Читать книгу Исторический калейдоскоп 1: Русь и Россия - Дмитрий Валентинович Амурский - Страница 19

На уроках истории в школе нам рассказывали, что после изобретения книгопечатания книги стали стоить гораздо дешевле, что обеспечило их более широкое распространение. Но в реальности всё было немного сложнее.

В 1450 году в Страсбурге можно было купить самую простую рукописную Библию за 60 гульденов. За издание с картинками просили уже 100 гульденов.

Известно, что, по крайней мере, некоторые экземпляры Библии Гутенберга были проданы по цене 30 флоринов (гульден чеканился в немецких государствах Священной Римской империи в подражание золотому флорину и стоил примерно столько же). Пауль Швенке считал, что пергаментный экземпляр Библии Гутенберга стоил 42 гульдена, а бумажный – 34 гульдена.

Видно, что разница в цене ещё не слишком велика. Но Гутенбергу нужно было как-то отдавать долги, которые к 1455 году превысили 2000 гульденов, а ещё выплачивать жалованье своим подмастерьям. Так что он не мог сразу существенно снизить цену на свои книги.

Библия Ментелина, вышедшая из печати в 1466 году, без переплёта продавалась уже за 12 гульденов. В 1478 году в Лионе продавали книгу "Légende dorée" в переплёте и с иллюстрациями, напечатанную Мартином Хуссом и Йоханнесом Зибером, за 9.5 гульдена. Известный книготорговец Антон Кобергер рекомендовал продавать Библию на латинском языке, отпечатанную в его типографии, оптом за 8 флоринов, в розницу – за 10.

Но это всё в Европе, где книгопечатание изначально было коммерческим проектом, в который многие богатые люди вкладывали свои деньги, чтобы потом получить солидную прибыль. В России начиная с 1552 года основание типографий было государственным делом. Этим занимались исключительно по приказу царя, а позже – по указаниям высших церковных иерархов. Никакой частной инициативы в первые полтора века книгопечатания в России не дозволялось.

Первые печатные книги продавались в стране по себестоимости, половину которой давала бумага: её в России не производили (точнее производили, но слишком плохого качества, чтобы её можно было использовать в типографском процессе), поэтому бумагу завозили из-за границы. После пожара на Печатном дворе в 1634 году в связи с большими затратами на восстановительные работы было решено продавать новые издания типографии не по себестоимости, а с наценкой. Такая наценка составляла от 24.6 до 383.6% от себестоимости книги, а в среднем – около 50—70% себестоимости.

Большое количество книг продавалось принудительно – их выдавали торговцам на реализацию, взяв деньги вперёд. Причём царские люди совершенно не считались с тем, чем занимаются лавочники. Книги в приказном порядке выдавались в такие ряды, как овощной, сурожский, пушной, шапочные, кафтанные, скорняжный, медовый, котельный, луковый, рыбный и так далее. Сохранилось любопытное свидетельство от 1651 года. Архиепископ Сибирский Симеон обратился в Москву с просьбой выслать ему необходимые для богослужения книги. Только часть заказанных книг нашлась на Печатном дворе. Остальные пришлось покупать в овощном ряду. Исследователи обратили внимание на тот факт, что на Печатном дворе книги были непереплетёнными, а в овощном ряду все книги продавались в переплёте.

Позднее, скорее всего, из-за недовольства московских торговых людей, государевы слуги старались больше книг рассылать по епархиям. Города, в которые пришли книги, обязаны были как можно скорее выслать за них деньги в Москву, чтобы возместить затраченные Печатным двором средства. Сохранилась челобитная крестьян Чарондского округа царю Михаилу Фёдоровичу, написанная в 1627 году. В этом документе крестьяне протестуют против действий воеводы Фёдора Михайловича Извольского, взыскивавшего с них деньги за присланные книги.

"По твоему указу велено присланные книги передать в монастыри, в соборные церкви и в лавки торговых людей, а у нас в Чарондском округе общих монастырей и соборных церквей и торговых людей нет и воевода Извольский раздаёт книги в волостные церкви, а деньги взыскивает с нас, государевых крестьян. А между тем у нас в церквах книги уже есть. Крестьяне просят царя освободить их от этого побора".

На челобитной сохранилась помета:

"За нынешние книги деньги заплатите, а впредь к вам книг не пошлют".

Интересно отметить, что цена на печатные евангелия мало отличалась от цены на рукописные евангелия и была не ниже, а скорее даже выше цены последних. Ведь к концу XV века переписывание книг превратилось в крупных городах страны в настоящее, почти мануфактурное производство, где применялся наёмный труд. И пусть большинство таких артелей прямо или косвенно работало на церковные власти, последние тоже обращали внимание на прибыльность. А если говорить о каких-то редкостях, типа богослужебных книг раскольников, которые не печатали государственные или церковные типографии, то в этом сегменте рынка цены на рукописные издания вполне могли превышать цены печатных книг. Даже в XVII веке, по данным исследования Варвары Павловны Адриановой-Перетц, печатные книги стоили дороже рукописных, и появление книгопечатания не сказалось заметно на цене рукописей. Причём богослужебные книги ценились дороже книг для чтения, а светские – дешевле книг религиозного содержания. Из этого можно сделать вывод, что прослойка людей, читающих ради образования и получения информации, была в России того времени чрезвычайно узкой и никак не влияла на уже сложившийся рынок печатной продукции.