Читать книгу Где будет труп - Дороти Ли Сэйерс - Страница 6

Четверг, 18 июня

В четверть шестого бакалейщик наконец объявил Гарриет, что ее соединили. Со всеми задержками и походом на ферму Бреннертон она потратила почти три часа на дорогу длиной в четыре с небольшим мили от Жерновов в сторону Уилверкомба. На самом-то деле она прошла не меньше шести миль, но чувствовала, что потеряла ужасно много времени. Что ж, она сделала все, что могла, но судьба была не на ее стороне.

 – Алло! – устало сказала она.

 – Алло! – ответили ей официальным тоном.

 – Это полиция Уилверкомба?

 – Да. Я вас слушаю.

 – Я звоню из Дарли, из магазина мистера Хирна. Хочу сообщить, что сегодня примерно в два часа дня я нашла труп мужчины. Он лежал на пляже возле Жерновов.

 – Вот как, – ответил голос. – Минуту. Да. Мертвое тело, мужчина, у Жерновов. Да?

 – У него перерезано горло.

 – …горло, – повторил официальный голос. – Дальше.

 – Еще я нашла бритву.

 – Бритву? – Голос, казалось, обрадовался, услышав эту подробность. – А кто у телефона?

 – Моя фамилия Вэйн, Гарриет Вэйн. Я путешествую пешком и случайно его обнаружила. Вы пришлете кого-то за мной, или мне…

 – Минуту. Вэйн, В-Э-Й – Н, так. Нашли в два часа, говорите. Поздновато вы нам сообщаете, а?

Гарриет объяснила, что ей стоило большого труда с ними связаться.

 – Понятно, – сказал голос. – Хорошо, мисс, мы пошлем машину. Оставайтесь на месте до нашего приезда. Вам придется поехать с нами и показать тело.

 – Боюсь, сейчас там уже нет никакого тела, – ответила Гарриет. – Оно лежало почти у самой воды на той большой скале, и прилив…

 – Этим займемся мы, мисс. – Голос звучал уверенно, будто приливы и отливы регулировались полицейским уставом. – Машина придет минут через десять.

В трубке щелкнуло, наступила тишина. Гарриет положила трубку на рычаг и пару минут постояла в нерешительности. Затем снова взялась за телефон.

 – Дайте мне Ладгейт бооо, побыстрее, пожалуйста. Срочный звонок для прессы. Я не могу ждать дольше пяти минут.

Телефонистка принялась возражать.

 – Послушайте! Я звоню в „Морнинг стар“ по делу чрезвычайной важности.

 – Хорошо, – неуверенно сказала телефонистка. – Я попробую.

Гарриет подождала. Прошло три минуты – четыре – пять – шесть. Зазвонил звонок. Гарриет схватила трубку.

 – „Морнинг стар“.

 – Срочно соедините меня с отделом новостей.

Ж-ж-ж, щелк.

 – „Морнинг стар“, редактор отдела новостей.

Гарриет приготовилась изложить свою историю как можно короче и живописнее.

 – Я звоню из Дарли, это возле Уилверкомба. Сегодня в два часа дня был обнаружен труп неизвестного мужчины… Да. Готовы? На берегу, в два часа, горло перерезано от уха до уха. Тело нашла мисс Гарриет Вэйн, популярный автор детективных романов. Да, правильно, та самая Гарриет Вэйн, которую два года назад судили за убийство… Да… Погибшему на вид около двадцати лет, голубые глаза, короткая темная бородка, одет в темно-синюю пиджачную пару, коричневые ботинки, замшевые перчатки… Возле трупа найдена бритва. Предположительно самоубийство. Да, да, может быть, и убийство, или напишите „при невыясненных обстоятельствах“. Да. Мисс Вэйн сейчас путешествует, собирая материал для своей следующей книги под названием „Тайна вечного пера“. Ей пришлось пройти несколько миль, прежде чем она смогла сообщить о случившемся в полицию… Нет, полиция пока не видела труп. Вероятно, он сейчас под водой, но после отлива его, наверное, достанут. Я вам перезвоню… Да. Что? У телефона мисс Вэйн. Да. Нет, это только для вас. Вскоре это будет во всех газетах, но я сообщаю исключительно вам… конечно, при условии, что вы про меня там напишете… Да, конечно… Думаю, что задержусь в Уилверкомбе… Не знаю, я вам сообщу, где остановилась. Хорошо… Хорошо… До свидания.

