Читать книгу Марш в никуда. Фрагменты памяти. Том II - Дмитрий Зорин - Страница 8

Вскоре я переводом ушёл работать на предприятие КЖБМК4, входящее в структуру Главкрасноярскстроя, сменным мастером в ремонтно-механический цех. Это было мне как механику ближе, тем более у меня был уже опыт в этой сфере деятельности. Читатель, познакомившийся с моей первой книгой, помнит, что моя трудовая деятельность начиналась на Красноярском телевизорном заводе учеником фрезеровщика. Затем я работал слесарем ремонтником и фрезеровщиком на комбайновом заводе. Уже в этой книге я знакомил читателя со своим развитием в этой сфере деятельностью на Красноярском ЛДК. Всё это с учётом практики работы механиком и на других должностях среднего звена позволяло мне предметно подходить к исполнению заказов основных производственных цехов предприятия с учётом представления об эксплуатационных характеристиках деталей и узлов и нагрузках, которые они испытывают в процессе эксплуатации с тем, чтобы грамотно выполнять возложенные на меня обязанности.

Из прошлой практики я знал, что состав работников ремонтно-механических цехов отличается высоким профессионализмом, наличием творческого мышления и завоевать у них признание своей профпригодности дело не простое. Поэтому для меня эта задача представлялась наиболее важной. Я понимал, что коллеги по работе от мастеров до руководства цехом, а так же заказчики, с которыми приходилось согласовывать особенности исполнения каждого заказа, работники некоторых профильных служб заводоуправления некоторое время будут также присматриваться, и изучать меня. В конце концов, мы все притёрлись друг к другу, и я почувствовал себя в новой среде «как в своей тарелке».

Гигант строительной индустрии Красноярский комбинат

железобетонных и металлических конструкций, 1964 год.

В описываемое мною время за каждым советским человеком на всём его жизненном пути следовало его досье, скрупулёзно составляемое различными организациями и спецотделами. В нём отмечались все более или менее значимые события, случаи, сопровождающие нашу жизнь, в которых мы как-то высвечивались и иные характеризующие нас данные. Будучи человеком общественно-активным я тем более не был исключением, и поэтому меня вскоре пригласили в комитет комсомола и предложили организовать на комбинате работу КП (комсомольского прожектора).

Секретарь комитета комсомола комбината «делает мне предложение, от которого невозможно отказаться» —

организовать и возглавить работу КП

(Комсомольский прожектор)

Мне это довольно острое и конфликтное направление в деятельности комсомола, задачей которого было остро реагировать на случаи брака в работе, разгильдяйства, приписок, нарушений производственной, технологической и трудовой дисциплины, нарушений соцзаконности было знакомо. В первом томе сборника я описанию этого вида деятельности комсомола уделил достаточно внимания. Помимо общепринятых методов борьбы с этими проявлениями комсомолом использовалась публичная сатира через стенную печать (стенгазеты, боевые листки, местное радио и т.д.) с острым в сатирической форме публичным обличением виновных. Моё общественное досье, включающее опыт работы в КАО и в его печатном органе БОКСе, стали определяющими для партийной и комсомольской организаций комбината в принятии решения о поручении именно мне организации столь щекотливой общественной работы. Они понимали, что я имел опыт преодоления неизбежных конфликтов, возникающих при этой работе, и был готов к ним.

Надо признать, что молодой возраст, формы воспитания, применяемые к нам в то время, результатами которого были идеологическая зашоренность, бескомпромиссность создавали молодым людям с активной жизненной позицией, к которым относился и я, много проблем. Это касалось не только проблем в отношениях с так называемыми нарушителями дисциплины и «бракоделами», но и с представителями администрации, руководством общественных организаций. Последние в своём большинстве не склонны были выносить «сор из избы», чтобы не портить показатели соцсоревнования, не терять из-за этого премий, наград, поощрений, положенных по условиям этих соревнований. На итоговые показатели отрицательно влияло наличие нарушений. В этом плане, такие как я, были неудобны для определённого круга лиц, и они не прочь были сделать всё, чтобы снизить нашу активность, или нейтрализовать и дискредитировать нас, сознавая при этом, что деятельность КП они прекратить, не могут вследствие опеки и поддержки КПСС деятельности комсомола в этом направлении.

