Читать книгу Наш Президент - Дмитрий Седов - Страница 5

Глава комитета по земельным ресурсам и землеустройству Сколкин Валерий Алексеевич стоял перед напольными весами и пытался собраться с силами. Он, как мог, затягивал такую неприятную для него процедуру, как будто это могло на что-нибудь повлиять.

«Детский сад какой-то! – мысленно уговаривал сам себя Сколкин. – Чего тянуть время? Нужно побыстрее покончить с этим! Ну, давай же, смелее!»

Наконец, чиновник сделал глубокий вдох и решительно встал на весы. Стрелка послушно отозвалась, несколько раз дернулась и, постепенно успокаиваясь, остановилась напротив цифры «145». Валерий Алексеевич недоверчиво поморщился. Еще несколько секунд он внимательно наблюдал за циферблатом, чуть наклонившись вперед и стараясь не шевелиться. Но ничего не происходило. Стрелка безжалостно застыла напротив злополучной цифры и упрямо не хотела сдвигаться в меньшую сторону.

Сколкин сошел с весов на холодный пол, подошел к красивому зеркалу во всю стену роскошной ванной и с досадой осмотрел свое отражение. Сто сорок пять килограмм! Да быть такого не может! Еще каких-то два месяца назад было сто тридцать восемь!

Валерий Алексеевич нахмурился и упрямо сжал зубы. Он снял с руки дорогие часы и аккуратно положил их на мраморную столешницу. Вытащив из кармана пиджака телефон, чиновник небрежно бросил его рядом с часами и принялся энергично раздеваться. Сняв с себя всю одежду, он снова подошел к весам и аккуратно встал на них сначала одной, а потом и второй ногою. Стрелка мгновенно дернулась к противоположной стороне циферблата и, покачавшись, остановилась напротив цифры «143».

В этот момент раздался телефонный звонок. Валерий Алексеевич вздрогнул, поспешно вернулся к зеркалу, взял мобильник и нажал на кнопку ответа.

– Сколкин, – бросил он в трубку, а затем, несколько секунд внимательно послушав, добавил: – Ну так заходи в дом, Паша. Проходи прямо в мой кабинет и подожди там. Я сейчас буду.

Раздраженно покачав головою, чиновник начал торопливо одеваться. Приведя себя в порядок, он вышел из ванной комнаты и направился в рабочий кабинет, где его уже ждал коллега по работе.

– Ну, что там у тебя, Павел Максимович? – с порога спросил Сколкин, пожав протянутую ему руку и прикрывая за собою дверь для того, чтобы приглушить доносившиеся из кухни женские разговоры и детский смех.

Тот поставил на стол кожаный портфель средних размеров, открыл его и быстрым движением пододвинул к Валерию Алексеевичу.

– Здесь двести тысяч, как договаривались. Просят решить наболевший вопрос как можно скорее.

Сколкин взял в руку пачку новеньких, хрустящих купюр, не спеша пролистнул ее, поднес к лицу и осторожно понюхал.

– Эти евро будто фантики какие-то, – усмехнувшись, произнес он. – Кто их вообще рисовал? Надо же было такое убожество придумать. То ли дело наши рубли, вот где красота и задумка мастера. В руках приятно держать. А в девяностых, помнишь, одно время были денежки? Не те, которые советские, а чуть позже выпускались, но все еще с портретом Ильича? Тогда еще двухсотрублевая купюра была в обиходе. Эх! Краше денег я в жизни не видел.

Его собеседник осторожно улыбнулся, но предпочел промолчать.

Валерий Алексеевич не торопясь принялся вынимать пачки банкнот из портфеля и складывать их сейф, стоявший напротив стола.

– Документы где? – закончив, безразлично спросил он.

– Вот, все здесь, – ответил Павел Максимович, поспешно протягивая Сколкину две тонкие непрозрачные папки. – Валерий Алексеевич, а вы… Вы точно уверены в результате? Я посмотрел кадастровый план, земля-то уже занята. Кроме того, это ведь самый центр и памятник рядом… Они же…

Он многозначительно пожал плечами и показал глазами наверх.

Сколкин взял бумаги и недовольно поморщился.

– Слышь, Паша, мы с тобою что, на рынке, что ли? Я же сказал, что берусь, значит берусь. Передай, что все нужные подписи и разрешения будут в течение месяца. Это ведь уже не твоя забота. Ты давай за обстановкой вокруг смотри, а в мои дела не суйся. Договорились?

Павел Максимович примирительно поднял вверх ладони и красноречиво кивнул.

– Ну, вот и славно, – Валерий Алексеевич поднялся, давая понять, что разговор окончен. – Все, мне пора.

Они попрощались. Павел Максимович, стараясь не шуметь, прошел ко входной двери, и через некоторое время снаружи донесся звук заведенного двигателя.

Сколкин закрыл сейф на ключ и внимательно прислушался к обрывкам веселой беседы, доносившейся до него из кухни. Он снял пиджак, небрежно бросил его на стул, погладил себя по животу и направился к своим девочкам.

За обеденным столом сидели и оживленно разговаривали жена Вера, две его маленькие дочурки – Настя и Катя и, конечно же, теща.

– О, я смотрю, у нас гости, – наиграно удивленно произнес Валерий Алексеевич, уважительно кивнув. – Добрый вечер, Наталья Ивановна.

– Привет, Валера, – доброжелательно улыбнулась теща в ответ. – Проходи скорее, садись, нам тебя не хватает.

Дочери повскакивали со своих мест и наперегонки бросились к отцу. Сколкин поспешно присел и подхватил их на руки.

– Ну что, ждали меня? – хитро поглядывая то на одну, то на другую, недоверчиво спросил он.

– Да-а-а-а! – улыбнулись и хором крикнули девочки.

– А вели себя хорошо?