Закончив разговор, она услышала шум подъехавшей машины, вышла из магазина и натолкнулась на крупного мужчину в сером костюме.

 – Я инспектор Ампелти. Что здесь такое? – начал он нетерпеливо.

 – О, инспектор! Как я рада, что вы приехали. Я уже было отчаялась встретить кого-то разумного. Я сделала междугородний звонок, мистер Хирн. Не знаю, сколько это будет стоить, но вот вам десять шиллингов. За сдачей как-нибудь потом зайду. Инспектор, я сказала друзьям, что задержусь в Уилверкомбе на несколько дней. Я правильно сделала, да?

Это была неправда, но писатели и полицейские инспекторы иногда расходятся во мнениях относительно рекламы и огласки.

 – Правильно, мисс. Придется вас попросить остаться ненадолго, пока идет расследование. Садитесь-ка лучше в машину, да поедем туда, где вы, говорите, видели тело. Этот джентльмен – доктор Фенчерч. А это сержант Сондерс.

Гарриет поздоровалась.

 – Не пойму, зачем я тут, – удрученно сказал полицейский врач. – Если в два часа он лежал на уровне отлива, сегодня на него не очень-то посмотришь. Вода еще долго будет прибывать, к тому же ветер сильный.

 – Да уж, дело дрянь, – согласился инспектор.

 – Я знаю, – скорбно ответила Гарриет, – но я сделала все, что от меня зависело.

Она изложила этапы своей одиссеи, упомянув все, что делала возле скалы, и предъявила туфлю, портсигар, шляпу и бритву.

 – Вот это да. Похоже, вы изрядно потрудились, мисс. Можно подумать, специально этим интересовались. Сфотографировали даже. Но все-таки, – строго прибавил он, – если б вы раньше вышли, то скорей бы добрались сюда.

 – Я потратила на это совсем немного времени, – стала оправдываться Гарриет. – Я подумала, что если труп смоет или с ним еще что-то случится, то лучше иметь какие-то доказательства.

 – Чистая правда, мисс. По моему разумению, вы все верно сделали. Похоже, шторм поднимается, вода будет стоять высоко.

 – Зюйд-вест задул, – вставил полицейский, который вел машину. – Скалу там эту затопит. Если он не стихнет да море разойдется, к ней и в отлив не подберешься.

 – Верно, – сказал инспектор. – Тут в бухте сильное течение. На лодке мимо Жерновов не пройти, если только вы ей днище разбить не хотите.

И точно – прибыв в Бухту Смерти, как ее мысленно окрестила Гарриет, они не увидели и следа скалы, не говоря уже о трупе. Половина пляжа ушла под воду. Волны тяжело накатывали на берег. Буруны, указывавшие, где под водой скрываются скалы Жерновов, теперь исчезли. Ветер становился все крепче, облака сгущались, и сквозь них судорожными вспышками проглядывало солнце.

 – Это здесь, мисс? – спросил инспектор.

 – Да, это здесь, – уверенно ответила Гарриет.

 – Над скалой сейчас семнадцать футов воды, – покачал головой инспектор. – А через час будет еще больше. Пока ничего не поделаешь. Подождем отлива. Он наступит около двух ночи. Посмотрим, не сможем ли тогда подобраться, но, по-моему, погода будет неласковая. Конечно, есть вероятность, что труп смоет и выбросит где-нибудь на берег. Сондерс, я вас подвезу до Бреннертона, вы там соберите людей, обыщите с ними берег к северу и к югу, а я вернусь в Уилверкомб и посмотрю, не удастся ли договориться о лодке. Вам, мисс, придется поехать со мной и написать заявление.

 – Разумеется, – едва слышно произнесла Гарриет.

Инспектор повернулся и внимательно посмотрел на нее.

 – Вижу, вы расстроены, мисс, – доброжелательно сказал он. – Ничего удивительного. Не слиш-ком-то приятно молодой леди всем этим заниматься. И вы отлично справились. Большинство молодых леди просто убежали бы прочь, не то что ботинки снимать.

