Только как перед этим закончить?

Жесткая позиция может быть следствием паралича.

Жизненный экзамен скорее сдадут те, кто умеет забывать.

Жизнь вынуждает человека ко множеству добровольных поступков.

Задача философии: придать плоти чуть-чуть сути.

Знать бы шлягер иерихонских труб!

Золотник забот перевешивает тонну счастья.

И беззаконие можно свести в кодекс.

И Бог говорил цитатами.

И дыра желает независимости и свободы от рамок.

И кровь можно переливать из пустого в порожнее.

И массы могут чувствовать себя одинокими.

И молчание – одна из форм творчества, если оно обрамлено двумя произведениями.

И на колебания надо решиться.

И насилие над совестью лишает невинности.

И ничтожным созданиям выпадают решающие роли.

И смирительная рубашка должна соответствовать размеру безумия.

И старт может быть целью.

И чужая неграмотность мешает писать.

Из горба могут вырасти крылья.

Имеют ли люди без вины моральное право участвовать в дележе добычи?

Иногда кажется, что делами Богов и людей ведает кто-то третий.

Иногда лавры пускают корни в голову.

Иногда надо замолчать, чтобы тебя выслушали.

Иногда преступлением является как раз алиби.

Иногда стоишь над бездной, как перед рампой, и думаешь, что это просто публика куда-то провалилась.

Иной бедолага и звезд не видит, пока ему в глаз не дадут.

Интеллектуально независимы только гении и дураки.

Иные немеют от восхищения, когда у них вынимают кляп изо рта.

Искусство требует от художника не таланта, а творений.

Искусствоведы часто напоминают людей, которые знают химический состав запаха, не чувствуя аромата.

История – собрание фактов, которых не должно было быть.

История повторяется, потому что не хватает историков с фантазией.

Каждая мысль существует в размерах от гения до кретина.

Каждый зритель приносит в театр свою собственную акустику.

Кажется, дело идет к тому, что Наука откроет Бога. И я заранее трепещу за его судьбу.

Какие выводы делают из опытов кролики?

Каково предначертание человека? Быть им.

Когда все сходится, наверняка что-то не так.

Когда доводы шатки, позиция человека нередко становится жесткой.

Когда заселим пустыни, исчезнут оазисы.

Когда людям запрещают о чем-либо говорить, это говорит само за себя.

Когда людям не до смеха – рождаются сатирики.

Когда миф сталкивается с мифом, столкновение бывает весьма реальное.

Когда я начинаю думать серьезно, я вижу, насколько комичен мир.

Кое для кого от всякой глубины разит подпольем.

Конституция государства должна быть такой, чтобы не нарушать конституцию гражданина.

Кострами не рассеять тьму.

Кресло власти сработано не по мерке головы.

Критики занимаются платной любовью к литературе.

Кровь побежденных часто меняет цвет знамени победителя.

Крыша над головой часто мешает людям расти.

«Кто из вас без греха, первый брось в нее камень». Ловушка. Тогда он уже не будет без греха.

Кто первый уловил смысл анекдота, тот еще имеет время притвориться, что его не понял.

Кто по горло сыт страхом, не голоден до впечатлений.

Лавровый венок иногда прорастает в череп.

Лира Нерона была камертоном.

Лицо врага пугает меня, когда я вижу, как оно похоже на мое собственное.

Ложь ничем не отличается от правды, кроме того, что не является ею.

Ломай синтаксис, если для мысли он слишком жесток.

Любая точная дефиниция мира будет парадоксом.

Люди растут, все труднее им прятаться.

Люди, как я заметил, любят такие мысли, которые не заставляют их думать.

Люди, не имеющие с искусством ничего общего, не должны с ним иметь ничего общего.

Люди, чтимые как божества, со временем действительно теряют человеческий облик.

Массовым должен быть читатель, а не искусство.

Мерой человека является метр.

Мечта рабов – рынок, где можно было бы покупать себе хозяев.

Миг осознания своей бездарности – это проблеск гения.

Мир вовсе не безумный, хотя он и не для нормальных людей. Он – для соответствующих норме.

Мир не может простить тех, кто ни в чем не виноват.

Мир не существует, а поминутно творится заново. Его непрерывность – плод нехватки воображения.

Миф определяет сознание.

Многие из опередивших свой век вынуждены были ожидать его не в самых удобных помещениях.

Многие из тех, кто рвался в светочи, повисли на фонарях.

Многие переживают трагедию. Но не для всякого ее пишет Софокл.

Многие художники лишь в пантеоне дождались крыши над головой.

