Читать книгу Обычная жизнь некроманта - Дмитрий Леонидович - Страница 1

За окном закат окрасил в розовые оттенки облака, пришедшие со стороны моря. Любил я такое зрелище. Это один из плюсов жизни около моря – красивые закаты.

В моем кабинете было уже темно, но и зажигать свечи не хотелось. Без света даже удобнее, все, что мне было нужно, подсвечивала линза рабочего стола.

Я запустил заклинание, записал его в кристалл. Потом просмотрел в замедленном темпе. Что-то опять не срабатывало. В центре заклинания должен был формироваться пучок нитей, а его не было. Я вздохнул, размял затекшую шею, настроил фокус на нужное место, прибавил увеличение и до предела замедлил воспроизведение, и в таком режиме проиграл заклинание еще раз.

Теперь было хорошо видно, как из центра заклинания формировалась нить. Она росла, уходила куда-то вдаль, а затем, вместо того, чтобы застыть и подождать, когда сформируются следующие нити, разрушалась. И опять формировалась по тому же пути, и так – пока не прекращалась работа заклинания. Похоже, нить не стабилизировалась, хотя по моим представлениям, вроде бы должна была. Ну, допустим. Значит надо к каждой нити цеплять стабилизирующую руну? Это слишком грубо. А вот если стабилизировать центр заклинания, то должно получиться. Попробовал разместить там руну. Она перекосила энергетические потоки. Подвел к ней отдельную линию. Да, так должно получиться хорошо, выглядит красиво. Запустил. Заклинание послушно сформировало мохнатый пучок поисковых нитей. Без запитки энергетического ядра нити повисели немного в воздухе и растворились, ничего не сделав. На мой взгляд, заклинание работало так, как нужно.

Теперь можно и отдохнуть. Мне нравились такие моменты, когда сложная задача, наконец, решалась. За них я и любил конструирование. Конечно, надо будет еще испытать заклинание с энергетической подпиткой, но не сейчас и не здесь, – я совершенно не хотел поднимать трупы всех дохлых кошек и собак в окрестностях. Горожане не поймут.

Зачем я вообще этим занимался? По трем причинам. Во-первых, потому что могу. Во-вторых, потому что это мне интересно. А в-третьих – я хотел испытать себя. Похожее заклинание содержится в академическом справочнике некромантии, и мне хотелось узнать, смогу ли я сделать лучше, с меньшими затратами энергии. Если смогу – значит, я не просто некромант, а способен посоревноваться с лучшими мастерами. А это приятно, знать о себе такое.

Я почувствовал сзади движение некро-объекта. Оглянулся, как и ожидалось, это была Маргарита, мое домашнее привидение.

***

История Маргариты – это история очередной моей глупости.

После окончания Академии я получил распределение в Первоморск. Кроме столицы, которая ничем особенным мне не была дорога, пришлось оставить и молодую красавицу, ведьму Грету. Я на старших курсах встречался с ней пару раз в неделю, а жила она с почтенным магом-водником. Конечно же, когда я был вынужден уехать, она, несмотря на все страсти между нами, даже не задумалась о том, чтобы поехать со мной. Это было закономерно, молодые ведьмы – существа эфемерные, им для счастливой жизни нужен комфорт, достаток и красивые вещи. И блеск столичной жизни. А если мужчина не может им этого обеспечить, они выклевывают ему мозг и уходят к более удачливому сопернику. Так что я не был удивлен, но, все же, пребывал в растрепанных чувствах.

И вот в этот момент мне попалась на глаза трогательная романтическая история о Роме и Юле. Если кто ее не читал, напомню, что там молодой огненный маг Рома встретил юную, только вошедшую в пору, девицу Юлю из дома магов воды. Ее прелести так его взволновали, что он ее тут же соблазнил. А поскольку молодежь не позаботилась о практических вопросах, юная дева забеременела. Факт этот молодежь от родителей скрыла, но чтобы прикрыть ошибку, влюбленные решили пожениться. Конечно же, они встретили сопротивление обеих своих семей, которые разумно аргументировали отказ тем, что такое сочетание приведет к магической нестабильности даров у будущих детей. Окончание этой истории было еще более глупым, чем начало. Рома, решив исправить ошибку, обратился к ведьме и получил от нее зелье для прекращения беременности. С ним он направился на свидание к любимой. Но та так опоздала, что Рома заснул на скамейке. И вот, истерическая девица, увидев спящего возлюбленного, из руки которого выпала бутылочка с надпись «ЯД», решает, что тот умер и оставил ее одну наедине с беременностью. Вместо того, чтобы пощупать пульс или просто прикоснуться к телу парня, она от горя выпивает весь пузырек и, закономерно, умирает. Ведь доза для использования зелья по назначению – всего пять капель, а не целый пузырек. Юля, некрасиво пуская пену изо рта, падает на своего возлюбленного и будит его. От такого пробуждения у парня тоже случается нервный срыв, и он кончает с собой, выжигая себе мозг. В общем, все умерли.