 – Просто я знаю, что в таких случаях надо делать, – объяснила Гарриет. – Я пишу детективы. – И тут же подумала: наверняка инспектор сочтет это занятие праздным и глупым.

 – Вон оно что. Нечасто, должно быть, вам удается, так сказать, проверить свои книги на практике. Как, вы говорите, вас зовут, мисс? Не то чтобы я много детективов читал, разве что Эдгара Уоллеса[22] парочку, но мне в любом случае надо знать ваше имя.

Гарриет назвала имя и лондонский адрес. Инспектор внезапно насторожился.

 – Вроде бы я вашу фамилию где-то слышал, – заметил он.

 – Да, должны были слышать, – мрачно ответила Гарриет и нервно засмеялась. – Я – та самая Гарриет Вэйн, которую два года назад судили за отравление Филиппа Бойза.

 – И правда! – воскликнул инспектор. – Да. Они потом поймали парня, который его убил, так?

Мышьяк. Конечно. Если я правильно помню, на суде все решили медицинские свидетельства. Отличная работа. Лорд Питер Уимзи к этому делу имел какое-то отношение, если не ошибаюсь?

 – Самое прямое.

 – Умнейший человек, – заметил инспектор. – Постоянно слышишь о нем: то одним занят, то другим.

 – Да. Он… весьма деятелен.

 – Вы, наверно, хорошо с ним знакомы? – не отставал инспектор, проявляя, с точки зрения Гарриет, излишнее любопытство.

 – Да, довольно хорошо.

Это как-то невежливо, вдруг спохватилась Гарриет. Ведь Уимзи выручил ее в крайне неприятной ситуации, а если называть вещи своими именами – спас от позорной смерти. Она торопливо и несколько театрально проговорила:

 – Я в большом долгу перед ним.

 – Разумеется, – ответил инспектор. – Хотя Скотленд-Ярд – вступился он за честь мундира, – и сам бы его поймал, наверное. Но все же, – тут в нем заговорил местный патриотизм, – в некотором смысле у нас здесь больше преимуществ. Они не знают всех людей в Лондоне, а мы тут каждого знаем. Ну, они и не могут знать. Ну а в таком деле, как наше с вами, – десять к одному, что мы все выясним про этого несчастного юношу, не успеете, так сказать, в ладоши хлопнуть.

 – Может быть, он приезжий, – предположила Гарриет.

 – Очень может быть. Но я уверен, что все равно найдется кто-то, кто его знает. Сондерс, вам пора выходить. Соберите всех, кого сможете, а когда закончите, пусть мистер Коффин подбросит вас до Уилверкомба. Итак, мисс. Как, говорите, выглядел этот малый?

Гарриет снова описала труп.

 – Бородатый, да? Похож на иностранца, так ведь? Пока что не пойму, кем он может быть, но не сомневаюсь, что мы без труда его вычислим. Так, мисс, вот мы и добрались до участка. Зайдите, пожалуйста, на минутку, суперинтендант с вами поговорит.

Гарриет послушно зашла и снова поведала свою историю, на этот раз в мельчайших подробностях, суперинтенданту Глейшеру, который оказался благодарным слушателем. Она передала ему снятые с трупа вещи и ролик фотопленки, а затем до изнеможения отвечала на вопросы о том, как провела день – и до, и после обнаружения трупа.

 – Кстати, – спросил суперинтендант, – а что стало с тем молодым человеком, которого вы встретили по дороге?

Гарриет обернулась и посмотрела назад, будто ожидала увидеть мистера Перкинса у себя за спиной.

 – Понятия не имею. Совсем про него забыла. Должно быть, он ушел, пока я вам дозванивалась.

 – Странно, – пробормотал Глейшер, пометив себе, что надо выяснить, что это за мистер Перкинс.

 – Но он не может ничего об этом знать, – добавила Гарриет. – Он был ужасно удивлен и напуган. Потому и пошел со мной.

 – Все равно нам нужно будет его проверить, таковы правила.

Гарриет хотела было возразить, что это пустая трата времени, но вдруг сообразила, что, по всей вероятности, это ее рассказ собираются проверять. Она промолчала, а суперинтендант продолжил:

 – Что ж, мисс Вэйн. Боюсь, нам придется попросить вас несколько дней быть поблизости. Чем вы планируете заняться?

