Читать книгу Клан дракона. Книга 4. Исполнение - Дмитрий Янтарный - Страница 8

Первое время все шло даже неплохо. Дитриха познакомили с Бежевым герцогом, с Песчаным. Рассветный и Опаловый герцоги даже оставили о себе очень приятное впечатление. Хотя подсознательно Дитрих, как и всякий Сиреневый дракон, умевший чувствовать сокрытое, ощущал сожаление у них внутри. Сожаление о том, что такой молодой и юный дракон, за которого можно было бы отдать одну из герцогских дочерей, уже оказался занят.

В этом плане все, конечно, очень завидовали Сапфировому герцогу Акримиону. Потому как его сын уже этой зимой женился на Карлии, Пурпурной принцессе. И этот брак явно благословили сами Цвета, ибо юные супруги просто души друг в друге не чаяли. Но и Сапфировое семейство тоже получило все выгоды и привилегии от такого покровителя, как Пурпурный королевский клан. С другой стороны – нельзя сказать, чтобы Сапфировому герцогу такие выгоды и привилегии сами на голову упали. В конце концов, его сыну для этого пришлось выиграть Турнир Клыка и Когтя. А это тоже чего-то да стоит.

Однако Дитрих никак не мог отвязаться от ощущения, что пригласили его для знакомства не только за этим. Вытянутое, почти лошадиное лицо Бежевого герцога, обрамленное копной темно-каштановых волос, выражало почти искреннюю благожелательность, но в глазах таилось хорошо скрытое злорадство.

– Принц, ваше высочество, какая честь для нас с вами познакомиться, – наперебой говорили герцоги. – Как же Уталак умудрился скрыть вас ото всех? Каждое новое рождение королевского дракона – величайшая радость для всего нашего рода…

Вежливо кивая, Дитрих продолжал пожимать руки герцогам, среди которых уже затесались не только Золотые, но и Лазурные, и Пурпурные. Лишь Сиреневые, хорошо знавшие своих господ, чувствовали скрытую угрозу и потому не спешили подходить к принцу.

Впрочем, далеко не все пели Дитриху дифирамбы. Многие перешептывались за его спиной, и юный принц даже чувствовал всполохи Цвета, к которому герцогам зачем-то вздумалось воззвать именно сейчас. Однако, посмотрев в их сторону, он увидел, как Опаловый и Песчаный держат в ладонях алую искру и внимательно ее разглядывают. Не успел он подивиться тому, зачем Золотые Герцоги заигрывают с Пурпуром, который явно должен причинять им боль, как Бежевый в этот момент добавил:

– Принц, признаться, мы вам даже немного завидуем. Ведь вы так талантливы – и при этом так молоды, вам всего двадцать девять лет.

Герцоги, как один, ахнули, и эти ахи явно должны были означать непередаваемый восторг от молодости и таланта Дитриха. Вот только им было неведомо, что они сейчас повесили перед принцем полноценную красную тряпку.

– И что же, это, по-вашему, должно значить? – тихо, но с ощутимой угрозой спросил он.

– Да… ни… ничего… я… просто… – заикаясь, пробормотал Бежевый герцог, уже жалея, что вовремя не прикусил язык, и высматривая Геярра в толпе гостей.

– Да, нет, вы явно на что-то хотели намекнуть, – с закипающей злостью сказал Дитрих, хватая герцога за плечо. – Может быть, вы хотели сказать, что двадцать девять – это для обычных драконов слишком ранний возраст?

– Нет, нет, – простонал несчастный аристократ, безуспешно пытаясь вырваться из стальной хватки принца, – Ваше высочество, вы меня совсем не так поняли, прошу вас…

– Да нет, я большим удовольствием поговорю с вами на эту тему, – вцепившись в герцога, Дитрих считал его Доминанты. Золото и Янтарь. Ничего удивительного. Драконы с такими Цветами часто не считают нужным вовремя остановиться. Вот только если у его мамы третьим была Сирень, что делало ее любящей и благочестивой матерью и женой, то у этого придурка третьим стала Лазурь. Наверное, для того, чтобы было легче страдать за свой несдержанный язык.

– Я прекрасно понимаю, что большинство драконов встает на крыло после шестидесяти лет. – Дитрих рывком развернул к себе герцога, не замечая, что вокруг них уже образовалось пустое пространство, а его ладони непроизвольно начинают светиться Изумрудом и Серебром… как известно, губительными для тех, кто сочетает в себе Янтарь и Золото. – Возможно, вам кажется странным, что я не уложился в эти стандартные сроки? Может быть, вы хотели бы поделиться с нами своими соображениями на этот счет?

