Читать книгу Богохульство - Дуглас Престон - Страница 12

Скача верхом на Болью, Форд мало-помалу успокаивался и старался отвлечься мыслями от Кейт, о которой раздумывал недопустимо часто и слишком подолгу. Стоял один из последних теплых дней, приправленных легкой грустью. Она живо напоминала о том, что грядут холода. Среди сухой травы желтели листья горца и утесника, виднеющиеся вдали верхушки «оперения апачей»[9] были уже не разноцветные, а красно-белые. Все вокруг говорило о наступлении осени.

Когда асфальт закончился, Форд продолжил путь по бездорожью, ориентируясь с помощью компаса. Спутанные кусты можжевельника и причудливые формы камней, следы чьих-то лап на песке, оставленные будто первобытным человеком, медвежья тропа… Форду казалось, он попал в доисторическую пору. «Медведь» на языке навахо будет shush, всплыло в его памяти давно позабытое слово.

Через сорок минут он подъехал к обрыву. Внизу, в нескольких сотнях футов, желтели уступы из песчаника, ведшие к поселению Блэкхорс, где жил знахарь. Отсюда, с расстояния в полмили, деревня казалась несколькими геометрическими фигурами, вычерченными посреди пустыни.

Форд спрыгнул с коня, обследовал край горы и вскоре нашел то место, где начиналась Полуночная тропа. На карте оно обозначалось как дорога, используемая для геологоразведочных работ. Однако нередкие обвалы и оползни превратили ее в адский аттракцион. Тропа круто шла вниз, пересекала несколько выступов и продолжалась вновь по крутому склону. Только представив себе, как он будет спускаться по ней, Форд почувствовал легкое головокружение, и даже пожалел, что не прислушался к совету Кейт и не поехал на машине. Но останавливаться на полпути было не в его правилах.

Подведя Болью к краю, Форд ступил на тропу. Конь невозмутимо склонил голову, негромко фыркнул и последовал за ним. Немыслимое бесстрашие Болью поразило Форда настолько, что он проникся к коню уважением.

Полчаса спустя они почти сошли вниз. Форд взобрался на Болью и последний участок тропы, пролегавший по заросшему тамариском каньону, ехал верхом.

Несколько коровников и загонов, ветряная мельница, цистерна с водой и дюжина старых трейлеров – вот что представлял собой индейский поселок Блэкхорс. Позади одного из трейлеров темнели несколько восьмиугольных хижин – сооружений из дерева с покрытыми грязью крышами. Примерно посередине деревни стайка детей дошкольного возраста качалась на доисторических скрипучих качелях. Их звонкие голоса разносились по всей пустынной округе. Позади трейлеров стояли грузовички-пикапы.

Дул сильный ветер. Форд легонько толкнул Болью ногами, и старый конь медленно вошел в Блэкхорс. Ребятня, увидев незнакомца, замерла, будто окаменев. А мгновение-другое спустя с визгом бросилась врассыпную.

Форд остановил Болью футах в пятидесяти от ближайшего трейлера и принялся ждать. Он помнил еще со студенческих времен: личное пространство людей навахо начинается далеко за пределами входной двери в дом. Минуту спустя с шумом раскрылась дверь одного из трейлеров, и из нее, прихрамывая, вышел поджарый кривоногий мужчина в ковбойской шляпе. Приблизившись, он взмахнул рукой и прокричал сквозь вой ветра:

– Привяжите лошадь вот сюда.

Форд спрыгнул с Болью, привязал его и ослабил боковую подпругу. Индеец прикрыл глаза от солнца.

– Вы кто такой?

Форд протянул руку и произнес:

– Yá’ át’ ééh shi éí Уайман Форд yinishyé.

– О, нет! Еще один Bilagaana[10] пытается говорить на навахо! – весело прокричал местный житель. – У вас хоть акцент не такой сильный, как у всех остальных!

– Спасибо.

– Чем могу быть полезен?

– Я ищу Нельсона Бегея.

– Вы его нашли.

– Уделите мне минутку-другую?

Бегей поморщился и внимательнее рассмотрел Форда.

– Вы, что, спустились с той столовой горы?

– Да.

