Читать книгу На пороге - Дмитрий Тагунов - Страница 7

***

Солнце потихоньку склонялось к горизонту, скрываясь в кронах деревьев. Ветра не было. Угомонились птицы, и парк потихонечку замирал.

Ольга и Фёдор шли молча. Шли рядом. Ложкин вытянул руку и коснулся листьев, зашелестел ветками, задумался о чём-то. У последнего поворота к институту он едва слышно прошептал:

– Только я не думал, ничего не видел, и вообще сегодня на всех забил…

– Что? – не поняла Ольга.

Учёный повернул голову к ней и остановился.

– Слушай, ты иди, я тебя догоню. Я ненадолго.

Она удивилась, но спорить не стала.

– Как скажешь. Дорогу ты знаешь, не заблудишься. Надеюсь, ты не попытаешься сбежать?..

Ложкин улыбнулся этой слабой попытке пошутить. Он кивнул.

– Не волнуйся. Обязательно попытаюсь. – Некоторое время он смотрел, как она удаляется, а затем развернулся в обратную сторону и принял серьёзный вид. Перед ним стояла Света.

– Не забыл про меня? – Она улыбнулась, эта странная девушка в чёрном, рождённая фантазией гения. Фёдор сложил руки за спиной и начал ходить кругами. Окружающий мир внезапно сузился, парк потерялся в слоях реальности, стало заметно холоднее. – Э-хей! – позвала девушка. – Большой умный человек, отзовись!

– Не вовремя ты восстала из небытья. Не вовремя. – Ложкин остановился и нервно пожевал губами. – Твоя версия насчёт телепата пока не подтвердилась.

– Только потому, что ты до сих пор не дошёл до цели. – Она кокетливо улыбалась, уличая учёного в очевидных просчётах.

– Ну да, ну да. – Он снова принялся ходить кругами, временами бросая взгляд на свою необычную собеседницу. – Кто же ты такая?

– Попробуешь догадаться сам? Я знаю, у тебя это хорошо получается.

Она издевалась! Нет, ну так же нельзя!

– В одном абсолютно уверен – ты точно не моя совесть. – Он посмотрел на неё с непроницаемой серьёзностью во взгляде, но Света вдруг рассмеялась.

– Молодец! Тут ты прав! Считай, что я твоя интуиция. И я буду иногда подсказывать тебе, если ты опять потеряешь уверенность в силе собственной логики.

– А разве я в чём-то сомневаюсь сейчас? – Он задумчиво поглядел себе под ноги. – Впрочем, да, пожалуй. И что же привело тебя на этот раз?

– Я любопытна, – сказала девушка. Она склонила голову к плечику, её глаза выражали милое простодушие.

– Хочешь посмотреть лабораторию? – догадался Ложкин.

– Ахах!

– Тогда пошли, – просто сказал он. Света посмотрела на него настолько чувственно, что учёный застенчиво отвёл взгляд. Однако пройти им не дали. На ступенях перед входом стоял высокий парень с непроницаемым лицом, блондин, в белой рубашке и белых брюках. На Ложкина он посмотрел лишь мимолётно, зато надолго задержал взгляд на Свете.

– Ты не проникнешь сюда. – Абсолютно бесчувственный голос ударил по ушам. Ложкин вжал голову в плечи, Света попятилась. Человек в белом повернулся к учёному и уже тише добавил: – Вам лучше поторопиться. Вас ждут.

– О-хо-хо…

Сомнения учёного длились мгновения. Он быстро вбежал по ступеням, бросил последний взгляд на Свету и вошёл в здание. Некоторое время его не отпускало чувство тревоги. Он ускорил шаг, заторопился, но ощущение опасности преследовало его неотступно.

– Фёдор Борисович! – окликнул учёного старый толстенький профессор, и Ложкин вздрогнул.

– А, Фёдор Петрович, добрый вечер. – Он пожал протянутую руку.

– Вы надолго к нам? – поинтересовался тёзка.

