Читать книгу Каталепсия - Дмитрий Паскаль - Страница 29

Ведьмы – это самые поганые существа, каких только можно встретить в жизни; ничего из себя не представляя, они играют роли недоступных богинь и силой внушения заставляют вестись на свои манипуляции; они вечно лгут другим и самим себе больше всего; они не умеют любить, они обречены на несчастье, но отрицают это и в стремлении обрести типичное счастье проводят эксперименты над несчастными людьми, над невинными парнями и юными девушками; и ты будешь привязан к ней, будешь бегать за ней, как собака, которая верна хозяину даже тогда, когда её периодически бьют; и будешь ты бегать за ней вплоть до чувства, называемого экстазом, но экстаз сей время от времени будет становиться всё более томительным и тошнотворным, соответственно характеру женщин, его породивших.

Глупо думать, что какая-то идея способна заставить человека не чувствовать и не зависеть от того, что находится у него внутри и чему совершенно безразличны любые идеи и любые проявления человеческого разума; как бы не менялся человек внешне и в жизни вообще, внутри он всегда будет таким, каким стал приблизительно в период полового созревания, потому что к этому времени окончательно формируется бессознательное, которое и правит человеческими желаниями и чувствами всю оставшуюся жизнь. Человек может строить из себя праведника, но если он баловался с мальчиками в 14, он и продолжит так делать хотя бы в своих мыслях; женщина может казаться верной и любящей женой, но если она поблудила в 18 или раньше, то любить на самом деле она сможет только себя, зато быть верной уж точно не сможет; вероятно, вместо мужчин-любовников она найдёт лесбиянку-подружку, но суть от этого не изменится. Выходит, никакие слова и никакая внешняя жизни не говорят о человеке хорошо, а важным остаётся только то, какой он внутри, глубоко внутри, причём так глубоко, что и сам он может не уметь туда погружаться, а, может, ему просто больно признавать правду. Именно поэтому Ваня изменился в мыслях, но не сменился в помыслах; именно поэтому он не смог так резко порвать со своим прошлым, как он сделал это в мыслях, ибо не мысли играли роль, но нечто неконтролируемое.

Ваня не смог покончить с Викой в тот же день, в какой он понял её сущность; пусть Вика явно его эксплуатировала, мучила, терзала, уничтожала, обманывала и держала при себе только от жажды друзей и настоящего безразличия к нашему герою, Ваня всё-таки надеялся, что это – неправда, что глаза обманывают его, что это ОН совершил ошибку в чём-то, а раз так, то ошибку можно исправить; Ваня и не думал предположить, что главная проблема заключалась в самой Вике, что это Вика, зная сразу об его намерениях, делала вид, что ничего не замечает и ждёт дружбы, ожидала, что Ваня всё поймёт и умерит пыл, а иного выхода у Вани не было, потому что Вика была как раз из тех женщин, которые любить не могут, зато умеют презирать и ненавидеть, видят людей сразу, а в себе самих разобраться не горазды, не имеют совести и спокойно играют на чужих чувствах, играют фальшивые чувства. Чувствительный Ваня влюбился в Вику и старался не замечать проблем, старался исправлять то, что было безнадёжно; а Вика видела конец уже в самом начале их общения, но держала Ваню при себе, обещая хороших перемен в будущем, когда наш герой научится ждать; но это будущее никак не наступало и не собиралось наступать; а умение ждать, оказывается, не надо было понимать в прямом смысле: Вика просто советовала относиться к ней так же холодно, как она к нему относится, хотя она к нему так якобы не относится. В общем, Ваня натерпелся с этой Викой многого, но не переставал любить её и тогда, когда она заменила мнимую любовь настоящим отвращением, но случилось это гораздо позже.

