Читать книгу Лето с Макс на краю земли - Дмитрий Трифонов - Страница 2

Это был первый день лета. Наконец-то можно было просто сидеть на лавке и смотреть на асфальт. Никуда не торопиться, не прокручивать в мыслях дела и планы. И вдобавок погода стояла просто фантастическая: ни облачка на небе – только бездонная синева и солнце, припекающее с такой силой, что будь то середина лета, я, наверно, проклинал бы его, но тогда, в первый день лета, после долгих весенних дождей, это пекло было именно тем, чего так не хватало. Поэтому я просто сидел и, зажмурившись, подставлял солнцу свою физиономию, наслаждаясь теплом.

Красное пламя, сиявшее сквозь закрытые веки, сменилось тенью. В мгновение, прошедшее прежде, чем я успел открыть глаза, мелькнула мысль, что туча сейчас была бы совсем некстати. Но ещё более некстати оказался Лом, которого я увидел перед собой. Вообще-то, изначально его так прозвали, потому что он был Ломакин, но некоторые считали, что он Лом, потому что длинный и тощий. Это меня не особо волновало, а вот то, что он постоянно докапывался до меня, не волновать не могло. Вот и тогда он не смог пройти мимо:

– Э, Чудила!

Отвечать ему было бы глупо, поэтому я молчал.

– Тугой, что ли?

Вот докопался. День у него, что ли, был бы прожит зря, если бы он до меня не докопался. Кто-то рождается, чтобы полететь на Марс или, по крайней мере, запустить к Красной планете трактор с навозом в кузове. Кто-то – чтобы вырастить самую большую капустную голову и увековечить свой род гербом с капустой. Кто-то – чтобы завоевать пол-Европы и дать название пирожному. Ну, а кто-то родился, видимо, исключительно для того, чтобы докапываться до меня.

– Вот лох. Опять завис, – голос Лома отвлёк меня от размышлений о его роковом предназначении. Он толкнул меня в плечо.

– Отвали, – ответил я со сдержанной злобой.

– О, голос проклюнулся! – обрадованно воскликнул Лом. – Тебя, значит, просто надо потрепать маленько – глядишь, нормальным человеком станешь.

С этими словами он схватил меня за рукав футболки, стащил с лавки и отвесил пинка. Я попытался пнуть его в ответ, но он отскочил в сторону и снова толкнул меня в плечо.

– На ринг выходит Злобный Чудила! – растягивая слова, раззадориваясь, заорал он, намереваясь вдоволь повеселиться.

Не знаю, чем бы всё это закончилось. Скорее всего, как обычно, но тут подошла Юлька. Не знаю, просто тусовались ли они тогда вместе или встречались. Мне было всё равно. Она всегда была ему вполне под стать.

– Хорош, Лом, оставь его! – с гримасой презрения сказала Юлька. – Дался тебе этот Чудила! Руки только марать. Пошли уже, опаздываем!

– Сиди – тупи дальше! – бросил на прощание Лом, неожиданно пнул меня ещё раз и пошёл куда-то с Юлькой.

Я хотел догнать и пнуть его в ответ, но не стал. Я не собирался опускаться до его уровня! Вместо этого я сел обратно на лавку и хотел вернуться к своему приятному времяпрепровождению, но, конечно, настроение было уже совсем не то. И от этого было вдвойне паршиво на душе. Лето, которого я с таким нетерпением ждал, начиналось так дерьмово. Проклятый тупорылый Лом!

В голове стали роиться мысли, как можно было ему отомстить: проколоть колёса у его мотика, написать на стене краской что-нибудь мерзкое про него, разузнать номер его телефона и оформить подписку на какую-нибудь фигню. Один вариант был прекраснее другого, но я понимал, что сделав что-то такое, я лишь докажу себе свою ущербность. Это значило бы, что я и правда Чудила. Сейчас же я знал, что для него я Чудила лишь потому, что он не способен подняться до моего уровня. И эта мысль успокаивала меня и мало-помалу убедила меня не мстить ему. Настроение стало чуть лучше, но неприятный осадок всё равно остался: казалось, популярность Лома и моё одиночество говорили о том, что, возможно, прав был всё-таки он, а не я.

