Читать книгу Смерть по объявлению. Неприятности в клубе «Беллона» - Дороти Ли Сэйерс, Дороти Сэйерс - Страница 8

– Знаете, – сказала мисс Росситер мистеру Смейлу, – наш новый копирайтер совершенно чокнутый.

– Чокнутый? – Мистер Смейл обнажил белоснежные зубы в обворожительной улыбке. – Что вы такое говорите, мисс Росситер? Как это – чокнутый?

– Ну, немного рехнувшийся, – объяснила мисс Росситер. – Свихнутый, с причудами. Все время торчит на крыше и играет с рогаткой. Представляю себе, что скажет мистер Хэнкин, если узнает.

– С рогаткой? – Мистер Смейл, казалось, не удивился. – Думаю, в этом нет ничего страшного. Мы, в своих подразделениях, порой бываем склонны завидовать, если можно так выразиться, беззаботному духу молодости, который царит в отделе текстовой рекламы, без сомнения благодаря… – добавил мистер Смейл, – чарующему влиянию дам. Позвольте предложить вам еще чашечку чаю.

– Большое спасибо, не откажусь.

Ежемесячная чайная церемония была в разгаре, и в малом конференц-зале толпилось слишком много народу. Мистер Смейл осторожно, бочком стал протискиваться за чаем и напротив длинного стола, за которым председательствовала миссис Джонсон (неутомимая дама, возглавлявшая диспетчерский отдел, руководившая посыльными и отвечавшая за аптечный шкаф первой медицинской помощи), налетел на мистера Харриса из отдела внешней рекламы.

– Простите, старина, – сказал мистер Смейл.

– Ничего-ничего, – ответил мистер Харрис, – такие зачарованные молодые люди, как вы, обладают привилегией сметать все на своем пути. Ха-ха-ха! Я видел, как вы любезничали с мисс Росситер. Смотрю, вы отлично спелись, а?

Мистер Смейл смущенно ухмыльнулся.

– Догадайтесь с трех раз, о чем мы говорили, – предложил он. – Один с молоком без сахара и один с сахаром и молоком, миссис Дж., пожалуйста.

– Трех не потребуется, – ответил мистер Харрис. – Могу сразу сказать: вы говорили о мисс Росситер и мистере Смейле, так? Прекраснейшая в мире тема для разговора, правда?

– А вот и нет, – победно возразил мистер Смейл. – Мы обсуждали другого члена нашего сообщества. А точнее – нового копирайтера. Мисс Росситер утверждает, что он чокнутый.

– Они там, в их отделе, все чокнутые, если хотите знать мое мнение, – заявил мистер Харрис, качнув всеми своими подбородками. – Дети. С задержкой развития.

– Похоже на то, – согласился мистер Смейл. – То, что они разгадывают кроссворды, меня не удивляет, этим все занимаются, равно как и то, что они рисуют детские картинки. Но стрелять из рогаток на крыше – это действительно ребячество. А мисс Митьярд, которая приносит на работу свой йо-йо!..[30]

– Я скажу вам, в чем дело, Смейл, – произнес мистер Харрис, ухватив коллегу за лацкан одной рукой и тыча в него указательным пальцем другой. – Все зло – от университетского образования. Что оно делает с человеком? Берет юношу или девушку и водит их на помочах по детской площадке для игр, в то время как им следует пропахивать собственную борозду перед лицом реальности. Привет, мистер Бредон! Это ваша нога? Простите великодушно. Этот зал слишком мал для подобных сборищ. Слышал, вы полюбили широкое открытое пространство нашей крыши?

– О да. Свежий воздух и все такое. Упражняюсь. Стреляю по воробьям из рогатки. Прекрасная тренировка для глаз. Поднимайтесь как-нибудь и вы, устроим соревнование.

– Нет уж, благодарю покорно, – ответил мистер Харрис. – Я слишком стар для таких забав. Хотя в детстве, помнится, пробил камнем огуречную теплицу своей престарелой тетушки. Господи, как же она ругалась! – Внезапно взгляд его сделался задумчивым, и он добавил: – Я не держал рогатку в руках лет тридцать.

