Читать книгу Страна подставных - Доми Тим - Страница 1

Робин проснулся, а над ним темнота. Кромешная, хоть глаз выколи.

Он попытался нашарить рукой телефон – тот вибрировал около уха, – приподнялся на локтях и звучно ударился лбом о металлический выступ.

– Черт.

Тут же забросив затею с мобильником, Робин потянулся руками ощупывать черноту над собой. Им овладела острая паника, никак не удавалось понять, где он.

Три секунды прошло или тридцать?

Замерев, Робин восстановил события в памяти: приехал с работы в девять, поужинал буррито, а потом отправился в гараж.

Ладони нашарили мотор, правее – топливный бак. Робин выдохнул, повернул голову вправо: просматривались стены гаража, ящик с отвертками, самодельная мини-эстакада из металла. Он отключился под машиной. Только и всего! Мрак, окруживший его сразу после пробуждения, напомнил кошмар пятнадцатилетней давности, и будничная ситуация вынудила сердце забиться быстрее.

Сонливость как рукой сняло.

С мыслью, что о его конфузе не прознает ни одна душа, Робин ползком выбрался из-под «хонды» и услышал жужжание телефона. Под машиной.

– Как хорошо начинается день, – пробормотал он.

Перевернувшись на живот, Робин дотянулся до мобильного, попутно удивляясь и тому, как болит спина, и своим деревянным мышцам; аукнулся хронический недосып, а твердый бетонный пол гаража еще и добавил. Повезло, что обошлось без синяков. «Да мне же тридцать два, а ощущение, будто кости стали каменными!» – возмутился Робин, недовольный и вымазанный в машинном масле. Он зажал телефон между щекой и плечом и взялся оттирать руки тряпкой.

– Готов геройствовать? – раздался из динамика голос Майка.

– М-м-м, не особо.

– Что не особо? Честно, чувак, я чуть не упал, когда мне сказали. Телевизор включал? На АЭС в Арконе переполох, говорят, бомба взорвалась.

– Я не смотрю телевизор. – Робин сделал паузу. – Выброс?

– Нет.

– Потери?

– Двое, земля им пухом.

Робин поднялся, опираясь о бампер, переступил с ноги на ногу.

– Терроризм? – предположил он.

– До хрена нестыковок, на мой авторитетный взгляд, если позволите, – возразил Майк. – Серверная, конечно, офигеть как важна, кто ж спорит? Но рядом БЩУ*! Драгоценный БЩУ, вот в нем бы как шарахнуло, уже бы…

– Майк, ты сейчас про ядерную катастрофу рассуждаешь?

– Теоретически!

– Слушай, давай поговорим на…

Робин запнулся, ощутив, как свободные рабочие джинсы поехали вниз: кто-то тянул его за штанину. Он дернулся, схватился за шлевки, повернулся и обнаружил девчушку, едва достававшую ему до пояса. Луи Браун с мальчишечьей стрижкой, чтобы меньше хлопотать над прической, и родинкой на подбородке.

Одними губами Робин выговорил «привет».

Луи была ребенком из проблемной семьи, за ней следила мать Робина – социальный работник. Сюда Луи ходила уже год и за это время даже слова не выдала, по мнению психолога, из-за некой травмы, полученной дома.

– Кстати, сегодня же на работу выходит сынок шефа, Скай Найт. Или как его там?

– Ты отлично знаешь, его именно так, – ухмыльнулся Робин.

– Сомневаюсь, что пацан двадцати трех лет будет шарить круче нас с тобой, но зато свободные руки, а то Джина не носит нам кофе.

– Ты предвзят.

– Согласен. А тебе с ним в паре работать.

– Всем нам, – вставил Робин. – Я пошел собираться.

Робин нажал на сброс и подмигнул Луи. С прошлого года он прикладывал максимум усилий, чтобы рядом с детьми выглядеть бодрым, довольным и готовым помочь. Дабы не повторилась история с Дэнни Фергюссоном: мальчик как-то посмотрел на Робина и решил, что конкретно ему доставлял неудобства. Перестал приходить, обрубил всякую связь, подался в бега фактически. На четвертые сутки Дэнни чудом нашли под мостом – голодного и продрогшего до костей.

