Читать книгу Светобоязнь - Дмитрий Казьмин - Страница 8

Дитя, Мария, нежных скул овал,

Как долго ты, рукой не шелохнувши,

Пока тебя Бронзини рисовал,

Сидела, спину выпрямив послушно?

Зелёный зал. Великий Гирландайо

Здесь поусердствовал, судьбу свою творя.

Из окон – свет в лицо, спина прямая.

Волхвы. Младенцы. Нимб. Подобие тебя.

Как скучен путь в бессмертие, Мари!

«Как долго мне сидеть, signor artista?»

А тот творит с обеда до зари,

Его ждут где-то лавры маньериста,

Но за истекший ход пяти столетий

Тебя никто и строчкой не отметил.

Я буду первым. Есть такое диво —

По галерее пасмурной бродя,

Остановиться вдруг перед картиной

И через пять веков узнать тебя.

Я где-то тебя видел, и не помню,

Где именно. Да и не в этом суть.

Ты вниз глядишь, старательно и томно,

Припухшая ладонь легла на грудь…

Ах, этот бархат, и атлас, и кружев,

Столь тщательно написанных, шитьё!

Твой взгляд спокоен и слегка недужен,

Предвидя назначение твоё.

Что предназначено? Через века и стены

Зеваку и пажа связать единой темой.

К вопросу о стенах – твой дом неподалёку.

Я только что там был. Приветы передал.

Всё тот же зал. Окно. Приезжих рокот.

Аньоло тот же стены расписал.

Тебя тогда уж не было. Всё те же

Пажи следят, чтоб кто чего не спёр.

Теперь они себя зовут «консьержи».

Всё та же лестница ведёт на тот же двор,

Всё та же башня, площадь и костёр

Посередине. Девичьи забавы,

Пока твой папенька с лица земли не стёр

Своих коллег по цеху домуправов.

Смотри, смотри, моя зеница ока,

Как наш палач accende il fuoco.

К вопросу о пажах – Мария, право!

С твоей-то образованностью! Мне

Такие слухи – хуже, чем отрава.

Чем заслужила ты, что на земле

Тебя ославили как девку-мокрохвостку?

Я думаю, что было всё не так.

Мне представляется, что ты пажа-подростка

Гнала метлой и в рыло и в пятак,

Но он был юн, и ты была в расцвете,

Он спал под дверью, чах, едва дышал…

Явленье первое: свиданье на рассвете.

Явленье третие: папаша и кинжал.

Добавлю от себя, что паж был тож

Казнён. Хоть люб был и пригож.

Давай на дело глянем по-другому.

Блестящий дискурсант и полиглот

Была сосватана соседнему дракону,

Ну, в смысле, герцогу, с тем чтоб продолжить род

И породнить враждующих два клана.

Закончилось известным нам ножом.

Сценарий. Папа, с бодуна иль пьяный:

– Какого чёрта ты снеслась с пажом?

Какого чёрта ты с пажом связалась?

– Папа, вы не в себе, я вся дрожу,

Коль не рассудок, то хотя бы жалость…

Я в подражатели себя не запишу,

Хотя и крутится, рифмуя слово «ты»:

«Мари, шотландцы всё-таки скоты».

Ну, не шотландцы, примем их на веру.

Феррарцы ближе. Кто их разберёт:

Твоя сестра по твоему примеру

Попала в тот же брачный переплёт

И тем же кончила, чем ты (по наговору

На твоего безвинного отца.

Народная молва не терпит спора,

Причину скоротечного конца

Приписывая яду иль кинжалу.

Де мол, он сам тебя же заколол

Иль отравил). Тебя не провожал он.

Не до того. Шли дрязги за престол.

Но я б не предпочёл отцовской каре

Альфонса, ранний брак и яд в Ферраре.

Вернёмся же к отцу. Весь этот бред

Про гнев его мы спишем в область слухов.

Пажа оставим. Но за юность лет

Его, конечно же, не тронут. Тот, пронюхав,

Что он раскрыт, потребует расчёт,

Уедет в Геную. И заживёт широко.

Умрёт холостяком. Тебя ж отец сошлёт

В портовый город тут неподалёку.

Ливорно. Порт, болота, комарам

Привольный рай. Свободы проблеск краткий.

Корабль пришёл из африканских стран.

Привёз слоновью кость и лихорадку.

От корабля к причалу идёт ялик,

В нём бивней груз – и маленький комарик.

Вот так всё кончилось, расставим по местам:

Тебя на припортовом парапете,

Корабль на рейде. Дома, где-то там,

Отца, врачей, что за тебя в ответе,

Меня в музее, в Генуе пажа.

Художника, который возвратился

Спустя пять лет, видение ножа,

Москита, что крови твоей напился,

И вот ещё, я вспомнил, я узнал,

Дай ухо. Я скажу тебе секретик —

Чей отчуждённый взгляд и скул овал

Я разглядел сквозь патину столетий.

Скажу и прочь направлюсь деловито.

Прощай, Мари. Addio per la vita.