– Тогда самое время взять ее в руки снова. – Мистер Бредон наполовину высунул из бокового кармана «орудие», состоявшее из раздвоенной палочки с резинкой, и тут же спрятал обратно, подмигнув в спину мистеру Пиму, который как раз показался в поле их зрения, снисходительно беседуя с только что присоединившимся к компании младшим сотрудником. – Между нами говоря, Харрис, не кажется ли вам это место иногда немного скучным?

– Скучным? – подхватил мистер Толбой, выныривая из толпы у стола и чуть не выбив из рук мистера Смейла две чашки чая, наконец для него приготовленные. – Скучным? Вы, ребята, не понимаете смысла слова «скучный». Никто, кроме оформителей, не знает, что это такое.

– Можете поделиться с нами, – предложил мистер Бредон. – Если ваши выкладки заставляют вас выкладываться до изнеможения, восстановите свои душевные силы, присоединившись к копирайтерским забавам на крыше. Сегодня утром я подстрелил скворца.

– Что значит – подстрелил скворца?

– Папа, я никогда не вру, – пошутил Брендон и серьезно добавил: – Подстрелил из своей маленькой катапульты, так что, если потеря скворца обнаружится, думаю, ее спишут на буфетного кота.

– Котопульты, – повторил мистер Харрис, посмотрев на Толбоя, чтобы убедиться, что тот уловил игру слов, но во взгляде Толбоя не было ни капли понимания. – Ну, шутка такая, сечете?

– Что вы сказали? – переспросил мистер Толбой, наморщив лоб в попытке осмыслить шутку.

– Ну, винить следует кота, поскольку стреляли из котопульты, – не сдавался мистер Харрис.

– Ха-ха, очень смешно, – сдержанно сказал мистер Толбой.

– А вот еще есть шутка… – начал было Харрис, но мистер Бредон поспешно перебил его, словно боялся, что, не сделай он этого, случится взрыв:

– Вы с рогаткой хорошо управляетесь, Толбой? – поинтересовался он

– У меня нет нужной зоркости. – Мистер Толбой с сожалением покачал головой.

– Зоркости для чего? – спросила мисс Росситер.

– Для рогатки.

– О, не прибедняйтесь, мистер Толбой! Вы же у нас чемпион по теннису.

– Теннис – одно, рогатка – совсем другое, – возразил мистер Толбой.

– Но зоркость остается зоркостью, – заметила мисс Росситер.

– «При всем при том, при всем при том… бревно останется бревном»[31], – процитировал мистер Харрис. – Вы играете в дартс, мистер Бредон?

– Я три года подряд завоевывал Оловянную кружку на соревнованиях в «Корове и помпе», – с гордостью поведал тот. – И целый год имел право на бесплатную кружку пива в этом заведении по пятницам. Однако это дорого мне обошлось, потому что каждый раз, когда я получал свою бесплатную кружку, мне приходилось выставлять угощение примерно полутора десяткам завсегдатаев, которые приходили посмотреть, как я пью. Так что я снялся с соревнований и ограничился показательными выступлениями.

– Что там насчет дартса? – К ним подошел мистер Дэниелс. – Вы когда-нибудь видели, как мечет дротики юный Биннз? Незаурядное зрелище.

– Я еще не имел удовольствия познакомиться с мистером Биннзом, – признался мистер Бредон. – Мне очень жаль, но есть еще много сотрудников агентства, которых я знаю только визуально. Какое из тех веселых лиц, которые мелькают в этих коридорах, принадлежит юному мистеру Биннзу?

– Думаю, его вы не видели, – ответила мисс Росситер. – Он помогает мистеру Спендеру в архивном отделе. Сходите как-нибудь туда и попросите старый номер какого-нибудь захудалого издания, мистер Биннз вам его немедленно принесет. Он потрясающий мастер во всех играх.

– Кроме бриджа, – проворчал мистер Дэниелс. – Как-то я привлек его к участию в турнире – помните, мисс Росситер, это было на рождественской вечеринке два года тому назад, – так он сыграл три без козырей при единственном пиковом тузе, пяти червах против короля…

– Ну и память у вас, мистер Дэниелс! Вы никогда не забудете и не простите ему этих «трех без козырей». Бедный мистер Биннз! Ему, наверное, недостает мистера Дина – они часто ходили обедать вместе.