Комсомольцы – члены КП вышли в рейд

Это сопротивление нашим действиям оказываемое определёнными лицами по занимаемым должностям наделёнными определёнными властными полномочиями, хоть и носило завуалированный характер, воспринималось комсомольцами, действующими в составе комсомольского прожектора как враждебное марксистско-ленинской идеологии. Оно требовало, как нам внушали ведения бескомпромиссной и беспощадной борьбы с «плохими руководителями, недальновидными коммунистами и комсомольцами, всеми мешающими советским людям строить, светлое будущее человечества – коммунизм» То, что эта борьба напоминала «сражения славного рыцаря с ветряными мельницами» мы тогда не понимали. Прозрение было впереди, а в то время мы были такими, какими нас лепили, начиная с семьи. Далее нас обрабатывали, используя разные идеологические установки, разрабатываемые для разных возрастных групп. Осуществлялось это через различные детские, молодёжные и другие общественные организации созданные большевиками ещё на заре советской власти. С изменениями общественной жизни в стране, изменялись и методы идеологической обработки населения, иногда на грани абсурда. Это было одной из причин, по которой некоторые из нас невольно, без какого либо умысла становились «неформальными лидерами» отдельных коллективов. Они были способны серьёзно влиять на происходящее, создавать общественное мнение и организовывать проведение тех или иных действий, не всегда совпадающих с намерениями отдельных руководителей или организаций, включая общественные. Меня не раз приравнивали к ним, и это создавало мне немало проблем. Нередко эти мои возможности использовались лицами, которым я симпатизировал, не догадываясь, что они вели свою карьерную игру.

Личная карьера меня в то время не занимала, поэтому я не стремился к пониманию тонкостей этих закулисных игр, и искренне поддерживал тех, в ком видел честных, порядочных, высококвалифицированных работников. Это, как потом оказывалось, не всегда соответствовало моим представлениям об этих людях. И, тем не менее, моя позиция всегда была бескорыстной, выражалась в бескомпромиссной форме, на что они сами были не готовы. Весьма вероятно, что их устраивало в лобовой атаке использовать неформальных лидеров, к коим относили и меня. Всё это я очень болезненно воспринимал. Особенно меня ранила нечистоплотность отдельных людей, к которым я испытывал искреннюю симпатию, близко сходился с ними, был готов грудью защищать их. Мне трудно передать чувства, которые я испытывал, наблюдая их перерождение. Когда они, не без моей помощи достигнув своих целей, становились приверженцами тех принципов, за отмену которых до этого ратовали, против которых организовывали борьбу.

Конечно, всё это кроме разочарований приносило мне и определённый жизненный опыт, заставляло меня с большей ответственностью относиться к принимаемым решениям, более критически воспринимать события, более осмысленно постигать практику науки общественных отношений.

В новой среде, «как в своей тарелке». Среди новых друзей – людей активных, неравнодушных душой, болеющих за общее дело. Второй слева я, четвёртый секретарь комитета

комсомола, 1965 год.

Несмотря на наличие негативной стороны, каждый такой случай закалял меня, обогащал знаниями, делал более жизнеспособным. Большевистский принцип «общественные интересы выше личных» был основополагающим для моего и ближайших к нему поколений, которому мы неуклонно следовали. Этот принцип превалировал у нас и в личной жизни. За небольшим исключением всё свободное от сна время суток у молодого человека моего возраста, занимающего активную жизненную позицию, в то время было заполнено, как тогда говорилось общественно-полезным трудом. Будь это трудовая или общественная деятельность. Время, затрачиваемое на общественную работу, зачастую в объёме было не меньше чем объём времени затрачиваемого на основную работу.

