Читать книгу Завтрак с Варварой, или Поговори со мной папа - Дмитрий Плынов - Страница 3

Накануне Варя не находила себе места, сильно переживала и даже немного всплакнула. Поводом к этому послужило известие о том, что новый учебный год ей предстояло начать в другом классе. Случилось это потому, что по окончании начальной школы классы стали разделять по «уклонам». В основе своей, конечно же, стояли предметы – иностранный язык, математика, русский и литература. На мой взгляд, вполне уместное решение. Только, как водится, организация этого процесса была, мягко говоря, не на высоте.

Вначале, дирекция школы объявила, что класс «Б», в котором училась Варя, становится с «английским уклоном», и все ученики, которые пожелали бы изучать язык углубленно, остаются в нем. Надо было только написать заявление. Однако в большинстве своем Варины подружки, как и она, занимались изучением языка дополнительно, вне школы. Кто-то с репетитором, кто-то на курсах. Кроме того, Варе очень нравилась математика, да и остальные родители решили, что языки можно и дальше осваивать самостоятельно, а математика – дело нужное. Вот и было решено, что Варя переходит в 5 «А». Был еще один немаловажный повод сделать именно так. Дело в том, что английскому классу из-за насыщенной программы грозило шестидневное обучение. Ни мы, ни она не хотели терять один выходной. Нагрузка и так высокая.

Решено – сделано.

Оформив необходимые документы, мы со спокойной душой отправились в отпуск, по возвращении из которого наше семейство ждал сюрприз: чудным образом родители Вариных подружек передумали и оставили своих детей в «Б» классе.

В результате получилась так, что Варя и еще одна девочка переходят в совершенно незнакомый им «А» класс.

Было с чего расстраиваться!

Мы с женой бросились исправлять ситуацию, но… Уже поздно. Исправить положение представлялось возможным только по итогам первой четверти, или, как у них сейчас стало называться, первого триместра.

Праздник был испорчен основательно. Весь день перед первым сентября мы пытались успокоить Варю. Приводили множество доводов в пользу этого перехода. К вечеру настроение пошло на поправку. В конце концов, она идет в класс не совсем одна, а с подружкой, да еще и любимый предмет, да еще и два выходных.

Несколько дней мы пристально наблюдали за Варей, стараясь уловить малейшие изменения в ее настроении, чтобы вовремя отреагировать и поддержать ребенка.

Надо знать Варин характер! Не все так просто! В сознании ребенка прочно засело: «Родителей надо беречь и не расстраивать по пустякам». Только разобраться, что пустяк, а что – нет, Варя еще не могла. Как объяснить ребенку, что события в ее жизни, ее настроение – это не пустяк? А ведь объяснить нужно еще и так, чтобы было прочувствовано и усвоено! Здесь обычными фразами типа: «Мы о тебе заботимся», «Для нас важно, чтобы ты нам доверяла», «Ты всегда можешь поделиться своими переживаниями», – ничего не добьешься. Сказать такое – все равно что ничего не сказать. Перед каждой этой фразой должно стоять объяснение, рассуждение, пример. И доказательство вашего искреннего участия – почему вам не все равно!

И вообще – что это такое «все равно»?

В это утро я просыпался, неожиданно для меня, тяжело. Встал с кровати медленно, немного покачиваясь. Глаза слипались. Осторожно, чтобы не разбудить жену, вышел в столовую и, не включая свет, подошел к окну. Серость, моросящий дождь, заляпанный грязью асфальт перед домом. Тоска. Первая мысль, которая пришла мне в голову: «Бедный наш дворник-киргиз. Вот профессия, воистину требующая самоотречения». А за ней – следующая: «Неужели я стал метеозависимым? Что-то рановато!». Душ-выручалочка моментально взбодрил. И я занялся привычным для меня делом – готовить завтрак. Делал это не торопясь, размеренно, не обращая внимания на часы. Все мои действия были доведены до автоматизма. Да и завтраки наши не отличались разнообразием. Не хочу сказать, что Варя была привередой, скорее, наоборот. Гречневая каша с молоком или пара сосисок и небольшой утренний десерт – чай с тостами и джемом. Этот набор практически не менялся. Лишь изредка вместо тостов возникали булочки или круассаны, вместо гречневой крупы – перловая или макароны. И Варе это нравилось. У нее вообще не свойственный ребенку вкус.

Вот один забавный случай, который ярко характеризует Варины пристрастия в еде.

