Читать книгу Отпуск с папой - Дора Хельдт - Страница 5

Мы с Доротеей выстояли длинную очередь на выход, предъявили свои билеты и пошли в сторону Кайзерштрассе. Солнце било нам в глаза. За портовой площадью нас обогнал автомобиль Доротеи. Папа радостно посигналил нам и на второй передаче проехал мимо. Я проводила его взглядом.

– Он сказал тебе, что последние двадцать лет ездил только на «автомате»?

– Ах вот почему он… – Доротея сглотнула. – В таком случае он не знает, когда переходить на третью. Ну ладно. Механизм справится. Надеюсь.

Доротея была невозмутимым человеком. В ту минуту меня это очень обрадовало, в противном случае мне пришлось бы волей-неволей защищать отца. Очевидно, она прочитала мои мысли.

– Интересно, как Хайнц справится с этими двумя валькириями? Мне они показались весьма решительными особами, – засмеялась она. – Попомни мои слова, Кристина, они нас еще позабавят.

– А ты понимаешь, что я их каждый божий день буду видеть в пансионе?

– Конечно, ты ведь на ближайшие две недели становишься феей утренних трапез. Надеюсь, ты все сделаешь правильно. Фрау Вайдеманн-Цапек подчеркнула, что они много путешествуют, значит, весьма искушены. Но тебе и не удастся что-то не так сделать, ведь они надеются тебя использовать, чтобы заполучить твоего отца. Каждая для себя, разумеется.

– Что за чушь? Ты насмотрелась плохих фильмов!

Доротея остановилась у скамейки, с которой открывался вид на море.

– Я видела блеск в их глазах, дорогая. Посмотри правде в лицо. А сейчас давай присядем, выкурим тайком по сигаретке и соберемся с силами перед хаосом, который ждет нас в пансионе. Думаю, это будет самый богатый событиями отпуск из всех, что мы провели вместе.

Я уже дважды навещала Марлен на острове, поэтому знала дорогу. Когда я была здесь в последний раз в январе, Марлен только начинала ремонт пансиона. Я едва узнала дом. Его выкрасили в снежно-белый цвет, красная черепичная крыша была новой, на большой застекленной веранде заменили стекла, а оконные рамы в мансарде стали синими. Только табличка «Дом Теды» осталась старой.

Доротея замерла.

– Это чудесно! А я себе представляла такую старую лачугу. И дом действительно большой. Сколько здесь комнат?

Я задумалась.

– По-моему, двенадцать. Или тринадцать. И все уже заняты. Поэтому ночевать нам придется в другом месте. Наша квартира, впрочем, совсем рядом, вон в том красном домике. Он принадлежит Марайке, подруге Марлен. Сама она живет в квартире наверху, а нижнюю сдает. Она врач в дерматологической клинике, но сейчас в отпуске, так что ее нет и весь дом в нашем распоряжении. Просто идеально, ты не находишь?

Машина Доротеи заняла два из трех парковочных мест у пансиона. Я заглянула на заднее сиденье. Похоже, произошло спонтанное излечение бедренного сустава – чемоданов не было. Мой папа кавалер, ни одной даме не позволит таскать тяжести, разве что дочери.

Марлен стояла у небольшой регистрационной стойки и заполняла формуляры. Она подняла голову, когда мы вошли, и улыбнулась:

– А вот и вы! Как твоя голова, Доротея? Тебе лучше?

Она вышла из-за стойки и обняла сначала меня, затем Доротею.

– А что с головой?

– Хайнц сказал, у тебя так разболелась голова, что ты не могла вести машину и решила пройтись пешком. А чтобы уберечь тебя от обморока по дороге, Кристина пошла вместе с тобой. Поэтому он предложил довести машину до места. А зачем она вообще вам тут понадобилась? Она здесь и не нужна.

Я присела на скамейку.

– Это долгая история. Такая же долгая, как и история с головной болью. Расскажу на досуге.

Марлен встревоженно посмотрела на меня:

– Ах, неужели и у тебя болит голова?

Доротея опустилась на скамейку рядом со мной.

– Нет, Марлен, ни у кого ничего не болит. Все в порядке. А кто, кстати, парковал мою машину?