Изучая взглядом асфальт и погрузившись в свои мысли, я не заметил, как ко мне подошла она. А она просто взяла меня за руку и потянула за собой:

– Идём!

Это произошло до того неожиданно, что я даже не успел понять, что произошло. Я просто встал и пошёл за ней. Я чувствовал её руку в своей и не мог поверить, что ко мне прикоснулась девушка. Этого просто не могло быть. Но её рука, нежная, тёплая рука – я чувствовал её и не мог не следовать её зову.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я оторвал изумлённый взгляд от её руки и поднял глаза вверх. Её огненно-рыжие волосы походили на пламя. Взгляд её ярких голубых глаз был устремлён вперёд. Аккуратное личико, украшенное крапинками светлых веснушек, очаровывало. Да она вся очаровывала! На ней был зелёный топ и короткие джинсовые шорты, а невысокий рост компенсировался сетчатыми кроссовками на высокой подошве.

Меня словно пронзила молния, и я, содрогнувшись, вырвал свою руку и остановился.

– Кто ты?

Она обернулась, взглянула на меня своими лазурными глазами и рассмеялась. Её смех был таким непривычным. Обычно надо мной смеялись с гоготанием или ухмылкой. Её же смех был каким-то невинным, добрым.

– Мы познакомимся поближе чуточку позже, – заявила она, – а пока позволь мне показать тебе одно классное место. Тебе понравится!

Она вновь решительно взяла меня за руку, и я больше не сопротивлялся, хотя всё это было в высшей степени странно. Мои логические умозаключения никак не приводили к какому-либо более-менее разумному объяснению происходящего. Однако постепенно доминирующей версией стала следующая: должно быть, Лом или кто-то ещё из его дружков-придурков подговорил её, чтобы она куда-то завела меня, а потом… Вариантов, что могло произойти потом, я придумал целую уйму.

Так я размышлял тогда. Хотя и тогда уже её образ не вязался у меня с коварством. Что-то было в её глазах, в её лице такое искреннее и чистое, что само подозрение в коварстве было отвратительным. Но разум считал так, как считал.

За этими размышлениями, а может быть, будучи очарованным ей, я совершенно упустил из виду наш маршрут. Мне всегда было свойственно ходить в задумчивости, не обращая внимания на окружающих, обычно ноги сами шли привычной дорогой. Тогда же, ведомый этой удивительной девушкой, я оказался в совершенно незнакомом мне месте. Это была окраина города. Далеко за спиной остались гаражи. И незаметно для меня мы успели даже пройти метров сто по едва заметной тропинке, пролегавшей через луг, пока не упёрлись в металлическое ограждение. Только тут, когда она наконец отпустила мою руку и, ловко взобравшись на ограждение, обернулась на меня в ожидании, я вышел из оцепенения.

– Давай уже залезай! – поторопила она меня.

Было уже глупо отступать, поэтому я последовал её примеру. Спрыгнув с другой стороны, мы пошли дальше через луг и через несколько минут вышли на железнодорожные пути. Более того, взору моему предстали десятки путей, сходившихся и расходившихся. Повсюду в тупиках стояли ржавые вагоны и цистерны, поломанные вагонные тележки, дрезины и даже локомотивы электричек и тепловозы. Я вытаращил глаза и ошарашенно спросил:

– Где это мы?

– Это кладбище поездов, – ответила она с довольной улыбкой. – Я знала, что тебе понравится! Сюда свозят железнодорожную технику, пришедшую в негодность. Её могли бы сдать в металлолом, но там какие-то сложности с правами владения. Из-за неразберихи временно свозят сюда, и время превращается тут в вечность. Так эти отслужившие своё механические трудяги обретают тут вечный покой.