– Ага.

Последовало молчание. Наконец Бегей сказал:

– А тропа там довольно опасная.

– Когда идешь по ней с таким конем, совсем не страшно.

– Ишь ты! Умен. – Еще одна пауза. – Стало быть… вас прислало правительство?

– Да.

Бегей бросил на Форда косой взгляд, фыркнул, развернулся, поковылял назад к трейлеру и скрылся в нем, громко хлопнув дверью. В Блэкхорсе воцарилась тишина. Лишь ветер со свистом крутил вокруг Форда столбы желтой пыли.

«И что теперь? – раздумывал он, стоя в песчаной спирали и чувствуя себя дураком. – Постучать в дверь? Бегей не откроет. А я лишь подтвержу, что я нахальный Bilagaana. С другой же стороны, я явился сюда затем, чтобы поговорить с ним. И должен во что бы то ни стало добиться своего. Рано или поздно он снова выйдет из своего чертового трейлера».

Время поползло мучительно медленно. Ветер не унимался. Пыль кружила и кружила.

Прошло минут десять. По песку перед Фордом важно прошествовал, направляясь по каким-то таинственным делам, усатый жук. Вскоре он превратился в едва заметную точку и совсем исчез из виду. Мысли Форда вернулись к Кейт. Он думал о ней, об их отношениях и о том, сколько всего случилось с тех пор, как они расстались. В памяти воскресли воспоминания о жене. Ее гибель отняла у Уаймана всякую веру в стабильную жизнь. Теперь он знал, насколько судьба бывает жестокой, и сознавал, что трагедия может приключиться и с ним. Но должен был идти вперед.

Заметив движение занавески на окне, он понял, что Бегей за ним наблюдает. «Интересно, когда до упрямца дойдет, что, пока мы не поговорим, я не сдвинусь с места?» – мелькнуло у него в мыслях.

Уайман надеялся, что его мучения закончатся скоро. Песок уже проникал ему под брюки, набивался в ботинки и просачивался через носки.

Снова хлопнула дверь. Бегей, скрестив руки на груди и шумно топая, вышел на деревянное крыльцо, окинул Форда крайне недовольным взглядом, спустился по шатким ступеням и снова приблизился.

– Терпения вам не занимать… Я таких белых еще не встречал! Что ж, идемте в дом. Но отряхнитесь, а то испортите мой новый диван.

Форд отряхнул с одежды пыль, проследовал за хозяином в гостиную и сел на диван.

– Кофе?

– Спасибо, не откажусь.

Бегей удалился и вернулся с чашками, наполненными жидкостью, по цвету больше похожей на некрепкий чай. Форд вспомнил об этой особенности навахо: в целях экономии они используют одну и ту же кофейную гущу несколько раз.

– Молоко? Сахар?

– Нет, благодарю.

Бегей насыпал в свою чашку несколько полных ложек сахара и налил до самых краев молока из картонной коробки.

Форд огляделся по сторонам. Диван, обтянутый потертой бархатистой тканью, на котором он сидел, совсем не выглядел новым. Сам Бегей уселся в сломанное кресло. В углу темнел огромный экран дорогого телевизора – единственной ценной вещи в этом доме, насколько мог судить Форд. На стене пестрели семейные фотографии. На большинстве из них были изображены молодые люди в военной форме.

Форд с любопытством взглянул на Бегея. Знахарь оказался совсем не пылким юношей, но и не морщинистым старцем, каким он представлялся Форду. А был он долговязым, с аккуратно подстриженными волосами, лет сорока с небольшим. В отличие от большинства мужчин-навахо, проживавших в городе Рама, Бегей носил не ковбойские сапоги, а старые выцветшие кеды с высоким верхом и отклеивавшимися резиновыми пластинками на носках. О том, что он коренной житель Америки, говорило лишь ожерелье из крупных бирюзовых бусин на его шее.

– Итак, чего же вы от меня хотите? – Говорил Бегей спокойным голосом, напоминавшим звучание деревянного духового инструмента, и с неповторимым акцентом навахо, придававшим вес каждому его слову.

Форд кивнул на стену с фотографиями.

– Ваша семья?

– Племянники.