Многим из опередивших свое время пришлось дожидаться его не в самых удобных помещениях.

Многих вещей не существует на свете только потому, что их не смогли назвать.

Могло быть хуже. Твой враг мог быть твоим другом.

Можно закрыть глаза на действительность, но не на воспоминания.

Моря человеческих слез не были б так огромны, если б не были так мелки.

Мы любим, чтобы наш внутренний голос доносился до нас извне.

Мы распяты на циферблате часов.

Мы с ней смотрели друг другу в глаза – и каждый видел только себя.

Мысль никогда не бывает свободна, она ограничена кругозором думающего.

Мысль, меняя головы, принимает их форму.

На людскую память нельзя полагаться; на беспамятство, к сожалению, тоже.

На одной индивидуальности иногда может держаться целое учреждение.

На рогах дьявола нимб держится крепче.

На то, чтобы остаться жить после смерти, приходится положить всю жизнь.

Наверно, каждый хотел бы воскреснуть хотя бы одним чином выше.

Наводите мосты между людьми; естественно, разводные.

Надевшие шоры должны помнить, что в комплект к ним входят узда и кнут.

Надо иметь много терпения, чтобы научиться быть терпеливым.

Наиболее плодовито бесполое искусство.

Нас кормят ложью потому, что правду нам не проглотить.

Настоящий враг тебя не покинет.

Наука подтверждает наши ложные представления.

Наше неведение достигает все более далеких миров.

Не будем пытаться понять друг друга, чтобы друг друга не возненавидеть.

Не водись с идиотами, если ты не психиатр – они слишком глупы, чтобы платить за беседы непрофессионалу.

Не дайте угаснуть огню, подбрасывайте все новых еретиков.

Не закоснеть, но и не размякнуть, оставаться на посту, но не стоять на месте, быть гибким, но несгибаемым, быть львом, но не звереть, не быть ни односторонним, ни двуличным – как все это трудно.

Не звени ключами от тайн.

Не зови ночью на помощь – соседей разбудишь.

Не ищи глубины в упадке.

Не каждому дано сплясать под музыку будущего.

Не каждому жизнь к лицу.

Не люблю разговоров специалистов. Но еще больше – разговоров неспециалистов.

Не показывай пальцем – покажи собой.

Не скрещивай шпаги с теми, у кого ее нет.

Не стоит бегать от снайпера – умрешь уставшим.

Небесные тела вращаются все по тем же орбитам, но всякий раз по другим законам.

Неграмотные вынуждены диктовать.

Недостаточно говорить толково, надо говорить по-человечески.

Незнание закона не освобождает от ответственности. Зато знание – запросто.

Некоторые люди лишены дара видеть правду. Но зато какой искренностью дышит их ложь!

Некоторые обретают равновесие, лишь когда перевешивает их чаша весов.

Некоторые поэты хотят покончить с Творением и все загнать обратно в Слово.

Некоторые ступени карьеры ведут на эшафот.

Некоторых уже самое хождение по земле приводит не к мозолям, а к трагедии.

Ненавижу одиночество – оно заставляет меня тосковать о толпе.

Нет вечных истин, но есть вечная ложь.

Нет возврата в пещеры. Нас слишком много.

Нет единых языков. Есть диалект власти и диалект подданных.

Нечасто рядом с лавровым венком есть место для нимба.

Нищие духом способны лишь на дешевый оптимизм, который на самом деле обходится дорого. Другим.

Нужно запастись терпением, чтобы научиться быть терпеливым.

О государстве лучше всего судить по тому, как в нем судят.

Обнажай человека, не показывая при этом его грязное белье.

Обо всем уже сказано, но, к счастью, не обо всем подумано.

Обычно то, что в нас сгорело, нас же еще и чернит.

Овладел наукой, но не оплодотворил ее.

Овца, у которой было золотое руно, не разбогатела.

Ограниченный мозг вмещает неограниченное количество галиматьи.

Одиннадцатая заповедь: «Не прелюбословь!»

Однако человеколюбие прогрессирует: убийц судят все гуманней.

Одни верят, что верят; другие верят, что не верят.

Одни хотели бы понять то, во что верят, другие – поверить в то, что понимают.

Одним и тем же мозгом мыслить и верить?

Окно в мир можно закрыть газетой.

Он верующий, но где-то за подкладкой души мечтает, чтобы и над Богом была кассационная инстанция.

Он шел по трупам идущих к цели.

Оптимизм и пессимизм расходятся только в дате конца света.

Оптимистичнее всего сказано у Бен Акибы: «Все уже было».

Опьянение победой подчас переходит в алкоголизм.