Это произошло далеко не при забавных обстоятельствах, даже трагичных. Бабушка Ирочка, моя мама, сильно заболела. Заболела так, что ей пришлось лечь в больницу. Мы все сильно переживали по этому поводу и старались, как могли, скрасить мамино пребывание в неуютных стенах лечебного заведения. Я и жена регулярно навещали ее, несколько раз брали с собой Варю. Чаще не могли – в больнице строжайше соблюдались возрастные ограничения для посетителей. Но когда на посту были знакомые нам дежурные врачи, нам удавалось тенью проскочить в палату к бабушке Ирочке вместе с Варей. Конечно, бабушка была особенно рада таким дням!

После этих посещений у всех было хорошее настроение. Мы видели, как бабушка идет на поправку, как с каждым днем ей становится лучше. А Варя училась сопереживать и познавать: равнодушие губит, а забота и любовь лечат.

Так вот! Недалеко от больничной проходной была французская булочная, и мы стали традиционно туда наведываться после посещений.

За стеклянными витринами выставлено множество разнообразных вкусностей. И пирожные с кремом, и эклеры в шоколадной глазури, и торты всех сортов. В общем, для ребенка просто рай. Кроме того, это провокационное для сладкоежек заведение бойко торговало багетами, хлебом, пирожками и прочей мучной продукцией.

Мы, на свой родительский страх и риск, вошли в этот оазис вместе с Варей. Помещение у булочной небольшое: если встать в центр, то можно рукой дотянуться до любой витрины. За прилавком хозяйничала единственная продавщица – улыбчивая женщина средних лет.

Варя переступила порог магазинчика и стала озираться по сторонам. Увидев на своей территории ребенка, продавец тут же сообразила, что без покупок мы отсюда не уйдем. Какой же родитель откажется хоть иногда побаловать свое чадо. Почувствовав выполнение дневного плана по выручке, «фея тортов и пирожных» стала обволакивать вниманием Варвару и приторным, как тирамису, голосом предлагать свои сокровища.

Варя продолжала молчать, внимательно вчитываясь в названия предлагаемой продукции.

– Варь, – не выдержала жена, – выбирай, пожалуйста, быстрее, у нас не так много времени.

– Сейчас, мам.

И через секунду:

– А мне можно выбрать любое?

– Любое! Хоть два, хоть три! – ответила жена и стала делать заказ на свой вкус.

Варя еще немного постояла и обратилась к продавщице:

– Будьте добры. Мне, пожалуйста, багет с беконом и пирожок с мясом.

Замок искушений рухнул. Фея застыла в оцепенении, и постепенно широта ее улыбки переползла на глаза.

В этом вся Варя – неожиданная, нестандартная, обстоятельная и вместе с тем бесшабашная.

И еще она очень моногамна. Любое маломальское отклонение от привычного уклада дается ей с трудом. Будь то распорядок дня или набор блюд к завтраку.

Ну а во всем остальном Варя – обычная девчонка.

И в это утро я сделал все, как в прочие дни.

Будить Варю не пришлось, она уже приучила себя вставать по будильнику.

– Ты что такая молчаливая? – спросил я. – Не выспалась?

– Не-а, – коротко ответила она.

Я не стал настаивать на общении, понимая, что у ребенка совершенно не то настроение. Мы молча начали завтракать.

Через несколько минут, как бы про себя, Варя произнесла:

– Не хочу в школу…

Я хотел было пропустить мимо ушей эту реплику, но догадался, что это был вопрос, обращенный ко мне.

– Ты по-прежнему переживаешь из-за нового класса?

– Да, пап. Даже не знаю, как быть. Как ко мне отнесутся? Я же не могу только с одной девочкой общаться…

Для ребенка в этом возрасте общение со сверстниками переходит на первый план. Дружба в их понимании обретает многогранное значение. Это и единомыслие, и самоутверждение, и самореализация, и еще много чего. Нравоучения и запреты по типу «с тем дружи, а с тем не дружи» ни к чему не приведут. А если настаивать, могут вообще вызвать обратную реакцию. Ребенок замкнется, перестанет доверять вам. В конечном итоге вы не заметите, как станете практически чужими людьми. В один «прекрасный» день с ужасом поймете, что у этого человечка своя жизнь, в которой нет места вашему мнению и совету.

Но, с другой стороны, подсказывать, направлять и советовать просто необходимо. Совет должен быть как бы невзначай, между прочим, будто бы он или она додумались до этого самостоятельно.

