Читать книгу Обычная жизнь некроманта - Дмитрий Леонидович - Страница 3

Пополнив запас амулетов для продажи, я решил отдохнуть, отвлечься и, наконец, испытать в полевых условиях заклинание массового призыва, которое закончил несколько дней назад. Для испытаний нужно было выбраться за пределы города, чтобы не смущать население. До ворот меня довез извозчик, а дальше пришлось идти пешком. Покупка скакового коня во время таких походов становилась очень привлекательной идеей. А у меня как раз и деньги образовались. Надо бы этим заняться. Но тогда и конюха нанимать придется. А что делать? За конем ухаживать надо. Так, уговаривая себя потратить деньги, чтобы потом опять тратить деньги, и потратить время, чтобы потом времени тратить меньше, я шел по лесу. Через час ходьбы прикинул расположение города и окрестных деревень, вроде бы вокруг ничего не было. Можно было испытывать.

Запустил заклинание, задав его пределы действия дальностью в километр.

Пучок поисковых нитей образовался, как ему и полагалось. Заклинание почти мгновенно нашло всю мертвую материю в заданных пределах и приступило к поднятию. Неожиданно блок подпитки начал тянуть много энергии из эфира. Что там такое емкое могло найтись? Я подождал, когда работа заклинания завершится, и еще немного. Поднятым телам необходимо было время, чтобы добраться до меня.

Первыми ко мне пришли скелетики нескольких мышей. Потом – еще не до конца разложившийся труп мелкой лисицы. Потом приковыляли несколько мертвых птиц. Примерно на такой улов в этом лесу я и рассчитывал. Но это было не то, что тянуло энергию. Наконец, с нужной стороны раздался шелест кустов и какое-то звяканье. Ковыляющим шагом оттуда появилась группа человеческих скелетов, а также пара скелетов лошадей. На некоторых людях висели ржавые кирасы. На одном даже уцелел шлем. Остальные части доспехов потерялись, сгнили ремни, на которых они крепились. Добравшись до меня, скелеты выстроились в шеренгу.

Улов был интересным. Видимо, какой-то отряд или обоз с охраной попал в засаду и погиб. Любопытно было поискать вещи на том месте, откуда выкопались трупы, но вряд ли там найдется что-то интересное. Все ценное, вероятно, забрали те, кто убил этих людей, бумаги и ткани давно сгнили, а металл съела ржавчина. Я отпустил лесную мелочь, которая попала под заклинание, а людей и лошадей рассмотрел внимательно. Одна лошадь сломала ногу. Можно ее использовать и так, но это сложнее и не красиво. Ее я тоже отпустил.

Вторая лошадь при жизни была рыцарским конем. Или правильно – рыцарской лошадью? В общем, по скелету я не понимал, какого пола она была при жизни. Крупная, высокая, с мощным костяком. Глядя на нее, я вспомнил, как мне хотелось купить лошадь, когда я топал пешком по лесу. А тут вот и покупать не надо – только в порядок привести и можно ездить. И конюх не нужен. Да ведь это отличная идея! Правда, мои коллеги на публике такого обычно не делают, чтобы не смущать окружающих простецов, но и запрета на это нет. Судьба лошади была решена.

Дальше пришла очередь скелетов. Их оказалось почти два десятка. У некоторых были отрублены или поломаны руки или ноги, или шеи. Этих я отпустил. Еще один оказался горбатым, а один – с неправильно сросшейся ногой, мне они тоже не понадобились. И еще у двух были проломлены черепа. Мелочь, но некрасиво. Осталось восемь штук. Все целенькие, чистенькие. Один вообще красавец – высокий, крупный, в кирасе со следами чеканных узоров и коническом шлеме с забралом. Я прекратил процессы распада в отобранных мною костяках, выстроил их в колонну и побрел обратно. Конечно, хотелось бы прокатиться на моей новой лошади, но садиться без седла на хребет – занятие не очень разумное. По дороге, проходя мимо ручья, я загнал костяки в воду и заставил их смыть остатки грунта и тщательно промыть черепа внутри.

Мой проход во главе колонны скелетов в ворота города и по его улицам вызвал фурор с элементами паники. Ну и пусть. Собака лает – караван идет, как говорят на юге.

