Читать книгу Жажда жизни. Взгляд трансперсонального психолога на онкологию и другие неизлечимые болезни. Из цикла рассказов «Людям о Людях» - Дмитрий Калабин - Страница 10

Это рассказ про реальную девушку с реальной онкологией лимфоузлов и матки, которая пришла из глубин бывшей дворянской фамилии, которая в свое время потеряла всякое человеческое достоинство. Лечение оказалось успешным – девушка жива. С большой благодарностью за доверие сочинил ей рассказ.

Наташка Вавилова блевала возле ночного клуба с расквашенным носом и набирала на айфоне номер своего возлюбленного. «Сука, возьми трубку!» Опять приступ рвоты, и спустя время совершенно пьяная Наташка заводила свой «Порше Кайен», чтобы лично доехать до этого уебка, который, блядь, опять не взял трубку! Ехать недалеко: с Кутузовского на Рублевку, до Соснового бора.

Бестолковые слезы и музыка глушили чувства, Наташка орала песни Монеточки вперемежку с матюками водителям, которые не уступали дорогу дочке префекта Северо-Восточного округа Москвы. Выехав за пределы МКАД, разогнала до 200 километров в час свой «Порше» и в одно мгновение, множество раз кувыркаясь, влетела в густой лес где-то уже на подъезде к «Соснам». Машина несколько раз ударилась о крупные деревья, далее пролетела с большой высоты в замерзающее болото и упала, уткнувшись в него носом. Музыка прозвучала еще пятнадцать минут, пока не залило аккумулятор, и наступила тишина. Наташа в неестественно-сидячем положении оказалась на пассажирском месте, а на том месте, где она мгновения назад была водителем, была большая вмятина и зияло полностью разбитое окно.

Через два часа она очнулась от холода, ее ноги были переломаны в бедрах, в голове был страшный шум, а руки дрожали под воздействием остатков адреналина в крови. Телефон вылетел из разбитого окна, позвонить было невозможно. Сознание было как в детстве, когда ждешь от мамы наказания за что-то действительно страшное. И детские слезы брызнули сами! Захотелось просто к маме, даже если она накажет.

Ноябрьский холод проникал в машину вместе с сыростью болота. Выйти из машины означало промокнуть в холодной жиже, а ползти наверх было около 50 метров. Наташа трезвела, но так сурово, что, глядя на ее лицо, было очевидно, что она еще немного и начнет издавать проклятия – так и вышло! «Вы у меня все ответите, вы все будете платить мне, когда я выберусь!» Странно, но ум Наташи не искал помощи, а каким-то нереальным усилием черпал из себя новые порции судебных терминов и всякого юридического бреда, которого она нахваталась, работая у папы в администрации Москвы. С похмелья и от удара совсем, по сути, слабая Наташа предъявляла судебные иски дорожникам, лесникам, хозяину ночного клуба, сотовым сетям и пролетающим над ней самолетам Домодедово – всем тем, кто ее, по ее мнению, не уберег.

А когда пришла настоящая трезвость, пришла и боль в ногах. Душа словно хотела покинуть это насквозь испорченное капризами тело, и временами так и было. Боль заставляла Наташу выпрямляться всем позвоночником, и она теряла сознание, а Душа абсолютно серьезно улетала, и Наташа была каждый раз мертвой пару или тройку минут. В эти минуты ее лицо становилось тихим и абсолютно девчоночьим и неиспорченным, как лицо ее мамы на черно-белой фотографии, когда ее мама приехала в Москву в начале 70-х. Тихая Наташа в эти минуты звала Душу обратно, и она возвращалась, чтобы дать ей еще один шанс. Так прошел день. Наташа даже не догадывалась, что таким способом ее Душа готовит ее к смерти.

На следующий день от приступов боли и от холода Наташка просто кричала, распугивая болотных животных. Часто теряла сознание и умирала. В отчаянии сделала попытку выползти из машины – извозилась в болотной грязи, промокла и замолкла. Сидя снова на кресле, она увидела, как организм ее уже не слушается, ее словно уже не было, оказывается, она уже давно обкакалась и обмочилась в колготки и даже не почувствовала этого. «Как маленькая прямо!» И снова разрыдалась изо всех сил, просто зовя уже маму и никого больше! Мааааааамааааа! Маааа ммааа. Слезы были очень искренними! Наташа поняла, что она скоро умрет. Ее голова склонилась над стеклом окошка – за окном падали редкие снежинки, и одна из них упала прямо на стекло, и Наташа впервые в жизни удивилась, насколько красива жизнь в такой обычной снежинке. Жаль, что у нее все не так.

Признавая свою пустоту и растраченность, Наташе на мгновение открылось былое чувство тревоги о чем-то важном, что-то беспокоило ее уже много лет, и это точно поможет ей умереть без боли и страха! И губы сами от отчаяния забормотали:

Почему-то вспомнился Лешка, друг из детства, которого когда-то сильно полюбила, но папа не дал этой любви окрепнуть и выгнал его из ее жизни, намекая Наташе, что ей нужен жених пореспектабельнее.

Наташа вспомнила, как ей было уютно раньше внутри себя, когда она тайком писала стихи Леше, и в это мгновение ее внутренний мир обдало глубоким теплом. В ее теле снова появилось гнездо для этой странной птицы, имя которой – Душа. Душа не выдерживала той рвоты, которую Наташка вбирала в себя с того мгновения, когда она стала стремиться к клубной гламурной жизни современной москвички, а особенно когда она встретила «своего» последнего любовника. Душа просто не дала ей доехать до него, это был уже предел. Наташа для Души уже иссякла – пора было отдохнуть от блевотины.

«Леша, родненький, прости меня!» И губы Наташи шептали об опоздавшей и запутавшейся любви…

Каждый стих возвращал Наташу к Наташе. Больше в себе грязь удерживать было невозможно! То, что из нее получилось в этой жизни, уже не имело смысла. Только Душа! Только Душа! Только Душа! «Я готова!» И, роняя уже сильнейшие крупные слезы, страшно трясясь от конвульсий и боли, Наташа умирала в себя саму – в ту девчонку двенадцати лет, похожую на маму из 70-х!

Боль внезапно прошла, сильное тепло помогло набраться мужества выползти из машины, и Наташка поползла сквозь ивняк наверх и нашла свой телефон, он вибрировал и светился экран, а на экране был Леша из детства!