– Ты снова у нас. – Робин всмотрелся в лицо Луи. – Брат привел?

Она кивнула.

– А дома как? Все по-прежнему?

Передернув плечами, Луи взяла Робина маленькими пальчиками за ладонь, и так, в тишине, они направились к дому через, с позволения сказать, сад семейства Барретов, не нужный и запущенный, по гравийной дорожке, влажной после дождя.

Робин увидел неработающую лампу на солнечной батарее и в очередной раз пообещал себе ею заняться. Последнюю неделю он провел словно в тумане с забитой автомобильными справочниками, форумами и статьями головой, надеялся, что поломка не оставит без колес на долгое время, но «хонда» не заводилась. Каждую свободную минутку он проводил в гараже: искал, перебирал, исключал…

Ремонт стал делом первоочередной важности.

– Мы как раз вовремя, – Робин указал на окошко гостиной.

Сквозь стекло, покрытое слоем пыли, он рассмотрел ребятню у стола с тарелками и чашками. И так ярко представил себе, какой внутри стоял бешеный визг, что, открыв дверь, сразу же смирился с фоном. Что там крики, главное – на ногах удержаться.

По коридору дети разбросали игрушки, детали конструктора, карандаши. Маленькие, с виду невинные оболтусы потихоньку громили дом.

– Робин! – заметила его мать. Худенькая, с темными волосами, стянутыми в конский хвост на затылке. – Ты привел Луи. Маленькая, сколько раз повторять: не выходи из дома, пока я не вижу! – Она подхватила ребенка на руки, не отрываясь от сервировки посуды. – Что там с твоей развалюхой?

– Не развалилась.

– Но и не сдвинулась с места?

Робин развел руки в стороны, мол, очевидно же.

– Я над этим работаю.

Схватив стакан сока, он выпил его залпом, тут же раздавая приветствия заметившей его детворе. Вытер рот тыльной стороной руки, завел ладони за спину и потянулся.

– А я понадеялась, что ты остался у какой-нибудь девочки.

– Можно и так сказать. «Хонда» – та еще девочка, с характером, между прочим, – в голос рассмеялся Робин. – Позавтракаю в офисе, бегу на работу.

– Передавай Джине от меня привет.

– Джине, да, – повторил Робин. – Я передам. Но она все еще замужем.

– Мне это в свое время не помешало.

Мать продолжила бесстрастно раскладывать еду по тарелкам, игнорируя то, что Робин уставился на нее. Он растерялся. Эшли то напрочь отказывалась упоминать о его отце, вплоть до дурацкой принципиальности, например не отвечала, когда Робин спрашивал, где отцовские рабочие дневники, то делала намеки на их бурный роман, будто распутная старшеклассница. Прямо как раньше, до Грейспойнта.

Робин размышлял об этом, забравшись под струи воды в душевой кабинке.

Он вспоминал, какой мама была до аварии. Не стеснялась беседовать о сексе, наоборот, временами загоняла Робина в угол вопросом «по поводу девочек», заговорщически улыбаясь. В шестнадцать он рискнул признаться, на кого у него встает, и мать, мечтавшая о внуках, стойко приняла удар. Успокоила себя тем, что гомосексуальность пройдет. Временное увлечение, помноженное на гиперсексуальность подростка, – так она считала. Ничего не сказала отцу и не контролировала его похождения. Только презервативы в рюкзак подбрасывала. Вот такая у него прогрессивная мамочка!

Юность Робина прошла в стиле типичного гетеросексуала. С одной разницей – время он проводил с парнями, насытился сексом без обязательств. И все шло нормально, пока он не остался у Эшли единственным родным человеком в мире.

«Робин, тебе нужна семья, – повторяла она, – домашний очаг. Найди хорошую девушку, для семьи достаточно уважения».

Или еще: «Что ты будешь делать после моей смерти?»

Ну и, конечно, классика: «У меня одна мечта есть – подержать внука на руках».