***

Первое, чем я озаботился – это лошадь. Нашел в конюшне старое седло, водрузил его на спину моему коню. Понял, что так не получится. Седло село косо, болталось на гребне позвоночника, подпругу на ребрах не затянешь. В общем, никак.

Тогда я послал Марго к мастеру-седельщику, передал ему, что жду его у себя для обсуждения заказа. А пока возникла пауза, заставил скелетов натереть их кирасы до блеска. Пара кирас при этом развалилась, так как проржавела до дыр, зато остальные стали выглядеть намного лучше.

Мастер пришел скоро. Я вывел во двор костяк коня.

– Вот, – без объяснений махнул в его сторону рукой. – И еще надо бы какую-то попону ему сшить на все тело, чтобы выглядел приличнее.

Мастер прокачал головой, затем подошел к коню, обошел его со всех сторон, обмерил место для седла. Почесал голову. Опять начал что-то обмерять. Потом попросил заставить коня ходить шагом, потом проскакать рысью и галопом по кругу. В конце подошел ко мне.

– Магистр, я ему что-то вроде паланкина сделаю, с креплением на ребра и ремнями через позвоночник. Ребра же и позвонки у него не развалятся, если к ним ремнями крепить? Могу сделать под кресло, могу под седло, чтобы ноги по бокам свисали.

– Делай под седло. Балдахина и прочих излишеств не надо, просто седло и крепление.

– Сделаю. Завтра уже я принесу крепление померить и подогнать. А потом на него седло сделаю. Ну и попону с наголовником. Какого цвета делать?

Хотелось бы черный, но получилось бы слишком мрачно. Если прохожий какой-нибудь вечером наткнется, умрет от перепуга. Заказал зеленый.

***

Когда ушел мастер, я отправился делать амулет для создания амулетов от мышей. К вечеру закончил. Получилось что-то вроде небольшого круга призыва, который извлекал из эфира ближайшую кошачью душу, крепил ее к кожаному лоскутку, заряжал энергией и задавал ограничения для работы. Для его срабатывания достаточно было поместить заготовку амулета в круг. Попробовал новый инструмент. Он отлично работал, амулет без всяких усилий с моей стороны активировался буквально за мгновения. Я сделал сотню амулетов, потом это мне надоело.

Вдруг я услышал серебристый женский смех. Выглянул из кабинета. В одной из пустых комнат второго этажа что-то происходило. Оттуда слышались хлопки и иногда – смех. Конечно же, я пошел посмотреть, что это.

Тихо открыв дверь, я застал удивительное зрелище. Призрак Купца сидел на полу и хлопал в ладоши, задавая ритм. Перед ним, повернувшись спиной, стояла Марго. В такт хлопкам она виляла бедрами, а ее пальчики держали подол платья и медленно тянули его вверх. Уже был виден верх полосатых чулок, подвязанных синими ленточками с игривыми бантиками. Мои привидения выглядели удивительно живыми. И еще эта ненормальная озабоченность Старика. Не мог же он и при жизни так много внимания уделять бабам? Или мог? А может он получился таким, потому, что принял смерть, кувыркаясь в постели? Если так, то хорошо – тогда со временем последствия смертной травмы рассосутся, и он перестанет так этим увлекаться.

Пока я застыл, разглядывая эту картину, подол приоткрыл нижнюю часть задних прелестей призрачной женщины. Я кашлянул. Марго, совсем как живая, взвизгнула и спряталась в стене.

– А мы тут учимся красиво раздеваться, – смущенно пробормотал Купец. – Как танцовщицы в ресторане Абеба.

Мне это название ни о чем не говорило. Это было не удивительно, Старик мог себе при жизни позволить самые дорогие заведения, а я – нет.

– Хозяин, – высунулась из стены смущенная Марго. – Вы не думайте, что я развратная какая…

– Успокойся, – махнул я ей рукой. – Какое кому дело сейчас до твоей нравственности? Вы, главное, перед посторонними свои развлечения не показывайте, мне лишние разговоры не нужны, а так хоть голой ходи.

Призрак Купца оживился, но я его остудил:

– А ты, Старик, не вздумай своими бубенчиками передо мной трясти, тогда точно развею.

Тот, видимо, вспомнил о своей провинности и смутился.

– Хозяин, больше никогда, обещаю. Только отпускай из дома. Все равно же кто-то должен торговать амулетами.