– А нас не поймают тут? Наверняка ведь есть сторожа. Может быть, даже с собаками, – опасливо уточнил я.

– Не беспокойся! Тут один сторож на всё кладбище, а оно огромное. С охраной тут заморачиваться не стали, ведь довольно сложно незаметно утащить вагон, пусть и ржавый. Тем более, непонятно кому принадлежащий. Сторож периодически обходит территорию, но нас он всё равно не догонит.

– Звучит… убедительно, – с сомнением заметил я. – Ну а мы тут что будем делать? Запчасти воровать?

– Оставь воровство терзаемым сиюминутными страстями. Мы пришли сюда за кое-чем другим. За тем, что невозможно своровать, а можно только подарить, и подарить навсегда.

– Глубокомысленно.

Она не стала вступать со мной в спор или пытаться объяснить свои слова. Вместо этого она направилась куда-то решительным шагом. Я последовал за ней. Мы пробирались между вагонов и под ними, перелезали через вагонные тележки, и я постоянно оглядывался и смотрел по сторонам, чтобы не упустить из виду сторожа, который мог появиться ниоткуда в любой момент. Её же это, казалось, совсем не заботило.

Наконец мы добрались до старенького тепловоза, должно быть, годов семидесятых. Красная краска на нём облупилась, ржавчина подъела кое-где железо, нижние фары были выбиты, и только верхний фонарь сохранился в целости и сохранности. Тяжёлые колёса давно не двигавшегося локомотива поросли вьюнком, пробивавшимся через скудно поросшую травой щебёнку, по которой пролегали побуревшие от времени пути.

Она подошла к локомотиву и, цепляясь за различные детали, быстро-быстро взобралась на крышу, как будто делала это уже тысячу раз. Я в лазании был не настолько искушён, поэтому поначалу мои попытки повторить её трюк не увенчались успехом. Тогда она посоветовала, куда удобно ставить ноги и за что хвататься, и с её подсказками я наконец взобрался тоже.

Кладбище поездов предстало передо мной во всей своей одичавшей красоте. Вдалеке виднелось ремонтное депо с разбитыми окнами. Его распахнутые ворота отчётливо демонстрировали тот факт, что здание уже давно не эксплуатировалось. Кое-где на усыпанной щебёнкой территории торчали бетонные плиты платформ. Изредка щебёнка перемежалась зелёными прогалинами, густо поросшими кустарником. И повсюду-повсюду на путях стояли поезда, прибывшие на конечную.

Взгляд мой упал вниз, туда, откуда мы только что залезли на локомотив, и я отшатнулся: высота была достаточной, чтобы переломать ноги при падении. Хорошо, что, забираясь, я не обратил на это внимания. Я с ужасом подумал о том, как я буду потом слезать с локомотива.

Ступни ощутили жар горячего металла под ногами. Было ещё утро, но солнце уже успело раскалить крышу локомотива.

– Кажется, подошвы моих кроссов сейчас расплавятся, – заметил я.

– Да уж, сейчас тут слишком жарко. Я просто хотела, чтобы ты увидел всю эту красоту и знал, где я буду ждать тебя вечером.

– Будешь ждать меня вечером?

– Ага. Сейчас тут просто интересно, а вечером будет поистине волшебно, обещаю. Приходи сюда в восемь. Я буду ждать тебя.

– Я вообще не понимаю, что происходит.

– Ты в этом не одинок. Но ведь это никогда никому не служило препятствием, чтобы жить. Главное, что что-то внутри нас знает, что нужно делать. И то, что внутри тебя, говорит тебе прийти сюда вечером.

– Вообще-то, мне это говорит не то, что внутри меня, а то, что стоит напротив. Вернее, тот, кто стоит напротив. Я даже не знаю, как тебя зовут.

