Читать книгу Светлые дни и ночи - Дмитрий Сенчаков - Страница 4

* * *

Роман пытается поймать блик своими часами и, разглядев на них стрелки, демонстрирующие половину первого ночи, собирается восвояси. Вечер выдался неудачным. Ни одной купающейся при свете луны русалки! Соответственно, и никаких приключений души и тела! Чертовщина. Не так уж много осталось дней отпуска, а настоящее приключение ещё не пережито. Были несколько перепихов на песке. Впечатление такое, что эти дамочки специально за этим и приходят купаться обнаженными. Случался и от ворот поворот. Всё это не то. Неплоха, вроде бы, идея, но не просто секса хочется изголодавшейся душе… Да он и сам не знает, чего ему хочется.

Роман сворачивает в сторону ресторана. В конце концов, что ещё делать в этот поздний час? Он заказывает мартини и оглядывается. Всё те же курортные лица, с которыми пересекался уже раз сто. А приятель – единственный. И это Юрий, бородатый музыкант местного ансамбля, который только что закончил выступление. Он оживлённо беседует с высокой черноволосой кареглазкой, плотно упакованной в чёрную кожу. Чувство такта подсказывает, что надо бы обождать, но Роман деловито подходит к ним и отрывисто приветствует.

– А, Рома! – отзывается Юра, – Я думал, что тебя сегодня уже не будет.

– Клёва не было.

– Понимаю!.. Впрочем, знакомься, это Карина, она иногда танцует, но ещё реже поёт в нашем шоу.

– Очень приятно, Роман. Я столько раз видел вас на этой сцене и… ни разу вне её. Вероятно, вы исключительно сценический персонаж и не существуете в реальной жизни?

Карина улыбается эстрадной улыбкой профессиональной шоу-вумен и мягко кивает. Цветной свет странным образом переливается на её глянцевом одеянии и обильном лаке на волосах и ногтях.

– Мы тут говорили, – продолжает Юрий, – о роли спиртного в сближении мужчины и женщины. Карина настаивает, что в большинстве случаев без этого невозможно, я же осмеливаюсь предположить, что оно только всё портит. А ты что думаешь по этому поводу?

– Позвольте мне сначала догнать вас по количеству принятых градусов на душу населения.

Карина заливается звонким смехом.

– Вот ответ настоящего джентльмена.

Роман впервые слышит её необычный голос без микрофона, возможно излишне прокуренный, но вместе с тем какой-то неожиданно мягкий, словно персиковая мякоть. Он заинтригован и воодушевлён.

– Думаю, что позиция Карины соответствует взглядам шикарной девушки, уставшей от знаков внимания всех кому не лень. Её цель скорее споить приставалу, чтобы тот отвалился в прямом смысле этого слова. Ты же, Юра – известное дело – романтик и тебя интересует большей частью светские и возвышенные беседы. Так что правы вы оба. А я спиртное предпочту минералке, уже хотя бы потому, что таким я начинаю нравиться красивым женщинам, ибо развязывается мой закостеневший язык.

– Ха! – восклицает Карина. – Рискну предположить, что под этим делом вам просто-напросто все женщины начинают казаться красивее, чем они есть на самом деле. Любая, проявившая интерес к вашей персоне, рискует нарваться на комплимент.

– Не без этого, конечно, – кивает Роман. – Но! Давно доказано, если я не выпью, красавицы от меня убегают!.. Уходят! Уплывают! Улетают! Короче, испаряются. Так что приходится париться мне. Официант! Ещё мартини! Хотите эксперимент? Если я не стану пить этот бокал, держу пари, вы, Карина, не задержитесь с нами. Если же выпью…

– Ага, будем вместе куковать до рассвета! Какой вы смешной!

– Видите, я уже нарвался на первый комплимент из ваших уст.

Карина и Юрий весело переглядываются.

– Как мало надо мужчине, если «смешной» для него уже комплимент, – говорит Карина.

– Напротив! – вступается за приятеля Юрий. – Самое сложное, с чем приходится сталкиваться мужчине – это развеселить женщину.

– Что ж, вам виднее, парни, – улыбается Карина, – но мне действительно пора. Уже поздно. Кстати, не угостите сигаретой?

