Читать книгу На крутом переломе. Фрагменты памяти. Том III - Дмитрий Зорин - Страница 5

Как отмечалось выше, Перестройка в бывшем СССР была продиктована исторической необходимостью. Всего каких-то два десятилетия назад вторая по могуществу мировая держава оказалась на краю экономической и политической пропасти. Переход этой грани или «Крутой перелом» как обозначил это состояние страны в то время Генеральный секретарь ЦК КПСС М. С. Горбачёв, чревато было крахом действующей политической системы и государственной целостности. Последующие события подтвердили правильность такой оценки экономического и политического состояния общества. Это вызывало необходимость принятия экстренных мер по нормализации сложившейся обстановки с целью недопущения экономического обвала, попытки модернизации изжившей себя политической системы и недопущения распада союзного государства. Необходимость реформирования всего сложившегося уклада осознавали не только на верху, но и в широких слоях общества. В то же время чёткого представления направления движения и последствий предпринимаемых шагов у тех, кто взял на себя ответственность начать этот процесс, не было, да и не могло быть по определению. Поэтому спешили и те, кто на заре перестройки пытался претендовать на истину в своих оценках, спешат и те, кто сегодня пытаются оценивать эти события и первопроходцев, давших им начало. По историческим меркам время для этого ещё не наступило. Как бы ни оконфузиться перед потомками. Недаром русская поговорка гласит: «Поспешишь – людей насмешишь».

Сломать сложившиеся за семьдесят лет советской власти устои оказалось легче, чем выстроить новые отношения в политике и экономике, осуществить их реформирование. В мировой практике было предостаточно моделей реформирования в экономике, хотя я думаю, что востребование былого российского опыта развития экономики и предпринимательской деятельности переосмысленного на новые течения в мировой экономике было бы достаточно для эффективных преобразований. Если обратиться к истории экономического развития России, то мы увидим, что в начале ХХ столетия Россия занимала одно из ведущих мест среди наиболее развитых экономических стран мира. Видимо, не готовы были реформаторы от КПСС и проявившиеся на путях реформации младореформаторы обратиться к этому опыту, мешал с одной стороны груз большевизма, а с другой неуемное стремление следовать западному примеру мироустройства и незнание отечественного опыта предков.

Академик В. А. Тихонова в книге «КООПЕРАЦИЯ: ЗА И ПРОТИВ» писал:

«Общей концепции социализма пока ещё нет. Так может ли быть уверенность у всех без исключения граждан нашей страны в безукоризненной правильности тех направлений, методов, форм, которые составляют содержание нынешней перестройки?» [9, стр.3].

В. А. Тихонов, как и многие проводники перестройки, видели политическую её составляющую в форме обновлённого социализма. Будучи приверженцем рыночного направления, в реформировании экономики и кооперации, как одного из её элементов он в качестве отправной базы утверждает:

«Ленин в статье „О кооперации“ впервые поставил в форме ещё не вызревших до конца размышлений вопрос о том, чем же должен быть социализм, на путях к которому большевики начали великую революцию. Каким должен быть строй социализма? И Ленин подводит к ответу: «Социализм – это есть строй цивилизованных кооператоров при общественной собственности на средства производства…» [10, т.45, стр. 373].

Далее он пишет:

«… мы вынуждены признать коренную перемену всей точки зрения нашей на социализм…» [10, т.45, стр.376].

Поэтому на начальном этапе Перестройки во власти, наравне с другими имело место центристское направление, склонное к идеям нэпа и некоторым Бухаринским соображениям в экономике. Выразители этих идей были сторонниками ослабления централизованного планирования и развития частного предпринимательства при условии государственного регулирования. Это направление поддерживалось большинством ведущих экономистов. В этом направлении развивал свою концепцию «совершенствования социализма» и Горбачёв.

В 1987 г. вышел Закон об индивидуальной трудовой деятельности, положивший начало формированию нового российского предпринимателя. В возрождении предпринимательства можно выделить два этапа. Первый – этап деятельности людей, которые, рискуя, взялись за новое дело, несмотря на осуждение окружающих. Они открывали видеосалоны, создавали частные страховые компании, издавали свои газеты. Перестройка задумывалась для обновления социализма, и рыночные отношения могли быть использованы лишь как мера выхода из кризиса и создания более цивилизованной экономической модели. На первом этапе реформации это направление стало определяющим в реформировании экономики. Её первым элементом стала новая кооперация, получившая в конце 80-х, начале 90-х годов бурное развитие.

В конце 80-х годов власть в лице тех, кто начал перестройку и общество, которое осознавало её неизбежность, исходили из позиции построения нового социализма на базе обновлённой идеологии, признающей необходимость модернизации действующей плановой социалистической экономики в сторону рыночного её развития.