По моей загрузке в тот период личного времени, в том числе связанного с семейными обязанностями и заботами, оставалось ничтожно мало. Было бы неверным утверждение, что меня это тогда очень угнетало. Да простят меня мои близкие, коих я оделил вниманием по причине своей беспечности. Я с удовольствием транжирил своё свободное от основной работы время на работу в КП, на участие в рейдах городского комсомольского оперативного отряда, на, связанные с этим занятия спортом, на турпоходы с туристами комбината. Мне нравилась такая жизнь.

Мысли о том, что этим я в какой-то степени обедняю себя и свою семью взаимным общением, не приходили тогда мне в голову. Моя жена, будучи близка мне по возрасту, как мне казалось жила теми же представлениями о жизни и поэтому особых противоречий у нас не возникало. Мы были молоды, и как мне казалось, любили друг друга и довольствовались теми мгновениями, которые нам выпадали для совместного общения. Это время мы стремились использовать максимально насыщенно. Ходили в театры, в кино, в гости к друзьям и родным, принимали гостей у себя, занимались детьми.

У нас в ту пору было два ребёнка и времени на всё, конечно, не хватало, тем более что жена в то время совмещала работу с учёбой в институте.

Нам неоценимую помощь оказывали наши родители и родственники. Мы с их помощью могли себе позволить, пользоваться услугами нанимаемых нянь. В летнее время часто детей отвозили к бабушке на Украину, где они вволю отдыхали, закалялись, ели фрукты и получали заряд бодрости и сил для жизни в Сибири.

Как я уже раньше отмечал, свой отпуск мы с женой проводили по-разному. Иногда вместе с детьми отдыхали на Украине, или если мне выделялась путёвка, в санаториях. Иногда брали с собой кого-нибудь из детей. В этом случае супруга проживала в частном секторе, а для укрепления здоровья мы приобретали ей курсовку на оздоровительные процедуры. Я пользовался услугами, предусмотренными в путёвке, а в свободное от приёма лечебных и оздоровительных процедур время мы встречались и отдыхали вместе. Ездили на экскурсии организовано или самостоятельно, купались, загорали, ну, в общем, максимально использовали время, не ограничивая себя ни в чём, что было нам доступно.

В начальный период нашей супружеской жизни я иногда отдыхал со своими друзьями, как тогда называли «дикарями». В этом была своя изюминка, хотя я допускаю, что это не всегда нравилось моей жене. Я её не ограничивал, когда она ездила отдыхать одна без меня и мне это, надо признать было не совсем по душе. У меня было много близких мне по духу товарищей, но близких друзей было не много, да настоящих друзей и не может быть много. Одним из самых близких был Сергей Шишов, с которым у меня сохранились добрые дружеские отношения, и по сей день. В молодости мы любили с ним отдыхать «дикарями» в Крыму.

Всё, что связано было с моим старшим сыном, имело для меня особое значение. Я, наверное, из-за этических соображений и если бы не была нарушена тайна, касающаяся моей, семьи не уделял бы проблеме приёмных детей публичного внимания. В наше время законодательство позволяло семье принявшей малолетних детей надеяться на сохранение тайны деторождения, дабы избежать нарушения гармонии семейных отношений по этой причине. Сегодня, когда численность населения катастрофически сокращается по экономическим, социальным, экологическим, медицинским, и другим причинам, этому должно уделяться особое внимание.

Я (слева) со своим другом Сергеем Шишовым в Никитском

ботаническом саду на черноморском побережье Крыма. 1964 г.

Надо чтобы общество и государство поддерживали семьи, принявшие решение взять на воспитание оставленных матерями в роддомах и других местах детей, или молодых людей, решивших оформить родительские права на ребёнка, или детей одного из супругов. Сегодня эта проблема слишком животрепещущая и не терпит отлагательства, поэтому я не могу обойти её вниманием. Я считаю своим долгом поделиться собственным опытом с молодыми людьми, решившими сделать этот очень ответственный шаг. Поэтому и дальше по мере необходимости буду уделять этой теме посильное внимание. В описываемый период для меня главным в построении отношений со старшим сыном было не совершить что-нибудь такого, что не дай бог, позволило бы кому-нибудь и тем более ему, если тайна его рождения перестанет быть таковой, даже подумать о каком, то ущемлении по причине не родства. По прошествии определённого времени я усомнился в справедливости этой мотивации своего поведения. Это даёт основание предостеречь молодых людей, имеющих приёмных детей, от совершения этой не самой страшной, но всё, же ошибки. Окружающие Вас люди, включая родных и близких, и главное дети не должны замечать каких-то особенностей в отношении к приёмному ребёнку.