Остерегайся и самого себя, ты же лояльный гражданин государства!

От многих книг остается лишь несколько цитат.

Почему бы не писать сразу цитаты?

От тех, кто утверждает: «Деньги пахнут», деньгами и не пахнет.

Откуда взяться гармонии между душой и телом, если душа всегда готова спасти себя ценой тела?

Отпечатки перста Божия никогда не идентичны друг другу.

Отрицание является позитивным элементом целого.

Отсутствующие никогда не бывают правы, но очень часто остаются живы.

Палач обычно выступает под маской. Справедливости.

Первое условие бессмертия – смерть.

Перегоняя кого-либо, смотри: не пришлось бы от него убегать.

Печально, что литературное произведение не может жить дольше, чем существующий мир.

По их словам узнаете, о чем они хотели умолчать.

Повторяться каждый раз по-другому – не это ли есть искусство?

Подсунь свою мечту врагам, может быть, они погибнут при ее реализации.

Подумай, прежде чем подумать!

Поздно стучать кулаком по столу, когда ты сам уже только блюдо.

Пока ветра нет, и флюгер имеет собственное мнение.

Покойники легко меняют политические взгляды.

Полудурки и четвертьинтеллигенты не любят полутонов и четвертьтонов.

Помните, у человека нет другого выбора – он должен быть человеком!

Попробуй рассказать что-нибудь, не обращаясь к образам, присловьям, идиомам, не прибегая к штампам – даже литературным. Тут-то ты и узнаешь, как трудно быть простым.

Порой меня охватывает тревога: а вдруг мы уже в раю?

Порой хочется молиться о существовании Бога!

Порой, лишь сойдя со сцены, ты можешь узнать, что за роль сыграл.

Пословицы друг другу противоречат. В этом-то и состоит народная мудрость.

Посмотри на себя у истока, затем в устье и поймешь, в ту ли сторону плыл.

Постепенно исчезает романтизм преступления. Оно становится классикой повседневности.

Потерять голову – верный способ нажить головную боль.

Поэт рыбачит в потоке своего сознания.

Прежде люди были ближе друг к другу. Приходилось: оружие-то было только ближнего боя.

Преступление – муза проповедников и моралистов.

Приближаясь к правде, мы иногда удаляемся от действительности.

Придавая лицо эпохе, можно потерять свое.

Проблему надо взвешивать брутто. Вместе с нами.

Процесс мифотворчества перешел из уст народа в официальные руки.

Разделяет не пропасть, а разница уровней.

Рассвет часто обрывает прекраснейшие сны о нем.

Расходовать оптимизм нужно умеренно, чтобы хватило до конца года.

Ребенок рождает родителей.

Руби сук, на котором сидишь, только если тебя захотят на нем повесить.

С тех пор как человек стал на задние ноги, он так и не может обрести равновесие.

Садизм нередко проявляется в отсутствии каких бы то ни было чувств.

Самая ничтожная вонь, сражающаяся с вентилятором, почитает себя Дон Кихотом.

Сапог победителя, случалось, принадлежал побежденному.

Сатирикам надо точить свой язык на философском камне.

Сатиру не интересуют вещи, которые смешны сами по себе.

Свободу чаще всего теряют те, кто к ней стремится.

Скажи мне, над чем смеется народ, и я скажу тебе, за что он готов пролить кровь.

Сказано кем-то: «Кого нельзя переубедить, следует пережить». И тогда, добавлю, можно даже признать его правоту.

Следы многих преступлений ведут в будущее.

Слишком многие драматурги не понимают своей роли на сцене.

Слова плодятся как кролики и пожирают всю зелень мира.

Случается, и колокол раскачивает звонаря.

Случается, что рыбака проглатывают вместе с наживкой.

Снабди тряпку палкой, и многие скажут, что это знамя.

Создавайте о себе мифы, боги тоже с этого начинали.

Спасательный круг оказался ошейником.

Спаситель обрекает себя на повешение на человеческих шеях.

Спасти человека от пасти акулы может и людоед.

Ставьте своим эпигонам ловушки: пусть падают в ваши глубины.

Стоило бы подумать о каре пожизненного заключения, усугубленного искусственным продлением жизни.

Страсти сильнее всего в минуту слабости.

Страшнее всего кляп, смазанный медом.

Страшнее всего моральная грязь. Тут не обойтись без кровавой бани.

Страшно, если все сведется к тому, чего мы не хотим принять к сведению.

Страшное дело – плыть против течения в мутной воде.

Стремительная карьера человека во Вселенной заставляет подозревать, что он пользуется чьей-то протекцией.