Вот это преобладающее мировоззрение власти и общества на пути выхода из кризиса и определило кооперацию, как элемент рыночного реформирования экономики в перестроечный период. И практика становления и развития нового, негосударственного сектора экономики доказала правильность этого выбора. К сожалению, инерция большевизации общества, яростное противодействие противников перестройки от партии власти и недальновидность проводников перестройки, не предусмотревших подводных камней на её пути, превратились в преграду её осуществления. Если к этому добавить вылезших из нор тысяч представителей теневой экономики, острым профессиональным чутьём почувствовавших возможность лёгкой наживы на складывающейся в стране неразберихе переходного периода, то трудно переоценить усилия тех, кто решился сдвинуть эту разлагающуюся глыбу в сторону от пропасти. Правда, последнее утверждение требует уточнения. Надо отдать должное, за смелость выйти из тени, той части представителей загнанной большевиками в тень наиболее талантливой части предпринимательского сообщества, самовыражение и самоутверждение которых невозможно было при тоталитарном режиме. Они по зову души и сердца влились в кооперативное движение и своим умом и профессионализмом внесли ощутимый вклад в обеспечение его поступательного развития. Это также относится и к инженерной и научной интеллигенции, ко всем людям в ком дремало чувство неудовлетворённости, невостребованности заложенных в них природой способностей, но не получивших развития по разным причинам. Из этих искр разгоралось революционное пламя перестройки.

«Революция продолжается» [9, стр.3]

– так назывался телесериал режиссёра-документалиста Игоря Константиновича Беляева, шедший в то время на экранах. С этой фразы В. А. Тихонов начал свою книгу «КООПЕРАЦИЯ: ЗА И ПРОТИВ. После 1917 года к кооперативным формам хозяйствования большевистская власть вынуждена была возвращаться не единожды. И каждый раз, используя для своего спасения экономические возможности, заложенные в кооперативной форме ведения дел, власть если не уничтожала, то кастрировала кооперацию, вынуждая выполнять предписываемые ей, этой властью, функции. Так было в период НЭПа, когда после достижения поставленных целей кооперация была сменена коллективизацией.

Академик В. А. Тихонов так пишет об этом периоде:

«Основные принципы кооперации, в частности распределение доходов по труду и паевым взносам, добровольность вступления и свободное право выхода из кооператива, формы распределения остатка прибыли между кооператорами, свободная торговля на неорганизованном рынке – всё это изгонялось, объявлялось остатками буржуазного права. Вся кооперативная деятельность сводилась, в основном к выполнению снабженческих потребительских функций» [9, стр.28].

Вот в такой форме было дозволено функционировать потребительской кооперации, и она выжила, будучи огосударствленной структурой. Надо признать большую роль потребительской кооперации в обеспечении продовольственной программы, в создании развитой системы образования и подготовки кадров для советского кооперативного сектора экономики и в становлении новой волны кооперации, истоки которой появились в конце 80-х годов.

К сожалению известно мало правдивых не политизированных серьёзных научно-исследовательских работ посвящённых теме производственной кооперации в советский период. Не получила достаточного отражения огромная работа, направленная на создание условий для возрождения и развития новой кооперации на территории бывшего СССР. Работа, проведённая сотрудниками института экономики АН СССР под руководством академика Л. Абалкина, правоведами института Государства и права АН СССР во главе с профессором Т. Е. Абовой, академиками В. Тихоновым, А. Аганбегяном, С. Шмелёвым и многими другими. Их научная и гражданская позиции, с благодарностью воспринимались кооператорами, но реакция партийно-государственной номенклатуры была далеко не однозначной.

В 1988 году в «Соснах» (правительственная резиденция) большая группа научных работников и представителей исполнительной власти, работала над Законом СССР «О кооперации в СССР». Некоторые из них не гнушались сверять свои мысли с мнением практиков от кооперации. Они принимали участие в работе различных собраний и конференций формирующегося тогда кооперативного движения. Лидеры кооперативного движения были кровно заинтересованы в подобных контактах, воспринимая их как возможность участия в разработке этого основополагающего для новой кооперации документа. Мне приятно осознавать, что судьба подарила и мне, как представителю красноярских кооператоров принять посильное участие в этом процессе.

Наиболее ярко, научно обоснованно тему развития кооперации в СССР, в том числе и в России с приведением доказательной базы осветил В. А. Тихонов в своих работах «КООПЕРАЦИЯ: ЗА И ПРОТИВ» и изданного посмертно в 1996 году сборника «Хроника стремительных лет». Отдельные мысли учёного, статистические данные и выдержки из его работ используются мною в этой книге. Всего каких-то пять лет деятельности новой кооперации. Но они были настолько насыщены событиями, дали такой потрясающий результат, что, на мой взгляд, это стало одной из основных причин «тихого» исключения производственных кооперативов из списка хозяйствующих субъектов, в новом, принимаемом тогда хозяйственном законодательстве России. Описание всего этого хватило бы не на одну книгу, и я надеюсь, что со временем этот пробел в истории развития предпринимательства в России будет восполнен.