– Отчего же… Позволите проводить вас? – начинает, было, Роман, но замечает отрицательный жест Юрия и осекается.

– Я всегда всё делаю сама, – отзывается Карина и, взявшись за пуговицу тенниски на груди у Романа, нежно проводит язычком по своей верхней губке. – Чао, мальчики!

Не дожидаясь ответа, Карина подхватывает из тёмного ниоткуда чёрный мотоциклетный шлем и исчезает через кулисы. Роман невольно прослеживает взглядом за её self-made фигурой профессиональной танцовщицы и (неожиданно) мотогонщицы. В том, что она именно гоняет, он почему-то не сомневался.

– Слушай, Юра, а обнажённой она тоже танцует?

– Не видал, но в неглиже случалось. Хотя, допущу, что всё зависит от количества принятого… Как ты там говорил? На душу населения… Рома, думаю, тебе полезно знать, что Карина – чертовски раскрепощённая женщина. Она может позволить себе какую угодно выходку, но я не встречал ни одного мужчины, который похвастался бы тем, что спал с ней.

– Так уж и ни одного?

– Ни одного!

– Она что, девственница?

– Или лесбиянка. Но я тебе ничего не говорил.

– А почему ты не захотел, чтобы я проводил её? Сначала мне показалось, что ты сам собирался это сделать. Но теперь я совсем ничего не понимаю.

– У тебя нет мотоцикла, – рассмеялся Юрий.

– Ладно… Хотя… – фантазирует Роман. – Провожать девушку на её же мотоцикле. К тому же, если она ещё и за рулём. Удобный повод обнимать её всю дорогу, сидя за ней вплотную. Как думаешь, если держать её не за живот, а за грудь – это ей будет очень досаждать? Отвлекать от дороги и всё такое?

Юрий укоризненно покачал головой. Друзья берут ещё по мартини.

– Знаешь, – признаётся Роман, – мне кажется, что если я и смог бы влюбиться, то именно в такую женщину.

– Следовательно, избегай её.

– Ну что ты за человек?

– Имею кое-какой опыт. Ты задумывался когда-нибудь об одной странной вещи?

– Какой?

– Вот представь себе таких девиц, типа Карины – танцовщицы, манекенщицы, фотомодели, то есть те женщины, которыми хвастаются друзьям, тратят на них уйму денег. Ты заметил, что они всегда превращаются в шикарных любовниц, но в счастливых жён – никогда?

– Стоп! Ну, ты и хватил…

– Осознал ли ты, что это самые несчастные на свете женщины – им в тысячу раз чаще клялись в любви, но любовь эту предавали, ибо она требует нечеловеческого напряжения.

– Какого такого нечеловеческого напряжения?

– Ну как же! Мужчине с такой женщиной приходится быть предельно собранным, мобилизовавшим все закоулки своего ума. Он воплощает тип преуспевающего и упакованного владельца тугого кошелька. Он боится совершить мельчайший просчёт, так как прекрасно понимает, что он может быть не прощён. Слишком легко покинуть его и назавтра обзавестись другим поклонником.

– А на самом деле эти женщины так же ищут простоты и душевности?

– Возможно, но ведь они зачастую вероломны, а разве кому-то хочется быть брошенным?

– По-твоему выходит, чем напрягаться с такими, лучше и вовсе не иметь с ними никаких дел?

– Послушай! Ведь мужики, в основе своей, мудрый народец. Они прекрасно понимают, что есть женщины – просто красивые игрушки, какими бы личными сверхкачествами они не обладали, а есть иная категория – жёны.

– Ну и кто же это?

– Посмотри вокруг. Видишь вон ту женщину за стойкой, рядом с Капитаном?

– Ну?

– Это Лера. Климкина супруга. Или Анна, Валькина жена, сегодня её не было. Идеальные подруги жизни. И напротив, посмотри вон туда, видишь чёрненькую девушку в красном платье, не знаю, кто это, но уверен – та ещё штучка, прирождённая любовница. Хищница!

– Ну и что за женщины, эти генетические жёны? Как я смогу понять, кто передо мной?