– Господин, – герцог с мольбой смотрел за спину Дитриха, – умоляю…. Умоляю…

На плечо Дитриха опустилась чужая ладонь. А в следующую секунду принц почувствовал, как излишки гнева его покидают.

– Я признаю, принц Дитрих, что сейчас вас попытались оскорбить, и трудно выдумать что-либо более унизительное, чем это, – раздался голос Геярра, – и все же прошу вас позволить мне самому разобраться с наказанием для этого дракона. Как-никак Визенгаур – мой подданный. Вы бы меня очень обязали.

Дитрих, понимая, каким уже стал посмешищем и как опорочил и себя, и весь свой род, внял этому голосу разума и не стал усугублять ситуацию. Он взял себя в руки, позволяя Цвету пропасть и отступая назад. Бежевый герцог тут же пал перед ним ниц.

– Я прошу вас и всех ваших родных покинуть мой остров, – бесстрастно сказал Золотой Хозяин герцогу, – и я очень сомневаюсь в том, что вас сюда пригласят в ближайшем будущем. Также сообщаю вам о том, что на следующие пять лет ваше семейство становится персонами нон грата в мэрии Валиро. Если у вас возникнут какие-то трудности – не сомневаюсь, ваше остроумие поможет решить их и без того, чтобы обращаться к официальным властям города. И да, передавайте привет вашему дядюшке Эджио и намекните ему, что, возможно, стоило бы рассмотреть вопрос о назначении нового главы рода. На этом я вас больше не задерживаю.

Вскочив и бормоча слова благодарности, Визенгаур бросился прочь. Геярр же снова положил руку на плечо Дитриху и тихо сказал:

– Пойдем, мальчик, поговорим. Не переживай, все в порядке. Ничего страшного не случилось.

И Дитрих позволил себя увести. Драконы так быстро вернулись к своим делам, словно случившееся было рутиной, мелочью, не заслуживающей внимания. И, когда он проходил мимо отца, посмотрев на него, поразился. Он ожидал увидеть во взгляде злость и осуждение за несдержанность сына, но на лице Уталака были лишь затравленность и беспомощность. Снова вспомнились двое Сиреневых стражей, которые за подобные слухи были едва ли не изгнаны навсегда.

Кабинет Геярра оказался местом таким же уютным и умиротворяющим, каким был и весь Золотой замок. Нежно-каштановый стол, шкафы цвета карамели, светло-светло бежевые диваны и пара кресел успокаивали и настраивали на мирный лад.

– Садись, Дитрих, – мягко сказал ему Геярр, сам занимая место за своим столом. Дождавшись, пока принц устроится, он мягко сказал: – Сначала задай самый главный вопрос: что тебя мучает, юный принц. Потом будет не так больно.

– Вы тоже считаете меня ублюдком и думаете, что Уталак – не мой настоящий отец? Оттого я и вырос так быстро? – выговорить эти слова было невыносимо больно, но, как ни странно, озвучив свой страх, принц сразу почувствовал облегчение.

– Нет, Дитрих, не считаю, – серьезно сказал Геярр, – и, умоляю тебя, если будешь разговаривать на эту тему со своим отцом, пожалей мать и не говори при ней таких вещей. Потому что если она услышит от собственного сына обвинение в том, что была неверна Уталаку – ее удар хватит.

– Тогда. Почему. Я. Такой. Урод?! – отчеканил Дитрих, с такой силой сжимая кулаки, что ладони его едва не онемели.

– То, что ты непохож на других, не делает тебя уродом, – так же спокойно ответил Геярр, – хотя понимаю, в таком возрасте самым страшным кажется то, что тебя отвергнут или высмеют сородичи. Да и вообще непонятно, на что пытался намекать этот болван. Возможно, конечно, дело в том, что он не столь давно взял на службу двух Сиреневых драконов, которым отчего-то не служилось на родине, но кто я такой, чтобы осуждать этот выбор?