Похоже, мистер Бредон обратил на последнюю фразу большее внимание, чем она того заслуживала, потому что посмотрел на мисс Росситер так, будто хотел о чем-то спросить, но их «тайное совещание» было нарушено появлением миссис Джонсон, которая, завершив свою миссию хозяйки чайного стола, отдала чайник поварихе, решив, что и для нее настало время поучаствовать в светском общении. Это была крупная, представительная вдова с удивительно густой копной рыжих волос и продолговатым лицом; будучи родом из прекрасных былых времен, она была неизбежно и неумолимо игрива.

– Так-так, – произнесла она весело, – и как поживает сегодня мистер Дэниелс?

Мистер Дэниелс, двенадцать лет страдавший от подобной манеры обращения, успел смириться и приспособиться к ней, поэтому просто ответил, что у него все хорошо.

– Мистер Бредон, вы ведь впервые на нашем ежемесячном чаепитии? – продолжила вдова. – Вам просто необходимо познакомиться со всеми остальными членами персонала, но вы, я вижу, далеко от своего отдела не отходите. Ну конечно, нам, полным и перевалившим за сорок, – здесь миссис Джонсон похихикала, – нечего рассчитывать на такое же внимание со стороны джентльменов, как этим юным особам.

– Уверяю вас, – галантно ответил мистер Бредон, – ничто, кроме трепета перед вашим чрезвычайным авторитетом, не удерживало меня до сих пор от того, чтобы обратить на вас мое дерзкое внимание. Должен признаться, я вел себя не совсем подобающим образом и полагал, что вы сделаете мне выговор, если узнаете, чем я занимался.

– Только если вы обижали моих мальчиков, – ответила ему миссис Джонсон, – моих маленьких сорванцов! Стоит на минуту выпустить их из виду, как они уже играют в свои игры. Вы не поверите: этот негодник по прозвищу Рыжий принес на работу йо-йо и разбил окно в комнате посыльных, играя во время обеденного перерыва в «Вокруг света». Стоимость стекла вычли из его жалованья.

– Если я разобью окно, я непременно за него заплачу, – любезно пообещал мистер Бредон, – и признáю, что разбил его своей рогаткой…

– Рогаткой? – воскликнула миссис Джонсон. – Нет, хватит с меня рогаток. Мне достаточно той, что я отняла у Рыжего не далее месяца назад… «Берегись, если я еще раз тебя застукаю», – сказала я ему тогда.

Изогнув бровь, мистер Бредон извлек из кармана свою игрушку.

– Вы копались в моем столе, мистер Бредон! – воскликнула вдова.

– Разумеется, нет. Я бы не посмел, – запротестовал обвиняемый. – Я достаточно хорошо воспитан, чтобы не шарить в столах у дам.

– Надеюсь, – подхватил мистер Дэниелс. – Миссис Джонсон хранит в своем столе все письма от своих поклонников.

– Довольно, мистер Дэниелс. Но мне действительно на миг показалось, что это рогатка Рыжего, теперь вижу, что она немного отличается.

– Так рогатка бедолаги все еще у вас? Вы жестокосердная женщина, миссис Джонсон.

– Это вынужденная мера.

– Нам всем не повезло, – сказал мистер Бредон. – Послушайте, отдайте ее парню. Он мне нравится. Всегда говорит «доброе утро, сэр» таким тоном, что я преисполняюсь тщеславия. И его рыжая шевелюра мне нравится. Сделайте мне одолжение, миссис Джонсон, верните мальчишке его Смертельное оружие.

– Что ж, мистер Бредон, – сдаваясь, ответила миссис Джонсон, – я верну ее вам. И если еще хоть одно окно пострадает, ответственность будете нести вы. Зайдите ко мне после чаепития. А теперь я должна пойти побеседовать с другим новичком. – И она метнулась прочь, без сомнения, чтобы рассказать мистеру Ньюболту, мистеру Хамперли, мистеру Сайдботаму, мисс Григгс и мистеру Вудхерсту о ребяческих повадках нового копирайтера.

Чаепитие подходило к концу, когда мистер Пим, взглянув на циферблат сверявшихся по Гринвичу настенных электрических часов, стал проталкиваться к выходу, по пути расточая притворные улыбки всем подряд. Дежурная двадцатка, отбывшая срок своего наказания, устремилась за ним в коридор. Миссис Джонсон обнаружила рядом с собой стройную фигуру мистера Бредона, изнемогавшего от ожидания.

