Читать книгу ВОСЕМЬ ВИНОГРАДНЫХ КОСТОЧЕК. Детектив о черной магии - Дмитрий Вагнер - Страница 8

Кофе больше не действовал. Строчки снова задергались и поехали. Вернулись голоса. Шум, неразборчивый шепот, как будто нёсся из всех углов. Ивонн положила ручку на блокнот и, растопырив пальцы, подняла пятерню над столом. Подвигала вверх и вниз. Дело дрянь – рука оставила в воздухе шлейф.

«Ты красивая».

«Да, верно», подумала ИВонн. «Девочка, кажется ее звали Мия, назвала ее красивой, потому что именно так записано в набросках к статье. И она всего лишь ребенок. Глупо подозревать ее в заговоре с целью свести с ума журналистку, которая собралась покопаться в грязненьком деле.»

Но нет, «Дело о скелете» не пахло. Тут сомнений быть не могло. Оно смердило, как труп. Ивонн предпочитала трезво смотреть на вещи, и всегода находила истории, способные потрясти до глубины души. Потому что эмоции, это то, ради чего тысячи людей покупали «Столичное обозрение». Скверный душок так и не выветрился спустя двадцать семь лет, как «Дело…» замяли и не исключено, что нужной папки в полицейском архиве давным-давно след простыл.

Единственный свидетель (он же соучастник событий) ко всему прочему главный полицейский города. Да, потрудилась она хорошо – намотала сотни километров, разъезжая по всем местным библиотекам; остановила на улице парочку старожил. Эмос Андервуд побледнел, когда понял, что она знает многое из того, о чем он предпочел бы не говорить.

Не исключено, что ядром заговора был именно он. Теплое место, большая зарплата. Первый парень на деревне. Ему было, что терять.

К столику подошел улыбчивый официант в смокинге. Он наклонился к Ивонн, повертел головой, убедился, что их никто не слушает, и сказал:

– Все так и есть, госпожа Шнайдер. Девочка – наш агент, а в цветок мы насыпали нервно паралитический газ, из-за которого твой пульс в состоянии покоя составляет сто двадцать ударов в минуту. Плюс крайнее возбуждение коры головного мозга и блокировка выработки мелатонина в гипофизе. Вы больше не сможете спать. У вас в запасе меньше пяти дней. Но шанс на спасение все таки есть. – Официант загадочно улыбнулся и похлопал по запястью, где у него вероятно пряталась ампула с противоядием. – Вам нужно залезть на стол и прокричать на весь зал: Ку-ка-ре-ку!

Официант наклонился так близко, что лицо его превратилось в черное круглое пятно.

Ивонн отвалилась на спинку. Туман в мозгу сгустился, а свет, и без того скудный, начал резать глаза.

Она оглянулась по сторонам. Старик за угловым столиком наклонился вперед, из тени показалось бледное, худое лицо. Он посмотрел на нее, пригубил из низкого бокала с толстым дном, облизнул губы и кивнул, соглашаясь с официантом.

В глубине бара, откуда сочился едкий свет и переливались бутылки, бармен перегнулся через стойку и что-то шепнул сидящему на высоком стуле толстяку в бейсболке. Вместе они оглянулись на Ивонн и прыснули со смеху.

Ивонн нашарила на столе ручку, зажала в руке и нажала на кнопку. Постаралась вспомнить, что было дальше, тогда у фонтана. Все, что требовалось, это начеркать пару строчек на листе бумаги. Она надеялась таким вот простым, испытанным способом прояснить мысли, словно ручка была маленьким и мощным противотуманным фонарем.

Она посмотрела вверх, на темное овальное пятно:

– И что, вот так просто? Крикнуть, и все это закончится?

– Ну, не совсем, – ублюдок сделал вид, что смущен, – я могу принести меню, а вы позовете меня, когда будете готовы.

И тут бессильный смех начал подниматься из недр Ивонн. Она подалась вперед, но вдруг поняла, что шея стала слишком мягкой, а голова слишком тяжелой, чтобы удержаться и она вот-вот упадет в тарелку. Она успела подпереть ее свободной рукой.

– Ну вы молодцы, однако. Так значит яд был в цветке, черт вас дери.

Официант огляделся. В темноте Ивонн, как ни старалась, все никак не могла разглядеть выражение его лица.

– Мэм?

– Ну, что вам еще?

– Так я пойду?