– Не думаю. – Ложкин дружески похлопал профессора по плечу. – Но я к вам заскочу. Обязательно. Сыграем в шахматы, у меня давненько не было достойных противников.

– В любое время, Фёдор Борисович! Удачи вам!

Ложкин кивнул и направился дальше. Какие-то ребята в военной форме во все глаза таращились на него, словно увидели живого бога. Учёный прошёл мимо с отстранённым видом. И только на лестнице остановился, обнаружив, что остался совершенно один. Ладони дрожали от внутреннего напряжения, и Фёдор с силой вцепился в перила. Рядом словно из морока материализовался молодой мужчина в белом.

– Света, как я понимаю, не придёт? – задал ему риторический вопрос Ложкин.

– Вы больше не должны разговаривать с ней, – без тени эмоций ответил мужчина.

– Вот как? Это угроза? – Ложкин нахмурился, но его собеседник молчал. – Вот же, свалились на мою голову! Некстати, очень некстати! У меня не самое сильное сердце, чёрт возьми. Но я не боюсь, глупо бояться себя…

– Вас ждут, – напомнил мужчина.

– Ага. Да. Помню. – Фёдор выпрямился, поправил причёску и уже спокойно взглянул на собеседника снизу вверх. – Сейчас ты исчезнешь, понял меня? Не хочу тебя видеть, ты будешь только мешать мне. Хотя, подозреваю, что ты ещё явишься. Хм. Видок у тебя, конечно, дурацкий. Имя тебе нужно подходящее. Руслан! О, как! Согласен?

«Руслан» молчал, безучастно глядя на учёного. Ложкин поймал себя на мысли, что в сравнении со Светой его новый компаньон совершенно неэмоционален. Светка вообще вела себя открыто, нагло, кокетливо. Было в ней что-то пошлое, но привлекательное, хе. А этот стоит чурбаном. Безжизненный, стерильный. Робот.

– Всё, проваливай, – рассердился Ложкин, и Руслан растворился в воздухе. – Фантомы, фантомы, – проворчал учёный, поднимаясь по лестнице. Он вдруг начал злиться, и его негодование перекинулось на первых людей, кого он увидел: на третьем этаже у кабинки горизонтального лифта стояли Ольга и её друг.

– Прохлаждаетесь, – грубо сказал им Ложкин. – А это, я так полагаю, сын льва? Вот он какой. Как я себе и представлял.

Леонид нахмурился – ему не нравилось, когда с ним говорили в таком тоне. К такому он точно не привык. И, посмотрев с вызовом в глаза учёного, он не протянул руку для рукопожатия. Того же не сделал и Ложкин.

– Поехали, Оля, – сказал Фёдор, хотя он совершенно не нуждался в её присутствии. Ему просто вдруг захотелось разлучить эту парочку, пусть ненадолго. Его бывшая жена смотрела на него с неодобрением, но уловив женским чутьём его настрой, не стала возражать.

– Увидимся вечером, – сказала она Леониду и вместе с Ложкиным вошла в кабину лифта. Двери сошлись, и без рывка, без перегрузок и ощутимых ускорений кабинка понеслась по длинной стеклянной трубе. Парк внизу потемнел и погрузился и угрожающий сумрак. Учёный нетерпеливо притоптывал ногой, сложив руки на груди. Ольга смотрела куда-то в сторону, думая о чём-то своём.

Со всех сторон сомкнулась темнота, когда кабинка достигла второго здания. Двери распахнулись, открывая путь в полутёмный коридор со стальными дверями. Фёдор не чувствовал, но знал, что в этот момент его сканируют охранные механизмы, которым была отдана половина пространства дома. Любого незваного гостя, легкомысленно проникшего сюда, проводили бы вежливым броском по воздушной трубе в обратную сторону. Если же эта мера не помогает, в ход пойдёт боевая техника. Категория секретности «М» – здесь всё серьёзно.