В тесной ванной Робин вытерся и переоделся: натянул джинсы на влажные ноги, застегнул белую рубашку, накинул на плечи темно-серый пиджак. В дверь требовательно постучали, прервав его попытки завязать на шее галстук-бабочку. Робин терпеть не мог суеты в ванной. От неожиданности он выронил бабочку на пол, а наклонившись за ней, задел бедром низко расположенный крючок.

– Я сейчас, – крикнул Робин, удержав в себе ругательство.

Он сделал боковой пробор, чтобы темно-каштановые пряди не закрывали лицо. И улыбнулся своему отражению в зеркале.

Из дома Робин выбрался даже позже обычного, вызвал такси, чтобы не терять время в общественном транспорте. Он уселся в авто, открыл браузер на планшете и набрал в поисковой строке «АЭС».

Первая новость принадлежала Блумберг, Робин пробежал ее наискосок, скользя пальцем в нескольких миллиметрах от экрана: «…скорее всего, сработало самодельное взрывное устройство», «…аварийная система стабилизировала бы работу реактора в случае необходимости», «подача электроэнергии в пригород Нью-Йорка происходит в штатном режиме», «…уровень радиации не повышен».

Машина выехала со Стэйтен-Айленд, у Робина снова завибрировал телефон.

– Где тебя носит? – Майк обошелся без приветствия.

– Потерял… свою кредитку.

– Так примитивно. Эти отмазки хоть на ком-то срабатывают?

– Регулярно, – самодовольно ответил Робин.

– Ближе к делу, зазнайка.

– Я еду. Летучка уже началась?

– Нет, я просто так тебя дергаю, от врожденной противности.

– Точно.

– Забыл сказать, что вчера даже имел честь наблюдать твоего нового напарника, – продолжил Майк ровно с того места, на котором закончился их разговор. – К слову, такой статный паренек, в пиджачке, галстучке, все при нем. Правда, странно, как он до сих пор не споткнулся о порог… Шутка, что он нос задирает, понял, нет?

– Ох, Майк…

– Так, ладненько. Джина зовет.

Услышав невозмутимый смешок собеседника, Робин положил телефон во внутренний карман пиджака. Прикинул, что до Манхэттена, с учетом вероятных пробок, раньше десяти он не доберется, и на мосту Верразано надел наушники. Устроился на сиденье и активировал экран планшета.

***

– Почему бы тебе не отпустить меня? Ты сбиваешь меня с толку… – напевал Скай, ритмично подпрыгивая вверх. – Крутишься рядом, возвращаешься…

Комната замелькала перед Скаем, и он перестал разбирать то, что высматривал перед собой. Его шатало. Все превратилось в разноцветное мельтешение: черный, зеленый, красный… Скай покрутился, раскинул руки и пропел:

– Надеюсь, ты справишься с отказом, я говорю нет… А ты возвращаешься, возвращаешься, словно бумеранг… Возвращаешься…

Прислонившись к стене, Скай, как неумелая танцовщица гоу-гоу, повертел бедрами, а затем побежал к дверям, ведущим на лоджию, распахнул их – ветер подхватил стопку документов и разбросал бумаги по комнате. У Ская перехватило дыхание, прохладные капли дождя коснулись его разгоряченного лица.

Увлеченный, он не заметил, как открылась дверь.

Сделав очередной пируэт, Скай едва не влетел в дворецкого Максимилиана Джефферсона. Лишь в последний момент он сумел схватиться за стену.

Макс выглядел так, будто не заметил заминки.

– Мистер Найт… – Скай сразу выключил проигрыватель пультом. – Ваш костюм для первого рабочего дня.

– Точно.

Немного запыхавшийся, он сел на подлокотник кресла цвета бургунди. И проследил за тем, как Макс расправил чехол на спинке. С лица Ская не сходила вежливая улыбка, а когда Макс, едва заметно поклонившись, вышел за дверь, Скай драматично забросил пульт на соседний диван и распластался в кресле.

Секунд десять он не двигался, повернувшись к окну. Вдалеке возвышались домики для служащих, а за ними – железные кованые ворота, которыми заведовал старичок Тим. Чуть правее – теннисный корт, позади – сад с цветущими круглый год клумбами и маленький бассейн. Скай туда ни разу не ходил с тех пор, как приехал.