Ободряюще улыбнувшись Дитриху, он мягко продолжил:

– На самом деле подобные обвинения не несут в себе никакого смысла. Потому что любые драконы, от королевских до простонародья, лишаются крыльев примерно в тридцать лет – и получают возможность взлететь в небо снова после шестидесяти. При этом кровь не имеет никакого значения. Твой феномен, принц, связан с чем-то иным. Подозреваю, что свою роль в этом сыграл Цвет – духовная материя, которую невозможно познать до конца. Мне, твоему отцу, Мизраелу и Таргану – больше двух тысяч лет. И даже мы не можем сказать, что знаем все о Цвете. Даже о своих Доминантах. Мне точно известно, что в момент твоего рождения произошел значительный всплеск Цвета. Вероятно, это и стало причиной такой необычности. Возможно, Цвет имеет на тебя какие-то свои планы – но подобное я, сам понимаешь, утверждать уже не могу. Поэтому Цвет и сделал тебя непохожим на других драконов. Например, Уталак сказал, что ты сбалансирован Цветами и не чувствуешь боли от эмоций. Возможно, однажды это сыграет свою роль. Но это не имеет никакого значения в плане твоего рода. Твои отец и мать – это Уталак и Ланире. Уж можешь мне поверить.

Дитрих долго молчал. Потом все же сказал:

– А еще мне нравится нырять. И я люблю грибы. Хотите сказать, что это тоже не уродство?

– О вкусах не спорят, – мягко улыбнулся Геярр, после чего мечтательно посмотрел вдаль, – мне вот в свое время нравился мед. Причем прямо из улья. Чтобы пчелы в язык кусали, а сам язык в это время собирал сладкую мякоть. Не поверишь – голову терял от удовольствия. Но знают ли другие драконы о том, что когда-то их хозяин по ночам шарился по чужим пасекам и выедал весь мед? Конечно нет. Что до твоей любви к воде – возможно, однажды ты, мальчик мой, привнесешь нашей расе новые качества. Ведь драконы всегда были полноправными хозяевами неба, твердо ступали лапами по земле и владели огнем. А вот вода всегда была нашей слабостью, уязвимым местом, противовесом, который сдерживал нашу когда-то почти безграничную мощь. А ты… как знать, может, однажды ты это изменишь? И тогда драконы будут уже восхвалять небеса за твою инаковость.

Дитрих жадно поднял уши. Геярр сейчас почти затронул тему, от которой его отец всегда надежно ускользал. Убийца драконов. Геярр должен быть не просто живым свидетелем – но непосредственным участником этих событий.

– Так что поменьше обращай на эти слухи внимания. Поверь, они ни на чем не основаны. Впрочем, лишний раз дать понять герцогам, что язык все-таки стоит держать за зубами, не повредит. Если ты, конечно, не желаешь лично истребовать компенсацию за такое оскорбление. Если хочешь – я верну сюда Визенгаура. Выберешь себе хлыст по вкусу и будешь хлестать его до тех пор, пока не почувствуешь себя полностью удовлетворенным. И сам Визенгаур, кстати, с радостью на такое согласится.

– Почему? – Дитрих так удивился, что даже забыл про Убийцу.

– Да потому что ты бы избил его один раз – и на этом неприятности бы закончились. А за один только запрет в течение целых пяти лет обращаться в мэрию Валиро старик Эджио все это время будет тянуть из него жилы и нервы мотать.

– Не стоит, – покачал головой Дитрих, – мы не дикие звери, чтобы ударяться в подобную вакханалию. Да и потом, если Бежевому клану хватило глупости вырастить такого недоумка, а потом еще и поставить его во главе рода, – пусть несут за это ответственность.

– По-своему справедливо, – ухмыльнулся Геярр, – уж я прослежу, чтобы Бежевому герцогству эти пять лет жизнь медом не казалась.

– Но, пожалуйста, – внезапно попросил Дитрих, – я понимаю, что это не мое дело, и все же если они выберут нового главу, то… не усердствуйте.

– Да, наверное, это честно, – с улыбкой признал Золотой Хозяин, – что ж, в таком случае могу ли я рассчитывать, что ты не покинешь мой остров? Хотя ты и был бы в своем праве, но подобный жест стал бы унижением уже для меня, как для Хозяина…

– Нет. Но сегодня больше не хочу никуда идти, – сказал Дитрих, – я бы сейчас предпочел отдохнуть.

– Как пожелаешь, – кивнул Геярр, поднимаясь из-за стола. – В таком случае – не смею задерживать.

Уже выходя из кабинета, Дитрих внезапно со смутным раздражением осознал, что его в очередной раз ловко подцепили за нос и увели от опасной темы. То есть от Убийцы. Но в этот момент он увидел Меридию, которая, чуть не плача, дожидалась его за дверью кабинета Геярра, и прочее стало совершенно неважно…