Постепенно успокоившись, Ложкин наскоро привёл мысли в порядок и запустил по новой песенку, которую нашёл несколько дней назад в Сети. Вообще, интересных песенок было много, но эта чем-то особенно зацепила его. Он стал её слушать раз за разом, повторял, как в бреду, пока летел в космолёте, вспоминал в машине, когда ехали с Ольгой. И после миллионного, наверное, раза он выучил её наизусть. Каждый аккорд, каждую интонацию голоса. До такой степени, что самому стало противно.

Песня витала в сознании параллельно мыслям и совершенно не мешала анализировать ситуацию. Уж с чем с чем, а с потоком мыслей Ложкин умел обращаться как никто другой! Юрковский уже ждал его, присев на краешек лабораторного стола. Когда вошли Ложкин с Ольгой, старик вскочил и быстрыми шагами преодолел пространство зала. Не было заметно ни недовольства, ни упрёка – только радость по поводу новой встречи.

– Федя! Вот и ты, совсем не изменился!

– Здравствуй, Андрюша! Рад видеть тебя, так сказать, воочию.

Они обнялись как старые друзья.

– Доехал без проблем, надеюсь? Я слышал, что-то там случилось такое неприятное в космосе. Власти как всегда умалчивают подробности.

– Всё отлично, как видишь. Я здесь, и слава богу! – верно заметил Ложкин, хитро улыбнувшись.

В зале сидел ещё один человек – Фёдор нарочно не обратил на него внимания. Сергей Мамонтов поднялся, обнаружив немалый рост, и медленно подошёл к своим знаменитым коллегам. По его усталым глазам Ложкин понял, что парень даже не посетил своих новых апартаментов, расположенных, кстати, в этом же здании. Юрковский любил поболтать, а прервать разговор паренёк просто постеснялся. Он протянул ладонь Ложкину, робко улыбаясь и словно смущаясь, что ему приходится смотреть сверху вниз.

– Это Сергей Мамонтов, познакомься, – представила его Ольга. – Для друзей просто Серж.

Сказано это было как будто непринуждённо. Но на самом деле она волновалась, и Фёдор знал это. Он перевёл взгляд на неё, и улыбка исчезла с его лица. Затем он посмотрел на Сергея, и надменно прищурился, оценивая эффект.

– Вижу, – коротко сказал он, бросив полного презрения взгляд на протянутую ладонь. Сергей стоял, раскрасневшись, и убирать руку не собирался. Он сразу заметил, что почему-то не понравился Ложкину, но понять этого не мог.

Немая сцена продолжалась непозволительно долго. Это глупо! – промелькнуло в голове молодого учёного. Он всё ещё ждал, что Ложкин пожмёт ему руку. И что это за, прости господи, котлеты?! Причём тут котлеты?! Как можно думать в такой момент о каких-то котлетах?!

У Сергея ум заходил за разум. Он пытался понять, чем вызвана эта внезапная неприязнь со стороны Ложкина. Пытался осторожно проникнуть в его разум. А в мыслях у того – телевизор, котлеты и ракеты! Что-то очень странное!

Фёдор победно ухмыльнулся, и Сергей вдруг с ужасом понял: ОН ЗНАЕТ!!! Мамонтов считал, что никто и никогда не приобщится к его самой главной, самой заветной тайне. Никто никогда не узнает, иначе он рискует стать изгоем.

Ложкин знал. Откуда-то знал. Именно знал. Не догадывался, а знал, знал, знал!!! Чёрт!

Фёдор чувствовал, что незадачливый телепат полностью в его власти. Теперь ты в моих руках, парень! И будешь тише воды, ниже травы. Будешь покорным. Теперь – только так.

– Ну что ж! – Ложкин шагнул в сторону и огляделся как ни в чём не бывало. – Показывайте, где у вас тут эта ваша пушка! Очень хочу взглянуть.

– Сейчас, Федя. Пойдём, – поманил его Юрковский. Ложкин направился следом, бросив через плечо:

– Оленька, будь любезна, распорядись насчёт моих вещичек. Пусть доставят сюда.