По территории поместья он бродил в основном ночью. Понемногу выносил пустые бутылки, коробки из-под конфет, пиццы и фастфуда в контейнеры для обслуживающего персонала. Только так удавалось выдерживать эгоистично внедренный отцом режим вегана. Точнее, скрывать, что он его не выдерживает. Скай противился, как получалось, его ЖКТ тоже противился.

Овощи, морские водоросли, бобовые, орехи и шпинат – сойти с ума!

Струсив с себя оцепенение, Скай встал и расправил произведение портновского искусства от Kilgour French & Stanbury.

Он еще раз с удовольствием вспомнил характеристики костюма: тонкая шерсть и кашемир для верхней части, прочное вискозное волокно в качестве подкладки. Ему предлагали шелк, но Скай настоял на том, чтобы пиджачная пара оставалась эстетичной и функциональной. Однотонные пиджак и брюки графитового цвета: английский костюм, в самый раз для рубашки цвета сливок с воротником баттен-даун.

Рядом Макс оставил продолговатый футляр. Сделал это молча, и на то могла быть лишь одна причина – указание отца. Скай открыл крышку, предвкушая очередной подарочек, и уставился на антрацитовый шелковый галстук в серую крапинку.

– Спасибо большое за удавку, которая будет душить меня весь день, – прокомментировал он. Присмотревшись к названию производителя – Forzieri, – Скай добавил: – Да ты издеваешься.

Итальянский бренд отворил в его сознании шкатулку воспоминаний. Однажды он простоял около фирменного магазина два часа, не переставая хохотать. Во Флоренции. Средневековом Манхэттене, солнечном и величественном. К магазинам подвозили ароматную еду, со всех сторон улавливалась быстрая речь, люди беседовали, желали доброго утра. Скаю казалось, что он пропах запахом итальянской выпечки насквозь, будто она впиталась в кожу…

Сквозь пелену выпуклого воспоминания Скай увидел второй привет от отца – очки. Линзы прекрасно скрывали его проблемы со зрением, и они нравились Скаю, а очки – натуральная катастрофа! Теряются, разбиваются, ломаются. Однако вот они, перед самым носом. Импозантные, с металлической оправой, хорошо, что не пенсне.

За дверью послышался голос Мэри, и Скай бросил подарки обратно на диван.

О, Мэри.

Ее видеть он точно не хотел.

Скай столкнулся с новой пассией отца, переселившейся в их дом, сразу, как прилетел в Америку. Она бродила по комнатам, как хозяйка викторианского особняка, в вычурном домашнем одеянии и напоминала ему, где на кухне найти кофе, чашку с надписью «Бойся данайцев, дары приносящих» или горшок с анемонами. А он держал лицо, хотя на языке крутилось замечание: «А зачем ты что-то переставляла, Мэри? Оно же еще до тебя лежало на своих местах!»

Скай подозревал, что отец посвятил ее во все подробности его жизни, не утаив и пикантные. И теперь наблюдал полные напускного сочувствия жесты этой женщины. Впрочем, наверное, больше всего его задевало то, что Мэри отвоевала себе внимание отца, а Скай получал жалкие подачки в виде галстуков и очков. Оставалось принимать презенты и делать вид, что они ему подходят.

Поддавшись импульсу отвлечься, Скай включил телевизор, похлопав в ладоши.

На Си-эн-эн оживленно о чем-то говорили, показывали энергетические блоки. Да, точно. Эти характерные силуэты энергоблоков Скай где угодно различил бы.

– Громче, – произнес он.

Уставился на девушку в бежевом пиджаке.

«Нам пока неизвестно о пострадавших, но, если инсайдерская информация подтвердится, что взрыв случился в помещении, отведенном под сервера, – говорила ведущая в камеру, – не исключены жертвы. Наши эксперты отметили, что серверная находится рядом с блочным щитом управления, внутри круглосуточно работали люди… Прошу прощения, мне передают, что наконец налажена связь с нашей журналисткой в Арконе. Джудит, как слышно?» – «Студия, я нахожусь возле входа на атомную станцию, вы можете видеть за моей спиной… Здесь много полицейских, пожарных машин, скорая помощь».