История начала зарождения нового свободного предпринимательства в России в перестроечный период, неразрывно связана с историей Союзного государства, которым был в то время СССР. Российский опыт организационного построения новой хозяйственной системы впоследствии использовали все республики Союза. По-другому не могло быть в рамках действующей политической системы и государственного устройства. Регламентирующие развитие этой системы правовые документы разрабатывались и принимались с участием и под контролем ЦК КПСС и органами государственной власти СССР, действовали на территории всего Союзного государства, поэтому во всех государственных субъектах развитие нового сектора экономики проходило одновременно в едином правовом поле. Наличие единого народно-хозяйственного комплекса, монополизированного государством, ограничивало возможности самостоятельного развития свободного предпринимательства, в отдельной взятой республике.

Началу зарождения нового, негосударственного сектора экономики, в народном хозяйстве бывшего СССР положили принятые в конце 1986, начале 1987 годов Постановления Совета Министров СССР:

– «О кооперации в системе Госснаба»;

– «О кооперации в системе бытового обслуживания населения»;

– О кооперации в производстве товаров народного потребления».

В 1987 году был принят Закон СССР «Об индивидуальной трудовой деятельности». Число граждан, занимающихся индивидуальной трудовой деятельностью, в 1988 году составляло 428 тыс., а в 1989 году уже 723 тыс. человек. Появился класс частных предпринимателей, получил развитие семейный подряд.

В 1988 году был принят Закон СССР «О кооперации в СССР».

В рамках этих документов и начинали осваивать рынок товарно-денежных отношений и услуг первые представители зарождающегося тогда ещё советского предпринимательства.

Несмотря на принимаемые усилия (правительство провозгласило программу «перехода к регулируемому рынку») регулировать процесс, стихийности в его развитии избежать не удалось. Практика показала, что рыночные отношения плохо поддаются регулированию извне, их развитие возможно только по правилам, формируемым самим рынком, хотя элемент разумного регулирования рыночных отношений, особенно на первом этапе их формирования неизбежен. Отрицание этого в тот период не только некоторыми теоретиками, но и практиками начавшегося процесса преобразований в экономике, не только затормозило этот процесс, но и способствовало распространению негативного восприятия его частью общества. Это было на руку противникам перестройки, использующих недовольство некоторых людей для искусственного формирования протестного общественного мнения, направленного на возврат к большевистской системе политического и экономического управления страной.

При государственном монополизме переход к рынку невозможен, говорили некоторые уважаемые экономисты. Это утверждение поддерживалось новым предпринимательским сообществом. Любые попытки регулирования в экономике воспринимались им как проявление государственного монополизма. Но надо уметь, как говориться в народе «отделять мух от котлет». Но тогда все стремились быть категоричны, что свойственно революционным ситуациям, но что не всегда оправдано. Вот и оказалась страна в тупиковой ситуации. С одной стороны осознание, что дальше так жить невозможно – крах неизбежен, а с другой стороны страх обвала всего, чем жила страна на протяжении семидесяти лет. Если к этому прибавить страх перед неизведанным, нежелание верхушки от партии и власти потерять присвоенные привилегии, которыми они пользовались на протяжении десятилетий, то обстановка «крутого перелома» в которой началась перестройка не вызывала иллюзий. Процесс перехода от системы государственно-монополистической экономики к экономике свободного предпринимательства не обещал быть лёгким. И, тем не менее, он пошёл вопреки многим тем его планировщикам, кто не мыслил его осуществления без государственного монополизма и тех, кто считал необходимым наличие элементов регулирования. На наличии этих противоречий шла большая игра, проявившаяся впоследствии многими негативными проявлениями, приведшими не только к распаду мировой державы и экономическому спаду, но и к частичной деградации общества.

Предоставленные на первом этапе налоговые льготы способствовали бурному развитию свободного предпринимательства и особенно его кооперативной форме. «Самыми же динамичными и отзывчивыми на благоприятные условия, созданные Законом «О кооперации в СССР» (1988 г.), среди новых малых форм хозяйствования, рожденных в период перестройки, оказались новые кооперативы» пишет автор статьи «История развития предпринимательства в России…», размещённой на одном из сайтов Интернет. С объективными выводами автора о состоянии развития свободного предпринимательства периода конца 80-х, начала 90-х годов ни один из лидеров кооперативного движения, принимающих участие на всех фазах его становления, не может, не согласиться. Хотя в них присутствует то, что нельзя оставить без внимания. Выводы автора указанной статьи, особенно касающиеся ценообразования на производимые кооператорами товары и услуги, оценок так называемых «налоговых каникул» и ряд других, я бы сказал «смелых» утверждений вызывают у кооператоров, которых академик Тихонов называл «цивилизованными», по меньшей мере, удивление.

Государственное предприятие изначально наделялось основными производственными и оборотными фондами, а кооператоры ни чего этого не имели и начинали с нуля, многие с подвалов.

Приведу пример из собственного опыта: – наш ремонтно-строительный кооператив, зарегистрированный под №1 в г. Красноярске, выполнял услуги по действующим ЕНИРам, и прейскурантам цен в пересчёте на накладные расходы кооператива, поэтому цены его услуг был ниже государственных. Чем же могло государство компенсировать кооперативам неравные условия с госпредприятиями аналогичных видов деятельности, как не льготами в налогообложении?