 – О, это я прекрасно понимаю. Наверное, мне лучше остановиться где-нибудь в Уилверкомбе. Не бойтесь, я не убегу. Я хочу участвовать в расследовании.

Полицейский посмотрел на нее неодобрительно. Понятно, что всякий будет рад попасть на страницы газет в качестве очевидца кровавой трагедии, но леди конечно же должна была притвориться, будто ее это не интересует. Однако инспектор Ампелти лишь скромно заметил, что гостиница для трезвенников[23] „У Клегга“ считается вполне дешевой и комфортабельной.

Вспомнив об обязательствах писателя перед газетчиками, Гарриет рассмеялась. „Мисс Гарриет Вэйн побеседовала с нашим корреспондентом в гостинице для трезвенников“ – нет, это никуда не годится.

 – Гостиница для трезвенников меня не интересует, – твердо произнесла она. – Назовите мне лучший отель в городе.

 – Самый большой – „Гранд-отель“, – сказал Глейшер.

 – В таком случае вы найдете меня в „Гранд-отеле“, – заключила Гарриет, решительно поднимая пыльный рюкзак.

 – Инспектор Ампелти отвезет вас туда на машине. – Суперинтендант кивнул в сторону инспектора.

 – Очень любезно с его стороны, – ответила Гарриет, приятно удивленная.

Всего несколько минут спустя машина доставила ее к монструозному приморскому дворцу из тех, что выглядят так, будто их проектировал немецкий изготовитель картонных игрушек. Застекленный подъезд загромождали растения в кадках, а высокий свод большого вестибюля подпирали золоченые пилястры, вздымавшиеся из океана синего плюша. Гарриет невозмутимо прошла мимо всего этого великолепия и потребовала большой одноместный номер на втором этаже, с ванной и видом на море.

 – Боюсь, мисс, все номера заняты, – сказал портье, со скучающим видом оглядев ее рюкзачок и туфли.

 – Не может быть, – ответила Гарриет, – сезон только начался. Скажите управляющему, что я хочу с ним поговорить.

Она с решительным видом уселась в ближайшее кресло, подозвала официанта и потребовала коктейль.

 – Инспектор, вы составите мне компанию?

Тот, поблагодарив, объяснил, что должность обязывает его проявлять сдержанность.

 – Тогда в другой раз, – с улыбкой ответила Гарриет. Она бросила на поднос официанта фунтовую банкноту, несколько нарочито продемонстрировав туго набитый бумажник.

Увидев, что портье подозвал к себе официанта, Ампелти еле заметно усмехнулся, а затем сам тихо подошел к стойке и что-то сказал портье. Вскоре к Гарриет, натянуто улыбаясь, приблизился помощник портье.

 – Выходит, мы все же сможем вас поселить, мадам. Джентльмен из Америки только что освободил номер на втором этаже. Окна выходят на набережную. Думаю, он вам прекрасно подойдет.

 – В нем есть отдельная ванная? – холодно спросила Гарриет.

 – Конечно, мадам. И балкон.

 – Хорошо. Какой это номер? Двадцать третий. Надеюсь, там есть телефон? Что ж, инспектор, теперь вы знаете, где меня найти.

И она дружелюбно ему улыбнулась.

 – Да, мисс, – сказал он, улыбнувшись в ответ.

У него были свои причины улыбаться. Если номер в „Гранд-отеле“ Гарриет добыла сама, показав бумажник, то вид на море, а также ванную и балкон обеспечил инспектор, шепнув портье, что она водит дружбу с самим лордом Питером Уимзи. Тем лучше, что Гарриет этого не слышала. Она бы пришла в ярость.

Но, как ни странно, образ лорда Питера не покидал ее мыслей – ни пока она звонила в газету, чтобы сообщить адрес, ни потом, когда уписывала дорогой и роскошный ужин в ресторане отеля.