– Служат?

– Да, в армии. Один в Южной Корее. Второй, Лоренцо, побывал в Ираке, а теперь… – Секундная заминка. – Теперь вернулся домой.

– По-видимому, они – ваша гордость.

– Да.

Последовало непродолжительное молчание.

– Я слышал, вы готовите демонстрацию всадников против «Изабеллы».

Бегей не ответил.

– Поэтому-то я и приехал. И готов поговорить обо всем, что вас тревожит, – спокойно произнес Форд.

Бегей скрестил руки на груди.

– Не о чем нам разговаривать. Теперь слишком поздно.

– Может, все же попробуем?

Бегей опустил руки на колени и подался вперед.

– Никто не удосужился спросить у нас, нужна ли нам эта «Изабелла». Сделку заключили в Уиндоу-Рок, там же оговорили все условия. Теперь они получают денежки, а мы ровным счетом ничего. Нам пообещали, что наши люди смогут устроиться на работу, но вы, ребята, привезли строителей, Бог его знает откуда. Заявили, что дела поправятся, однако продовольствие вы возите из Флагстаффа и ни единого разу не купили продуктов ни в нашем Блю-Гэп, ни в Раф-Рок. Строите дома в долине Анасази, оскверняете могилы, отняли у нас пастбища, которыми мы до недавних пор пользовались… И ничего не даете взамен. А теперь еще пошли слухи о столкновении атомов и радиации…

Он сложил вместе свои крупные руки и с вызовом взглянул на незваного гостя.

Форд кивнул.

– Понимаю.

– Надо думать! Ведь не дурак же! Вам на нас настолько глубоко наплевать, что, готов поспорить, вы, например, даже не знаете, который теперь час. – Бегей вопросительно вскинул брови. – Ну? Сколько сейчас времени?

Форд сразу понял, что сейчас угодит в ловушку, но ответил:

– Девять утра.

– А вот и нет! – победно воскликнул Бегей. – Десять.

– Десять?

– Именно! Мы, люди навахо, в отличие от прочих жителей этого штата, полгода живем в другой временной зоне. Летом у нас с ними разница в целый час. Да, конечно, все эти часы и минуты пришли к нам вместе с вторжением Bilagaana. Но дело не в этом. Главное в том, что вы, гении, там, наверху, знаете о нас настолько мало, что даже не удосужились перевести часы.

Форд посмотрел хозяину прямо в глаза.

– Мистер Бегей, если вы согласитесь работать со мной и добиться ощутимых перемен к лучшему, обещаю, я сделаю все, что в моих силах. Ваши жалобы вполне обоснованны.

– А кто вы такой? Ученый?

– Я антрополог.

Бегей внезапно притих. Потом откинулся на спинку кресла и, сотрясаясь всем телом, рассмеялся.

– Антрополог… По-вашему, мы что-то вроде первобытно-общинного племени, так? Умора, честное слово! – Он вдруг перестал смеяться. – А я, к вашему сведению, такой же американец, как и вы. Мои родственники бесстрашно сражаются за спокойствие этой страны. Мне очень не по душе, ребята, то, что вы явились на нашу столовую гору, соорудили тут агрегат, который всех только пугает, наобещали с три короба, но благополучно забыли о своих обещаниях. А теперь еще и прислали антрополога! Будто мы дикари с кольцами в носах.

– Меня прислали сюда лишь только потому, что я бывал в городе Рама. У меня к вам предложение: поедемте со мной на экскурсию. Поближе познакомитесь с проектом «Изабелла», побеседуете с руководителем, Грегори Хазелиусом, и с остальными членами команды, посмотрите, чем мы там занимаемся.

Бегей покачал головой.

– Раньше надо было проводить экскурсии. – Он помолчал и нехотя спросил: – А что это вы там исследуете? Об этом вашем проекте рассказывают престранные вещи.

– Мы изучаем Большой Взрыв.

– Это что?

– Теория о том, что тринадцать миллиардов лет назад вселенная возникла в результате взрыва. И с тех пор разрастается.

– Иными словами, вы суете свои носы в дела Создателя?

– Для того он и наделил нас мозгами.