– Это невысокие, ладно сложенные симпатяшки со смешными чёлками и угловатой походкой. Они недолюбливают каблуки, не носят чулки или стринги. Они сто раз проиграют «любовницам» в умении преподнести себя, с ними не возможны настоящие приключения. Они менее искусны в сексе, так как им недостаёт опыта, но зато они готовят наваристый борщ и селёдку под шубой, пекут пирожки с разными начинками и запросто управляются с пылесосом. В их доме пахнет клубничным мылом и рисовой кашей на молоке. Одним словом, они – жёны, и притом, заметь, любимые и единственные.

– Юра, ты это серьёзно?

– Серьёзней не бывает, – подмигивает бородач. – Ты вот мечешься, ищешь, сам не знаешь чего. А ведь всё давно изобретено и перепробовано. Стоит лишь только сформулировать, что же мы на самом деле хотим, как к нашим услугам сотни проверенных способов для достижения наших желаний.

– Но свою-то жену ты ведь не любишь!

– Глупости.

– У вас какие-то странные взаимоотношения. Вы и не ругаетесь вовсе, а просто как-то…

– Ага, заметил, значит… Так знай! Вот моя история. Родом я из Одессы. Уличный музыкант с Дерибасовской. Когда настала пора выметаться из родного города – не поладил с одним недоноском, у которого уйма денег – друзья вывезли меня сюда и женили на знакомой армянке, овдовевшей три года назад. Не до высоких чувств мне было. А теперь есть жена, есть падчерица, есть, наконец, крыша над головой… Да и у неё мужик появился! Вот, дом отремонтировал, баню собираюсь ставить. За садом слежу, деньги в семье завелись. Вроде и сам с собой поладил, недаром имя моё по-гречески – земледелец. Тут, брат, ещё неизвестно, где больше счастья приобретёшь, по большой любви, или вот как у меня.

– Понятно. Ты извини, что я коснулся этой темы.

– Да, что ты, Ромка, в самом деле? Не стоит извинений.

Вновь повторили по мартини. Несколько минут молча наблюдают за неистовым танцем черноволосой незнакомки в красном платье, что Юрием однозначно была отнесена к категории любовниц. Романа охватывает возбуждение. До него не сразу доходит, что Юра что-то ему говорит.

– Прости, я не расслышал. Повтори, пожалуйста.

– Это всё здо́рово. Ты же не станешь отрицать, что тебе нравится наблюдать за подобными красавицами, и прочими длинноножками, такими как Карина.

– Конечно. Ведь даже, когда она не танцует, то ведёт себя как профессиональная женщина.

– Это ты хорошо сказал. От души. Но, бойся! Не этого ищет твой мятущийся дух!

– Это ты тоже хорошо сказал. Скажи же, о великий пророк, чего всё-таки ищет мой мятущийся дух?

Юрий не обращает внимания на Ромкину иронию.

– То, что ты любуешься гармоничными формами – это нормально, – продолжает он, теребя бороду. – Знак формы! Ты наблюдаешь, как они поводят узкими бедрами в танце, как изломанно движется их острое плечико и острый локоток. Тебе особенно сладко в те редкие моменты, когда из-под короткой, в мелкую оборочку, юбки выскальзывает тёмный кружевной ободок чулок. Тебе хочется провести ладонью по этой ножке, погладить колено и исследовать рисунок кружев – это просто здо́рово.

– Красиво излагаешь, чертёнок!

– Спасибо. Так вот, а слыхал ли ты о таком понятии: «мой тип женщины»?

– Брось. Говори прямо.

– Куда уж прямее, – Юра завёлся не на шутку. – Если слыха́л, то не забывай, что на создание свойственного тебе типажа влияет не только то, что ты видишь, хотя это, конечно же, сильнейшее первоначальное раздражение.

– А в твою теорию не входят практические опыты с раздражением? Я готов пораздражаться.

– Кончай подкалывать. Я серьёзные вещи тебе говорю.

– Да что ты, Юра, это я так, привношу юмористический элемент. Продолжай!