Скай приоткрыл рот от удивления и даже не заметил этого.

Серверная. Взрыв. На станции. В США, где на АЭС тишь да гладь, произошла диверсия. Террорист пробрался внутрь, оставил бомбу и успешно ее подорвал, миновав хваленые системы охраны. Оборвав ведущую на полуслове очередным хлопком, Скай вышел из комнаты и зашагал по дому, распахивая перед собой двери в киношном стиле.

Почему отец не сказал, они ведь работают вместе! Наверное, из-за диверсии он и убежал на работу так рано? А террорист, как он проник на станцию? Почему подорвал только серверную, сумев попасть на объект, охраняемый приблизительно как Форт Нокс и библиотека Ватикана вместе взятые?

Пока журналисты нападали на слухи, как стервятники на мертвечину, Скай стремился выяснить подробности из первых рук.

Он набрал на кодовом замке шесть цифр и вошел в кабинет отца.

Секунду посомневался: может, позвонить? Быть хорошим мальчиком и спросить, что делать? И все-таки решил не втягивать отца. Усевшись на его рабочее место, Скай нажал на системном блоке кнопку питания и приготовился ждать.

Его взгляд приковал к себе портрет, заказанный сразу после смерти его матери, – французский художник Эрик Фронтье изобразил на метровом холсте Джейсона и Кэтрин Найт, счастливых и улыбающихся. Ужасная затея повесить его здесь. Года три Скай даже в кабинет отца не заходил, чтобы не сталкиваться с жестоким напоминанием о том, что мамы рядом с ним уже нет.

Вздохнув, он отвлекся на загрузившийся компьютер. Выискивая значок браузера, чтобы войти в закрытую сеть РАЯП и посмотреть отчет на облаке, Скай зацепился за папку под названием «Свадебные приглашения» на рабочем столе.

– О нет…

Он продолжал пялиться, не будучи уверенным в желании ее открывать.

Если оставит все как есть, убедит себя, что приглашения чужие или со свадьбы отца с мамой. Delirium*. Скай фыркнул. Он без колебаний кликнул на иконку папки. И хотя уже догадался, что увидит, фотография Мэри и Джейсона на симпатичном сине-белом фоне выбила его из колеи, и Скай закрыл лицо руками.

С девушками отец встречался, но ни с кем он не заходил далеко. И это произошло. С дочерью фермеров, работающей в захудалом туристическом агентстве.

Понимание обрушилось на него, как цунами на берег. Смущенные улыбки, адресованные Мэри, переглядывания, подарочки, странные отлучки, после которых отец не сознавался, куда они ходили, да и сам переезд – перед Скаем раскрылся полнокровный бутон намеков на планируемую женитьбу, и ему захотелось схватиться за голову. Так мало времени прошло после смерти мамы, а отец нашел ей замену.

***

Робин вошел в отдел расследований атомных и ядерных преступлений*.

Под ноги ему спланировал бумажный самолетик, судя по характерному зеленому оттиску на крыле, сделанный из аналитического отчета. Стройная блондиночка (ее имени Робин не помнил) и Мэтт, здоровенный фанат пауэрлифтинга, развлекались с бумажными самоделками: перебрасывались ими, упорно не сдавались, хотя самолетики падали на полпути. Они предложили Робину кофе, но он сразу отказался.

Только не это.

Не кофейное нечто с фруктовыми топингами и добавками.

В конференц-зал он добрался по короткой дороге, через сквозной кабинет Майка. Вошел в «аквариум», продолжая слушать в наушниках музыку. Art Of Dying надрывно напевал: «Я в темноте, в одиночестве! Я фрик, мне больно, но я не поддамся ненависти…»

Робин заметил в зале только Джину с Майком, сделал звук громче и последние несколько строк пропел вместе с исполнителем. Когда голос в ушах затих, он снял наушники, пафосно бросив их, будто артист стойку микрофона.