Обычная работа мастера. Я проверяю качество, выполняемой станочником работы. 1965 г.

А тем временем моя работа на комбинате заканчивалась очередным конфликтом. Начальник цеха, в котором я работал, был родным братом директора комбината, и не гнушался, широко пользоваться этим и при исполнении своих служебных обязанностей. Чувствуя свою безнаказанность, он был груб и часто не справедлив с подчинёнными, даже когда был не прав, и не мог не осознавать этого. Вокруг таких людей обычно группируются люди, попавшие к ним в зависимость, и не находящие возможности, освободится от неё. Или люди с низменными наклонностями, извлекающие для себя пользу, в благоприятно складывающейся для них ситуации. Обстановку осложняла и склонность лидера к пьянству, а возможность получения для производственных нужд спирта, усиливала эту склонность. Это обстоятельство не спаявало, а как тогда говорилось «спаивало» эту группу, усиливало зависимость её участников от лидера, обеспечивая ему в нужное время необходимую поддержку. Из-за особого положения нашего начальника цеха его вынужденно поддерживали и часть руководителей других подразделений комбината и работников аппарата его управления.

Практика учит, что всеобщая гармония – утопия, тем более там, где обостряются противоречия. Сами по себе противоречия не обостряются. В обществе людей их обостряют люди, способные находить соратников, внушать им свою правоту, и организовывать их сопротивление противоположной стороне. Таких людей, как я уже упоминал выше, называют неформальными лидерами. Таким лидером в нашем коллективе был заместитель начальника цеха. Я специально не называю фамилии участников событий, не желая вызвать у них неприятные чувства, так как не собираюсь ни кого обличать. Просто приводимые мною примеры носят обобщённый характер и, на мой взгляд, ознакомление с ними может оказаться полезным следующим за нами поколениям молодых людей.

В отличие от начальника цеха, его заместитель имел высшее техническое образование, и со знанием дела использовал его, исполняя свои служебные обязанности. Он был много моложе своего начальника, обладал коммуникабельностью и пользовался заслуженным авторитетом не только среди работников цеха, но и как грамотный специалист у заказчиков услуг и в среде инженерно-технических работников комбината. Уступая своему заместителю в образовании, интеллекте и в профессионализме начальник цеха видел угрозу своему безоблачному существованию и всячески стремился избавиться от него, не гнушаясь при этом ни какими средствами. Всё это создавало предпосылки к возникновению в коллективе конфликта двух противоборствующих группировок.

У меня, как и у многих других работников сложились добрые отношения со своим непосредственным техническим руководителем и наставником, коим и являлся в цехе заместитель его начальника. Кроме этого нас сближали близость возраста, схожесть взглядов не только в вопросах производственной деятельности, но и в вопросах нравственности отношения к происходящим вокруг жизненным процессам. Это не могло не сблизить нас, и мы стали не только дружны между собой, но и сблизились семьями. Ходили, друг к другу в гости, или делали совместные выходы в другие места. Исходя из этого, я не мог быть безучастным, к противодействию двух соперничающих сторон, и конечно был на стороне того, кому я симпатизировал, и кого считал правым, хотя были и у нас с ним на этот счёт свои разногласия. Я ведь имел уже кое-какой опыт в этой области, тем более, несущий горький осадок. Надо признать, что на моё отношение к другому, формальному лидеру, в немалой степени влияла моя общественная работа. Будучи руководителем КП комбината и не раз, обличая нарушителей трудовой дисциплины и общественного порядка на других участках, я не мог закрывать глаза на загулы своего начальника. Правда я не раз пытался объяснить ему, что своим поведением он не только вызывает недовольство по отношению себя, но и бросает тень на брата. Брат пользовался уважением на комбинате, его отличали качества, свойственные не только твёрдому руководителю и хорошему организатору, но и грамотному специалисту. К сожалению, его младший брат игнорировал все попытки помочь ему, грубо обрывал всех, кто пытался это делать, в том числе и меня, отмахиваясь от предупреждений о возможных негативных для него последствиях. Я пробовал повлиять на него и через общественные организации, включая партийную, ведь он был членом партии, но всё было тщетно. Моему возмущению не было предела. На моих глазах наказывали, снимали с работы, изгоняли из партии за более мелкие проступки, а этому человеку всё сходило с рук и только из-за того, что не хотели, как мне говорили, травмировать его брата, директора комбината.