Но с другой стороны кооперативам была установлена шкала закупочных цен на сырьё и полуфабрикаты, уровень которых по сравнению с государственными предприятиями был выше в разы. Так Минфин СССР и Госкомцен СССР издали инструкцию, по которой на все производственные и другие государственные ресурсы были установлены удушающие кооперативы коэффициенты. Например, на ткани – 3,8, на металл – 2,6, на автомобили грузовые – 6,0 и так до двенадцатикратного увеличения. Даже отходы производства, выбрасываемые госпредприятиями в отвал, отпускались кооперативам с применением коэффициентов. По каким экономическим законам должна была складываться цена на продукцию производимую кооперативами? Это касается не только производственных кооперативов, но и действующих в сфере многообразия бытовых и других услуг, научных и инженерно-технических, снабженческих, посреднических, торговых и прочих кооперативов. Конечно, как говорит русская пословица «в семье не без урода», и среди кооператоров были такие, кто своей деятельностью дискредитировал новую кооперацию, но это исключение, а не правило. И, тем не менее, новая кооперация сама выявляла в своей среде порочащие её вкрапления, и публично обличала их, так как только это гарантировало её выживание и развитие. Слишком мощное было противодействие новым веяниям, и кооператоры понимали, что от них, первопроходцев рыночного реформирования экономики зависит многое, и ответственно относились к делу, за которое взялись. Многие кооперативы занимались благотворительной деятельностью, оказывая услуги социально нуждающимся слоям населения по устанавливаемым ими льготным расценкам, а некоторым инвалидам бесплатно за счёт кооперативов. И сегодня предприниматели спонсируют оказание гуманитарной и благотворительной помощи нуждающимся в этом слоям населения России.

В марте 1987 года вышло Постановление Совета министров СССР по организации при комсомоле организаций научно-технического творчества молодёжи (НТТМ), которые позволили молодёжи, включится в перестроечный процесс и приобрести новый бесценный опыт творческой деятельности. Надо сказать, что они преуспели в этом. Особенно это проявилось в организации деятельности МЖК (молодёжных жилищных комплексов). Примером этому может служить, возведённый комсомольцами в Москве, МЖК «Сабурово».

Государственный сектор явно не выдерживал конкуренции с негосударственным сектором экономики по некоторым одноимённым видам деятельности. Сравнительные показатели эффективности хозяйственной деятельности государственного и негосударственного секторов экономики периода 1987—1991 годов наглядно иллюстрируют это преимущество.

Публикацией этих материалов в своей книге «Хроника стремительных лет» Тихонов В. А. не оставил места для скептицизма по поводу преимуществ рыночной экономики даже самым осторожным оппонентам. Из этих материалов видно:

«За два года объёмы производства и услуг произведённые кооператорами увеличились в 116 раз. Начиная с чистого листа, кооперация за 1987—1988 годы давала уже 5% валового национального продукта страны. Численность производственных кооперативов к этому времени составляла около 250 тысяч. Численность частных предприятий около 300 тысяч. Численность работающих в кооперативах составляла – 4,8 миллиона человек, это означает что около 15 миллионов человек, жили от доходов кооперативов.

В приведённой ниже диаграмме первый показатель – 2554 руб. соответствует последнему кварталу 1987 г., второй – 8392 руб. соответствует средней величине 1988 г., третий показатель 11714 руб. соответствует выработке одного занятого в кооперативе в 1989 г., или на 39% больше чем в 1988 году. Общий фонд оплаты труда увеличился в 7,8 раза, среднегодовой заработок в 1,6 раза. Выработка на одного занятого в 1988 г. по сравнению с 1987 г. возросла более чем в 3 раза, а в 1989 г. этот показатель составлял уже более чем 4 раза. На возможные критические оценки соотношения выработки и заработной платы в кооперативах аргументировано отвечает в своей книге В. А. Тихонов. Он так объясняет этот перекос:

«новая кооперация начинала свою работу буквально на пустом месте. Впервые полгода уровень заработков её работников был ниже, чем по народному хозяйству в целом, и составлял 153 рубля в месяц. Естественно, неизбежным был и более высокий темп их роста по мере накопления благоприятных условий и навыков хозяйствования» [11, стр. 164].

Он также указывает на наличие в то время фактора связанного с инфляцией в экономике, и в частности с инфляцией связанной с обесцениваем денег.

Динамика годового роста объёмов

производства продукции

и услуг кооперативами

Диаграмма, в динамике иллюстрирующая работу кооперативного сектора экономике на начальном этапе его деятельности, 1987—1989 гг.

В данной книге используются данные анализа и выводы, приведённые в книгах академика Тихонова В. А.: «КООПЕРАЦИЯ ЗА И ПРОТИВ» и «Хроника стремительных лет», а также данные официальной статистики, и данные, опубликованные некоторыми исследователями описываемого периода. Приведённые данные говорят о высокой эффективности кооперативных форм организации хозяйства. И кооператоры, и работники госпредприятий использовали одни и те же орудия труда, но эффективность этого труда у кооператоров была неизмерима выше, даже если сделать поправку на его продолжительность в учётном времени. Нечто подобное наблюдалось и с уровнем заработков.