– Хотелось тебе на голых баб пялиться, ну и пялился бы тихонько, никто бы не заметил. Зачем ты вообще видимым перед ними стал? Как они тебя еще не узнали – позора бы сколько было.

– Незаметно подсматривать не интересно, что же я, баб не видел? – потупился Купец. – А не узнали, потому что я себе лицо толще сделал.

Я задумался. Кто-то торговать должен. Но и Старику свободу давать не хотелось. Не надежный он и хитрый, опять куда-то влезет в неприятности.

– Старик, а как ты вообще планировал продавать амулеты дальше? Купцы вроде кончились все, всех желающих обслужили.

Оказалось, Купец планировал летать по зажиточным районам города, являться перед кухарками и рассказывать им о продаже амулетов. А я по его плану должен был бы сидеть во дворе своего дома и продавать их всем, кто придет. Как будто у меня других дел нет. Я представил, сколько шалостей натворит этот неуравновешенный призрак, и сколько жалоб от испуганных кухарок придет в магистрат, если отпустить его летать по всему городу, и понял, что этого делать точно нельзя.

– Летать по городу и говорить с кухарками будет Марго. Вежливо, чтобы не испугать. А я сейчас попробую вместо продавца скелет использовать.

Для этой важной миссии я выбрал самого крупного из приведенных мной костяков. Он был самым представительным, к тому же в кирасе и шлеме. Ему с людьми дело иметь, внешний вид важен. Быстро внес изменения в управляющий конструкт. Начал испытывать. Посадил скелет за столик, повесил на его шею мешок для денег, рядам поставил коробку с заготовками.

Положил на стол монетку в четверть рубля. Скелет попытался взять ее, косточки его пальцев заскребли по столу, пытаясь подцепить плоский кругляш. Не получилось. Я внес изменение и повторил эксперимент.

Скелет подвинул монетку до края стола, там ее аккуратно взял, положил в свой мешок, опустил на круг призыва заготовку амулета, затем оставил ее на столе передо мной. Я проверил амулет, он оказался пустым. Зато на руке скелета повисло заклинание. Пришлось его стереть, затем вносить изменение в круг призыва, чтобы тот реагировал на заготовку, а не на руку скелета.

Повторил испытания. Скелет взял монетку, сделал амулет. Вроде работает.

Пошарил в кармане, четвертаков больше не было. Дал скелету рубль. Тот взял монету, положил передо мной амулет и замер в ожидании.

– Ну вот, придется его учить различать монеты и давать сдачу, – пробормотал я. – Получается, он читать и считать должен уметь?

– А читать-то зачем? – отозвался призрак Купца, который висел рядом и наблюдал за испытаниями. – На обороте копейки одно копье выбито, на трех копейках – три копья, на пяти – пять. На десяти – сабля, на четвертаке – две сабли. На серебряном рубле – звезда. На золотом, если кто принесет – корона. Не все же грамоте обучены, а деньги всем нужны.

– Может, ты еще и знаешь, как сдачу без умения считать выдать?

– Не, этого не знаю. Хотя нет, знаю. Счетами можно посчитать. Но самые частые случаи, вроде сдачи с рубля или с трех десятикопеечных монет, проще запомнить.

Чтобы научить скелет пользоваться счетами, пришлось постараться. Я и сам толком ими не пользовался. Но наше терпение принесло результаты. Наш продавец научился отсчитывать сдачу даже в сложных случаях. Я снова повторил испытание, положив на стол монетку. Теперь все работало правильно. Напоследок Старик напомнил, что надо обучить скелет защищать деньги от кражи, а себя и прочее имущество – от попыток сломать.

***

На следующее утро я открыл одну створку ворот моего двора, посадил перед ней за столик своего мертвого продавца. На столике сделал поясняющие надписи. Призрак Купца, которому я дал доступ во двор, давал советы. На воротах я повесил широкую доску и написал на ней «Продажа амулетов от мышей и крыс. Срок зарядки – на год, дальность действия – четыре шага. 25 копеек за штуку». На столе написал «Класть монеты сюда, количество амулетов говорить вслух».

Марго проинструктировали, куда лететь, с кем и что говорить, как себя вести. Старик пару раз заставил ее проговорить текст, чтобы убедиться, что все запомнила. После этого Марго улетела, Купец остался наблюдать за продавцом, а я ушел в дом.