– Хорошо, – ответила женщина, скрывая растерянность. Сумки и чемодан Ложкина остались в машине на стоянке, но Ольгу больше волновало в этот момент, почему Ложкин так холодно отнёсся к Сергею. Даже холоднее, чем к Леониду. Странно. Или он ревнует? Да нет, это же смешно. Тогда в чём же дело?..

Её размышления не укрылись от Мамонтова, но он ничем не выдал своего беспокойства. Развернувшись, он поспешил за скрывшимися в следующем зале учёными.

Ложкин и Юрковский разглядывали нечто массивное, лежащее на широком столе. Больше всего пушка дарков походила на… нераскрывшуюся почку растения, только весом полтонны и двухметровой длины. Зелёные волокнистые ткани из прочного упругого вещества накладывались одна на другую. У основания волокна соединялись под бурой бугристой коркой. С одной стороны аппарат был покрыт гарью, видны были царапины и трещины.

– Где тут у тебя данные первичного исследования? – спросил Фёдор, с лёгким воодушевлением глядя на необычное оружие. Юрковский кивнул на экран у него за спиной. Несколько минут прошли в тишине: Сергей задумчиво смотрел на пушку, Юрковский глядел в пол, поглаживая шею, Ложкин изучал данные.

– Что скажешь? – спросил, наконец, Андрей Георгиевич.

– Всё отлично! – поведал Ложкин. – Даже более того, всё просто превосходно! Я эту штуку вскрою, это не трудно. А затем… – он сделал эффектную паузу, – мы воссоздадим и усовершенствуем это устройство!

– Интересно, как? – В голосе Юрковского не было недоверия, только искренний интерес. Фёдор улыбнулся.

– Как построить высокий минарет? – задал он вдруг вопрос.

– Выкопать глубокий колодец и вывернуть его наизнанку! – весело ответил Юрковский. Сергей вдруг понял, что эти двое вспомнили только что какой-то случай из своего далёкого прошлого. Та уверенность и тот оптимизм, с которыми разговаривали двое учёных, наводили на мысль, что у них уже давно созрел план действий. И, видимо, Юрковский сообразил что-то первым, а Ложкин угадал ход его мыслей. Так или иначе, коллеги принялись за работу с непреклонной верой в собственный успех.

Действовать Ложкин начал тут же. Схватив попавшуюся под руку тряпочку, он осторожно протёр чуть приплюснутый корпус оружия, рассмотрел его с разных сторон, прикоснулся, прислушался, даже лизнул. При этом повторяя: «Интересно, очень интересно». Он взялся за кривой нож и вознамерился вскрыть несколько верхних слоёв.

– Вручную?! – удивился Юрковский.

– Подержи-ка вот здесь! – велел ему Ложкин, ткнув куда-то остриём.

– А не взорвётся? – осторожно спросил Сергей, наблюдая за операцией со стороны.

– Не бойся, ассистент, не рванёт. Иди-ка ты тоже сюда. Вот с этой стороны хватайся, да. Эту коричневую не трогать, понял?

Работа закипела. Поначалу медленно, осторожно, затем всё увереннее Ложкин разогнул несколько листов обшивки, временами задумчиво замирая и ощупывая пальцами снятый материал. В помещение вошла Ольга и хотела сообщить, что вещи доставлены на жилой этаж, но Ложкин тут же взял её в оборот.

– Оленька, быстро на пульт управления! – приказал он. – Мне нужны экраны. Сканируй во всех диапазонах. – Он распоряжался людьми как царь, и вообще чувствовал себя в лаборатории хозяином. – Видите эту структуру? – Учёный показал на светлые крапинки в тонкой оболочке кожуха. – Эта штука сложнее, чем я думал. Оля, ты записываешь?

Лоб учёного взмок, тонкий язык лежал на уголке губ.