Было бы неверным утверждать, что наш начальник цеха не обладал необходимыми способностями для исполняемой им работы, но его образ жизни, его поведение, его отношение к подчинённым людям, дискредитировали в нашем представлении образ советского руководителя. Мы, будучи убеждёнными, в своей правоте и в справедливости нашей позиции, не сомневались, что эта справедливость восторжествует. Наша борьба закончилась победой, но победа эта была пирровой. Начальника цеха перевели на другое место работы в отдел сбыта и не на рядовую должность. Наиболее активным борцам, в число которых вошли и я и наш протеже, заместитель начальника цеха, была предоставлена возможность, покинуть предприятие по собственному желанию. Мы осознали «великодушие» руководства и воспользовались возможностью не портить свою биографию.

Такая практика разрешения конфликтов была частью проводимой КПСС и верными ей профсоюзами и комсомолом кадровой политики, частью большевистской идеологии. Получилось как в поговорке «За что боролись на то и напоролись». Жизнь преподнесла нам всем урок. Для меня лично это был очередной урок на пути прозрения и возмужания. Я, перелистывая свою трудовую книжку, наткнулся на заинтересовавшую меня запись о поощрениях в тот период и решил привести отдельные выдержки, заранее представляя в своём воображении снисходительные улыбки молодых читателей. Вот эти выдержки:

З-д ЖБИ №1

1. 1964 VIII 04 Объявлена благодарность с выдачей денежной премии 10 руб. Пр. №210 от 4/ VIII-64 г.

2. 1964 XI 05 Объявлена благодарность с выдачей денежной премии 15руб. Пр. №300 от 5. XI. 64 г.

3. 1965 II 8 Награждён денежной премией в сумме 15 рублей. Пр. №32 от 8.02.65 г. и так далее. На десять рублей в то время можно было вдвоём хорошо провести вечер в ресторане или семье питаться дня три. Зарплата рядового инженера составляла тогда 80—90 рублей, а доллар стоил около семидесяти копеек, правда он был не в ходу.

Во внутри политической жизни страны в период моей работы в системе Главкрасноярскстроя, а это с мая 1963 года по август 1965 года, произошли существенные перемены. Главным событием этого периода было осуществление в СССР государственного переворота в октябре 1964 года. Со слов историков:

«Партийные же верхи устали от хрущёвской неопределённости и желали скорее добиться вожделенной стабильности брежневского образца» [5, стр.299].

Сегодня, когда мы немного прозрели, и какая-то скрываемая от общества часть истины стало явью, я выражаю свою, и мне хочется верить и многих своих сверстников точку зрения на нашу жизнь, на историю происходящих вокруг нас событий, о подлинности которой мы в слепоте своей в то время и не подозревали.

