Читать книгу Исторический калейдоскоп 1: Русь и Россия - Дмитрий Валентинович Амурский - Страница 26

Илимское воеводство основали в 1649 году. Его центром стал Илимский острог, которому в том же году официально дали статус города. Несмотря на суровый климат, в этих краях оказалось возможным выращивать рожь и даже получать неплохие урожаи этого злака. Вскоре воеводство сделалось самым населённым во всей Восточной Сибири.

В 1662 году руководить им назначили Лаврентия Авдеевича Обухова, ставшего двумя годами раньше московским дворянином. Будучи младшим сыном заурядного юрьевского помещика, Обухов расценивал своё новое назначение, прежде всего, как возможность разбогатеть и самоутвердиться. В принципе, это было обычным для воевод того времени, но Лаврентий Авдеевич выделялся из числа прочих особенной жадностью и самодурством. Он довел многих жителей воеводства до полного разорения поборами и повинностями. Особенно тяжело приходилось низшим сословиям: крестьянам, промысловикам и гулящим людям. Многие попали в кабальную зависимость не только к Обухову, но и к его приближённым. Понятно, что воеводу искренне ненавидели.

Летом 1665 года в устье реки Киренги рядом с острогом проходила ярмарка, учреждённая ещё в 1650 году. А надо сказать, что в Сибири с её огромными размерами в XVII веке было сложно заниматься торговлей в нашем современном понимании. Крестьяне могли обменивать излишки зерна или других своих продуктов на промышленные товары не более одного или двух раз в год. Чаще получалось просто невыгодно из-за транспортных издержек. Из-за этого сложилась иерархическая система ярмарок. В удобные с точки зрения логистики и разрешённые властями места в волостях раз в год съезжались крестьяне из ближайших деревень, мелкие купцы и промысловики. Они обменивались товарами, после чего перекупщики отправлялись на ярмарку уездного уровня. Там уже появлялись средние купцы. А самыми важными считались ярмарки в центрах воеводств, откуда местные магнаты отправляли самые крупные партии товаров через Иркутск, Томск или Тобольск уже в Москву.

Киренская ярмарка была волостной и собирала много народу из Илимского воеводства. Лаврентий Авдеевич Обухов в 1665 году тоже захотел её посетить. Но сначала он совершил объезд близлежащих деревень, где издевался над крестьянами, а также высматривал среди их жён самых симпатичных и зачастую брал их силой. Будучи воеводой, Обухов считал себя выше любых законов, церковных или государственных.

Вволю натешившись и напившись задарма крестьянской браги, воевода вместе со своими приближёнными заявился на ярмарку. Разгуливая по торговым рядам, он вёл себя вызывающе, выбирая самые лучшие товары и назначая на них свою цену, не имеющую ничего общего с реальной стоимостью. Попутно Обухов приставал к женщинам.

Обобрав торговцев, воевода сел в дощаник и вместе со своей свитой отправился вверх по Лене. А участники ярмарки побежали жаловаться местному приказному человеку, которым тогда был в Усть-Киренском остроге Никифор Романович Черниговский, казачий пятидесятник. Черниговский начал разбираться, что произошло, и вдруг узнал, что воевода заковал в железо и увёз с собой его второго зятя, целовальника Петрушку Якимова Осколкова (по другим сведениям – Обухов пытался изнасиловать жену или сестру самого Черниговского). Это разозлило Никифора Романовича. Он приказал своим сыновьям, Анисиму и Василию, догнать дощаник с воеводой, вернуть незаконно взятые товары и освободить Петрушку Осколкова. А самого Обухова Черниговский повелел доставить на Чечуйский волок, где, скорее всего, хотел с ним очень серьёзно поговорить.

К сыновьям пятидесятника присоединилось около двух дюжин людей, обиженных Лаврентием Авдеевичем. 28 июня 1665 года, недалеко от нынешнего села Кривая Лука у острова, впоследствии названного Обуховым, лодки с преследователями нагнали дощаник воеводы. Народные мстители забросили крючья на верёвках и притянули дощаник к берегу, после чего пошли в атаку. Когда было убито или ранено около двух десятков людей воеводы, Обухов попытался спастись вплавь. Но его нагнал служилый человек Федот Лукьянов и заколол в воде пальмой (сибирской разновидностью глефы).