Показатели роста выработки

на одного занятого в кооперативном

секторе экономики

Диаграмма роста выработки на одного занятого в кооперативном секторе экономики, 1987—1989 гг.

В конце 1989 года усилиями партийных функционеров начался процесс удушения кооперации, на что рынок ответил следующими показателями:

« – в IV квартале 1989 г. объём производства по сравнению III кварталом увеличилось всего лишь на 9,4%;

– в расчёте на одного занятого выработка

сократилась на 14,2%;

– среднемесячный заработок одного работника кооператива в третьем квартале составляла – 552,8 руб., а в четвёртом – 455,8 руб., т.е. сократилась на 17,5%. Падение продолжалось и в 1990 г., тогда в первом квартале заработок работника кооператива составил в среднем 343 рубля в месяц. Причина? Продолжение падения объёмов производства в результате того разгрома, который учинили власти во второй половине предыдущего года» [11, стр. 164—165].

Всё это указывает на преобладании политические амбиций в руководстве страны. Политическая элита вела свою борьбу. Та её часть, которая осознавала необходимость преобразований, искала возможность для реализации этого процесса, противники искали способы торпедирования их усилий. Этот агонизирующий дракон большевизма прилагал неимоверные усилия для спасения прогнившей системы. И экономика, как наиболее чувствительный элемент, характеризующий благосостояние общества моментально реагировала на любые изменения в этом состоянии. Этот вывод находит подтверждение в книге: Тихонова:

Первая атака была предпринята на торгово-закупочные кооперативы, и тут же начали снижать объёмы производства кооперативы – производители товаров народного потребления. К чему это привело:

Объём их производства сократился с 14 до 11,5 миллиардов рублей в квартал, т.е. на 18%.

Среднемесячный заработок кооператоров упал на 25%.

Почему именно эти кооперативы подверглись первому удару?

Трудно возразить В. А. Тихонову, который поясняет:

«Монополизм держится на праве распорядительства и распределения всех ресурсов страны…. А кооперация своим свободным предпринимательством, своей имущественной независимостью подрывает эту опору, свободно закупает продукты у их производителей, естественно по цене, которая устраивает обе стороны, и свободно ими торгует с конечными потребителями» [11, стр.165].

Конечно это ощутимый удар по монополиям. Естественно любой монополист, и тем более, когда в этом лице выступает государство, обладающее всеми инструментами подавления, не захочет терпеть подобные удары. Из этого так же можно делать вывод о широко рекламированной в то время готовности и стремлении партии власти к назревшим преобразованиям. Политика и экономика опять вступили в спор: что важнее?

К сожалению, голоса тех, кто тогда ощущал торможение перестроечного процесса, кто искал пути преодоления этого торможения, что бы ни допустить того, что должно было произойти и произошло, не были обществом услышаны. Да если бы они и были услышаны, то общество тогда не в состоянии было что-то исправить. Оно и сейчас ни чего не может, так как оно ещё в зародыше своего формирования.

Кооперация это одна из форм свободного предпринимательства. Создавалась она как мелкое производство пайщиков, проявивших желание сообща производить продукцию или оказывать услуги, для получения дохода. В советское время на таких принципах дозволялось работать инвалидным артелям. В период перестройки государство тоже рассчитывало, что эта форма будет представлена в основном мелкими предприятиями полукустарного и кустарного типа, поэтому не предполагалась какая-либо ощутимая поддержка возрождаемой кооперации. Но здесь власть совершила ошибку, жизнь повернула по-другому.

«Как только появилась возможность в форме кооперации начинать свободную предпринимательскую деятельность, в неё потоком пошёл предприимчивый и грамотный люд» [9, стр.323].

К 1989 году уже были кооперативы с миллионными оборотами, численность которых достигала до 300 и более работников. Осуществляли деятельность объединения кооперативов, включающие десятки предприятий. Кооперативная форма, несмотря на ожесточённое противодействие противников перестройки, оказалась привлекательной для миллионов людей. Только в первый год работы

«новой кооперации ежеквартальный приток в неё составлял до полумиллиона человек, а в 1989 году в отдельные месяцы до 350—400 тысяч» [9, стр.323].

Возможность свободного выбора занятия при осуществлении, которого ни кто за тобой не надзирает и при этом хорошо зарабатывать, привлекала в кооперацию людей разных профессий и способностей. Более высокие заработки в кооперации по сравнению с государственными предприятиями достигались за счёт более высокой производительности труда. Другой причиной было отсутствие ненужных людей, каждый член кооператива был источником дохода кооператива и его труд оценивался дифференцированно в зависимости от доли участия в результатах деятельности кооператива.

Ниже приводится динамика кооперативного сектора экономики страны описываемого периода.

Сводная таблица отдельных показателей

деятельности кооперативного сектора экономике

в 1987—90 годах

Из таблицы видно:

1. С 1990 года наметилась тенденция к снижению численности кооперативов. Так в четвёртом квартале 1990 г. по сравнению с четвёртым кварталом 1989 г. она снизилась на 7700 кооперативов.