Уже начав серьёзно страдать, Ваня обратился к опыту Артёма, к печальному, надо сказать, опыту, но насчёт Вики ничего узнать не смог, так как этот Артём сам продолжал любить её и из глубокой ненависти и ревности отрицал наличие связи с Викой в настоящем, наличие проблем с ней в совсем не далёком прошлом; его ложь бросалась в глаза, потому что всего за две или три недели до этого Артём от жажды выговорится открыто жаловался Ване в чём-то, что тот уже позабыл; а повторять это Артём отказался. Тогда Ване пришлось прибегнуть в своим оченно давним воспоминаниям, которые касались отношений Артёма с Лерой, с очень неприятной бабищей, которая носила на себе следы интеллектуальной деградации и обычного лесбиянства; эта Лера чем-то неизвестным привлекала Артёма, серьёзно привлекала, но не испытывала к нему совершенно ничего, держала в друзьях и подкаблучниках, при этом не держась наравне, но подчас пользуясь своими привилегиями, своими чарами, заставляя Артёма из любви к ней делать слишком крайние вещи, но не давая ему ни свою любовь, ни секс, ни что-либо ещё, потому что, когда дело относилось к ЕЁ ответственности, Лера вспоминала об их дружбе. У Вани ситуация была поразительно схожей, то есть Лера и Вика относились к одному типу женщин, а это уже странно. Закономерности стали проявляться.

В течение последующих месяцев Вика стала уделять Ване всё меньше и меньше внимания, потому что в стремлении отвлечься от чего-то загрузила себя разными, курсами, работой, а потом наступили сентябрь и занятия в институте; вдобавок, Вика была страшно красивой и манящей девушкой, поэтому не было отбоя у неё от всяких поклонников, а для Вани в таких условиях просто не находилось времени и сил; нередко Виктория трое суток шлялась неизвестно где, постоянно общалась с кем-то, заводила новых знакомых, а после всего, за час до полуночи, объявляла своему «любимому» другу, кой её-то любил по-настоящему, что она – устала, очень устала, валится с ног, требует отдыха, а пообщается – не сегодня; тогда Ваня с лёгкой грустью и некоторым пониманием оставлял её, а через час Вика уже по-настоящему ложилась спать, но что она делала в тот час?.. Чуть позже Вика умышленно стала мучить Ваню, давя на его ревность, во-первых, а затем – на его горькую любовь в положении друга; Вика начала рассказывать о своих похождениях в компаниях парней, о своих весёлых буднях и о разных ничтожных вещах, кои для Вани никакого интереса не представляли; разумеется, он признавался своей любви, что для него больно знать, как весело близкому человеку с другими парнями, которые видят Вику по несколько раз в день в то время, когда он сам встречается с ней лишь раз в месяц, раз в месяц… а Вика считала себя обиженной, униженной и оскорблённой, обвиняя Ваню непонятно в чём и усиливая его грусть. Вика отказывалась от отношений с ним, но иногда – несмотря на это – жаловалась Ване на своё одиночество, на тоску, на желание любить или только целоваться; она говорила, что хочет приласкать кого-нибудь, ничего не требуя взамен, что собирается уже завести себе парня единственно ради этого, причём ей подойдёт уже любой парень; а Ваня слушал это, а сердце его пронзали боль и трагическая безысходность; и он мог бы стать этим счастливчиком, если бы не был ей другом, с которым «дружбу нельзя портить отношениями»; и в подобном болоте он жил жестоко долгое время. А потом Вика стала вести себя при нём более свободно, но сие не был хороший знак, ибо без своей маски Вика с течением времени становилась всё более неприятным человеком; в такие периоды Ваня стал узнавать неприятные подробности её жизни: алкоголизм и сатириаз деда, измены отца, развод родителей, предательства братьев, измена первого парня, странные отношения со вторым парнем, который был боксёром и не отличался умом и с который целовал ей груди и делал что-то ещё, чего Ване по отношению к Вике уже и не мерещилось, ведь после своих собственных проблем Виктория потеряла доверие сразу ко всем мужчинам, если они не были пассивными педиками, поэтому к искреннему и любящему Ване относилась с мерзостью и недоверием, а пассивного Артёма как будто бы ещё долгое время любила, а с пассивными одногруппниками, которых в её институте было уж очень много, общалась легко, не оставляя времени для Вани. На самом деле внешние причины были только оправданиями и рационализацией, настоящие проблемы не исходили из них прямо и могли не существовать, будь на то воля Виктории, но Виктория только строила из себя волевую, а на самом деле была слабой лесбиянкой, слабой в такой мере, что не могла даже признать этого, поэтому весь период созревания бежала от этой мысли всеми способами, бесстыже используя в своих целях невинных парней, среди которых нашлось место и Ване.