Всё произошло так быстро, что никто из нападавших даже не имел возможности прикинуть, чем им это грозит. А когда задумались – то сразу осознали, что наказание за убийство воеводы может быть очень суровым и жестоким. Забрав соболей и деньги с дощаника воеводы, смутьяны разделили их между собой и отправились на Чечуйский волок. Там их уже поджидал Никифор Романович Черниговский. Обсудив то, что произошло, решили уходить на Амур, где их не могли достать государевы люди. Примечательно, что вместе с ними отправился иеромонах Гермоген, основавший двумя годами ранее пустынь в Киренском остроге, а также священник Максим Леонтьев и четверо монахов. С собой божью люди прихватили иконы и церковную утварь, необходимую для служб.

По пути к беглецам присоединялись и другие горемыки, недовольные своей жизнью, так что зимовать возле устья реки Тунгир остались 84 человека, в чьём распоряжении было семь дощаников. Из этих людей только 22 участвовали в убийстве Обухова.

Никифор Романович Черниговский за зиму хорошенько обдумал ситуацию и по весне отправил своих сыновей в Якутский острог, сдаваться властям. Вместе с ними ушли ещё несколько человек, не особенно желавших "вольной" жизни на Амуре. Всех их по прибытии допросили и бросили в тюрьму до решения московских властей. А Черниговский с оставшимися товарищами двинулись в Албазинский острог, в котором с 1663 или 1664 года уже обитали 64 казака, бежавших из Нерчинского острога. Теми казаками верховодил Абрашка Парфенов.

Когда население Албазинского острога увеличилось, его обитатели выбрали себе предводителя. Им стал Никифор Черниговский. Повёл себя казачий пятидесятник очень разумно. Он собирал ясак с дауров и отправлял его в Нерчинский острог, тем самым показывая, что действует в соответствии с государевыми указами.

Прошло время, страсти улеглись. В Сибирском приказе разобрались со всеми обстоятельствами убийства Обухова и доложили Алексею Михайловичу. Царь долго раздумывал, как лучше всего поступить, и 15 марта 1675 года приказал:

"Микифорка Черниговского с детьми, с Федькою, с Онисимкою, с Васкою, да Ивашка Перелешина с товарыщи, семнатцать человек, за их воровство казнить смертью. А которые к ним после убийства приставали по дороге и торговых и промышленных людей грабили, сороку шти человек, учинить наказание – бить кнутом и отсечь по руке".

Но уже 17 марта 1675 года последовало новое распоряжение самодержца, в котором говорилось, что по причине того, что виновные "вины свои принесли, …пришед в Дауры на Албазинском городище острог поставили, и ясашных людей призвали, и аманатов поимали, и пашню завели, казнить и наказание им чинить не велел. А указал им, Микифорку с товарищи, быть в Албазинском остроге. А Микифорковых детей … и товарищей их, которые сидят в Илимском и в Якутцком в тюрьмах, сослати с женами и с детьми в розные сибирские городы, Микифорковых детей – в Енисейской да в Красноярской, а товарищей их – в Томской в пешую стрелецкую службу".

Вскоре вышел и третий указ Алексея Михайловича:

"В день святого ангела великого государя всея Руси повелеваем сжечь грамоту нашу о казни вора и грабителя Никифора Черниговского со товарищами. Воров тех милуем, и надобно их сыскать, и отныне ворами не злословить, осыпать почетом и наградами. Никифора Черниговского именем нашим, великого государя всея Руси, ставим приказчиком Албазина, а рать его именуем русским воинством царским".

Никифор Романович Черниговский к тому моменту умер (его возраст перевалил за семьдесят лет). Но его детям царская милость открыла хорошие перспективы. Василия и Фёдора в 1680 году зачислили в дети боярские. Третий сын, Анисим, служил казачьим десятником. А албазинских казаков наградили двумя тысячами рублей серебром, что приблизительно соответствовало их жалованью за четыре года.