2. В 1990 г. началось с сокращение численности работников кооперативов. Так в первом квартале 1990 г. работающих в кооперативах стало почти на полмиллиона человек меньше чем в четвёртом квартале 1989г. Это в период, когда в стране появились первые признаки надвигающейся безработицы. Кооперация, как ни какая другая форма хозяйственной деятельности могла решать эту социальную задачу, которая вскоре станет национальной проблемой.

Принятие закона о предприятиях и предпринимательской деятельности, исключившего из списков хозяйственных субъектов кооператив, позволяет делать вывод, что органы государственной власти, эти проблемы не беспокоили. В результате десятки миллионов людей оказались безработными. Власть, имея огромные долги, вынуждена была платить огромные суммы на поддержку безработных. Кооперация же если не полностью, то в большей мере могла решить эту проблему, в том числе с пользой для государства в виде налоговых поступлений, но об этом ни кто не думал или не хотел думать.

Из сравнения приведённых показателей мы видим, что за два года (1988—1989) численность работающих в новых кооперативах увеличилась в 31 раз, а объём производства товаров и услуг вырос в 41 раз, что означает повышение производительности труда за этот период почти на 32%.

Если сравнить эти цифры с показателями в государственном секторе экономики, то разница покажется маловероятной.

«Выработка на одного занятого в кооперативном секторе в последнем квартале 1987 года составляла 2244 рубля в квартал, а в последнем квартале 1989 года – 2957 рублей. В среднем за 1988 год она составила 8392 рубля, а за 1989 год – 11714 рублей, то есть на 39 процентов больше. Заметьте за один год.

Растёт и уровень заработков. Общий фонд оплаты труда увеличился в 7,8 раза, а среднегодовой заработок одного работающего – в 1,6 раза» [9, стр.324].

Экономисты, наверное, подвергли бы критике такое соотношение роста выработки и заработной платы, ведь опережение роста заработков составило за один год 18 процентов. Но не надо забывать, и это подтверждает академик Тихонов, что

«кооперация начинала свою работу буквально на пустом месте. В первые полгода уровень заработков её работников был ниже, чем по народному хозяйству в целом, и составлял 153 рубля в месяц. Естественно, неизбежным был и более высокий темп их роста по мере накопления благоприятных условий и навыков хозяйствования» [9, стр.325].

Также влияла инфляция, связанная с обесцениванием денег. Это в то время стало общей тенденцией в экономике страны. В тоже время объём производства государственной промышленности в первом квартале 1990 года сократился, а уровень доходов работников увеличился на 17 процентов. Наверное, действия правительства могут быть оправданы стремлением не допустить голода, ну а чем оправдать

«повышение в тоже время в полтора-два раза жалованья партийным функционерам при тех же условиях – … Дело не в том, что доходы людей увеличиваются. А в том, что особенно быстро, рывком, в полтора-два раза возросли они у тех, кто стоит во главе партии, которая восхваляет себя как руководящая и направляющая сила общества и требует восстановления её ведущей, авангардной роли. А общество-то, которое она ведёт, между тем катится в нищету. Так справедливо ли такое увеличение денежных доходов руководящим функционерам?» [9, стр.325].

На фоне этого в конце 1989 года партийная власть начинает войну с кооперацией на удушение. Это сразу же отрицательно сказалось на экономических показателях. Объём производства снизился. Сократилась выработка на одного занятого. Если в третьем квартале заработная плата составляла в среднем 552, 8 рубля, то в четвёртом – 455,8 рубля, или на 17,5 процента ниже. В 1990 году эта тенденция сохранилась. В первом квартале работники кооперации получили заработную плату в среднем 343 рубля. В чём же причина?

«Продолжение падения объёмов производства в результате того разгрома, который учинили власти… Объём производства сократился с 14 до 11, 5 миллиардов рублей в квартал – на 18 процентов. А среднемесячный заработок упал на 25 процентов» [9, стр.325].

Неужели власть не понимала, что этими действиями она не только затормаживает увеличение доходов работников новой кооперации, но и ухудшает благосостояние общества в целом. Ниже приводятся данные, иллюстрирующие влияние проводимой властью антикооперативной компании на экономические показатели деятельности наиболее пострадавших от неё отраслей этого нового сектора экономики.

Таблица статистических показателей

деятельности отдельных видов кооперативов

в IV кв. 1989 г. и I кв. 1990 г.

Наверное, нет необходимости доказывать, что значили эти отрасли, которые в основном и пострадали от гонений для страны, оказавшейся на гране экономического краха.

Кроме этого почти на полтора миллиарда рублей сократился объём строительных и проектно-изыскательских работ; на 132, 4 миллиона рублей товарооборот торговых кооперативов, почти на миллиард уменьшился объём производства в промышленных кооперативах. Иначе как

«Варварство! Повторение дикостей года „великого перелома“. При благословении не только ЦК КПСС и правительства, но и Верховных Советов страны и некоторых республик. Очень хорошо была организована эта компания. Прошла почти по всем областям и всюду в одинаковой форме и одинаковыми методами» [9, стр.340],

эти действия власти расценивать было невозможно.