По справедливости, стоило позвонить ему и рассказать про труп с перерезанным горлом. Если б их отношения сложились иначе, она бы так и сделала. Но обстоятельства таковы, что ее могут неправильно понять. К тому же это, скорее всего, скучнейшее самоубийство, не стоящее его внимания. Далеко не такая сложная и интересная загадка, как, к примеру, центральный сюжет „Тайны вечного пера“. Главный злодей этой захватывающей истории сейчас как раз совершал убийство в Эдинбурге, сконструировав при этом искуснейшее алиби, в котором были задействованы паровая яхта, радиосигнал точного времени, пять штук часов и переход с летнего времени на зимнее. (Зарезанный джентльмен, очевидно, прибыл со стороны Уилверкомба. Но как? По дороге? На поезде? А со станции „Дарли“ шел пешком? А если нет, кто его вез?) Нет, правда, ей надо сосредоточиться на этом алиби. Главная помеха – городские часы. Как их можно перевести? А их надо было перевести, ведь все алиби держалось на том, что в нужный момент они пробили полночь. Может, смотритель часов – сообщник? Кто следит за часами на ратуше? (Почему в перчатках? И оставила ли она собственные отпечатки на бритве?) Неужели все-таки придется ехать в Эдинбург? Может, там нет ни ратуши, ни часов на ней. Конечно, годятся часы на здании церкви. Однако церковные часы и трупы на колокольнях уже у всех в зубах навязли. (С мистером Перкинсом как-то странно. Если это все-таки убийство, не мог ли убийца уйти по воде? Наверно, ей надо было идти по берегу, а не по дороге. Поздно спохватилась.) И она так и не выяснила, с какой скоростью ходят паровые яхты. Такие вещи надо знать. Вот лорд Питер конечно же знает – он только и делает, что плавает на паровых яхтах. Приятно быть богатым. Если выйти за лорда Питера, тут же разбогатеешь. И он занятный. Никто не скажет, что с ним будет скучно жить. Но проблема в том, что никогда не узнаешь, каково с кем-то жить, пока не поживешь с ним. Себе дороже. Даже если тебе расскажут все-все о паровых яхтах. Не может же писатель сочетаться браком со всеми, кто обладает нужными ему знаниями. За чашкой кофе Гарриет развлекалась, сочиняя послужной список американской детективщицы, выходящей замуж всякий раз, как начинает новую книгу. Для романа об отравлении ей нужен ученый-химик, для романа о завещании – адвокат, а для романа об удушении? Висельщик, разумеется. В этом что-то есть. Конечно, книга будет пародийная. И пускай злодейка избавляется от каждого мужа способом, описанным в очередном романе. Слишком очевидно? Пожалуй.

Она встала из-за стола, прошла по коридору и очутилась в большом зале, центральная часть которого была подготовлена для танцев. В дальнем конце помещения возвышалась эстрада, где расположился превосходный оркестр. Вдоль стен стояли столики, за которыми посетители могли выпить кофе или чего-нибудь покрепче, наблюдая за танцами. Пока Гарриет садилась и делала заказ, появилась пара профессиональных танцоров и стала вальсировать. Мужчина – высокий блондин с гладкими прилизанными волосами. У него было жеманное нездоровое лицо с большим печальным ртом. Женщина в пышном атласном фиолетовом платье с громадным турнюром и шлейфом изображала викторианскую скромницу, томно кружась в руках партнера под мелодию „Голубого Дуная“. Autres temps, autres mceurs[24], – подумала Гарриет. Она огляделась. Кругом были длинные юбки и костюмы по моде семидесятых, веера и страусовые перья. Имитировалась даже стыдливость, хотя и весьма неумело. Талии казались узкими не из-за безжалостно затянутых корсетов, но благодаря мастерству дорогих портных. Завтра на теннисном корте станет видно, что эти талии, теперь уже облеченные короткими свободными платьями, принадлежат мускулистым современным женщинам, презирающим любые путы. А взгляды искоса и опущенные долу взоры – лишь маска притворной скромности. Если это и есть „возврат к женственности“, провозглашенный журналами мод, то женственность тут совсем иного сорта – она основана на экономической независимости. Неужели мужчины и правда так глупы, что всерьез верят, будто модные шляпы способны вернуть добрые старые времена женской покорности? „Вряд ли, – думала Гарриет, – они же прекрасно знают, что стоит нам снять шлейф и турнюр, надеть короткую юбку – и поминай как звали. Работа есть, денег полные карманы. Нет, видимо, это игра, правила которой известны всем“.