Сейчас эта история кажется мне не слишком правдоподобной и скорее глупой, чем романтичной. Но тогда я был от нее под большим впечатлением, и подумал: «Ах, как было бы здорово, если бы можно было вернуть любимую женщину с того света!» И сконструировал заклинание, стабилизирующее призраков в нашем мире.

Затем дошла очередь до испытания этого заклинания. Я обратился к кладбищенскому сторожу и выяснил, кто из молодых женщин в городе недавно умер. Первую кандидатку возвращать в виде призрака муж не захотел. Он резонно заметил, что в постель призрак не положишь, суп он тоже не сварит, а разговаривать с женой он и при ее жизни не очень любил. Зато муж второй женщины, умершей от родов, согласился на мое предложение. Призыв и стабилизация призрака прошли без осложнений. Я привязал привидение к дому ее мужа, и спокойно занялся другими делами. Каково же было мое удивление, когда через месяц ко мне пришел взволнованный муж, и начал упрашивать убрать призрака. Оказалось, мужчина, насытившись беседами с мертвой женой, решил вкусить теплого живого тела и привел к себе домой соседку-вдову. И в самый волнующий момент их встречи призрак жены через стену влетел в спальню и начал критиковать поведение парочки. Вдова такого не вынесла и убежала в панике, роняя предметы туалета, а мужчина остался неудовлетворенным.

Развеивать призрак мне не хотелось, уж очень она получилась живой. Поэтому я забрал ее себе, привязав к своему дому. Женщина была не очень красива, но вполне приятная на вид и по характеру. Пухленькая такая, улыбчивая. Так что призрак получился симпатичный.

Теперь Марго иногда скрашивала мои вечера, рассказывая, что она подсмотрела у соседей или на улице, а еще сообщала о посетителях и иногда передавала сообщения, например – вызывала по моему поручению прачку. Та сначала реагировала на такого посыльного нервно, но потом привыкла.

***

– Хозяин, там к вам посетитель, – привлекла Маргарита мое внимание. – Как вы их называете, жопоголовый.

Ведьмы и некроманты так часто между собой называют простецов вообще, и мещан – в особенности. Для такого названия было целых две причины.

Во-первых – прическа. Появилась она два столетия назад. Тогда царь верхнего царства Гумен Третий женил своего сына Фотия на принцессе нижнего царства Офении. Когда принцесса родила сына, как по волшебству умерли сначала два ее брата, оставив ее единственной наследницей, а затем и отец. Так Офения стала регентом нижнего царства при своем несовершеннолетнем сыне, а Фотий – принцем-консортом. Потом, ах, какое совпадение, преждевременно умерли царь Гумен и Фотий, и в руках Офении оказалась власть над двумя царствами. В день совершеннолетия ее сына провозгласили царем объединенного Империума Тристратом Первым.

Чтобы подчеркнуть, что молодой царь принадлежит обоим царствам, и изобрели эту стрижку. Раньше жители нижнего царства расчесывали волосы на прямой пробор, завязывая короткий хвост сзади. А у жителей верхнего царства было принято стричься под горшок, выбривая виски и затылок. В день коронации Тристрата придворный парикмахер сделал ему и его ближнему кругу прическу, в которой стрижка под горшок была объединена с прямым пробором. В день коронации так подстригли десяток самых близких царю дворян, через день все молодые придворные лизуны скопировали эту стрижку, еще через неделю она стала модной у столичной знати, а через полсотни лет так стали стричься все, кто считал себя законопослушным жителем Империума, включая крестьян. С учетом того, что большинство жителей страны имеют русые волосы разных оттенков, прическа эта часто напоминает голый зад, надетый на голову. Но кого это волнует?