Я не думаю, что кто-то из честных политиков и экономистов того времени мог бы не согласиться с высказыванием Николая Шмелёва о состоянии перестройки в экономике, после удушения кооперации. Он в предисловии к книге Тихонова писал:

«После первых робких и непоследовательных попыток использовать на начальной стадии „перестройки“ такую мощную силу экономического прогресса, как кооперативное движение в городе и на селе, мы не только не продвинулись вперёд на этом пути, но даже, напротив, сделали несколько очевидных шагов назад» [11, стр. 8].

Эта очень осторожная оценка уважаемого предпринимателями учёного действий властей, одним из советников которых он был, не раскрывает полной картины последовавшего развала экономики и катастрофического состояния общества.

Именно кооперативная форма деятельности активизировала рынок труда и снимала проблему занятости. Сколько средств можно было направить в экономику или на решение социальных проблем, которые власть вынуждена, была ради своего спасения вбрасывать в эту всё сжигающую топку, никто не считал. А это не один десяток миллиардов рублей, затраченных на выплату пособий по безработице миллионам безработных, состоящих на учёте в многочисленных учреждениях по занятости населения, и на содержание многотысячного персонала этих учреждений, я уж не говорю о бурлящих теневых финансовых потоках на этом рынке.

Именно кооперация, в значительной мере снимая проблему занятости, повышала платёжеспособность населения и тем самым позволяла если и не избежать, то значительно снизить уровень его обнищания.

Именно кооперация на фоне очевидного развала промышленности и обвального сокращения товарного производства в государственном секторе экономики, вследствие её «прихватизации», невиданными для плановой экономики темпами ежегодно наращивала объём производства и увеличивала свою долю в ВВП страны. Это обеспечивало экономическую стабильность на потребительском товарном рынке, развивая на нём рыночные отношения, что и являлось одной из составляющих перестройки в сфере экономики.

Всё же, очевидно, не предвидеть последствий ликвидации уже набравшей обороты хозяйственной системы, власть, осуществлявшая это, не могла. Чем же она руководствовались? Что ею двигало? На эти вопросы ещё предстоит найти ответы. Я склонен, согласится с предположениями Президента СОК, академика В. А. Тихонова по этой проблематике. Приведу некоторые из его опубликованных высказываний:

«До середины 1989 года партийные и советские чиновники присматривались. Одни по привычке, не рискуя прямо выступить против закона. Другие уловили очень быстро, что доходами от кооперации можно неплохо поживиться, и пошли бессовестно торговать находящимися в их распоряжении ресурсами, выдавливать взятки, поборы. Третьи, не гнушаясь рэкетом, в то же время ждали, когда начать, когда начать разгон кооперативов, прикрывая тем самым своё мздоимство» [9, стр.342].

Читающий эти строки скажет: «так ведь и сейчас происходит то же самое», и будет прав. Мало что изменилось с тех пор. Ржа коррупции ускоренными темпами проникала в коридоры власти. Те, кто ещё не был поражён ею, с опаской поглядывали на развивающуюся без их участия негосударственную экономическую формацию. Академик Тихонов так оценивал эту ситуацию:

«… К середине 89-го подошло. Что случилось? Неожиданные темпы развития. По плану намечалось, что к концу пятилетия объём кооперативного производства составит около 12 миллиардов рублей в год. А оказалось, что на первое июля, 1989 года он составил почти 13 миллиардов. Мы предполагали, что к концу 1989 года общая сумма продаж товаров и услуг приблизится к 25 миллиардам рублей. А фактически она превысила 40 миллиардов.

Вот тут-то наша государственно-монополитическая хозяйственная система ощутила опасность для себя. Возник реальный конкурент» Более того независимый от государства и партийной власти» [9, стр.342].

Здесь Владимир Александрович прямо не констатирует, но очевидно подразумевает, что власть ощутила реальную угрозу созданной ею политической системе.

Одними из первых, забивших тревогу, были кооператоры и частные предприниматели, им вторили прогрессивные представители науки и политики новой формации. К сожалению, об этих их усилиях обществу практически ни чего не известно, да и многое связанное с начальным этапом становления и развития свободного предпринимательства и в частности новой кооперации на бывшем постсоветском пространстве покрыто мраком неизвестности. Как одному из участников этого процесса, мне бы хотелось правдиво отразить этот достойный общественного внимания исторический отрезок нашей жизни. Я благодарен всем коллегам, с кем прошёл этот не простой путь и тем, кто шёл вместе с нами, но которых я не знаю, оказавшими своими воспоминаниями, имеющимися документами, цифровым материалом содействие в осуществление этого труда. Я старался отразить то, как жили люди, поверившие в начатые преобразования, что делали, чем руководствовались, как преодолевали бесчисленные преграды, воздвигаемые на пути тех, кто активно включился в этот процесс. Тем, кто противился рыночным преобразованиям в экономике, было наплевать, что больший вред они наносят не зарождающемуся свободному предпринимательству, чьи темпы развития не вписывались в привычные показатели проводимой ими политики, а благосостоянию общества, национальному богатству и могуществу государства. Власть декларировала преобразования в экономики, обещая денационализацию, демонополизацию и освобождение от своего диктата. На деле её практические действия сводились к разрешению формирования свободных цен всего в пределах 15%, а процесс демонополизации отодвигался в связи с необходимостью разработки обещанного антимонопольного законодательства. Так создавался регулируемый рынок. Преобразование самой исполнительной власти происходило по её сценарию. Министерства преобразовывались в концерны, акционерные общества, объединения, при этом ведомственная принадлежность прежней структуры сохранялась, только в другой форме. И руководили этими новыми образованиями бывшие министры со своими аппаратами. Из этого следует, что власть публично проявляла приверженность реформам, а на деле своего ни кому отдавать не собиралась.