– Может, вы вообще не верите, что появление вселенной – дело Его рук?

– Я католик, мистер Бегей. На мой взгляд, именно Ему было угодно, чтобы произошел Большой Взрыв.

Бегей вздохнул.

– В общем, я уже сказал: говорильней мы сыты по горло. В пятницу мы приедем на столовую гору. Можете так и передать своей команде. А теперь, вы уж извините, у меня важные дела.

* * *

Форд подъехал на Болью к Полуночной тропе. Теперь он знал, что коню известно, как становиться на поразительно узкие уступы и в каких местах следует соблюдать предельную осторожность. Не было смысла взбираться наверх пешком – можно было не спрыгивать с мудрого коня.

Когда часом позднее они поднялись наверх, Болью, мечтавший поскорее вернуться в конюшню, перешел на рысь. Испуганный Форд вцепился в луку седла, радуясь, что вокруг никого нет и никто не видит его дурацки растерянную физиономию. Около часа дня впереди показался Накай-Рок и невысокие холмы, окружавшие долину. Въехав в тополиную рощу, Форд услышал громкий смех и заметил человека, шагавшего размашистыми шагами от «Изабеллы» к домикам.

То был программист Волконский. Его длинные жирные космы трепал ветер. Он выглядел взбешенным, но в то же время скалил зубы, надрывно хохоча, точно сумасшедший.

Форд остановил Болью, спрыгнул на землю и поставил коня так, что тот преградил собою путь Волконскому.

– Привет.

– Прошу прощения, – проворчал программист, пытаясь обогнуть Болью.

– Хороший денек, не находишь? – как ни в чем не бывало спросил Уайман.

Волконский резко затормозил и уставился на него, содрогаясь от яростного веселья.

– Спрашивать, хороший ли день? Я отвечаю: просто потрясающий.

– Что-то случилось? – поинтересовался Форд.

– А тебе какой дело, мистер антрополог? – Волконский запрокинул голову и оголил темные от курения зубы в неестественно счастливой улыбке.

Форд приблизился к нему настолько, что мог дотронуться до него рукой.

– А выглядишь ты так, будто для тебя этот день один из худших.

Волконский наигранно по-товарищески положил руку на плечо Форду и подался вперед. Форда окутало мерзкое табачно-перегарное облако.

– Раньше я переживать. А теперь все о’кей. – Волконский подался назад и вновь разразился диким хохотом; на его небритой шее заходил ходуном кадык.

Сзади послышались шаги. Волконский резко выпрямился.

– А-а, Петр, – сказал, приблизившись, Уордлоу. – И Уайман Форд… Доброго здоровья. – Он произнес последние слова учтивым голосом, но со странной иронией.

Волконский вытаращил глаза.

– Ты из Бункера, Петр? – Казалось, вопрос Уордлоу таит в себе некую угрозу.

Волконский снова оскалился, как ненормальный, но его взгляд изменился. Наполнился тревогой. Или же страхом?..

– Судя по записи в журнале, ты пробыл там всю ночь, Петр, – продолжал Уордлоу. – Я всерьез за тебя волнуюсь. Надеюсь, ты сейчас же отправишься спать.

Волконский, не ответив ни слова, обошел коня и продолжил путь.

Уордлоу повернулся к Уайману и спросил таким тоном, будто не произошло ничего из ряда вон:

– Прекрасный денек для прогулки верхом.

– Мы как раз об этом разговаривали с Петром, – бесстрастно сказал Форд.

– Куда ты ездил?

– В Блэкхорс. Поговорить со знахарем.

– И?..

– Поговорил.

Уордлоу покачал головой.

– Этот Волконский… вечно из-за чего-нибудь на взводе. – Он уже сделал шаг вперед, но вновь остановился и спросил: – Вы больше ни о чем… не разговаривали?

– Что ты имеешь в виду? – спросил Форд.

Уордлоу пожал плечами.

– Не знаю. Наш программист немного… неуравновешен. Мало ли чего… мог брякнуть.

Форд проследил, как спец по безопасности, засунув ручищи в карманы брюк, уходит прочь по тропе. Он, подобно всем остальным, тоже был на грани срыва, однако лучше других скрывал это.