В это момент я и оказался перед такой дилеммой.

– Как жаль, пап, что нельзя дружить со всеми. Вот было бы здорово, если бы все относились друг к другу доброжелательно!

– К сожалению, такого нет, Варь! – я не стал переубеждать ее в обратном.

Не стоит вселять лишнюю надежду на то, что твой ребенок будет воспринят всеми хорошо. Не будет такого. А лишняя травма только усугубит и без того сложную ситуацию.

– Варь, ты знаешь, ведь другие мальчишки и девчонки наверняка мечтают о том же, о чем и ты!

– В каком смысле, пап? – заинтересовалась дочь.

– В том смысле, что, если спросить каждого в отдельности, то он скажет, что тоже хотел бы, чтобы все к нему относились хорошо.

– Так почему же это не так?

– А это потому, что вы не общаетесь, а боретесь за внимание к себе.

Варя вопросительно посмотрела на меня. Я догадался, что ей не совсем понятно, о чем я говорю.

– Ну, к примеру, – продолжил я. – Ты приходишь в новый класс, и тебе понравилась какая-то девочка. Что ты сделаешь?

– Я подойду и познакомлюсь с ней, – уверенно ответила Варя.

– Правильно! Так поступает любой нормальный человек! Но у этой девочки уже есть подруга, которая давно с ней общается. Эта подруга замечает, что вы стали больше уделять друг другу времени: на переменах обмениваетесь новостями, переписываться в социальных сетях и так далее. «Старая» подруга этой девочки, естественно, огорчится и будет ревновать. И так далее. Не зная тебя, она заранее будет считать, что ты плохая!

– Да, наверное, так и будет. Я бы тоже огорчилась…

– Поэтому предлагаю тебе сделать следующее. На первых порах постарайся относиться ко всем одинаково ровно. Никого не выделяя.

– То есть быть равнодушной? – удивилась Варя.

– Нет, Варь, не равнодушной, а ровной. Относиться ко всем одинаково доброжелательно. Особо никого не выделяя своим вниманием, – повторился я.

– Это и есть равнодушие, пап.

– Не совсем. Точнее сказать, совсем не так. Человек равнодушный относится безразлично ко всем и ко всему. Ему все равно, что происходит вокруг. Такие люди никогда не будут тебе сопереживать, никогда не придут на помощь и даже не дадут списать домашнее задание.

– Получается, что равнодушные люди – они злые, – заключила дочь.

– …И не злые. В них нет ни злости, ни доброты, ничего нет. Сплошная пустота в эмоциях.

– Разве так бывает, пап?

– О-о-о-о! – протянул я. – Бывает, Солнышко, еще как бывает. Это очень страшные люди.

– А чем же они так страшны?

– Мммм… Попробую объяснить на примере. Вот ты сблизилась с одноклассником. Не важно, девочка или мальчик. Тебе этот человек показался интересным. Вы общаетесь, и вроде бы все хорошо. Но однажды, такое бывает, ты простудилась и осталась дома, на больничном. Болезнь – болезнью, но уроки нужно делать, чтобы не отстать от программы. Как быть?

– Да очень просто, – Варя улыбнулась. – Я попрошу своего друга сообщать мне домашнее задание. Вот и все, пап! Что тут такого?

– Ага, так бы и я поступил…

Мой взгляд случайно упал на часы.

– Варь, нам уже пора, собирайся. По дороге договорим.

Варя вышла из-за стола, сложила в раковину тарелки после завтрака и пошла в свою комнату одеваться.

Практически недавно на месте тепличного хозяйства в нашем районе вырос целый комплекс многоэтажных жилых домов с обширной инфраструктурой. Новые магазины, детские площадки, многоярусные гаражи, парикмахерские – очень удобно. Это с одной стороны, а с другой – количество людей в нашем районе тоже значительно выросло. Как следствие – новый детский сад и школа.

Корпус новой школы выгодно отличался от старой. На большой территории, огороженной декоративным забором, расположилось современное здание с просторным холлом, удобной гардеробной, чистеньким буфетом, вместительными кабинетами и классами, оборудованными всем необходимым для занятий.

Для нас было только одно неудобство. В отличие от старой школы, которая находилась практически напротив подъезда нашего дома, до новой приходилось идти минут десять-пятнадцать. Но и к этому мы быстро привыкли и даже стали находить свои прелести в утренних прогулках перед занятиями.