Вторая причина для такого непочтительного названия – это искренняя уверенность простецов, что они знают, как жить правильно, и всех, кто отличается от них, или презирают, или боятся и ненавидят. Их главная ценность – принадлежать стаду и занимать в нем почетное место. Их главное стремление – уничтожать все, что ставит под сомнение их убеждения или может изменить их жизнь. А их главные враги – ведьмы и некроманты. Ничего с этим не поделаешь, так было и так будет.

В общем, простецы не любили некромантов, а я не любил простецов. Гипотетически я знал, что среди них встречались приличные люди. Ну как приличные? Когда обсуждается урожай пшена, все они выглядят приличными.

А вот стоит компании выпить и перейти на более интересные темы, и оказывается все намного сложнее. Один ненавидит жителей нижнего царства, потому что их стража когда-то выпорола его тетку за попытку торговать без уплаты пошлины. Второй считает всех ведьм шлюхами, и жалуется, что они ему не дают, брезгуют его гнилыми зубами. Третий распускает слухи о некромантах, которые якобы задумали искоренить всех простецов. А потом все протрезвеют – и опять приличные. Во время поездок на каникулы или к месту назначения я старался не демонстрировать свой медальон некроманта, так что разговоров таких в трактирах наслушался много.

Хоть я и мизантроп, однако не могу я себе позволить запереться в доме и не принимать клиентов. Дело в том, что я не богат. И без приема клиентов мне просто будет не на что жить.

Родился я у сельской ведьмы, отца никогда не знал. Пока был мальчишкой, рос, как и дети простецов, без особых забот. Затем, когда подошел возраст, мать отдала меня сначала в школу для некромантов, а затем я поступил в академию. Учеба была бесплатной, кормежку, комнату и одежду академия обеспечивала, на остальное зарабатывал редкими заказами от горожан, и мать немного помогала деньгами.

Большую часть своих сбережений, сделанных на старших курсах, я после выпуска потратил на выкуп рабочего стола и справочников.

С распределением мне еще повезло. Я должен был попасть в какой-нибудь мелкий городок. Места во дворце, да и вообще в столице, по какому-то странному стечению обстоятельств занимают студенты, родившиеся в столице, хоть многие из них и не обладают великими силами. А в крупных городах выгодные места занимают некроманты в возрасте. Этот мир вообще принадлежит старикам – они занимают лучшие должности, им принадлежит недвижимость и капиталы, они занимают места в Совете. Мне повезло, как раз перед нашим выпуском умер старый некромант из Первоморска. Кандидатов для замены достаточно быстро найти не удалось, и потому меня направили сюда, в крупный город, центр южного дистрикта.

Первоморский магистрат выплатил мне при приезде в город подъемные, целых двадцать золотых, но большую их часть я потратил на покупку и обработку мраморной плиты, из которой сделал круг призыва. Да, теперь у меня есть отличный круг, с вырезанными на нем четкими ровными фигурами и рунами, залитыми жидким серебром, отполированный, как стекло. Домом меня тоже обеспечил магистрат, правда большая часть его стоит заброшенной, у меня хватило сил и средств привести в порядок только кабинет, спальню, гостиную и кухню.

Вот только кроме дома и инструментов мне нужна еще еда, одежда и деньги для оплаты слуг. А задания магистрата денег не приносят, их я обязан выполнять бесплатно.

***

В гостиную я вошел с вежливой улыбкой. Там в кресле сидел молодой простец, судя по одежде – из купцов. Высокий, круглощекий, румяный. Даже с некоторой претензией на оригинальность – его волосы над висками были собраны в два небольших пучка и завязаны маленькими атласными бантиками.

– Здоровья вам, уважаемый, – чинно поприветствовал посетителя я.

– И вам, магистр, не хворать сто лет. Меня зовут Жишек Звонков, купец я.

– Можете звать меня Нико, магистр некромантии Нико. Чем могу вам послужить?

В приличных домах принято было угощать посетителей травяным чаем или вином, но у меня даже живой прислуги не было, только приходящие кухарка, садовник, и уборщица, она же прачка. Так что приходилось обходиться без напитков.