– Можно, я сразу пойду с вами за рогаткой, пока мы оба о ней не забыли?

– Конечно, если вам угодно. Вам так не терпится? – спросила миссис Джонсон.

– Просто это дает мне возможность провести еще несколько минут в вашем обществе, – ответил мистер Бредон

– А вы льстец, – не без удовольствия отметила миссис Джонсон. В конце концов, она не намного превосходила Бредона возрастом, и в ее вдовьей пухлости было даже что-то привлекательное. Она повела его по лестнице наверх, в диспетчерский отдел, вынула из сумки связку ключей и отперла ящик стола.

– Вы тщательно храните свои ключи, как я вижу. Полагаю, в ящиках вашего стола полно секретов?

– Деньги от продажи марок, ничего более, – ответила миссис Джонсон. – Ну, еще всякая всячина, которую я конфискую у мальчишек. При желании любой может добраться до моих ключей, я часто оставляю сумку без присмотра ненадолго. Но наши мальчики безупречно честны.

Она выложила на стол блок промокательной бумаги, коробку с деньгами и принялась шарить в глубине ящика. Мистер Бредон остановил ее, положив ладонь на ее левую руку.

– Какое у вас красивое кольцо.

– Вам нравится? Это кольцо моей мамы. Натуральные гранаты. Немного старомодное, но оригинальное, правда?

– Прелестное кольцо, и очень хорошо смотрится на вашем пальчике, – галантно сказал мистер Бредон, не отпуская ее руки. – Позвольте мне. – Он засунул правую руку глубоко в ящик и извлек из него рогатку. – Так вот он, инструмент разрушения. На вид – весьма эффективный.

– Вы порезали палец, мистер Бредон?

– Ерунда, поранился, когда оттачивал карандаш, а сейчас ранка снова открылась. Кажется, уже не кровит.

Мистер Бредон размотал носовой платок, которым был перевязан палец, аккуратно обернул им рогатку и сунул в карман. Миссис Джонсон осмотрела пораненный палец.

– Лучше заклеить пластырем, – сказала она. – Подождите минутку, я принесу его из аптечного шкафа. – Взяв ключи, она удалилась.

Мистер Бредон, задумчиво насвистывая себе под нос, огляделся. В конце комнаты на скамейке сидели мальчики, готовые в любой момент отправиться по любым поручениям. Среди них особо выделялся Рыжий Джо – его огненная шевелюра склонилась над страницами последнего выпуска «Секстона Блейка»[32].

– Рыжий!

– Да, сэр.

Мальчик подбежал и в ожидании остановился перед столом.

– Ты когда сегодня заканчиваешь работу?

– Без четверти шесть, сэр, как только принесу письма и все тут приберу.

– Зайди после этого ко мне в кабинет. У меня будет небольшое поручение для тебя. Говорить об этом никому не нужно. Это личное дело.

– Да, сэр. – Рыжий доверительно ухмыльнулся, видимо, по опыту решив, что это будет послание какой-нибудь молодой особе. Услышав шаги возвращающейся миссис Джонсон, Бредон жестом велел мальчику сесть обратно на скамью.

Лейкопластырь был приклеен на положенное место.

– А теперь, – игриво заметила вдовушка, – вам пора бежать, мистер Бредон. Похоже, мистер Толбой приготовил для меня небольшую неприятность – придется упаковать и отправить пятьдесят стереотипов.

– Это нужно срочно отослать в типографию, – сказал мистер Толбой, входя с огромным конвертом.

– Седрик! – позвала миссис Джонсон.

Подбежал один из посыльных. Другой появился со стороны лестницы с большим подносом и свалил на стол кучу стереоблоков. Интерлюдия закончилась. Миссис Джонсон немедленно принялась за важную работу: проследить за тем, чтобы нужный блок попал в нужную газету и чтобы каждый из них был надежно упакован в гофрированный картон и должным образом проштемпелеван.

Ровно без четверти шесть рыжий Джо предстал перед мистером Бредоном. Контора к тому времени почти опустела, уборщицы начали свой обход, и по гулким коридорам разносились звяканье ведер, хлюпанье мыльной воды и жужжание пылесосов.