– Да уж идите. Я позову Вас, когда буду готова…

Отец девочки по имени Мия прошел через площадь сквозь поток гуляющих людей, уверенной, легкой походкой сердцееда. Он щурился от солнца, и они, эти глаза, говорили Ивонн о женственности больше, чем ее собственное отражение.

Последнее, на что она обратила внимание, так это его загорелые, без единого волоска икры, твердые как стальные тросы. Он присел на корточки позади девочки, чье лицо моментально просветлело.

– Вам не мешает эта маленькая леди? – спросил он.

Вероятно, тут применялся один из способов обольщения. Однако Ивонн отмела подозрения, когда заметила обручальное кольцо. К сожалению (а может и к счастью) на том пальце, на котором должно быть кольцо у примерного мужа.

Легкий дурман закружился в голове, то ли от запаха, источаемого цветком, то ли от взгляда внимательных глаз.

Ивонн сложила на коленях руки, крест на крест.

– Ну что вы, – сказала она. Мы очень мило поговорили. Я ведь не местная, так что мы тут, можно сказать, разрушили барьер изоляции.

– Хорошо сказано, – ответил он.

Его ладонь, та что с кольцом, прошлась вверх и вниз по животу девочки.

– И вы, здесь по делу? – спросил он и посмотрел на рисунок. – - Руны?

Ивонн проследила за его взглядом. И пожала плечами. О рунах она имела весьма недалекое представление, хотя тут же вспомнила – в студенческие годы в кампусе с ними жила девица увешанная значками и символами на кожаных ремешках. Очень похожими на рисунок.

– Да, по работе. Пишу статью о громком уголовном деле. «Дело о скелете».

Он нахмурился.

– Никогда о таком не слышал, – он встал, вытянулся во весь рост, – это произошло здесь?

– Да, в восемьдесят шестом году.

– Ясно, – ответил он.

Этот красивый мужчина совершенно не был настроен на близкое знакомство. Он посмотрел на часы, взял девочку за руку. И сказал:

– Ну что ж. Нам пора.

После дежурных любезностей и прощаний они развернулись и зашагали в направлении черных, кованых ворот.

Мия улыбнулась и помахала рукой.

Через несколько шагов они остановились, мужчина обернулся. Он протянул руку и указал пальцем на рисунок. У него запястье Ивонн только сейчас заметила фенечку – разноцветные кубики, красные, синие и зеленые, на черной нитке.

– И все таки, – сказал он, – это руна. Оккультный символ для защиты или колдовства. Она тут явно не спроста.

Ивонн растерянно посмотрела на свой рисунок, на пару секунд – так она думала, а когда подняла глаза, мужчины и девочки уже не было, свет померк, парк опустел, стайка голубей клевала оставленный на скамейке круасан. Она достала мобильник и проверила время. Белые цифры на черном показывали двадцать один час тридцать минут. Она поспешно проверила сожержимое сумочки: бумажник, паспорт, десяток кредитных карт – все было на месте.

С ней и раньше происходили пугающие вещи, но сейчас, открытие, которому Ивонн впервые не могла найти рационального объяснения поразило её, словно гром.

Она отключилась на три часа.

Как это выглядело со стороны?

Почему врачи «Кьюриона» ничего не нашли?

Когда Ивонн вышла из клиники, она верила, что недуг пройдет сам собой, но теперь, проблема сияла во всей красе, как зловещая полная луна. Рисунок на бортике фонтана неизвестно каким образом прибавил элементов. Впрочем теперь она могла с уверенностью сказать, что он был закончен и представлял собой (название этой штуки вспомнилось само собой) пентакль – огромную круглую печать, сердцем которой была пентаграмма заключенная в двойной круг. Ивонн начала считать детали рисунка, но на двадцати ее сбило со счета новое открытие – мел, который она убрала в сумочку предварительно обернув в бумажный носовой платок, снова был в руке.

От шока сердце запрыгало, закружилась голова и весь окружающий мир стал удаляться, превращаясь в экран кинотеатра, где она сидела в полном одиночестве, в темноте, посреди огромного пустого зала.

Но и этот образ пугал не столь сильно, как ожидание, что экран в конце-концов погаснет. Исчезнут картинки, звуки, запахи, а она останется в сознании – в темнице своего тела – не в силах включить обратно этот долбаный кинопроектор.

Ей срочно нужно в отель.

Ивонн встала и нетвердой походкой вышла из парка.