– То-то! Любовь глазами и любовь, к примеру, объятиями – две совершенно разные вещи. Так же как любовь ушами или, допустим, носом. Для меня, к слову, именно запах женщины, порой играет решающую роль. Причем в почёте естественные, секреторные генетические ароматы, сравнимые с запахом ветра, прибоя, теплой земли, прибитой дождём пыли, шелестящей зелени. Конечно, теперь редкая женщина не глушит их бытовой химией. Но естественный запах есть у каждой!

– Да, я это замечал…

– Тактильная любовь особенно остра. Здесь важно качество кожи, особые свойства волосиков, жирок, определяющий мягкость, читай, податливость форм, гармония выдающихся косточек, ну и, наконец, самое важное – анатомическое соответствие. Именно оно определяет комфорт в интимных отношениях! Для меня, например, важно, чтобы мои объятия были сомкнуты, но обязательно наполнены. Чтобы грудь полностью помещалась в ладонь и была не твердой, но и не мягкой как кисель. Чтобы острые косточки бёдер вписывались в мягкие ложбинки внутри моих ответных косточек. А также многое, порой неуловимое, другое, что превращает в мою именно эту женщину, а не какую-то другую. Кроме того, очень важна теплопроводность…

– Так вот зачем изучают в школе законы термодинамики!

– Смейся-смейся. Распределение телесного тепла действительно играет огромную роль. У кого-то постоянно холодны кисти рук, а у кого-то кончик носа… У иных – постоянно влажные руки. Да и вообще, это величайшая наука – уметь пользоваться контрастом холода и тепла для управления возбуждением! Но даже не это самое главное!

– Опа! Что же может быть главнее самых главных слов? – вновь иронизирует Роман.

– Болевой порог!

– Это ещё к чему? Мы что, приёмчики собираемся отрабатывать?

– Допустим, ты верзила. Она – нежнейшее существо. Ты будешь постоянно делать ей больно, оставлять синяки, просто коснувшись её. В свою очередь, её нежные касания ты не почувствуешь вообще. Другая крайность – ты нежен и деликатен. Она же хочет, чтобы её кусали и сжимали не по-детски. И сама будет кусаться и царапаться. Твои нежные поглаживания будут для неё невыносимо скучны.

– Ты меня загрузил. Если я ещё в состоянии что-нибудь понимать, найти свою женщину – чертовски сложная задача!

– Да! Именно, чертовски!

– И, по-твоему, выходит, что и пытаться не стоит?

– О! Как будто и не было выпито литра мартини! В самую точку!

– Не по душе мне твоя точка зрения, – задумчиво произносит Роман. – Наверное, быть умным – это чертовски скучно…

– Опять ты прав. Именно чертовски! – иронично соглашается Юрий.

– Так что ж, ты теперь сидишь и ждёшь, когда станешь импотентом?

– Ну! Зачем так уж сгущать краски! – бородач внезапно оживляется и озорно подмигивает. – Ведь на свете существует ещё и свободная любовь!

– А это что такое? – спрашивает окончательно озадаченный Роман.

– Это когда посылаешь к едрене фене всё то, о чём я тебе твержу, и крутишь любовь со всем доступным из того, что движется.

– Ха! Ну, ты и хитёр, старина! Уморил до смерти!

Мужчины дают волю здоровому смеху и, заметно порозовевшие, решают, что уже пора расходиться. Юрий упаковывает в кейс свою потрёпанную старенькую Ямаху DX7, Роман тем временем помогает ему, сматывая провода. Защёлкнув замки, бородач внезапно выпускает на волю заговорщицкую улыбку и, придвинувшись к другу, тихо произносит:

– Если хочешь испытать настоящее приключение, заходи завтра ко мне домой часиков в шесть вечера.

– Так уж и настоящее?

– Рядом с ним шашни с Кариной покажутся тебе потерянным временем.

– Заинтриговал! Обязательно приду. А, кстати, куда?

– Ну да, ты ведь ни разу ещё у меня не был!

– Мы с тобой с тех пор как у Геворка познакомились, только здесь и общаемся.

– Запомни: улица Шаумяна, это за переговорным пунктом, дом двенадцать. Если забудешь номер дома, спроси любого, тебе подскажут.

– Да я и так запомню.

– Ну, бывай!

– Пока. До завтра.