– Скажите ему кто-нибудь, что он не умеет петь, – возмутился Майк.

Робин поклонился, ремешок съехал с его плеча, и рюкзак стукнулся о стол, где его ждал закрытый стаканчик кофе. Медленно, но не настолько, чтобы успеть его схватить, стакан свалился на пол, расплескав содержимое на ковер.

– Черт.

Примерно треть успела вылиться.

– Эффектно появляешься, – хладнокровно заявил Майк.

– Рад стараться, – парировал Робин, доставая из рюкзака влажную салфетку.

– Мы беседовали о диверсии, к слову. Джина тоже считает, что это точно террористический акт. Но странно вот что: серверная находится рядом…

– Рядом с БЩУ, – Робин кивнул, продолжая вытирать пятно. – Ты уже говорил.

Джина хмыкнула.

– Подождите, – вмешалась она. – Майк тебе сегодня утром звонил?

– Разумеется, раза три.

– Два, вообще-то.

– И мне звонил, два раза. – Джина повернулась к Майку, вздернув бровь: – Твоя социальная активность настораживает. Может, стоит объясниться?

– Боже, вы жуткие, – после паузы ответил Майк. – Тащились бы побыстрее, не звонил бы. АЭС взорвали, алло, я хотел делом заняться, не до сна!

Робин поставил кресло так, чтобы ножка закрыла влажное пятно, и устроился за столом напротив Майка.

Впервые за утро он внимательно оглядел коллегу. Признаки невроза делали его образ почти неряшливым. Создавалось впечатление, что Майк вылетел из дома, едва проснувшись, и не затруднил себя даже расчесыванием вьющихся волос.

– Вчера он тоже мне звонил.

– И мне.

– Это продолжается уже неделю, – обреченно заявил Робин.

Майк терял терпение.

– Что вы хотите услышать? – сдался он.

– Тебя бросила жена, более того, она ушла с дочерью. Пустой дом и воспоминания давят на тебя. Ты страдаешь от одиночества и хочешь заполнить образовавшуюся брешь контактами с посторонними людьми, – ответила Джина.

– У нас тут АЭС частично взорвана, никого не трогает, мисс психолог?

– И чего это мы посторонние люди? – вмешался Робин.

– Тебе нужна поддержка!

– Какая поддержка, издеваетесь, что ли?

– Попьем пива у тебя дома, – предложил Робин. – Хотя я предпочитаю водку.

– Или устроим шопинг.

– Устроим шопинг в алкогольном отделе?

– Вам надо лечиться, честное слово, – нахмурился Майк.

И тогда за дверью послышались шаги и голоса, среди которых Робин уловил баритон Найта-старшего.

Он выпрямился и снял рюкзак со стола за секунду до того, как в комнату вошли трое: Джейсон Найт, аналитик Ли с пачкой отчетов, прижимаемых к груди, и смутно знакомый Робину молодой мужчина. Наверное, это и есть Скай.

«Вздернутый подбородок, бледный, зеленые глаза, русые волосы», – перечислял про себя Робин, скользя взглядом снизу вверх, к макушке.

– Всем доброе утро.

– Привет, ребята, сумасшедший денек, – пожаловался Ли.

Скай тем временем снял черное пальто, показав под ним не менее дорогие шмотки. Ожидаемо.

Робин уставился на сшитый на заказ костюм и рубашку с воротником чудаковатого кроя.

– Усаживайтесь, – поторопил их Найт.

Выбрав место рядом с Робином, Скай первым подал ему руку с брендовыми часами на запястье. От его образа веяло детством, полным родительской заботы и правильного питания, частной школой, уик-эндами на горнолыжных курортах в Аспене, партиями в гольф и личным теннисным кортом.

Робин не мог отделаться от мысли, что перед ним выхолощенный богач.

– Скай Найт, твой новый напарник, кажется, – тот приподнял уголки губ.

– Робин Баррет. Кажется.

– Точно, я знаю.

Отстранившись, Робин дал возможность Скаю устроиться рядом.

– Знаешь? – переспросил он, пока Найт вправлял мозги Ли. – Только имя? Или мне стоит опасаться распространения компромата, если не буду вежливым?