Я поглядывал в окно на столик и продавца. До обеда никто не пришел. Только прохожие мимо дома шарахались от скелета, затем останавливались прочесть объявление, плевались и шли дальше.

После обеда пришла первая женщина, долго колебалась, но затем подошла и осторожно положила монетку на стол. Получив амулет, она обрадовалась и почти бегом отправилась восвояси. Через час к столику со скелетом стояла очередь. А рядом с очередью толпились бездельники, которые просто наблюдали за бесплатным развлечением. Часть этих бездельников не побоялись зайти во двор и встать вокруг скелета. Старик иногда являлся перед покупателями и отвечал на их вопросы или подсказывал, если что-то шло не так. Время от времени призрак прилетал и сообщал, что мешок для денег наполнился, и нужно его сменить. Кроме меня это делать было некому. Через пару дней я перестал посылать Марго в город, очевидно слухи о нашей торговле уже разнеслись, и все покупатели о ней уже знали.

Так продолжалось пару недель. В конце концов, количество зевак постепенно сократилось, а затем почти прекратился и поток покупателей. Старик посоветовал оставить продавца во дворе до осени, до времени, когда мыши начинают прятаться от холодов с улицы в дома и подвалы.

***

– Там нас грабят! – отвлек меня от обеда призрак.

Я подошел к окну. Скелет держал за руку какого-то мальчишку-оборванца лет семи. Тот истошно вопил. Вздохнув, я пошел разбираться.

Вблизи картина прояснилась. Кулачок мальчишки был сжат, в нем что-то было, видимо, он успел схватить монетку из мешка продавца. А у скелета была инструкция охранять деньги от кражи. Вот он и охранял, как мог.

– Дурашка, отпусти монеты. Он не ловит маленьких воришек, он просто охраняет мои деньги.

Мальчишка разжал руку, скелет его отпустил и наклонился за упавшими монетками. Оборванец сел на колени и зарыдал.

– Чего плачешь? – поинтересовался я.

– Не убивайте меня, дяденька некромант.

– Зачем мне тебя убивать? Ты, малявка, почто меня ограбить решил?

– Нам с сестрой есть нечего, она плачет. Маленькая она совсем.

Рядом подал голос Купец:

– Гони его, всех нищих не накормишь.

Мальчишка не был похож на нищего. Слишком он был причесанный и умытый. Да и одежда была не грязной, хотя и старой. Мне стало интересно.

– Ты сирота? Что с вами случилось?

История оказалась простой. Отец погиб давно. Мать заболела, в последние дни уже не вставала с кровати. Деньги кончились. Есть детям нечего. Помощи ждать неоткуда. Мальчишка воровал на рынке яблоки и репу, тем и питались. Скоро выгонят из комнаты за неуплату, куда идти – не знают.

Вот как поступить в таком случае? Прогнать со двора? Дать еды? Дать денег?

Большинство простецов так бы и поступили. Сделали бы доброе дело. Мальчик и его сестра протянули бы еще несколько дней. А потом все равно умерли от голода. Или их поймали бы на воровстве и избили до смерти. Или они дожили бы до зимы и умерли от болезней и холода. Но это произошло бы не на глазах респектабельной публики, а где-то на задворках трущоб.

Помочь ему? Всем не поможешь. Но одному попробовать можно. Пусть это такой эксперимент будет, понравится результат – еще кому-нибудь помогу потом. Да и мальчик не простой – не каждый ребенок решится залезть в кошелек к оживленному мертвецу.

– Идем, показывай, где там твоя мать и сестра. Хотя нет, погоди, я продуктов возьму сразу.

Пошарил на кухне, нашел свежий хлеб, кувшин молока, остатки каши с зажаркой.

Мальчишка успокоился и повел меня на окраину города. Идти пришлось далеко. Стоило бы взять моего мертвого коня, но мне не хотелось привлекать внимание.

***

Улица, на которую привел меня мальчишка, была не мощенной. Местами на ней стояли лужи от прошлого дождя, в одной из них с наслаждением кувыркалась тощая свинья. За свиньей наблюдала сидящая под стеной дома пожилая тетка, видимо в этом районе нельзя было оставить без присмотра такое ценное имущество. Около другого дома такая же тетка, вооруженная длинной лозиной, пасла небольшую стайку кур, которые увлеченно разгребали лапами кучу мусора. Около небольшого пруда, заросшего ряской и камышом, возились чумазые дети.