– Я только недавно стал владельцем дела. До того всем руководил мой отец, но неожиданно он пропал, думаю, что где-то умер он. Совет нужен мне его по одному делу. Вот бы дух его вызвать, а я бы и заплатил вам, ваше магичество.

У меня было очень полезное заклинание, которое определяло количество денег у посетителя. Торговаться и устанавливать цену у меня получалось не очень хорошо, да и как эту цену определить? Вроде делаешь одно и то же, но с крестьянина больше серебряного не выжмешь, а с купца можно и золото потребовать, никуда он не денется, другого некроманта в городе нет. Вот это заклинание говорило мне, что у купеческого сына в кармане мешочек с сотней золотых. Раз он принес сотню, значит, собирался мне их заплатить? Ну, может не все, может с запасом взял. Попрошу-ка я у него восемьдесят. Безумная сумма, конечно, но видно его припекло, если к некроманту пришел.

– Конечно, я могу вам помочь, уважаемый. Дело это непростое, но за восемьдесят золотых вы своего папашу увидите и услышите, как живого.

– Как восемьдесят? – купца чуть не перекосило. – Вы Сеньке Гнилому за пять серебряных его умершую женку вызывали!

Ну вот, опять я не угадал с ценой.

– Так и ваш отец не простой человек, не Сенька Гнилой, и уж тем более не женка его. Его и привести в этот мир не просто будет, а обратно отправить еще сложнее. Не меньше пятидесяти золотых, – упорствовал я.

– Двадцать, больше не дам. Мне проще до Гничева доехать, там тоже некромант есть.

– Двадцать пять, и вам не придется ехать до Гничева и узнавать, сколько тот некромант с вас возьмет.

На этом и договорились. Неплохо получилось. Я бы и за пару золотых сделал вызов, считай – больше двадцати золотых с неба на меня упало.

Для вызова отца купец принес расческу, в которой застряли его седые волосы. Мы спустились в подвал, к кругу призыва, вызов прошел легко и просто.

Призрак оказался высоким стариком с длинными руками, с очень крупными кистями, и покатыми плечами.

– Папаня, все же помер ты? Как же так? – кинулся к призраку любящий сын.

– Деревни объезжал, договоры на следующий урожай заключал, – голос у призрака был слегка дребезжащий. – В Кнетьково у меня вдовушка есть, сочная такая, задница – как колесо от телеги, такая же большая и круглая. К ней и заехал. В баньке попарился, потом к ней в постель лег. Как пялить ее начал, сердце и не выдержало. Вдова перепугалась, кошель мой припрятала, а тело в саду зарыла. Ты на нее не серчай, пусть так и будет, сладкая она была, не жаль мне для нее кошеля.

Дальше между родственниками пошел разговор о каких-то поставках какому-то Свербиле, мне эта тема была не интересна, так что я почти не слушал. Когда сын узнал все, что хотел, отец ему еще наставлений дал, а потом они попрощались, и я отпустил призрака. И молодой купец попрощался и ушел довольным.

***

Я приготовил себе чай и сидел за столом, задумчиво передвигая пальцами золотые монетки, заработанные только что. Двадцать пять золотых были для меня немаленькой суммой и позволяли долго не волноваться о деньгах. В пересчете на серебро – 375 рублей. А в копейках так и вовсе получился бы мешок денежек. С другой стороны, не такая уж большая сумма. Молодую ведьмочку с такими деньгами содержать не получится. А простушки некромантов боятся. За деньги они, конечно, согреют постель, только радости от этого мало.

В очередной раз я задумался о несправедливости мира. Я, такой редкий специалист, сижу без денег, а какой-то простец носит в кошеле сотню монет. С молодым купцом понятно, он от отца деньги наследовал. А отец как свои деньги получил? Выглядит он простовато. Но даже если в наследство от своего отца получил – за всю жизнь он их не потерял, а приумножил. Интересно, как? И тут, после очередного глотка чая, меня осенило: а почему бы мне просто не спросить? Вызвать призрак купца опять, расческа с его волосами осталась у меня, и спросить!

Идея мне понравилась. С живым человеком я бы может не смог договориться, а призрак – куда он от меня денется? Допив чай, я бодро потопал обратно в подвал. Вызывать призрака отца купца.