– Хайнц нечаянно припарковался поперек, здесь обычно паркуются под углом, но это не важно, зато он был так любезен, что привез двух гостей моего пансиона. Какое совпадение, что они оказались с вами за одним столом!

Мой папа удивлял меня все больше. Опередил нас лишь на двадцать минут, а столько всего успел нарассказать. Тем временем было уже семь вечера. Я встала и потянулась.

– И где же мой отец? Хотелось бы забрать наши вещи из машины и отнести их в квартиру, распаковаться, а потом спокойно поужинать и все обсудить. А тебе придется пока потихоньку привыкать к Хайнцу.

– А что с ним не так? Вообще-то он уже в квартире, я ему все показала.

Доротея пожала руку Марлен.

– С ним очень весело. Надо просто найти ему дело. Кристина, как дочь, принимает все слишком близко к сердцу.

– А что с нашими вещами? – У меня опять появилось странное предчувствие.

– Ваши чемоданы я уже отнесла. Кристина, тебе надо купить чемодан на колесиках. А дорожные сумки Хайнца еще в багажнике, он сказал, что сам принесет их. Но погоди, ключи от машины здесь, так что забирайте.

Мы пошли к машине и открыли багажник. Все наши вещи были в неприкосновенности. Доротея увидела мое лицо.

– Нельзя требовать от него, чтобы он таскал наши сумки.

– Конечно, нет. Но он и свои не таскает.

– Но ведь у него же…

– Про его бедро даже не заговаривай. С чемоданами Вайдеманн-Цапек и Клюпперсберг он справился легко. И не похоже, что они были пустые.

– Шерсть и пух ничего не весят.

Доротея засмеялась, натягивая на плечи ремни дорожных сумок. Остальное навьючила на себя я, и мы, пошатываясь, побрели к красному домику.

Нам пришлось позвонить в дверь раз пять, пока наконец послышались шаги отца в прихожей. Он остановился у двери, стараясь рассмотреть нас в глазок.

– Кто там?

– Папа, открой!

– Кристина? Доротея? Это вы?

Я шагнула к двери.

– Папа!

– Одну минуту!

Мы услышали, как ключ дважды повернулся в замке, потом дверь медленно приоткрылась. Я протиснулась мимо отца, причем с плеча слетела одна сумка, следом за ней другая. Кошелки и три куртки я сбросила на пол сама. С Доротеи тоже все посыпалось. Папа обозрел беспорядок и покачал головой:

– Могли бы и два раза сходить. Здесь было так чисто.

Я удивилась, что Доротея и не подумала ответить ему злобным взглядом, сама-то я опять не преминула это сделать. Доротея же, напротив, затолкав ногой сумки в угол, взяла папу под руку.

– Ну, босс, проведите экскурсию по нашим апартаментам.

Он склонился в поклоне.

– С удовольствием. Здесь очень хорошо. Сразу видно, что эта врачиха аккуратная женщина.

Наша квартира начиналась в длинном холле-прихожей, из которого две двери вели в спальни, одна – в гостиную. Ванная находилась возле первой спальни, кухня – напротив. Из гостиной был выход на террасу, с которой ступени вели в сад. Я вышла на террасу и обернулась к отцу.

– Где ты хочешь спать?

– Я устроился в первой спальне. Там я буду ближе к двери, на тот случай, если к нам станет кто-нибудь ломиться.

– А если воры заберутся с террасы?

– Но выходить-то они будут через входную дверь.

– Ага. А первая спальня, часом, не самая большая?

Папа ответил мне дружелюбным взглядом.

– Нет, но матрас на кровати лучше. Я проверил раскладушку в гостиной, отличное спальное место. Здесь можно прекрасно отдохнуть.

Я увидела себя тихими летними ночами на ступенях террасы, где удобно выкурить тайком сигарету, пока папа спит на своем хорошем матрасе. Эта картина заставила меня улыбнуться.

– Хорошо, тогда я буду спать в гостиной.

Доротея забрала свои вещи из прихожей и занесла их во вторую спальню. Папа проводил ее взглядом и подошел ко мне на пару шагов.

– Скажи, Кристина, – тихо спросил он, – ты не могла бы мне помочь, с чемоданом и вообще?…

– Я целый день помогаю тебе с твоим чемоданом.

– Нет, я имею в виду помочь мне его распаковать. Твоя мать всегда кладет рядом вещи, которые нужно носить вместе.