Не мало современных российских историков роют в грязном белье истории событий советского периода в поисках истины, но не все, из них обнаружив правду, представляют обществу её наготу. Подтверждением этому являются и некоторые приводимые мною ранее цитаты из работ современных российских историков. Я не берусь гадать, какими мотивами они руководствуются, вуалируя полностью, или частично приукрашая действительность. Просто с позиции простого человека, участника и в какой-то мере «маленького винтика», (так определялось место простого советского человека в государственной машине, творящей историю), хотелось бы избавиться ото лжи, и от вуалей её прикрывающих. И вот с этой позиции я утверждаю, что Никита Сергеевич Хрущёв был плоть от плоти произведением влагалища, породившего большевизм, и породистой бациллой его распространения в любой среде. Как известно, здоровый организм оказывает активное сопротивление любой, попавшей в него инфекции. То, что организм советского общества не проявил заметного противодействия происходящим в нём нездоровым процессам, говорит о хроническом течении болезни, поразившей это общество. Просто место умерших и ослабевших носителей одной и той же болезни, занимали более крепкие бациллы. К категории умерших можно отнести Сталина, и ушедших из жизни в результате или вследствие смерти вождя его соратников. К крепким бациллам можно отнести Берия, Булганина, Молотова, Маленкова, «четвёрка основных наследников Сталина», так их называет современный российский историк Ю. В. Аксютин, далее к ним можно присоединить Кагановича, Хрущёва, и ряд других деятелей, которых нельзя не отнести к категории основных его соратников. К ослабевшим можно отнести бывших крепких, приведших к власти Хрущёва, которых он впоследствии путём организации «ползучего» переворота низверг. Это те же Берия, Маленков, Булганин, а затем и такие соратники Сталина как Молотов, Каганович и «примкнувший к ним» Шипилов. Поэтому я осмеливаюсь возразить против утверждения, претендующего на историческую истину, приведённой мною выше ссылке. Правда этот источник я широко использую в своей работе, потому, что там собрано много ценного правдивого исторического материала, изложенного в сжатой форме, что мне позволяет экономить время при сборе необходимой информации, и за что я благодарен его авторам. Но иногда и в ценной руде присутствует пустая порода. Никита Сергеевич Хрущёв пришёл к власти, будучи не только соратником Сталина, но и одним из основных наследников Сталинизма. Это произошло путём продуманной, организованной, и осуществлённой им ползучей аппаратной интриги, при поддержке таких же, как и он наследников и соратников Сталина. При этом он так же как Сталин поступал с теми, кто его привёл к власти. Одних низвергал, а других и уничтожал.

Я ни в коей мере не стремлюсь умалить заслуг Н. С. Хрущёва перед обществом и народом, достойных места в истории, и заслуженно в ней его занявших, но это не значит, что историческая личность имеет право на завуалированность, прикрывающую её отдельные черты. Хрущёву, для того чтобы выгодно отличаться от того кого, как пишет историк он «развенчал», и от тех, кого он далее низвергал, необходимы были перемены. Только это в своей основе и определяло его «искреннее» стремление к переменам, потому что именно позитивные перемены могли обеспечить ему удержание обретённой власти. Я не специалист в области сельского хозяйства, но в моей памяти сохранилась расхожее в народе прозвище нового вождя – «кукурузник», данное ему за насильственную форму реформирования сельского хозяйства, может быть задуманную и из добрых намерений. Что касается «хрущёвской неопределённости» то, на мой взгляд, ощущения определённости не было свойственно советскому периоду в истории нашей страны. Это не свойственно и сегодняшнему постперестроечному периоду российской истории. Наши родители жили, не зная, что с ними случится завтра, мы жили надеждой на «светлое будущее», наши дети и внуки живут сегодняшним днём, не имея, не только какой-то определённости, но и даже надежды на завтрашний день. Относительно партийных и иже им подручных верхов, то и история партии и советская история говорят о постоянном наличии скрытых очагов интриг, внутри аппаратной борьбы за власть, периодически переходящих в разряд открытой внутрипартийной схватки, обычно завершающейся победой «ленинских идей» и сменой власти. И на этом на какой-то период вся «усталость верхов» заканчивалась с тем, чтобы через какое-то время проявиться вновь.