– Главное теперь не переусердствовать. – Ложкин добрался до чёрного нутра и осторожно коснулся переплетения гибких упругих трубок. – Внимание! Сейчас я пропущу через стартовый механизм ток!

Все испуганно посмотрели на Ложкина, но он был уверен в себе.

– Выстрела не будет, – поспешил он успокоить коллег. – Мне нужно всего лишь несколько миллисекунд, чтобы продублировать систему контроля. Оля – приборы! Андрюша, долбанёшь меня стулом, если меня замкнёт.

– Как скажешь, Федя, – растерялся Юрковский. Он доверял интуиции Ложкина, но внеземная технология всё равно наводила на него трепет. По той простой причине, что он не знал, чего от неё можно ждать.

Опыт продолжался недолго, и, как и ожидалось, прошёл успешно. Ложкин ликовал.

– Ну что там, Оленька? – горел он нетерпением. Ольга покачала головой.

– Огромная мощь. Если эта штука раскроется, институту конец.

– Не раскроется, – пообещал учёный. Он подумал, что это оружие, особенно усовершенствованный образец, может наделать много бед в нехороших руках. Людям всегда не терпится испытать свои возможности, даже если повода к их использованию нет. Люди… Эти глупые и наивные создания, собирающиеся в безмозглую толпу по любому шуму.

– Думаешь о последствиях? – угадал ход его мыслей Юрковский. – Ты много пообещал тем людям в космопорту. Не жалеешь?

Ложкин осторожно прикрыл сердцевину оружия одним слоем зелёного волокна, тяжело вздохнул, вытер лоб и устало прислонился к стене.

– Эйнштейн как-то написал: «Слава делает меня всё глупее и глупее, что, впрочем, вполне обычно. Существует громадный разрыв между тем, что человек собою представляет, и тем, что другие думают о нём или, по крайней мере, говорят вслух. Но всё это нужно принимать беззлобно».

Юрковский с пониманием кивнул, но вдруг возразил:

– Мне больше импонируют другие его слова. Послушай. – Он закрыл глаза и слегка склонил голову: он не умел, как Ложкин, одновременно обращаться к памяти кибермозга и поддерживать разговор с собеседником. – «Идеалами, освещавшими мой путь и сообщившими мне смелость и мужество, были добро, красота и истина. Без чувства солидарности с теми, кто разделяет мои убеждения, без преследования вечно неуловимого объективного в искусстве и науке жизнь показалась бы мне абсолютно пустой». – Юрковский открыл глаза. – Жизнь, Федя. Жизнь людей – ничего не может быть важнее! И только в доброте – истинное величие. Я в это верю. – Он бросил взгляд на оружие дарков. – И если эту вещь люди повернут против людей же, то…

– Ты прав, – признал Ложкин. – Ты во всём прав. Только вот люди всегда воевали друг с другом. И сейчас они воюют друг с другом. И будут, чёрт возьми, воевать друг с другом! Это неизбежно. Да, сейчас мы можем говорить о мире. О желанном и, думаю, вполне достижимом мире. Но жизнь непостоянна. И сколько ни борись с неизбежностью, время всё вернёт на места. Всё течёт, всё меняется, как сказал один древний грек, не помню фамилии…

– Гераклит из Эфеса, – напомнил вдруг Сергей. Оба учёных посмотрели на него, и у обоих, к удивлению Сергея, на лицах читалось недовольство. Ещё можно было понять раздражение Ложкина, но Юрковский!.. Ему-то чем не угодил ответ юноши?!

Фёдор отделился от стены и громко сказал:

– Так, друзья мои. Час уже поздний, так что давайте на сегодня работу закончим. Эту штуковину под замок. Все по комнатам, все спать, завтра вы все мне понадобитесь свежими, бодрыми и полными сил. Андрюша, я искренне рад снова работать с тобой. Оля, моё почтение.

Не глядя на Сергея, он торопливо вышел из лаборатории.

– И правда, засиделись мы, – произнёс Юрковский, виновато разводя руками.