Вид у него был смущенный. Мне не хотелось облегчать ему задачу, пусть скажет то, что хочет сказать.

– И что?

– Ну… – Он мял свои большие пальцы. – Я положил туда же свои инструменты, поэтому порядок был немного нарушен, и теперь я не знаю, какие вещи к чему подходят.

Его стремление в течение двух недель без мамы одеваться подобающим образом меня тронуло.

– Пойдем посмотрим. Но распаковываться придется позже, потому что Марлен заказала столик на восемь вечера, а уже без четверти восемь.

Я прошла за ним в его спальню, бросила взгляд на вещи в чемодане и тут же его захлопнула. Папа положил инструменты в самую середину и аккуратно завернул в одежду.

– Да, ты прав, тут теперь не так просто разобраться. Я сделаю это после ужина. Надо спросить у Марлен, не одолжит ли она мне свой утюг.

У отца на лице отразилось облегчение.

– Большое спасибо, Кристина. Но мама перегладила все рубашки, тебе не нужно гладить их второй раз.

Я подтолкнула его к выходу и крикнула Доротее, что пора идти на ужин.

Около восьми мы входили в «Молочный бар», где Марлен зарезервировала столик. Она уже была там, сидела на месте, с которого открывался волшебный вид на море. На входе папа неуверенно огляделся. Я угадала его мысли.

– Это только называется «Молочный бар», папа, а на самом деле нормальное заведение.

– Думаешь, у них будет пшеничное пиво?

– Наверняка.

Он сразу расслабился. Увидев нас, Марлен поднялась с места.

– Прекрасно, вот и вы. Уже распаковали вещи? Со спальными местами все в порядке? Если вам что-нибудь понадобится – обращайтесь.

Доротея плюхнулась на стул.

– Прекрасная квартира. Просто высший класс. Кристина добровольно выбрала гостиную, а у Хайнца и у меня – по спальне.

Хайнц сначала уселся рядом с Доротеей, но потом пересел напротив.

– Хочу видеть море, – улыбнулся он нам. – Чтобы было почти как дома.

Он с жадностью смотрел на воду. Я вспомнила, как он не любит ездить. А в этот раз ему пришлось ехать еще и без мамы. Наверное, я с ним недостаточно терпелива. Вид у него был немного потерянный. Марлен оборвала голос моей совести.

– Что будете пить? Здесь самообслуживание. Может, я схожу за шампанским? Выпьем за встречу.

– У меня от него изжога. Тут есть пшеничное пиво?

– Конечно. Значит, Хайнцу пшеничное пиво, а нам шампанское?

Я кивнула, а Доротея встала.

– Я помогу тебе принести.

– Все в порядке? – спросила я, когда они отошли.

– Да… пожалуй… Я просто подумал…

У меня перехватило горло.

– О чем?

– Остров этот не такой большой, как Зюльт, за две недели я обойду его сто раз. Надеюсь, это будет не слишком скучно.

– А что еще?

– Если я спрошу у Марлен, как устроились фрау Клюпперсберг и фрау Вайдеманн-Цапек, она мне, конечно же, скажет, что отлично, так ведь? Она так скажет, поскольку это ее пансион. А как я узнаю, правда ли это?

– Поинтересуешься у дам.

– Но это было бы слишком навязчиво.

– Ах, папа, завтра утром стащишь ключ на стойке регистрации и посмотришь сам. И все узнаешь.

– И ты думаешь, никто не заметит?

– Что не заметят? – Марлен поставила на стол пиво и мой бокал шампанского.

– Папа… – Я почувствовала, как он под столом наступил мне на ногу. – Ой! Папа раздумывает, не съездить ли ему завтра утром к своему приятелю Калли, но ведь он предложил свою помощь в ремонте и поэтому хочет знать, заметят ли, если он свинтит в первый же день. Так, папа?

– Кто свинтит? – Доротея осторожно водрузила на стол еще два бокала с шампанским.

– Мой друг Калли вовсе не стар, он даже моложе меня, что, впрочем, незаметно. Ему только семьдесят два года.

– Ну что ж! – Марлен подняла бокал. – Добро пожаловать! Пью за то, чтобы вы прекрасно провели здесь каникулы и немножко поработали.