С самого детства я приучал Варю не спешить, делать все размеренно и вдумчиво. «Лучше встать на пятнадцать минут раньше, чем торопиться и вечно что-то забывать», – постоянно повторял я дочери. Иногда я сомневался в своей правоте. Может быть, не стоит навязывать свой темперамент? С чего это я решил, что размеренный образ жизни подходит Варваре? А может, я нарушаю детское естество? Ребенок должен быть энергичным, активным, непоседливым! Как потом оказалось, я делал совершенно правильно. Утром, когда организм еще не готов к активным действиям, спешка создает стрессовую ситуацию, развивает нервозность. Начало дня надо встречать с радостью и улыбкой. Разве можно это сделать на ходу, когда тебя вечно подгоняют, а если не успеваешь, еще и прикрикивают?

В то же время я как «Отче наш» заставил Варю запомнить: опаздывать нельзя никогда и никуда. В подтверждение декларируемого правила поступал так же. Ну, об этом позже…

Мы вышли из подъезда и столкнулись лицом к лицу с нашим дворником.

– Доброе утро! – поздоровался я с ним.

– Доброе утро! – повторила за мной Варя.

Дворник на секунду отвлекся от своих дел, внимательно посмотрел на нас, улыбнулся и ответил тем же приветствием.

– Пап, а почему ты всегда здороваешься с нашим дворником? Никто этого не делает…

– Ну и зря! Он что – не человек?

– Человек… – протянула Варя.

– Ты же здороваешься, когда тебе навстречу идет мама какой-нибудь твоей одноклассницы. Ты здороваешься с соседями, когда встречаешь их у лифта. А почему бы не поздороваться с ним?

– Но я их знаю, а его – нет.

– Ты не знаешь его имени. Но при этом каждое утро видишь, как он старается привести в порядок наш двор. Нельзя быть такой равнодушной. Особенно к тем, кто делает доброе дело.

– Значит, он тебе нравится как человек?

– Не могу этого сказать, Варь. Я ведь с ним не так близко знаком. Я отношусь к нему ровно. Ровно и доброжелательно. Он мне не друг, не товарищ, не коллега. В то же время мы не сделали друг другу ничего плохого. А с его стороны я вижу только хорошее – трудолюбие и ревностное отношение к своей работе.

– И что же получается, пап. Мне так же нужно относиться к своим новым одноклассникам?

– Мне кажется, что да. По крайней мере до тех пор, пока не поймешь, кто может стать твоим настоящим другом… Да и после этого тоже.

– В каком смысле?

– В том смысле, что близких друзей у тебя может быть не так много. Но от этого остальные не должны быть врагами.

Мы остановились пропустить вереницу машин, спешащих вырваться из тесных дворовых проулков на широкие улицы. Люди торопились на работу.

– Это понятно, пап, – Варя взяла меня за руку, – а ты так и не сказал, чем опасны равнодушные люди.

– Ах, да! – я огляделся по сторонам.

Расстояние до следующего «железного каравана» было значительным, и нам удалось перебежать на противоположный тротуар.

– Так вот, – продолжил я разговор, начатый еще дома, – равнодушные люди – они не надежны. Их не интересует, что с тобой происходит. А что самое страшное, об этом узнаешь случайно. Рассчитываешь на человека, а он может тебя в любой момент подвести. И не будет считать, что сделал плохо… Ты будешь на него обижаться или выкажешь свое недовольство, а его это совсем не трогает.

– С такими людьми, действительно, трудно. Вот бы научиться их распознавать, – заключила Варя.

– Научишься! Сделаешь пару ошибок и научишься!

– Не хотелось бы… – задумчиво произнесла дочь.

– А куда денешься? Поэтому я тебя и предупреждаю. С одной стороны – к людям нужно относиться по-доброму, отзывчиво, а с другой стороны – не спеши сразу всем доверять…

До школы оставалось всего несколько шагов. Огромные часы на фасаде здания показывали пятнадцать минут девятого. Оставалось достаточно времени, чтобы переодеть сменную обувь и пройти в класс.

– Пока, Солнышко!

– Пока, пап! – Варя поцеловала меня в щеку и вошла в школьные двери.

На обратном пути я размышлял о том, что сам порой не вижу, кто передо мной: равнодушный человек или способный к сопереживанию. Сколько раз было такое: приходишь на помощь товарищу, а когда тебе нужна поддержка, сталкиваешься с непониманием.

А может, это и не равнодушие вовсе, а корысть?