Читать книгу Творец особых событий - Дмитрий Леонидович Подобный - Страница 2

Все события начала моей истории так или иначе связаны с тем, что я работал под руководством мэтра Илинсена в группе псевдоэкспериментальной магии, сокращенно – ПЭМ. Поэтому стоит рассказать об этом подробнее.

На пятом курсе академии, весной, через несколько дней после начала учебного года, началось распределение студентов между кафедрами магистратуры. Я с первых курсов зачитывался дневниками Великих и мечтал о научных открытиях, которые, конечно же, будут не меньшего масштаба, чем у них. Поэтому решил пытаться попасть на кафедру магической математики.

Эта отрасль науки обособилась совсем недавно и уже дала интересные открытия. Например, формулы, позволяющие просчитывать затраты энергии при элементарных магических действиях – таких, как изменение результата при игре с монеткой. Кому это нужно, спросите вы меня? С одной стороны, такими фокусами занимаются не маги, а жалкие колдуны. С другой – зачем считать затраты энергии, если для таких мелких задач они не существенны и проще попробовать? Но сама идея описания магии в виде математических формул совершенно захватила меня.

***

Итак, я хотел на кафедру математики.

Но передумал в последний момент.

За день до распределения перед нами, среди прочих руководителей кафедр, выступил мэтр Илинсен и рассказал, что он разработал новый метод магических исследований и набирает студентов на кафедру ПЭМ. Когда он рассказывал об этом, его глаза блестели от увлечения. Он разворачивал перед доверчивыми слушателями радужные перспективы, и я стал одним из пятерых болванов, которые ему поверили.

После распределения на кафедру мы переселились в имение мэтра. Оно отстояло от столицы на день конного пути и представляло собой небольшую усадьбу с несколькими слугами и служанками.

Метод мэтра состоял в том, что мы каждый день по много раз, в разное время и в разных окружающих условиях, вызывали образы тех магических действий, которые он задавал нам в рабочем журнале, давали запрос на энергию, но не акцептовали его, а просто записывали полученное значение энергии в журнал. Скажем, в течение первого года я изучал изменения в энергиях для простейших огненных плетений в зависимости от времени суток, года, погоды, расположения в помещении или на улице, фазы луны и других факторов. Потом я так же собирал информацию по энергетике воздушных и погодных плетений.

Цель мэтра заключалась в создании справочника плетений, который позволил бы оценивать их энергоемкость в зависимости от внешних факторов.

На свою беду, а может на счастье, я не потерял интереса к магической математике и самостоятельно ее изучал, благо времени свободного оставалось достаточно, а доступ к книгам и самым свежим публикациям мэтр нам обеспечил. Потому мне и пришла в голову мысль вывести зависимости между факторами и энергоемкостью. И еще на пятом курсе, изучая огонь, я наткнулся на экспоненциальную зависимость энергии плетений и температуры, которая потом подтвердилась для воздушных плетений. Это и будет, видимо, называться экспонентой Иониана, если мои материалы когда-то опубликуют и меня не опередят маги из Академии Эмирата.

Метод мэтра Илинсена действительно дал новое направление исследованиям. Раньше маги действовали методом проб и ошибок и не задумывались, по большому счету, об энергетике плетений. Достаточно энергии – акцептуем плетение, не достаточно – ищем другой вариант. В условиях боя это было проблемой, так как терялось время, но опытные боевики прекрасно знали свои возможности. В мирной же обстановке маг мог не торопясь подобрать тот вариант, который был не слишком емким. В то же время, в масштабах Империи, которая через систему накопителей снабжала потоками энергии всех магов, находящихся на государственной службе, вопрос экономии энергии был чрезвычайно важным. Повышение эффективности расходования энергии привело бы к росту возможностей Империи при тех же ресурсах, возможно – даже к превосходству над Эмиратом.

***

Но у метода оказался неприятный побочный эффект…

До сих пор никогда ни один маг не пытался давать несколько сотен запросов в день и оставлять их без акцепта. Никому даже в голову не приходило, что это может быть не безопасно.

В начале работы мы радовались перспективам, веселились как обычные молодые маги, иногда приглашали к себе в комнаты симпатичных служанок. Примерно через полгода все мы начали чувствовать усталость и раздражительность. Потеряли интерес и к служанкам, и к общению между собой.

Первым погиб Роналд. В один из зимних дней второго года нашей магистратуры он просто пошел выполнять очередное задание и взорвался в своей комнате. Дымящаяся дверь пролетела через весь холл и оставила вмятины в штукатурке на противоположной стене. Если верить обгоревшим остаткам журнала экспериментов, он должен был в это время дать запрос на мощное плетение огненного шара. Возможно, он из-за усталости его случайно акцептовал и сгорел в нем. Энергии на акцепт у него было достаточно – из-за постоянных упражнений у нас у всех резко вырос резерв, к тому же нам полагалось, как студентам, подключение канала Академии. Возможно, он мог сделать этот взрыв сознательно или неосознанно. Иногда я тоже ловил себя на мысли, что после повторений бесконечных запросов очень хочется дать акцепт плетению, просто чтобы ощутить, что ты это еще можешь.

Вторым, уже в начале третьего года магистратуры, погиб Лесли, темпераментный уроженец западных областей. Он поссорился с девушкой-служанкой, потом нагрубил всем нам, а потом заперся в комнате и убил себя. Лесли создал плетение, убирающее кислород из воздуха комнаты и спокойно уснул сном мертвеца. Мало кто знает, что человек испытывает удушье не потому, что ему не хватает кислорода, а потому, что растет концентрация в крови углекислого газа. Нет углекислоты – нет удушья и боли, от отсутствия кислорода человек просто теряет сознание и умирает. Вот так он и поступил. Потерял сознание и умер.

Нас осталось трое. Мэтр, мне кажется, старался поменьше общаться с нами, он давал нам задания раз в неделю, спрашивал о результатах, и уезжал в Академию. А мы оставались. К последнему курсу магистратуры слуги боялись нас и старались не показываться на глаза. Особенно после того, как Сони обжег служанку огненной волной. Дело замяли, но слуги почти перестали появляться в доме, когда мы бодрствовали, они старались или выполнять свои обязанности рано утром, или не выходить без необходимости из служебной части дома. Оставленные втроем, имея довольно много свободного времени, мы часто ссорились. Я спасался от этого изучением математики и своими поисками зависимостей энергетики от внешних факторов. Мне это занятие нравилось, когда что-то получалось, я чувствовал удовольствие, не сравнимое ни с чем другим. А Сони и Ан от скуки по вечерам начали пить. Рано или поздно что-то должно было случиться, и это случилось. По какой причине они поссорились, мне не известно, я был в это время у себя, но ссора закончилось тем, что от них остались обожженное тело в одном углу и брызги крови и куски внутренностей – в другом. Пожар я не смог потушить, точнее – в состоянии шока от увиденного вовремя не сообразил, и дом мэтра сгорел вместе с останками моих коллег.

Так я остался один.

После этого случая эксперименты прекратились, меня вернули в стены Академии, и я получил еще почти полгода на спокойную обработку данных и поиски зависимостей. Мэтр говорил как-то, что в будущем планируется набирать новых студентов, но нагрузку им нужно будет давать раз в 10 меньше. Так что я – единственный, кто прошел такую нагрузку и выжил.