Когда мы выпили, она обвела нас взглядом.

– Предлагаю вот что: сейчас принесем себе еду, а потом я расскажу, в чем конкретно мне нужна ваша помощь.

Хайнц не торопился следовать за нами.

– Ну, в самом деле, что это такое: если я предпочту самообслуживание, то пойду в забегаловку с картошкой фри. Тут только встанешь, место займут. И потом, стоять у стойки, долго выбирать… девушки на раздаче будут злиться…

– Папа, я принесу тебе что-нибудь.

Он кивнул.

– Что-нибудь с жареным картофелем, но только, пожалуйста, больше никакой колбасы.

Вскоре мы вернулись с малосольной сельдью и жареным картофелем. Хайнц громко разговаривал с супружеской парой за соседним столиком.

– Мне больше нравится играть на Зюльте. Там две площадки на восемнадцать лунок, здешние для меня малы. Тут ведь только на девять? Можно сразу отправляться в мини-гольф.

Супруги вежливо нам кивнули.

– Большое спасибо за информацию, – поблагодарила женщина. – Мы еще раз спокойно все взвесим, но, возможно, вы и правы. Хорошего вам дня и приятного аппетита.

Папа посмотрел сначала на меня, потом на тарелку.

– Вот это годится. Интересно только, почему они не могут приносить еду сами?

– Скажи, а о чем ты с ними говорил?

Он собрал с тарелки петрушку и листья салата и выбросил в пепельницу.

– Да ничего особенного. Просто спросил, зачем они сюда приехали.

Марлен наблюдала за его действиями по очистке тарелки.

– Полагаю, приехали в отпуск, как тысячи других.

– Неверно. – Он ткнул вилкой в направлении Марлен. – Они собирались поиграть здесь в гольф.

Так я и думала.

– И ты им рассказал, что на Зюльте играть лучше?

– Ну конечно. У нас три поля для гольфа и четвертое строится.

Доротея покачала головой:

– Разве хорошо сманивать клиентов?

– Почему нет? – простодушно посмотрел он на нее.

Марлен боролась со смехом.

– Это можно расценить как совет гольфиста гольфисту, никакого злого умысла.

– Папа ни разу в жизни не играл в гольф.

– Я это и не утверждал. Но наши поля хороши. Я часто хожу мимо. Там играет Уве Зеелер [1].

Папа сунул вилку в рот и кивнул для убедительности.

Когда мы поели, Марлен достала из сумочки эскизы и фотографии.

– Мы сумеем все осмотреть утром, сегодня не получится, там делают пол, и ходить по нему можно будет только завтра. Но выглядеть должно вот так.

Слово «пивная» к этому помещению не подходило вовсе. На эскизах оно скорее напоминало изысканный бар-гостиную. Марлен решила рядом с баром поставить кожаные диваны и кресла, в центре должен был появиться стеклянный со всех сторон камин, в смежном помещении – хромированные столы и ротанговые кресла, здесь она планировала подавать закуски. Мы с Доротеей были впечатлены. Хайнц не так сильно.

– И они будут есть гороховый суп и вытирать жирные пальцы об обивку, – сказал он.

– Хайнц, гарантирую, что горохового супа здесь не будет.

Доротея сосредоточенно изучала эскизы, и у нее тут же родились идеи. Она предложила Марлен разные сочетания цветов, разыскала в сумке карандаш и принялась записывать оттенки и делать пометки на полях. Папа недоуменно следил за ней.

– Да покрасьте все в белый цвет. Или латексной краской, стены даже можно будет протирать мокрой тряпкой.

– Папа!

– Хайнц!

– Я просто высказал свое мнение. И чем займусь я? Красить я не могу. Да и руки потом не отмоешь.

Доротея подняла голову.

– Думаю, я с удовольствием сделаю это сама. И мне кажется, морские мотивы местами будут смотреться очень красиво. Я их просто нарисую. Надеюсь, Марлен, ты мне доверяешь?

Марлен кивнула:

– Я потому и спрашивала твое мнение. Я нашла пару школьников, они смогут под твоим руководством красить большие поверхности, а у тебя останется время на тонкую работу.

– Прекрасно. Это то, что надо.

Марлен снова вернулась к чертежам.