Стройте мосты от человека к человеку, разумеется, разводные.

Сходят с ума лишь те, у кого есть с чего сходить.

Съесть врага живьем это еще ничего, труднее не оставить за ним последнее слово.

Там, где все поют в унисон, слова не имеют значения.

Там, где господствуют жестокие законы, люди тоскуют по беззаконию.

Те, кто надел на глаза шоры, должны помнить, что в комплект входят еще узда и кнут.

Те, кто опережает время, часто умирают преждевременно.

Тем, кто перерос свое время, часто приходится ходить с опущенной головой.

Тем, кто разгадал игру, это не помогает спастись, и они мечутся в панике среди слепцов.

Тени? Источник оптимизма. Доказательство того, что вокруг светло.

Техника со временем достигнет такого совершенства, что человек сможет обходиться и без самого себя.

То выгорит дотла, в чем искра и не тлела.

То, что нас можно обманывать вновь и вновь, вселяет оптимизм.

То, что невозможно перевести с одного языка на другой, не несет гуманистического заряда – это всего лишь племенные суеверия.

Толпа орет одной большой глоткой, но ест тысячью маленьких ртов.

Толстокожих раздражают тончайшие аллюзии.

Только в искусстве возможна алхимия: сотворить золото из ничего.

Только тот, кто завладеет солнцем, станет абсолютным владыкой тьмы.

Только шутка может примирить нас с комизмом жизни.

Тот, кому послушен язык, обычно помалкивает.

Тот, кто говорит «мы», не имеет в виду себя.

Тот, кто не разбирается ни в чем, может взяться за что угодно.

Тот, кто попирает закон, не может прочно стоять на ногах.

Тот, кто судорожно цепляется за жизнь, может вместе с ней погибнуть.

Трагедия? Сидел одинокий человек в пустой комнате.

Труднее всего плыть против течения собственной крови.

Трудно жить после смерти. Иногда на это уходит целая жизнь.

Ты и сам забудешь о себе после смерти, что же говорить о других.

Ты сам – граница между тьмой и светом.

Тьма – естественное состояние мира. Свет – лишь его воспаление.

Тюремные стены держат взаперти и тех, кто снаружи.

У абстракции больше всего форм выражений.

У всех великих трагедий счастливый конец, но кому же удается высидеть до конца.

У кого в аду были погоны, те и в раю будут с аксельбантами.

У кого горизонты шире, у тех обычно перспективы уже.

У могильщиков не бывает мертвого сезона.

Уточнить мысль – значит ограничить ее творческую свободу.

Уцелевшая собственная голова – великолепный трофей победы.

Учитесь сами – не ждите, пока вас жизнь научит.

Фарс действительности зачастую можно передать на сцене лишь трагедией.

Хорошо верить в человека, но лучше быть в нем уверенным.

Хочется сказать художнику: не лги – выдумывай!

Хочешь встретить себя? Поезжай в чужой город.

Целый день не мог вспомнить слова «гильотина». Голова защищалась.

Цени слова! Каждое может стать твоим последним.

Часто нужно отойти в сторону, чтобы увидеть профиль эпохи.

Часто одной только смелости мало, нужна еще наглость.

Человек – венец творенья. Терновый.

Человек – побочный продукт любви.

Человек, к сожалению, часто оказывается во главе того, что оставил далеко за собой.

Человеческое тело – один из самых распространенных костюмов на карнавале нелюди.

Чем ближе к правде, тем дальше от действительности.

Чем мельче жители, тем величественней кажется им империя.

Чем раньше ты совершишь преступление, тем раньше истечет срок давности.

Чем темнее, тем легче быть звездой.

Черти делятся на падших ангелов и на вознесшихся людей.

Что знает зоолог, видевший животных лишь в зоопарке; что знают о человеке те, кто видел его лишь на свободе.

Чтобы быть собой, надо быть кем-то.

Чтобы вскарабкаться наверх, надо сложить крылья.

Чтобы добраться до источника, надо плыть против течения.

Чтобы развернуть знамя, нужно пойти против ветра.

Шедевр всегда ближе к кичу, чем к заурядности, и в этом мужество гения.

Шедевр поймет даже дурак. По-своему.

Эпохи создает археология.

Это наша пустота опустошает мир.

Я вас ненавижу! Вы не даете себя возлюбить.

Я мыслю, что я существую.

Я не принадлежу к тем, кто, почитая крест, не видит на нем человека.

Я реалист и не могу закрывать глаза на сюрреализм жизни.

Я стою за изъятие частной жизни из сферы общественного внимания.