Вальс закончился, танцоры плавно остановились. Под жидкие аплодисменты оркестранты тренькали струнами, подтягивали колки и шуршали нотами. Затем танцор пригласил даму за ближайшим столиком, а девушка в фиолетовом приняла приглашение дородного фабриканта в твидовом костюме, сидевшего в другом конце зала. Другая девушка – блондинка в бледно-голубом – поднялась из-за столика возле эстрады и увлекла за собой пожилого мужчину. Остальные посетители встали вместе со своими партнерами и вышли в центр зала под звуки следующего вальса. Гарриет подозвала официанта и попросила еще кофе.

Мужчинам, размышляла она, нравится тешить себя иллюзией, будто жизнь женщины целиком зависит от их расположения и одобрения. Но нравится ли им, когда это на самом деле так? Только пока ты юна и свежа, с горечью подумала Гарриет. Вон та девушка, что призывно заигрывает с целой группой ревнивых самцов, станет хищной каргой, как вот эта дама за соседним столиком, если не найдет, чем занять свой мозг – при условии, что он у нее есть. И тогда мужчины скажут, что она их отпугивает.

„Хищной каргой“ была худая женщина, отчаянно накрашенная и одетая столь кричаще, что даже девятнадцатилетней красотке трудно было бы выглядеть хорошо в таком наряде. Она еще раньше привлекла внимание Гарриет тем, что вся сияла от возбуждения, как невеста на свадьбе. Она была одна, но, видимо, кого-то ждала, потому что беспрестанно окидывала зал взглядом, все время возвращаясь к столику танцоров. Теперь она явно начала волноваться. Ее унизанные кольцами руки нервно подергивались, она прикуривала сигарету за сигаретой, чтобы тут же затушить ее в пепельнице, выхватить из сумочки зеркальце, проверить, не размазалась ли помада, беспокойно поерзать и начать все заново, взяв другую сигарету.

„Ждет своего жиголо, – диагностировала Гарриет с жалостливым отвращением. – Наверно, молодого человека с лягушачьим ртом. Но у него тут магнит попритягательней“[25].

Официант принес кофе, и женщина за соседним столиком окликнула его на обратном пути:

 – Скажите, мистера Алексиса сегодня нет?

 – Нет, мадам. Нет. Он не смог сегодня прийти. – Официант слегка нервничал.

 – Он заболел?

 – Не думаю, мадам. Управляющий просто сказал, что его не будет.

 – Он не оставил записки?

 – Не могу сказать, мадам. – Официант переминался с ноги на ногу. – Мистер Антуан, без сомнения, будет счастлив…

 – Нет, не надо. Я привыкла к мистеру Алексису. Мне подходит его манера. Не важно.

 – Да, мадам. Спасибо, мадам.

Официант ретировался. Гарриет видела, как он сказал что-то метрдотелю, пожав плечами. Оба красноречиво подняли брови. Гарриет почувствовала раздражение. Неужели такая участь ждет всех, кто не вышел замуж? Быть объектом насмешек официантов? Она еще раз взглянула на женщину, которая поднялась, собираясь уходить, и увидела на ее руке обручальное кольцо. Значит, замужество не спасает. Одинокие, замужние, вдовые, разведенные – конец один. Гарриет поежилась и почувствовала, что ей смертельно надоели эти танцы. Она допила кофе и удалилась в зал меньшего размера, где три дородные дамы вели нескончаемую беседу о болезнях, детях и слугах.

 – Бедняжка Мюриэл так и не оправилась от последних родов…

 – Я с ней строго поговорила, я сказала: „Вы же понимаете, если вы уйдете до конца месяца, вы будете должны мне деньги… “

 – Двенадцать гиней в неделю, да сто гиней хирургу заплатили…

 – Чудные мальчики, оба совершенно чудные, но, отправив Ронни в Итон, а Уилфреда в Оксфорд…

 – Напрасно они позволили мальчикам влезть в долги…

 – Она так похудела, что я едва ее узнала. Но все равно не стала бы…

 – Это вроде прогревания электричеством, что-то невероятное…

 – А налоги и эта ужасная безработица…

 – От нервов может быть расстройство желудка – такая неприятная вещь, так отравляет жизнь…

 – Оставила меня ни с чем, а дом полон народу. Эти девицы такие неблагодарные!

„А это, – подумала Гарриет, – судя по всему, те, кому повезло. Пропади оно все пропадом! Так что там с городскими часами?“