– Входи, Рыжий. Это твоя рогатка?

– Да, сэр.

– Хорошая. Сам сделал?

– Да, сэр.

– Хорошо стреляет?

– Очень хорошо, сэр.

– Хочешь получить ее обратно?

– Да, сэр, спасибо.

– Пока не трогай. Я хочу убедиться, что ты человек, которому можно доверить рогатку.

Рыжий застенчиво улыбнулся.

– Почему миссис Джонсон ее у тебя отобрала?

– Нам не разрешают носить такие вещи в карманах формы, сэр. Миссис Джонсон застукала меня, когда я показывал ее другим ребятам, сэр, и конфистиковала.

– Конфисковала.

– Конфисковала, сэр.

– Понятно. Ты стрелял из нее в помещении, Джо?

– Нет, сэр.

– Гм-м. Это ведь ты тот умник, который разбил окно?

– Да, сэр. Но не из рогатки. То был йо-йо, сэр.

– Именно. Ты уверен, что никогда не стрелял из рогатки в помещении?

– Да, сэр, уверен, никогда, сэр.

– А почему тебе вообще пришло в голову принести ее на работу?

– Ну, сэр… – Рыжий переминался с ноги на ногу. – Я рассказал другим ребятам, как стрелял из нее в кота тети Эмили, и они захотели ее увидеть, сэр.

– Да ты опасный человек, Рыжий. От тебя никто не спасется. Коты, окна, незамужние тетушки… Все они твои жертвы, не так ли?

– Да, сэр. – Поняв, что это шутка, Джо радостно хихикнул.

– Как давно случилась эта утрата, Рыжий?

– Утрата, сэр? Вы имеете в виду тетушкиного кота?

– Нет, я имею в виду: как давно у тебя конфисковали рогатку.

– Чуть больше месяца назад, сэр.

– То есть в середине мая?

– Верно, сэр.

– И с тех пор ты ни разу не держал ее в руках?

– Нет, сэр.

– А у других мальчиков есть рогатки?

– Нет, сэр.

– А пращи или другое смертоносное оружие для метания камней?

– Нет, сэр, по крайней мере, здесь. У Тома Фэггота дома есть игрушечное духовое ружье, оно стреляет горохом.

– Меня интересуют камни, а не горох. А ты когда-нибудь стрелял из этой или какой-нибудь другой рогатки на крыше?

– На крыше конторы, сэр?

– Да.

– Нет, сэр.

– А кто-нибудь другой стрелял, не знаешь?

– Нет, сэр, никто.

– Ты абсолютно уверен?

– Насколько мне известно, никто, сэр.

– Тогда слушай, сынок: я знаю, что ты парень честный и никогда не доносишь на приятелей. Но ты уверен, что с этой рогаткой не было ничего такого, о чем ты знаешь, но не хочешь мне рассказать? Потому что, если было, я вполне пойму и объясню, почему тебе лучше мне об этом рассказать.

У Рыжего от недоумения расширились глаза.

– Ей-богу, сэр! – воскликнул он серьезно и искренне. – Я ничегошеньки не знаю ни о каких рогатках, кроме того, что миссис Джонсон забрала у меня вот эту и спрятала в свой стол. Вот вам крест, чтоб мне сдохнуть, сэр.

– Ну ладно. Что за книгу ты там читал?

Рыжий, привыкший к тому, что взрослые имеют обыкновение расспрашивать молодежь о самых разных не относящихся к делу вещах, которые по какой-то неведомой причине привлекли их внимание, ответил без запинки и удивления:

– «Загадку багряной звезды», сэр. Про Секстона Блейка; он – детектив, сэр. Классное чтение.

– Любишь детективные рассказы, Рыжий?

– О да, сэр. Я их кучу прочел. Когда-нибудь я тоже стану детективом, сэр. Мой старший брат служит в полиции.

– Вот как? Наверняка отличный парень. Ну так вот, первое, что должен усвоить детектив, это то, что следует держать язык за зубами. Ты это знаешь?

– Да, сэр.

– Если я кое-что сейчас тебе покажу, сумеешь сохранить это в тайне?

– Да, сэр.

– Отлично. Вот тебе десятка, беги к ближайшему аптекарю и раздобудь у него немного серого порошка и спринцовку.

– Какого порошка, сэр?

