Читать книгу 1000 километров до рассвета - Дмитрий Шпаро - Страница 3

Водопьянова наградили орденом Ленина (второй раз звания Героя Советского Союза в ту пору не давали), звезды Героев получили папанинцы, капитаны «Ленинского комсомола» и «Арктики». Это были государственные экспедиции. Они демонстрировали мощь СССР: техника плюс люди или наоборот – люди плюс техника, и так и так верно. Выбор людей был делом специальных комиссий. Наверняка Водопьянов, Кренкель, Кучиев и Лев Михайлович Жильцов – капитан «Ленинского комсомола» – были одними из лучших. Их назначили, и они не могли отказаться, ибо выполняли служебный и профессиональный долг, и еще «долг перед Родиной», что в советское время было очевидным понятием.

Первые советские самолеты на Северном полюсе. Фото из архива Д. Шпаро

Но полюс не только престижная, но и притягательная точка. Полюсом человек мерит свои возможности: готов ли я?

Уверен, что все перечисленные покорители Северного полюса на этот вопрос с азартом ответили бы: да, готов, полюс украсит мою биографию. Я хочу. Я мечтаю. Можно ли мечтать о вершине мира? Можно. Можно ли идти на вершину мира без государства?

Тут уже «да» не ответишь. В условиях тоталитарного строя – нет.

В 1970 году образовалась общественная полярная экспедиция газеты «Комсомольская правда». Мы, участники, мечтали пойти к Северному полюсу от земли на лыжах, никто раньше такого не делал. Мы готовились, но когда в 1973 году почти начали движение, последовал запрет, подтвержденный в начале следующего года приказом высшей власти – Секретариата ЦК КПСС: «Поход к Северному полюсу нецелесообразен». (В теперешние времена не все расшифруют эту аббревиатуру: Центральный комитет Коммунистической партии Советского Союза.)

Нужен ли стране лыжный поход к полюсу, первый в истории пеший поход от берегов земли к вершине мира? Неужто не нужен? Ведь ценность – люди плюс техника – прежняя. Мы – советские – будем первыми!

Нужен, но что-то мешало. Скорее всего, сама несуразность происходящего: как это – негосударственная экспедиция? Кто будет отвечать, если все сложится нелучшим образом, с кого спросить? И кто оценит – готова ли экспедиция, правильные ли в ней люди? И может ведь найтись человек, частное лицо, но близкое к власти, которое уже не из государственных соображений, а из-за тревожной зависти или – мягче – тревожной ревности с апломбом заявит: «Они погибнут, вот, например…» И проведет параллель с военными парашютистами, которые погибли в горах Памира. А руководители партии и правительства тогда подумают: а ведь действительно, хватит нам и парашютистов.

На удивление, несмотря на то что партийный вердикт «нецелесообразно» никто не отменил, лыжный переход к полюсу состоялся, правда, через шесть долгих лет – в 1979 году. Экспедиция была частная в том смысле, что все, что нужно, мы подготовили сами и сами, так сказать, выбрали друг друга. В качестве спонсора выступил ЦК ВЛКСМ (ЦК Всесоюзного ленинского коммунистического союза молодежи), который оплатил необходимые авиаработы.

Редколлегия «Комсомольской правды» приняла решение, что мы идем «в направлении Северного полюса», чтобы формально не нарушать партийное табу 1974 года. Однако уже после старта в Москве разгорелся скандал: кто разрешил?! Спас положение важный член Политбюро ЦК КПСС Михаил Суслов, который сказал: «Пусть идут, это нужно стране». Наконец прозвучали эти слова – умные и сакральные. Самое ценное, что есть в стране, будь то Советский Союз, или Российская Федерация, или Соединенные Штаты Америки, или любое королевство, или любая республика, – это люди и их частная инициатива. Да здравствует инициатива и люди, которые полагаются на себя.

31 мая 1979 года. Полярная экспедиция «Комсомольской правды» на Северном полюсе

Что скажет человек, который на лыжах за 76 дней достиг Северного полюса? Ура! Победа! Домой! Но не всегда. Наш благодетель, тот, кто бесстрашно отправил нас на Северный полюс, рискуя своим партбилетом, – первый секретарь ЦК ВЛКСМ Борис Пастухов – прочел радиограмму, которую мы послали ему с Северного полюса: «Мы в хорошем состоянии и можем дойти до Канады». Борис Николаевич пришел в ужас; право, жаль его: «Ребята, вас ждут, какая Канада? Вы нужны в Москве».