«Чего греха таить, – пишет Тихонов, форма новой кооперации, начало которой положило ЦК КПСС, а развитие, во всяком случае, на первом этапе контролировалось властью, производной той же КПСС, была изначально отличной от классической. Классическая форма предполагает добровольное объединение людей для хозяйственной деятельности и получения дохода на началах паевых взносов участников. В нашей кооперации такое начало исключалось. Но в тоже время наша кооперация давала возможность прикрытия частного индивидуального предпринимательства». Далее он говорит: «Нам пришлось вводить в закон о кооперации нормы, которые допускают такую форму (имеется в виду форма, легализующая частное предпринимательство) сознательно. Ибо закон готовился в тот, теперь уже далёкий, 1988 год, когда само слово „предпринимательство“ находилось под запретом. А тем более предпринимательство частное. Оно вообще считалось враждебной пропагандой, направленной против экономической основы советского государства. Пропаганда эта каралась лишением свободы с последующим поражением в правах» [9, стр.327—328].

Условия развития кооперации были сродни условиям выживания во враждебной среде. Поэтому осознание необходимости защиты своих экономических интересов привело к осознанию необходимости объединяться, что бы единым фронтом противостоять и проискам недоброжелателей от власти и мздоимству чиновника и криминальному беспределу. Показательным было то, что наиболее остро компания против новой кооперации проходила «именно в тех районах, где властители особенно глубоко погрязли в коррупции, лихоимстве, воровстве – Краснодарский край, Узбекистан, Москва… Небезызвестный Иван Полозков выкинул клич: „Действовать не по закону, а во благо народа“, и начал массовое уничтожение кооперативов». В этой компании основной удар был направлен против лидеров кооперативного движения. Так лидер кооперативного движения Краснодарского края Якир по сфабрикованному обвинению был арестован и оказался в тюрьме.

«В Узбекистане кооперативы разгоняли сотнями, оставляя без работы десятки тысяч человек. Бывший мэр Москвы Сайкин издал постановление, направленное на прямой запрет кооперативов вообще» [9, стр.342].

Кооператоры первой волны знают, чем закончилась активность этих высоких партийно-хозяйственных деятелей. Один возглавил выделившуюся из КПСС КПР (коммунистическую партию России), второй стал одним из руководителей министерства, да и другие «получили» по заслугам. Ни кто обижен не был.

В обществе появилась новая составляющая – предприниматели, которая свидетельствовала об усилении среднего класса, о выдвижении его на передовые рубежи не только в экономике, но и в политике. Это было одно из проявлений либерально-демократических реформ осуществляемых в нашем обществе, свидетельствующее о начавшихся переменах в нашей стране.

А законы о кооперации и об аренде дали мощный толчок развитию малого бизнеса.

Кооперация на протяжении веков доказывала и доказывает свою жизнеспособность. Кооперативное движение поступательно развивается во всём мире, являясь одним из основополагающих элементов национальных и мировой экономик. Российские кооператоры, и частные предприниматели и их объединения не остаются в стороне от этого процесса.

Мне посчастливилось принимать непосредственное участие в развитии кооперативного движения той поры, и я рассчитываю в дальнейшем уделить этой теме особое внимание. Если в политике надо было или ориентироваться на сложившиеся, на тот период в мировой практике модели политического устройства, или строить свою модель, то в экономике был только один путь, позволявший избежать экономического краха – путь рыночных отношений. Ни к тому, ни к другому, как в последствие оказалось ни КПСС, ни узурпированная ею власть, ни общество в своём подавляющем большинстве готовы не были.

Этой главой я в силу своего видения как бы завершаю общий обзор осуществления первой перестроечной пятилетки, во всём многообразии противоречий вызванных ею в обществе и власти. Базируясь на официальных статистических данных и используя архивные материалы, публикации учёных и непосредственных организаторов и участников событий этого периода, привожу в доказательной форме ход осуществления начатых политических и экономических реформ.

Далее мой труд будет иметь прикладной характер, то есть в своих описаниях я больше буду опираться на опыт своего участия в тех или иных событиях, и на то чему я был непосредственным свидетелем.