– Да-а-а-а! – завизжали дочки, стараясь перекричать друг дружку.

– Мама на вас не ругалась?

– Не-е-е-т! – залились они в ответ громким смехом.

Супруга и теща смотрели на то, как он беседует с дочерями и доброжелательно улыбались.

– Садись, Валер, – наконец, позвала его Вера. – Борщ будешь?

– А то! – Сколкин снова присел, отпустил девочек и легонько подтолкнул их к столу. – И побольше, Верунь! Есть хочу, умираю просто.

Валерий Алексеевич расположился во главе стола. Настя и Катя, снова усевшись на свои места по обе стороны от отца, наперебой принялись рассказывать ему, как прошел их сегодняшний день. Сколкин с интересом слушал и одобрительно кивал обеим, подбадривая наводящими вопросами. Время от времени он бросал короткие незаметные взгляды на экран телевизора, висевшего на стене слева от него, за спиной у Насти. По телевизору шла какая-то передача, но звук, как всегда, был уменьшен. Вере не нравилось, когда за столом приходилось повышать голос, перекрикивая друг друга. Валерий Алексеевич, поискав пульт глазами и обнаружив его среди столовых приборов, незаметным движением добавил громкости, так, чтобы телевизор было чуть слышно, и это не могло помешать беседам за ужином.

– Валера! – тут же с укором отреагировала супруга, подавая мужу глубокую тарелку с борщом. – Ну, ты же знаешь, я не люблю.

– Ну все, все, Вер, – примирительно попросил Сколкин. – Я немного, только для фона. Он не будет мешать.

Жена разочаровано кивнула головой, но спорить не стала.

– А я сегодня сложила цифры по порядку быстрее Настьки! – тем временем спешила похвастаться отцу Катя. – Пока она там возилась с десяткой, я уже дошла до пятнадцати.

– Клоун, – поджав губы, недовольно ответила Настя. – Тебе подсказывал клоун. Я видела!

Валерий Алексеевич, пытаясь сообразить, о чем речь, недоуменно пожал плечами и посмотрел на Веру.

– В центр отдыха, что ли, ездили? – вполголоса спросил он супругу.

Та, улыбаясь, кивнула.

– Никто мне не подсказывал! Хватит врать! – обиженно заголосила Катя. – Пап, не слушай ее, я все сама собирала, вот честное-пречестное слово!

– Тихо, тихо, ну, конечно, сама, – одобрительно улыбнулся Сколкин и, повернувшись к Насте, примирительно подмигнул дочери: – Настюш, ну не тебе же одной все время выигрывать. Так не бывает.

Он добавил в борщ соли, подул на ложку, попробовал и снова бросил взгляд в сторону телевизора.

– Эти ошибки, к сожалению, уже не исправить, так как время ушло, – еле слышно доносилось с экрана. – Но я хотел бы заверить всех граждан, которые отдадут за меня свой голос, что, в случае избрания меня на пост президента России, я возьму борьбу с коррупцией под свой личный контроль уже с мая месяца.

– Да ей помогали, пап, – довольно захихикала Настя. – Там клоун был в разноцветной одежде. Он ее пожалел, встал рядом и начал подсказывать.

Дочь громко рассмеялась, посмотрела сначала на отца, потом на мать и шутливо принялась грозить сестре пальцем:

– Я видела, я видела, я видела!

Сколкин перевел взгляд с экрана на девочек, сделал вид, что обдумывает какой-то важный вопрос и, наконец, изрек с видом ничего не понимавшего наблюдателя:

– Ну что ж, похоже, выхода нет. Чтобы выяснить, как было на самом деле, давайте спросим у мамы. Помогал Кате клоун или она сама победила?

Все четверо, вместе с тещей, с немым вопросом посмотрели на Веру. Настя победно улыбалась, а во взгляде Кати читалась искренняя детская надежда на поддержку.

Валерий Алексеевич, воспользовавшись паузой, снова взглянул за спину одной из дочерей.

– Это будет совершенно новый подход, совершенно новые, чрезвычайные меры, – уверенно и спокойно говорил человек с экрана. – И в эффективности этих мер вы все сможете убедиться достаточно быстро. Я даю своим избирателям слово, что через год, максимум два, коррупции у нас в стране практически не останется.

Тем временем Вера очень внимательно посмотрела на Катю, чуть прищурила глаза и твердо сказала:

– Со всей уверенностью могу утверждать, что моей младшей дочери никто не помогал. Она все сделала сама. Клоун просто молча стоял с нею рядом и наблюдал за игрой.

Лицо Кати озарилось счастливой улыбкой. Заручившись поддержкой матери, она с победой посмотрела на сестру:

– Вот так-то!

– Они сговорились! – шутливо возмутилась Настя, обращаясь к отцу. – Пап, не верь, там был клоун, и он подсказывал. Я сама видела. Пап! Пап, ты слышишь?

Сколкин, неохотно оторвавшись от телевизора, быстро сориентировался, демонстративно пожал плечами и сделал жест, показывая, что больше склонен верить другой стороне.

– Ладно, – наконец сдалась Настя, примирительно улыбнувшись сестре. – Может, и правда мне показалось. В следующий раз посмотрим, кто кого.

Катя с благодарностью вздохнула в ответ.

– А еще мы сегодня катались на карусели с пчелками, – через секунду заверещала она, обращаясь к отцу. – И ели мороженое! Все вместе!

– А потом тянули канат с пиратом! – перебив ее, громко крикнула Настя. – И выиграли!

– О как, – наигранно удивился Сколкин и по очереди погладил дочек по голове. – Я смотрю, вы времени не теряете, молодцы!

Он незаметно взял пульт и чуть-чуть добавил громкости в телевизоре. Жена, проследив его движение, сделала укоризненный жест.