Канада была в 1988 году, теперь мы шли 91 день, и после финиша наши соседи по Арктике рукоплескали нам. Готовясь к переходу от берега до берега, из СССР в Канаду, снова борясь за право частной инициативы, причем уже не только в Москве, но и в Оттаве, чтобы не терять драгоценное время, в 1986 году мы совершили переход протяженностью 700 километров от СП-26 к СП-27. Ушли с дрейфующей станции 29 января, а это значит – в полной темноте, и темнота в том красивом и захватывающем путешествии была главной прелестью и главной трудностью. Темнота и низкие температуры, до -55°, мучили нас.

Как же идти, когда ни зги не видно?

7 марта 1986 года. Ночной переход СП-26 – СП-27 завершен

На СП стоят гудящие генераторы, и домики круглые сутки залиты электрическим светом. Полярники провожали нас на снегоходе и пускали ракеты, которые, чертя в небе дуги, освещали синим и лиловым светом белые льды. Но через четверть часа полярники вернулись домой, и наступила мгла. В середине февраля в полдень на востоке занималась заря; сначала это была бледная светло-зеленая подсветка, потом она ярчала и делалась голубой. Мы шли с тяжелыми рюкзаками на северо-запад и час, два, а потом и три, продвигаясь вперед, ухитрялись смотреть почти что назад, через правое плечо, на восток, откуда шел свет, без которого человеку жить невозможно. Мы болели, худели, нервничали, но принимали правильные решения и держались.

Верно, это была тренировка перед трансполярным переходом в Канаду, но в то же время поход СП-26 – СП-27 в темноте был много ценнее, чем самая роскошная тренировка. Мы сделали для себя и для других открытие – идти по льдам в условиях полярной ночи можно – и позже не раз говорили друг другу: здорово было бы «взяться за Северный полюс в темноте». Однако наша любимая страна СССР, в которой мы родились и к которой были адаптированы, решала свои политические проблемы, и осуществить грандиозное дело – ночной лыжный переход от земли к Северному полюсу – нам было не суждено. Экспедиция «Комсомольской правды» вместе с комсомолом ушла в прошлое, вместо нее появился Клуб «Приключение», сначала самостоятельный отдел в Бюро международного туризма ЦК ВЛКСМ «Спутник», потом ОАО, наконец, Благотворительный оздоровительный фонд.

Одну за другой мы проводили красивые полярные экспедиции: в 1991 году с датчанами на Командорских островах нашли могилу Витуса Беринга, в 1998 году впервые в истории (с третьей попытки) пересекли на лыжах Берингов пролив, получив поздравления от президентов Бориса Ельцина и Билла Клинтона. Порох оставался сухим, а вместо родной «Комсомольской правды» опорой стал собственный и любимый Клуб «Приключение».

В 2000 году Матвей Шпаро и Борис Смолин вместе с инвалидом-спинальником Игорем Кузнецовым на лыжах пересекли Гренландию. Через два года Матвей и Борис, и еще два человека, прикованные к инвалидным креслам, и семь альпинистов поднялись на Мак-Кинли, главную вершину Северной Америки на Аляске. Пересечение Гренландии и восхождение на Мак-Кинли – сильные путешествия!

Мы выпустили два фотоальбома: «Вызов Гренландии» и «Победа на Мак-Кинли». Названия удачные и точные, именно так – Вызов и Победа. Оба путешествия потребовали от Матвея и Бориса гораздо большего, чем самый сложный арктический переход.

Специальная технология подъема инвалидов в кресле, поставленном на лыжи, разработана в Клубе «Приключение»

Ведь что главное в трудном пути? Не физические нагрузки, не работа со снаряжением, не пагубное воздействие на человека природной среды. Главное – элемент непредсказуемости. Ты должен принимать правильные решения в ответ на неизвестные обстоятельства. Принимая решения, ты, конечно, опираешься на свой опыт, и важно, чтобы он был достаточным; полагаешься на снаряжение, которое находится под руками, и, само собой, оно должно быть адекватным и эффективным; на физические силы – их, без сомнения, должно хватить; на знание природных процессов. Но, кроме всего этого, должна существовать еще некая выстраданная мудрость. Если она есть, то ты можешь взять на себя ответственность. За жизнь людей, понимая, что риск, несмотря на все принятые меры, опасно велик. За успех! Перед сложным походом происходит некое моральное взвешивание – готов ли я к большой ответственности? В случае экстремальных экспедиций с участием инвалидов вероятность непредвиденных обстоятельств возрастает.

Пересечение Гренландии и восхождение на Мак-Кинли вызвали на планете бурю восторгов. Впервые! Цивилизация планеты Земля сделала шажок вперед, цивилизация на шестой части суши, на территории Российской Федерации, сделала не шажок, а значительный шаг. Не очень-то чтили и чтят инвалидов на просторах нашей великой страны.