– Зови меня Макс. Обычно я Макс. Ну, кроме понедельников. По понедельникам мне нравится быть Эвридикой. Есть версия, что это имя означает «вдохновительница». Как тебе? Ну, или, по другой версии – «свет зари, растекающейся по небу». Мне кажется, мне очень подходит.

– Допустим, тебя так зовут, хотя и не очень-то верится. Но как это так может быть, что в один день ты Макс, а в другой – Эвридика?

– Очень просто это может быть. Это ведь целые разные дни недели! А у людей, между прочим, даже в течение дня имена меняются: с утра – Игорюша, днём – Игорь Степаныч, а вечером – уже Крулл – король-воин! Имена ведь не просто номинально обозначают того или иного человека – они передают наше отношение к нему. Вот предки называли детей в соответствии с тем, какими видели или хотели их видеть: Светлана – «светлая», Владимир – «владеющий миром». Вот и я всю неделю хочу видеть себя Макс, а по понедельникам – Эвридикой.

Я был ошарашен. Впервые в жизни я слышал, чтобы человек так вольно обращался со своим именем. Я был уверен, что её зовут вовсе не Макс, но её рассуждения были вполне убедительными, чтобы оставить попытки выяснить её настоящее имя.

– Но почему именно Макс?

– Слишком много вопросов для человека с жареными кроссами!

Я опустил взгляд и, потоптавшись, обнаружил, что кроссовки уже реально прилипли к металлу.

– Пожалуй, мы продолжим беседу вечером, – заявила Макс. – Заодно у тебя будет ещё один стимул прийти.

– Может быть, – с несколько нарочитым сомнением ответил я: я и сам ещё не знал, пойду ли я на ночь глядя на кладбище поездов, хотя эта девушка уже вызывала непреодолимую тягу. – Как мы теперь отсюда слезем?

Макс так же ловко, как и взобралась, быстро слезла с локомотива и вновь указала на детали, за которые было удобно схватиться. Самым сложным в спуске было сделать первый шаг: нужно было подползти к краю крыши и, развернувшись спиной, опустить ногу на невидимую опору. Не то чтобы я сильно боялся высоты, но было страшновато. В любом случае не мог же я остаться на крыше навсегда. Преодолев страх, я всё-таки кое-как слез.

– Ну а теперь до вечера! – сказала Макс и, не дожидаясь ответа, направилась куда-то в другом направлении – не в том, откуда мы пришли.

– Стой! Мы не пойдём обратно вместе? Я не знаю дорогу.

– У тебя всё получится, – весело ответила Макс и скрылась за вагоном.

– Эй, мне нужен твой номер телефона, – крикнул я ей вслед.

– У меня нет телефона, – крикнула она в ответ.

– Отлично, – пробубнил я под нос и пошёл в направлении ограждения, где мы с Макс перелезали.

Эту часть пути я ещё помнил, потому что всю дорогу смотрел по сторонам. Меня больше беспокоила другая часть: пока Макс тащила меня за собой через какие-то глухие улочки, я совершенно не озадачивался запоминанием маршрута. Теперь оставалось только ориентироваться по мху на деревьях. Мои размышления вдруг прервал выстрел, прозвучавший, как гром среди ясного неба. Я подскочил, как ужаленный. По спине пробежали мурашки, волосы встали дыбом.

– Ах ты, паскуда! – раздался крик сзади.

Я оглянулся и увидел сторожа, который спешно засыпал в ружьё новую порцию соли. Вытаращив глаза, я стал было ждать, что будет дальше, но уже в следующую секунду инстинкт взял своё, и я развернулся и помчался так, что аж ветер в ушах засвистел. В мгновение ока я добежал до ограждения и перемахнул через него практически одним прыжком. Помчался дальше, стрелой преодолел луг и остановился уже только у гаражей. Оглянувшись и убедившись, что погони за мной не было, я наконец-то смог перевести дух и отдышаться.

– «Не догонит», блин, ага! – выругался я и уже не спеша пошёл между гаражей.