Дом, в который мы зашли, оказался таким же ободранным, как соседние. По скрипучей лестнице мальчишка провел меня на третий этаж, в мансарду. Крыша из теса нагрелась под летним солнцем, и в комнатушке было очень душно, несмотря на открытое окно.

Сбоку от двери стояла кровать. На ней лежала в бреду нестарая еще костлявая женщина с грубоватым лицом, обгоревшим от солнца. Поверх покрывала лежали руки с распухшими суставами пальцев.

Под окном на полу играла с тряпичной куклой вялая белобрысая девочка лет пяти.

Из мебели в комнате присутствовали ветхие шкаф и стол, и еще пара стульев, которые могли бы развалиться, если бы я на них сел.

– Напои сестру, – дал я мальчику кувшин с молоком и хлеб. Кашу поставил на стол.

Просмотрел проекцию тела больной женщины. Чахотка, и уже давно. Жить ей оставалось, может, несколько дней. Этот диагноз подтверждали кровавые пятна от кашля на рубашке. Ну что же, это мы лечить умеем. Запустил процедуру лечения. Затем просмотрел тело на разложение. Оказалось, в легких уже начался процесс распада. Остановил его. Больная сначала закашлялась, выбросив из себя кровь и слизь, затем ее дыхание стало более спокойным. Формально теперь она здорова, хотя поврежденные легкие уже никогда не восстановятся, только если с помощью сильной ведьмы.

Мальчик за это время успел напоить сестру и дать ей размоченный в молоке кусок хлеба. Девочка увлеченно его сосала. Мальчик тоже жадно кусал хлеб. На всякий случай проверил детей на чахотку. Оказались здоровы.

– Съешь каши, твоя мать все равно пока много есть не сможет. Оставь ей молока.

Что делать дальше? Уйти? От голода дети теперь не умрут. Мать скоро встанет на ноги, сможет найти работу, хотя с ее здоровьем тяжелые работы выполнять не получится.

– Кем она работала?

– Прачкой была.

Я все-таки рискнул присесть на стул, он заскрипел, но выдержал. Уходить сейчас мне показалось неправильным, решил подождать, пока больная придет в себя. Ждать пришлось долго. Наконец, женщина открыла глаза. Обежала ими комнату, слабым голосом спросила меня:

– Кто вы?

Я рассказал ей, что случилось. И о чахотке, и о поврежденных легких, и о голодных детях.

– Мама, вчера Хрюн приходил, говорил, что выгонит нас из комнаты, если не заплатим, – присоединился к разговору мальчик.

Женщина прикрыла глаза, подумала, потом обратилась ко мне:

– У вас для меня какого-нибудь места не найдется или работы? Я все готова делать, что скажете.

Взять ее вместо приходящей уборщицы и прачки за еду и проживание? Можно, конечно. Дом большой, задний двор с садом тоже немаленький, дети там смогут играть, мне не мешая. Живые люди в доме появятся, тоже плюс, надоело мне жить одному. Хотя с призраками уже не так скучно, как раньше, но живые люди – это другое.

– Готовить умеешь?

– Умею, конечно, но без изысков.

Нынешняя кухарка тоже меня особо изысками не баловала. И мальчишка бойкий, его можно для мелкой работы привлекать или по поручениям вместо призраков гонять.

– Ладно, как сможешь ходить, собирайтесь и приходите ко мне. Мальчишка покажет, где я живу.

– Не заблудишься? – это я уже мальчишке, тот мотает головой, не заблудится.

– Хлам с собой не тащите, только одежду, которая получше, на первое время. Будешь готовить, убирать и стирать. Жить и питаться будете у меня, оплату я потом решу, какую тебе определить. Зовут тебя как?

– Гведелайн. Гвидой обычно называют.

Я уже собрался уходить, когда мне в голову пришла неожиданная мысль. Если кто-то узнает, что я бесплатно вылечил бедную женщину, а потом еще и дал ей работу и место в своем доме, слух разнесется по бедным кварталам, и уже через пару дней мой дом будет в осаде многочисленных больных и нуждающихся. А когда вся эта толпа поймет, что помогать я больше никому не собираюсь, да и не могу помочь всем, они меня возненавидят и попытаются сжечь дом или напасть на меня или моих слуг. Такого допустить было нельзя, поэтому я строго-настрого приказал Гвиде и ее детям молчать обо мне. Женщина отнеслась к такому требованию с пониманием.