– Серого – то есть ртутного, аптекарь знает. И спринцовку, это резиновая груша с носиком.

– Да, сэр.

Рыжий понесся выполнять задание.

«Союзник, – подумал Бредон, – необходимый, но, боюсь, ненадежный».

Рыжий примчался назад в рекордно короткое время. Он почуял приключение. Мистер Бредон тем временем закрыл стеклянную вставку на двери плотной коричневой бумагой. Миссис Крамп это не удивило. Она привыкла к подобным вещам. Обычно это означало, что джентльмен вечером куда-то собирается и желает переодеть брюки, чтобы никто не видел.

– А теперь, – сказал мистер Бредон, закрыв дверь, – посмотрим, не расскажет ли нам твоя рогатка чего-нибудь о своих приключениях, имевших место после того, как ты последний раз держал ее в руках. – Он набрал в спринцовку серого порошка и посыпал им край стола. Потом сдул порошок, и на поверхности обнаружилась удивительная коллекция жирных отпечатков пальцев. Рыжий был в восторге.

– Ух ты! – почтительно сказал он. – Вы собираетесь проверить на отпечатки и рогатку, сэр?

– Собираюсь. Очень интересно, найдем ли мы на ней какие-нибудь отпечатки, а еще интересней, если не найдем никаких.

Рыжий восторженно вытаращенными глазами наблюдал за происходившим. Ручки рогатки были хорошо отполированы от долгого употребления и представляли собой идеальную поверхность для отпечатков, если бы они там были, но, хотя порошок покрыл каждые полдюйма их поверхности, результат оказался нулевым. Рыжий выглядел разочарованным.

– Так-так! – сказал Бредон. – Теперь выясним, что означает отсутствие отпечатков: что рогатке нечего сказать или что она не хочет говорить. Рыжий, возьми-ка ее в руку так, будто собираешься выстрелить.

Рыжий повиновался и сжал рукоятку грязной ручонкой.

– Теперь должны появиться отпечаток всей ладони вокруг рукоятки и отпечаток подушечки большого пальца на развилке. Посмотрим.

В действие снова вступила спринцовка, и на сей раз на рукоятке оказался внушительный набор отпечатков.

– Рыжий, – произнес мистер Бредон, – что ты как детектив скажешь на это?

– Миссис Джонсон, наверное, вытерла ее, сэр?

– Тебе это кажется правдоподобным, Рыжий?

– Нет, сэр.

– Тогда продолжай размышлять.

– Это мог сделать кто-то другой, сэр.

– А зачем кому-то другому это делать?

Рыжий понял, к чему клонит Бредон.

– Чтобы полиция не смогла его вычислить, сэр.

– Полиция?

– Ну, полиция, сэр, или… детектив, или кто-нибудь вроде вас, сэр.

– Безупречная дедукция, Рыжий. Можешь продолжить и сказать, зачем неизвестному мастеру стрельбы из рогатки все эти хлопоты?

– Нет, сэр.

– А ты подумай, пораскинь мозгами.

– Ну, сэр, не похоже, что он хотел ее украсть, – она ведь ничего не стоит.

– Правильно, но если он ее не крал, то создается впечатление, что позаимствовал на время. И кто мог это сделать?

– Не знаю, сэр. Миссис Джонсон держит стол запертым.

– Это мне известно. Ты не думаешь, что миссис Джонсон сама потихоньку тренируется в стрельбе из рогатки?

– О, нет, сэр. Женщины не умеют управляться с рогатками.

– Ты совершенно прав. Тогда представь: кто-то стащил ключи миссис Джонсон, взял рогатку, разбил окно или еще что-нибудь натворил и боялся, что его найдут.

– Но в конторе ничего не разбивали, во всяком случае, с тех пор как миссис Джонсон отняла у меня рогатку и до тех пор, пока я не разбил окно своим йо-йо. А если бы это был кто-то из мальчишек, то вряд ли он подумал бы об отпечатках пальцев.

– Как знать. Он мог играть в грабителей или еще во что-нибудь такое и стереть отпечатки, просто следуя правилам игры, понимаешь? А ты отдаешь себе отчет в том, что этой штуковиной можно легко убить человека, если попасть в нужное место?

– Убить? Неужели, сэр?