Иной скажет: «С инвалидами проще, да и что это вообще за путешествие. Тридцать три дня поднимались 11 человек на Мак-Кинли. Да хорошему альпинисту за глаза хватит недели».

Таким простачкам расскажу один эпизод, предшествовавший восхождению. На Мак-Кинли экспедиция отправлялась в мае. В середине января Матвей внес смелое предложение:

– Я хочу проверить состав. Не инвалидов, а всех тех, кто стоит на ногах; их – много, я теряюсь, я мало знаю этих людей. Я хочу в феврале пойти на пик Ленина.

В словах звучал вопрос: как думаешь? Пик Ленина – популярный семитысячник на территории Кыргызстана. На него поднимаются тысячи любителей высоты, но не в феврале. В феврале – зимой – за всю историю на пик забрались, может быть, 10 самых бесстрашных и самых безрассудных альпинистов, от силы 20. В это время года там ад из разреженного воздуха, мороза, ветра, снега и льда. Отвечая, я брал на себя часть ответственности и за пик Ленина, и за Мак-Кинли.

Что же мне сказать? Очень хорошая мысль – проверить людей и сплотить их, прежде чем идти с инвалидами на Мак-Кинли. Ты – молодец, Матвей, ты – стратег. Есть некая параллель, мы тоже перед экспедицией в Канаду сделали нечто нетривиальное: ночной переход СП-26 – СП-27. Тренировка должна быть труднее соревнования, только тогда ты его выиграешь. Азбука. Остается один вопрос – опасность. Но если ты решился идти с двумя инвалидами на Мак-Кинли, то правильно ли бояться чего-либо на репетиции? Если бояться, то не обречена ли твоя мак-кинлинская кампания на неудачу?

Экспедиция на Мак-Кинли должна быть успешной, и для этого надо сделать все. С внутренней дрожью я ответил:

– Давай, отличная идея.

Я в самом деле был поражен, насколько эта идея была превосходной. Неумный упрек «путешествие с инвалидами – ненастоящее путешествие» мешал нам жить и легонько подталкивал реализовать мечту, которая родилась в 1986 году, после возвращения домой со станции СП-27: достичь Северного полюса от берегов России полярной ночью.

Это самое трудное, самое великое путешествие – так мы считали. Нет, может быть, и не самое великое. Ночью люди не приходили на Южный полюс, ночью люди не пересекали Гренландию. Но на Южном полюсе зимой непереносимо низкие температуры, а зимние походы по Гренландии строго запрещены датским правительством. Эти барьеры нам не перепрыгнуть, а вот экспедиции к Северному полюсу полярной ночью, кажется, ничто и никто не мешает. Давайте начнем готовить понятную, словно родную и очень значимую для страны экспедицию – ночной переход к Северному полюсу.

В 2004, 2005 и 2006 годах, в декабре – январе, Борис и Матвей, готовя себя к ночному полюсу, тренировались на Полярном Урале; на плато Путорана, в районе Норильска и в Южной Гренландии. Все три выезда были нервными, трудными, но, к досаде, ни разу моим друзьям не удалось выполнить намеченное полностью.

Польза была, но так как планы, возможно, завышенные, не выполнялись, то уверенность в своих силах таяла. Ночные дрейфующие льды казались труднее, чем Полярный Урал, плато Путорана или Южная Гренландия, перед которыми мы в чем-то спасовали.

Я понимал тревожное состояние Матвея и Бориса, хотя их недовольство собой было не совсем обоснованно. Тренировка важна, принципиальна, и все, что я написал выше о восхождении на пик Ленина, верно, но она все-таки всего лишь репетиция, а вовсе не спектакль с аншлагом; на тренировке можно «включить свет», осмотреться, на тренировке глупо «сжигать за собой мосты» (выражение великого норвежца Фритьофа Нансена). На том же Памире из восьми человек четверо поднялись на пик Ленина, а другие, включая Матвея и Бориса, дожидались самых могучих в лагере на высоте 5,5 тысяч метров, ибо те четверо, самые-самые, были профессиональными альпинистами, а Матвей и Борис и еще двое – явно не из этой когорты. Мосты на тренировках не сжигают, и это – мощный резерв. Поэтому сравнивать якобы неудачные ночные вылазки в 2004–2006 годах с будущим тысячекилометровым ночным походом к Северному полюсу не совсем правильно. Там, в Северном Ледовитом океане, полярной ночью, мосты будут сожжены.

Впрочем, я говорю о трудноуловимых нюансах; пасмурное настроение, недовольство собой – куда более реальные вещи.

Что-то дополнительное должно было произойти, чтобы ночной переход состоялся.

Борис Смолин, Матвей Шпаро и Игорь Кузнецов в Гренландии

Аляска. Вперед, к Мак-Кинли!