***

Призрак призвался легко. Он завис внутри круга, разглядывая меня. Я внимательно разглядывал его. Роста он был высокого, имел длинные сильные руки с жилистыми запястьями, сутулился, как будто тяжелые руки тянули плечи вниз. В молодости, наверное, был очень сильным. Не как дровосек или грузчик, которые нарабатывают свои мышцы годами однообразного труда, а просто по своей природе. Лицо у старика было простое. Бороду он брил, оставив маленький клинышек на подбородке и короткие усы. Лысую голову прикрывала кепка. Нос был небольшой, то ли курносый, то ли переломанный. Впечатление простоты нарушали только глубоко утопленные в глазницы хитрые живые глаза.

– Можешь называть меня магистр Нико, – нарушил я молчание.

– Можешь называть меня «господин призрак», – откликнулся призрак.

Давно я такого наглого не встречал. Надо сразу поставить его на место, решил я и прижал его страданием. Привидение завыло. Я отпустил.

– Не забывайся, мертвый, – продолжил я. – Я могу просто заставить тебя страдать и уйти до утра, оставив тебя в круге. Тебе это не понравится.

– Я понял, господин, – пробурчал старик. – Лен меня зовут.

– Лен, расскажи, как ты разбогател. Только правду, иначе накажу.

Старик удивился. Видимо, думал, я о кладах спрашивать начну, а я вот такой любознательный.

– Правду? – призрак усмехнулся и с видимым удовольствием начал рассказывать. – Будет тебе правда, некромант. Когда мне было лет шестнадцать, у моих родителей дом сгорел вместе с подворьем, сараями и скотом. Погреб только остался нетронутым, печь посреди пожарища трубой торчала и немного зерна в амбаре до конца не прогорело. А было это зимой. Сруб новый община поставила. А запасов до весны не хватало. Родители с малыми детьми остались на месте, а я отправился на заработки. Устроился в придорожный трактир – дров нарубить, воды принести, тушу разделать. Так там и остался на несколько лет. Подошло время жениться, а у меня ни двора, ни денег, ни девки даже порядочной среди знакомых нет. А у родителей уже младшие подросли, им еще один наследник без надобности.

Призрак задумался, погрузившись в воспоминания, потом продолжил:

– Как-то раз в трактире остановился купец, едущий с охраной налегке, без товара. Выделили ему самую большую комнату, вина он выпил немало, девку себе взял и ушел спать, а охрана в соседних комнатах легла. А я посмотрел на него, думаю – денег много с собой должен он везти. Раз он без обоза, значит или уже распродался, или покупать едет. И решил я его зарезать, а деньги скрасть. Ночью, когда все по комнатам затихли, взял веревку, навязал на ней узлов, чтобы рукам удобно держаться было, нож взял, да и залез на чердак. Напротив окна купцовой комнаты с крыши веревку спустил, сам по ней слез до окна. Слышу, за ставнями девка стонет, и купец пыхтит. Поднялся обратно, подождал полсвечи. Потом опять спустился. Вроде затихли. Ножом крючок на ставнях сквозь щель приподнял, открыл окно и внутрь залез тихонько. Смотрю – лежат в кровати, голубки. Девку жалко было, красивая была и горячая, нравилось мне с ней кувыркаться, а что делать? Ее по горлу полоснул, чтобы не закричала, купцу рот рукой закрыл и в сердце нож вогнал. Снаружи никто ничего не услышал. Я потом свечу зажег, комнату обыскал, под подушкой у купца кошель нашел, в нем золота две сотни монет. Еще кое-что, что подороже, в узелок завязал, потом поднялся обратно на чердак, тихо вернулся в свою каморку, котомку с вещами своими забрал, и ушел. По лесам дошел до соседнего города, там имя сменил и дальше уехал. Так-то у меня в паспорте написано было Филорелен, а называли все Филом, трактирщик когда нанимал, даже в паспорт не смотрел. А после меня стали называли Лен.

Я помолчал, переваривая рассказ. Стоять надоело, я сел на пол, скрестив ноги. Призрак тоже сел, повторив мою позу.

– А потом? У тебя же перед смертью не пара сотен золотых была, ты гильдейским купцом стал.

