Читать книгу Летом перед грозой - Дмитрий Лекух - Страница 2

…Вы мoжeтe cпopить co мнoй cкoлькo угoднo, нo нa pыбaлку из Мocквы xopoшo уeзжaть пoздним вeчepoм и нeпpeмeннo в дoждь.

Я бы даже, наверное, сказал несколько по-другому.

Не «хорошо».

«Правильно».

Только вот следует помнить, что этот самый дождь тут далеко не всякий годится.

Тут нужен – особый дождь.

Такой.

Больной и мелкий.

Как раз такой, как и бывает на Севере, куда мы сейчас едем.

Такой, что – чем вот противнее, – тем лучше.

Когда, выгружая вещи из машины, сначала накидываешь на голову капюшон, чтобы не натекло за шиворот – все остальное-то еще терпимо, мы люди привычные.

Я и сам далеко не один раз, заблудившись в волжских камышах во влажных вечерних сумерках, просто оставался ночевать в лодке, накрывшись каким-нибудь подвернувшимся под руку брезентом: там, в этих извилистых «раскатных» протоках, в темноте никакой навигатор не поможет.

Ну.

И какой смысл тогда, простите, плутать?!

Накрылся брезентом, отхлебнул из фляги, высмолил горькую, волглую сигарету, прижался покрепче спиной к спине напарника.

И – дремли себе до утра.

Так что сам по себе дождь – это, опять-таки, простите, – фигня.

А вот за шиворот – это уже немного неприятно…

…Ну, а так, дождь – это даже и хорошо.

Мокрый, блестящий перрон.

Тяжелые плащи провожающих.

Какие-то тревожные девчонки в обязательных джинсах в обтяжку и кокетливых дождевиках, старательно и суетливо выспрашивающие, с головы или хвоста состава идет нумерация вагонов.

Тревожные огоньки и кислый дымок сигарет.

Хорошо…

…А еще лучше дождаться, когда очередь перед проводницей внезапно переместится внутрь.

Не торопясь, со вкусом, докурить скукожившуюся от влажности сигарету.

Затащить рюкзаки и тубуса со спиннингами в неожиданно светлое и чистенькое после мокрого перрона купе.

Рассовать их повсюду так, чтобы не мешались.

Вынуть из сумки холодное, запотевшее пиво, чокнуться с мужиками и сделать первый, самый вкусный, глоток.

Ну…

…За рыбалку!

Поехали…

– Валерьяныч! – Славян отрывается от горлышка, шумно выдыхает, вытирает предательски выступающий на лбу пот. – Ты домой звонить будешь? А то моя уже спать, наверное, легла. Прям сразу, как я только в машину погрузился. Ну, ребенок маленький, сам понимаешь. Будить, короче, не хочу. А утром она наверняка твоей Инге звонить будет. Ну, хотелось бы, чтоб она передала, что у нас все в порядке…

– А смс ей кинуть как, не алё?! – фыркает, округляя глаза, Глеб Ларин. – Или у нас тысячелетье на дворе на предыдущее переехало? Или ты у нас интеллектуально неполноценен, Вячеслав?! Или еще что?! Так подсказываю. Проснется – прочитает.

Славка хлопает себя по недавно протертому лбу и, схватив со столика телефон, убегает: писать, видимо.

Глеб же продолжает так же невозмутимо и старательно раскладывать по соответствующим персональной вагонной полке персональным ящичкам всякие необходимые, с его непробиваемой точки зрения, на предстоящие полтора дня пути мелочи.

Одну к другой.

Пиво он пока даже и не трогал.

Только открыл.

Вот разложится, переоденется в «дорожное», – тогда только и отхлебнет.

Аккуратист.

В этой его неумолимой последовательности и поступательности мне иной раз видится что-то весьма зловещее.

И временами даже некоторым образом инфернальное.

Или даже – тьфу-тьфу-тьфу, – маньячное.

Страшный, в сущности, человек.

Как, впрочем, и любой, в общем-то, порядочный финансист…

…Я делаю еще один глоток, вздыхаю, накидываю куртку, засовываю в карман телефон и пачку сигарет и отправляюсь на перрон курить.

Заодно и жене позвоню без посторонних.

И тут мешаться никому не буду.

До отправления скорого фирменного поезда № 016 А «Москва – Мурманск» «Арктика», отбывающего с Ленинградского вокзала столицы в ноль часов сорок три минуты по Москве – еще пятнадцать минут…