– Короче, главная проблема – решить, кто, где и когда может быть полезным. У меня полный пансион народу, поэтому до десяти утра мне не вырваться. Моя помощница, которая должна была заниматься завтраком, повредила ногу и на три недели выбыла из строя. Это ты возьмешь на себя, правда, Кристина?

Я молча кивнула.

– В восемь утра в пивную приходят рабочие. Нужно еще положить плитку в туалеты и доделать электрику. Не знаю, во сколько ты, Доротея, хочешь начинать работать, но утром нужно, чтобы кто-то был здесь.

Доротея испугалась:

– В восемь утра? Ты серьезно? Я в это время еще невменяема.

Папа выпрямился.

– Следить за рабочими – мужское дело. В восемь утра буду на месте как штык. Никаких проблем.

Марлен улыбнулась ему:

– Я надеялась на тебя, Хайнц. Тебе не придется торчать здесь до обеда. Просто кто-то должен их впустить. Ну и разобраться, если возникнут проблемы.

– Эй, уж я знаю, как общаться с рабочими. Тут нужен авторитет, иначе они сядут на голову. Ты, конечно, слишком мила для этого, поэтому хорошо, что есть я.

Вид у него был очень довольный.

– А Калли я смогу навестить днем или вечером. Ремонт – в первую очередь.

На обратном пути папа гордо рассказывал, какой опыт приобрел со строителями. Я молчала. Большинство этих историй были мне известны от матери, но невежливо вносить поправки в версию такого авторитета. Перед «Домом Теды» мы попрощались с Марлен.

– До завтра. Приходите на завтрак в пансион, потом мы с Хайнцем и Доротеей сходим в пивную, и я покажу Кристине все остальное. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Теда, – ответил отец. – Ой, я имел в виду – Марлен. Спокойной ночи, Марлен.

– Кстати, о Теде. – Я сообразила, что мы вообще не поговорили о Теде и ее новом возлюбленном. – Хуберт и Теда не собираются приехать?

– Как же, собираются. Но сейчас они в Констанце на Боденском озере, и Теда находит тамошние цветы великолепными. Они приедут в будущие выходные. Так что наши голубочки пока порхают.

– Что ж, путешествия расширяют кругозор, говорю я всегда. – Хайнц со значением посмотрел на Марлен. – Ну, спокойной всем ночи.

Он развернулся и направился к нашей временной резиденции. Я чмокнула Марлен в щеку.

– Пойду догонять, он без ключа.

Доротея еще не успела попрощаться, а я уже услышала голос отца:

– Кристина! Дверь заперта!

В полночь я наконец уселась на ступенях, ведущих с террасы в сад, и закурила. Было очень тихо, ясное небо, я смотрела на звезды.

Пока я распаковывала чемодан, папа сидел на краю кровати и внимательно наблюдал за мной.

– Сложи вещи, которые подходят друг к другу, вместе. Тогда мне не придется все время спрашивать. А мы всегда должны будем уходить из дома вдвоем?

Это что? Страх в его голосе?

– Скажи, папа, тебе не нравится, что ты здесь, со мной?

Он на секунду задумался.

– Ну да, нужно просто спокойно осмотреть остров. И как бы то ни было, Марлен без нас пришлось бы ой как несладко. Иногда нужно приносить себя в жертву.

Только я закурила, как позади раздались шаги.

– Подвинься.

Папа в голубой пижаме в белую полоску уселся рядом со мной.

– Где-то что-то жарят? Пахнет паленым. Посмотри-ка, звезды. Когда падает звезда, нужно загадать желание.

Мы сидели рядом и смотрели в небо. Вдруг оборвалась одна звезда, а следом за ней другая. Ни один из нас не сказал ни слова. Мне не хотелось нарушать мирное состояние. Я загадала, чтобы у нас с папой все здесь было хорошо. И чтобы операция у мамы прошла успешно. Ведь упали две звезды. Папа зевнул и потянулся.

– Ну, вот и все. Я иду спать. Не скажу, что загадал, иначе не сбудется.

Он тихо рассмеялся и встал.

– Даже интересно. Спокойной ночи, ребенок, хороших снов. Если что, я рядом.

Я посидела еще немного. Больше звезды не падали. «Но для начала и две неплохо, – подумала я. – Кто знает, что произойдет за время отпуска?…»