– Осел я в Первоморске, очень мне море понравилось. Решил начать зерном торговать, все-таки я из крестьян, дело это понимал. Денег у меня немного было, с гильдейскими купцами не сравнить, но то оказалось и лучше. Объездил я окрестные деревни, которые в стороне от тракта стоят, договорился с тремя старостами, чтобы осенью зерно мне везли, цену им хорошую пообещал. Снял склад и комнату в городе. Осенью неурожай случился. Я свои деревни объехал, цену увеличил, они мне весь урожай на склад и привезли. Все купцы с осени начали цену повышать понемногу и продавать зерно, у них его много, если не продавать – так и останется на складах. А я свое не трогал, ждал. Дождался до середины зимы, когда цены втрое выросли, и продал половину. А половину еще оставил. Весной оказалось, что крестьяне мало семенного зерна оставили, зимой пожадничали и продали много, не рассчитали. Начали они семена искать, а цены еще выше держатся, местами голод начался уже. Тогда я и отдал остаток зерна старостам в счет будущего урожая, по весу пять к одному. В следующем году они мне почти половину урожая с тех семян за долги отдали. Так с тех пор и пошло. Когда обычный год, я копеечку зарабатываю, зерно дешево, но нужно его много. А когда голодный год, так сразу капитал вдвое или втрое растет. С тех пор восемь голодных годов было, ни одного я не пропустил без прибыли.

– А люди как относятся, когда ты на голоде богатеешь? Меня вот и так не любят, а если бы я во время мора начал за лечение последнее отбирать, так и дом бы сожгли, и меня бы прибить попытались.

– Так я ж купец. Мне положено ради прибыли стараться. Я никого не неволю – хотите, у меня покупайте, хотите – у другого купца. А нет денег – то не моя боль, можете детей в кабалу продать или помереть с голоду. Или на заработки идти, как я когда-то. А то и в лес с кистенем. А если кто недоброе замыслит, на то охрана у складов есть.

Я задумался. Фраза насчет мора прозвучала не просто так. Если купец богател на чужих смертях во время голода, то некроманту легко было бы разбогатеть во время эпидемии или каких-то массовых поднятий мертвецов. Но если в поднятиях мертвых сразу заподозрят некроманта, сначала дом сожгут, а потом еще заставят бесплатно по магистратскому заданию их упокаивать, то с болезнями было интереснее. Болезнь – тоже проявление жизни. А любой некромант легко мог разорвать связь между живым и его проекцией, тем самым убив живое. Так можно было вылечить большинство болезней, хоть это и требовало некоторых усилий и аккуратности. Но откуда взяться мору? Прошлый был лет десять назад. Эпидемию могла бы запустить ведьма, они могли и лечить, и насылать болезнь. Рано или поздно так и произойдет, с их склочным характером время от времени ведьмы устраивают похожие проделки. Но пока это произойдет, я, может, поседеть успею.

– Эй, некромант, – окликнул меня призрак. – А чего у тебя мертвая молодуха по дому летает?

Я оглянулся, сквозь стенку подглядывала Марго. Когда она поняла, что ее заметили, выплыла из стены.

– Привидение мое домашнее. Стабилизировал ее в этом мире, теперь со мной обитает.

– Ваше магичество, а меня ты так не можешь? Я слишком молод, чтобы быть окончательно мертвым. Я буду тебе очень, очень полезным, – Старик сразу потерял свою самоуверенность и выглядел как послушный слуга. Даже кепку с головы снял и к груди прижал, был бы хвост – завилял бы им.

Я вздохнул. Этот убийца, любитель баб и денег был мне симпатичен.

– Чем же ты мне будешь полезен, мертвец?

– Хочешь, буду советовать, как с купцами дела вести, я их всех знаю, как облупленных. А хочешь, придумаю, как тебя богатым сделать, сам-то ты в этом деле не очень понимаешь, – ехидно улыбнулся призрак.

Это становилось интересным.

– Ладно, – решил я. – Только учти, как я тебя призвал, так и обратно в эфир отправлю, если что не так будет.

***

Ночью я проснулся от какого-то шума. Похоже, что где-то рядом ругалась с кем-то женщина. Сквозь сон я почти четко расслышал «Пошел прочь, старый козел!», а затем заснул опять.