***

Гвида с детьми появились у меня через два дня. Судя по состоянию женщины и зеленовато-бледному цвету ее лица, она едва дошла. Я сразу выдал ей рубль, чтобы она купила себе и детям приличную одежду и обувь. Чтобы меня не позорили рваньем.

Обустроившись, женщина начала работать. К сожалению, ее энтузиазм не был подкреплен физическим здоровьем. Когда я наткнулся на нее около кухни, оказалось, что она пытается нести ведро с водой. Ее сил хватало на пять шагов, потом она останавливалась и ставила ведро, чтобы отдохнуть. А ведь при работе на кухне ей постоянно придется носить и воду, и дрова, и продукты с рынка. Пришлось активировать один из скелетов, которых я привел из леса и хранил в подвале, и передать Гвиде право давать ему распоряжения. Стандартный управляющий контур позволял мертвецу выполнять простые приказы. Сначала не слишком умная женщина не могла запомнить, что перед командой следует называть мертвеца по имени, но потом привыкла. Зачем-то она переименовала его в Гаврюшу, и с тех пор он постоянно следовал за ней, при необходимости таская тяжести или выполняя простые работы. При походах на рынок скелет также следовал за Гвидой и нес ее корзину. Сначала публика была этим шокирована, но затем привыкла, и мертвец, ходящий на рынок, стал чем-то вроде местного аттракциона.

Мои призраки были недовольны новыми жильцами. Даже Марго ехидно поинтересовалась у меня, зачем мне такая дохлая и костлявая прислуга. Впрочем, к детям она отнеслась благожелательно. А Купец аргументировано объяснил мне, что при таких усилиях и затратах я мог бы:

– Вылечить вместо одной полудохлой прачки десяток гораздо более полезных человек с менее запущенной болезнью.

– Найти себе здоровую и умелую прислугу вместо недоучки.

– Выбрать прислугой красивую вдовушку, которая могла бы греть постель и радовать глаза. Постель – мою, а глаза – Купцовы, я так думаю.

В целом все эти доводы были правдой. Еще правдой было то, что сделанное мной однажды доброе дело, в соответствии с принципами маркетинга, о которых рассказывал Старик, требовало от меня все новых затрат и усилий. И еще одной правдой было то, что если беднота узнает о моей доброте, это принесет мне немало неприятностей.

Так что, взвесив все доводы, для себя я решил, что делать добрые дела я больше не буду. В крайнем случае, поступлю, как обычно поступают простецы – краюху хлеба голодающему брошу, или копеечку.

С другой стороны, я не жалел о своем поступке.

Я получил верную прислугу, которая готова была выполнить любой мой приказ. Вообще любой. Скажем, как-то мне нужно было уточнить некоторые особенности женской анатомии, Гвида без малейших колебаний предоставила свое тело для осмотра и изучения в самых интимных местах. А однажды я поинтересовался, как далеко простирается ее готовность служить мне, и она заявила, что ее жизнь принадлежит мне, она без колебаний пойдет на смерть или убьет любого, если я прикажу. Это было сказано искренне. Впрочем, у любой человеческой искренности есть свой срок годности. Благодарность людей не вечна, кто знает, сохранится ли эта верность через пять или десять лет?

Несмотря на малый опыт служанки в приготовлении пищи, ее старательность со временем превратила ее в отличную кухарку, которая в тонкостях знала мои предпочтения в пище. А ее трудолюбие и упорство постепенно сделали мой заброшенный дом уютным, чистым и обжитым.

Мальчишка оказался неплохим помощником для мелких поручений, а когда он подрастет, станет отличным слугой, надеюсь – таким же верным, как и его мать.

Девочка, отъевшись, стала несколько более шумной, чем мне хотелось бы, но через некоторое время я осознал, что смех и крики играющих детей действуют на меня умиротворяюще, даже более умиротворяюще, чем рассветный щебет птиц. А еще у девочки определенно были задатки художественного вкуса, иначе как объяснить, что она украсила кости Гаврюши яркими лентами и лоскутами, и превратила страшный скелет в забавную большую куклу?