– Может, еще кое-что. Но опасаться не стоит.

Удовлетворенно кивнув, Робин отвернулся, тут же заметив, как Майк бурно изобразил рвотный позыв. Стандартную для него реакцию на любые проявления внимания в сторону мужского пола в его поле зрения. Робин показал ему средний палец.

Он не планировал пытаться лезть Скаю в его дорогущие штаны.

***

– В два часа тридцать четыре минуты на АЭС в Арконе в серверной взорвалась бомба. У нас двое погибших, один раненый и ноль предположений о том, как сукину сыну удалось обойти систему защиты, – сказал Джейсон, оглядев группу. – Теории будут?

Скай как раз дочитал новый отчет до конца. Он так и не успел сказать отцу, что полез в его файлы, поэтому делал вид, что озабоченно вчитывается в строчки. Свежей информации в документе нашлось минимум, лишь предположение программного аналитика, что обнаруженный вирус для сбора данных не повлиял на работу пропускного пункта и не был связан с диверсией.

– Скорее всего, злоумышленник действовал через доверенное лицо, чтобы не светиться на камерах, – первым заговорил Робин. – Или сам вхож на АЭС.

– И это приводит нас к?..

– Будем действовать по стандартной схеме. Искать крысу внутри.

– Я займусь камерами, – поднял руку Ли. – В серверной их, к сожалению, нет, но я пройдусь по камерам в соседних помещениях и коридорах.

– Возьми все коридоры от входа и до серверной, – вмешался Майк.

– Само собой.

Кресло Майка снова заскрипело.

За последние три минуты он несколько раз менял положение. Будто ему что-то мешало. Но понаблюдав чуть дольше, Скай понял: Майк вел себя так постоянно. Крутился, вертелся, будто сидение на месте казалось ему пыткой. Говорил он громче нужного и активно жестикулировал. Скай допустил, что слух он посадил на стадионе, если реально любил бейсбол, а не просто так напялил на себя толстовку с эмблемой «Нью-Йорк Янкиз». В РАЯП Майк работал лет пять, специализировался на оружии, для своих тридцати семи выглядел хорошо, хотя и набрал пару килограммов.

Скай исподтишка посмотрел на рядом сидящего Робина. Его история оказалась гораздо интереснее и трагичнее.

Скай даже поймал себя на подсознательном ожидании лояльности.

Ведь Робин встал на ноги благодаря Джейсону: тот помог ему получить грант, поверил в то, что из парня получится толковый профессионал. Робин не подрабатывал грузчиком, уборщиком или баристой, не занимался унизительной малооплачиваемой работой, а ведь имел все шансы закончить в трейлерном парке. Правда, это ровным счетом ничего не значило для Робина, который предстал сегодня перед Скаем.

Яркий, как калифорниец, с черными глазами, выразительной мимикой. И что Скаю делать с желанием заслужить уважение такого крутого парня?

– На станции сейчас работают кинологи, хотят исключить дальнейшие сюрпризы, – подхватила дискуссию Джина.

Когда речь заходила о ней, у отца будто развязывался язык! Поэтому Скай многое о ней знал и даже одно время подозревал их в любовной связи. Безосновательно, как выяснилось.

Джина вышла замуж за состоятельного адвоката, родила ему милую дочку, превратив свою жизнь в окончательный канон американской мечты.

– Сроки, хотя бы приблизительные?

Придя в себя от стука Робина ручкой по столу, Скай осознал, что полностью утратил нить разговора.

Он на автомате взял в руки отчет, начав им обмахиваться.

– Думаю, уложусь в сорок восемь часов, сэр, – сказал Робин. – Если мне дадут проект. Но боюсь, этого окажется мало, чтобы наверняка указать на слабые места для несанкционированного проникновения. Строила станцию французская «Энджи», с их АЭС я еще не работал. Я бы хотел съездить туда, посмотреть на натуру.

– Ли, сделай запрос в «Энджи», чтобы прислали проект, для начала, – кивнул Найт.