В дальнейшем, дорогие читатели, если у Вас хватит терпения читать эту книгу, Вы убедитесь в обоснованности этих моих умозаключений. И ближайшим подтверждением явился государственный переворот в СССР, осуществлённый, как писал один историк в приведённой мною выше цитате группой из «партийных верхов, уставших от хрущёвской неопределённости и желавшей поскорее добиться вожделенной стабильности брежневского образца». В историю эта стабильность вошла под названием «Застой». Подготовка к перевороту велась скрытно. Пружина закрученной интриги раскрылась в нужный момент, и результат превзошёл ожидания. Всё завершилось тихо, без крови.

«Пока Хрущёв отдыхал в Крыму, заговорщики во главе с Брежневым заручились поддержкой большинства ЦК КПСС и вынесли этот вопрос на Пленум ЦК. Хрущёв был вынужден подать в отставку. Пришедшие к власти заговорщики объявили себя «коллективным руководством» и разделили посты первого секретаря КПСС (Брежнев) и председателя Совмина (Косыгин)» [5, стр.299].

Это история ни для кого не является сегодня секретом, но я привожу эту цитату в контексте к вышеизложенной мысли о наличии хронической интрижной болезни, которой была поражена партийная и советская верхушка. Инфекция передавалась сверху вниз и её носителем была верхушка. Как справедливо говорится в одной русской пословице «рыба гниёт с головы». Леонид Ильич Брежнев говорил:

«Вот Никита Сергеевич развенчал культ Сталина после его смерти, мы же развенчаем культ Хрущёва при его жизни» [5, стр.299].

Сколько цинизма в этой фразе, а ведь выдвижение Брежнева осуществлялось не без поддержки Хрущёва, а уж в склонности к культу личности его, пожалуй, ни один советский вождь не превзошёл. Его «иконостасу» позавидовал бы любой известный миру полководец.

Мне импонирует высказывание современного российского историка Поляковой. Д.И. о том, что двигало представителями партийной верхушки при принятии решения о поддержке Брежнева. Она писала:

«Отсутствие признаков самобытной личности вполне устраивало номенклатуру, обеспечивая её выдвиженцу определённый кредит доверия и прочность позиции в стане соратников» [5, стр. 299].

Сразу после переворота было отменено инициированное Хрущёвым разделение парткомов на городские и сельские, т.е. партийные комитеты были восстановлены в прежнем виде.

На фоне этой грязной хроники праздником для советских людей стал первый в мире выход человека в открытый космос и сделал это 18 марта 1965 года советский космонавт Алексей Леонов. Невозможно передать, всю гамму переполнявших наши сердца чувств. Мы также искренне радовались присуждению М. А. Шолохову Нобелевской премии по литературе за роман «Тихий Дон». Как отмечают историки, это был

«Единственный случай присуждения Нобелевской премии отечественному литератору, не встреченный на родине громкими проклятиями» [5, стр.300].

Как-то без общественных резонансов, во всяком случае, у нас в Красноярске прошёл в Ленинграде судебный процесс, над молодым талантливым поэтом Иосифом Бродским. Суд приговорил его за тунеядство к ссылке на пять лет. Это уже был сигнал относительно гласности. Власть давала понять, как говорится в народе «говори да не заговаривайся».

Внешнеполитический курс, осуществляемый государством в освещаемом периоде, отличался заметным упрочением позиций Советского Союза во внешнем мире, в основном в так называемом третьем мире. С другой стороны произошло резкое ухудшение отношений с коммунистическим Китаем, завершившееся разрывом отношений, и последовавшим за этим отзывом из Китая советских специалистов, и высылкой из Москвы китайских дипломатов.

Серьёзный урон престижу нашей страны на Западе принесли: разрыв СССР советско-американского моратория на ядерные испытания и инициируемым СССР Карибским кризисом, поставившим мир на грань третьей мировой войны с возможным применением ядерного оружия. Весь мир замер от ужаса в ожидании, чем закончится это противостояние двух сверхдержав. Надо отдать должное выдержке и благоразумию их лидеров, сумевших обуздать свои и своих сателлитов амбиции, и избавивших мир от уничтожения.