– Мне бы не хотелось проводить эксперимент. Кот твоей тетушки был убит?

– Да, сэр.

– А ведь у кота девять жизней, в то время как у человека – только одна. Можешь ли ты поручиться, сынок, что никто не шастал по конторе с этой рогаткой в тот день, когда мистер Дин свалился с лестницы?

Рыжий вспыхнул и тут же страшно побледнел, но явно только от волнения. Когда он открыл рот, чтобы ответить, голос у него был хриплым:

– Нет, сэр. Разрази меня гром, сэр, я ничего такого не видел. Вы же не думаете, что кто-то стрелял в мистера Дина из рогатки, сэр?

– Сыщики никогда не «думают», – назидательно ответил мистер Бредон. – Они собирают факты и делают выводы, прости господи! – Последние два слова он произнес шепотом в оправдание своего лукавства. – Ты не можешь вспомнить, кто стоял или проходил рядом, когда миссис Джонсон забирала у тебя рогатку и прятала ее в стол?

Рыжий задумался.

– Так сразу и не скажешь, сэр. Я поднимался по лестнице в диспетчерскую, когда она меня засекла. Она, видите ли, шла сзади, сэр, а у меня карман оттопыривался. Она меня отчитывала всю дорогу, а на верхней площадке отобрала рогатку и отослала меня обратно, вниз, к мистеру Орнби. Поэтому я не видел, как она ее прятала. Но кто-то из мальчиков мог видеть. И я, конечно, знал, что она в столе, потому что все конфистикованные вещи…

– Конфискованные.

– … да, сэр, конфискованные, она хранит там. Но я поспрашиваю у ребят.

– Только не говори им, почему ты спрашиваешь.

– Конечно, сэр. Ничего, если я скажу, что кто-то ее брал и порвал резинку?

– Нормально, если ты…

– Да, сэр, если я не забуду порвать резинку.

Мистер Бредон, который в тот день уже проткнул палец ножом для затачивания карандашей ради святой цели изобразить достоверность раны, ласково улыбнулся рыжему Джо.

– С таким человеком, как ты, приятно иметь дело, – сказал он. – Есть еще кое-что. Ты помнишь тот день, когда был убит мистер Дин? Где ты был в тот момент?

– Сидел на скамейке в диспетчерской, сэр. У меня алиби, – ухмыльнулся Джо.

– Разузнай для меня, если сможешь, у скольких еще людей есть алиби.

– Да, сэр.

– Боюсь, это нелегкая задача.

– Сделаю все, что смогу, сэр. Что-нибудь выясню, не волнуйтесь. Мне это легче сделать, чем вам, я же понимаю, сэр. Сэр, а вы?..

– Да?

– Вы из Скотленд-Ярда?

– Нет, я не из Скотленд-Ярда.

– О, простите, что спросил, сэр. Просто я подумал: если вы оттуда, то могли б, простите, замолвить словечко за моего брата.

– Это я могу сделать в любом случае, Рыжий.

– Спасибо, сэр.

– Тебе спасибо, – ответил мистер Бредон с любезностью, которой всегда отличался. – И помни: никому ни слова.

– Зуб даю, – заявил Рыжий, окончательно отбросив правильность речи, которой заботливая нация одарила его за счет налогоплательщиков. – Зуб даю, фиг кто из меня хоть слово вытянет, раз я поклялся держать рот на замке.

Он убежал. Миссис Крамп, мывшая пол в коридоре шваброй, удивилась, что он до сих пор болтается в офисе. Она окликнула его, получила дерзкий ответ и продолжила работу, качая головой. Спустя четверть часа из своего уединения появился мистер Бредон. Как она и ожидала, он был в смокинге и, на ее взгляд, казался настоящим джентльменом. Она любезно вызвала ему лифт. Как всегда вежливый, мистер Бредон приподнял цилиндр, прощаясь с ней.

В такси, которое везло его на юго-запад, Бредон снял очки, аккуратно расчесал волосы на косой пробор, вставил в глаз монокль и к тому времени, когда машина достигла площади Пикадилли, снова превратился в лорда Питера Уимзи. С рассеянным удивлением он посмотрел на мигающую световую рекламу, как неискушенный астроном-любитель, не ведающий, волей какого творца этим мелким созвездиям дано править ночным миром.