– Сэр, я прошу прощения, но я пообещал менеджеру «Солар Энерджи», что за пару дней закончу проверку их исследовательского реактора, – Робин расслабленно склонил голову вправо. – Могу я параллельно проверять их отчеты? А то у меня тревожное предчувствие, что после следующего переноса даты они оставят на моем крыльце посылку с полонием, – добавил он на порядок тише.

Махнув на него рукой, Найт начал собирать бумаги на столе.

– Так, ладно, – выдохнул он. – Джина, ты едешь опрашивать смену. Тебе помогут местные полицейские. Майк – на тебе взрывчатка, Ли – камеры, Робин ждет технический проект. Скай… А ты посмотри, пожалуйста, свежим взглядом на отчеты наших аналитиков, вдруг мы упустили что-то важное. Такое уже бывало.

– Хорошо.

– На этом давайте заканчивать. За работу.

– За работу, – повторил Майк, первым вскочив на ноги.

***

Спустя семьдесят два часа Ли сидел перед компьютером, вытаращившись на экран.

Почти все это время он провел не разгибаясь, анализируя и сводя в единую статистику данные с камер с функцией распознавания лиц. Mel* наконец сформировала список имен людей, которые без надобности посетили АЭС в Арконе перед взрывом.

Это не значило, что кто-то из них обязательно причастен к диверсии. Чаще всего Mel фиксировала тех, кто вышел на смену вместо коллеги, вовремя не сообщил о своей инициативности или самовольно поменял график. Но иногда программа задавала правильный вектор движения. В этот раз у Ли подскочил пульс при мысли, что Mel нашла зацепку. В нее превратился знакомый ему человек.

Удержав себя на месте усилием воли, Ли еще раз все перепроверил.

Он не ошибся.

Выйдя из комнаты, он маленькими птичьими шажками прошел по коридору к Робину, остановившись у двери, открытой настежь.

Ли первое время удивлялся, как Робина не раздражало находиться на виду у проходящих мимо сотрудников, но он уже давно привык к его странностям. Сжимая в правой руке распечатку, а левой нервно поправляя галстук, Ли потоптался в дверях, рассматривая расслабленную, даже домашнюю, позу Робина.

Перед начальником на столе стояла банка сладкого арахисового масла, чашка кофе и открытый ноутбук. Робин смотрел в экран, облизывая ложку, в правом ухе у него виднелся наушник, левым локтем он едва не касался своего планшета.

С мрачной решимостью Ли постучал костяшками пальцев по двери – мирному рабочему процессу Робина вот-вот придет конец.

– Черт, – Робин вздрогнул и едва не перевернул банку с арахисовым маслом, уставившись на Ли круглыми глазами. – И давно ты там стоишь и наблюдаешь?

– Извини, я только…

– Что-то выяснил или так зашел?

Ли шагнул внутрь, прикрыв дверь.

– Давай к интересному, – поторопил его Робин.

– Джина перед взрывом ездила в Аркону?

– Все мы туда ездили однажды.

– Непосредственно перед взрывом, Робин. За день до. Она не менялась ни с кем заданиями?

– Мне Джи ничего не говорила, посмотри в графике.

– Да, конечно, я смотрел, там все чисто. В общем, тут такое дело. – Ли оперся о стол ладонями. – Постараюсь объяснить в двух словах. Судя по данным Mel, Джина ездила на станцию в Аркону пятнадцатого октября. Ровно за день до диверсии на АЭС. Камеры на входе, те, что распознают лица, ее не увидели, но она воспользовалась пропуском. Это, честно говоря, очень странно.

– К чему ты ведешь?

– Либо она – Невидимка, либо в работу систем, камер, не знаю, самой Mel вмешались.

Робин сощурился, взяв в руки его распечатку.

*БЩУ – блочный щит управления станции, где контролируется течение ядерной реакции.

*Delirium – бред (норвежский).

*Отдел расследований атомных и ядерных преступлений – вымышленный отдел при Нью-Йоркском подразделении МАГАТЭ (реально существующем Международном агентстве по атомной энергии).

*«Mel» – выдуманная компьютерная программа для распознавания лиц на записях и работы с информацией.